Я без ума от попыток

Тейлора держали, как подозреваемого, не смотря на все его показания. Прикинуться жертвой сумасшедшего старика было легко, а вот объяснить то, зачем они с другом все же пришли сюда было куда сложнее, ответ на этот вопрос не знал никто. — Кем Вам приходится покойный?,- спросил полицейский. — Он мой друг. Господин полицейский, этот старик точно чем-то нас накачал! Я даже не помню, почему именно пришел сюда!,- он выглядел отменной жертвой: красные от слез глаза, дрожащие руки, путающиеся слова, истерика – Освальд всегда был тем еще актером, да и находясь в теле, действительно мистически похожем на его собственное было намного проще пользоваться ситуацией. Брюнету верили все без исключения, и только капитан держал того в наручниках. Мимо брюнета и полицейских пронесли труп Кори. Тело не подавало никаких признаков жизни, Освальд разочарованно выдохнул, глядя на накрытый труп. Он не видел, в кого же Пенн предполагал, переродится Эдвард, но ответ был один: Раз случилось так, значит тот просто не был достоин. Полицейский участок был родным местом для Освальда Кобблпота, не смотря на то, что он преобразился в отделке и оборудовании. Его ввели в комнату для допросов и приковали к столу. Само собой, Освальд знал, как здесь всё устроенно и что за ним наблюдают. Всё же, он не подавал агрессии или каких-то признаков своего присутствия, играя в личность Робина Тейлора. Он мирно, немного дергано сидел и ожидал, когда к нему кто-то войдет. Посетил его никто иной, как капитан участка. Он сел напротив брюнета, недоверчиво глядя ему в глаза. — Ты это он, да? — Кажется, один из ваших подопечных уже писал мои данные. Я Робин Тейлор. — Ну да, конечно,- капитан встал и обошел того вокруг. Он задавал очень смешные для брюнета вопросы, но план был прост – вывести Освальда на чистую воду. Откуда-то он знал, кто перед ним сейчас находится. Скоро к капитану вошли двое его помощников, тактично намекая, что Капитан просто не в себе из-за усталости. — Уйдите! Я вытрясу из него всё!,- капитана все таки вывели, извиняясь перед брюнетом. Одна из полицейских стянула с его рук оковы и увела к себе. Это была нынешняя судмедэксперт, она поставила мужчине чашку чая и укрыла теплой кофтой. — Простите, что так вышло. Думаю, дело переведется в другой отдел. Наш капитан несколько не в себе…,- в общем зале послышался сильный шум и крик капитана. Девушка взволнованно подскочила и выглянула из кабинета. — Так, сидите здесь, хорошо? Брюнет кивнул и сделал глоток чая. Снаружи был и правда большой шум, было слышно, как выбегают люди и что всё на грани настоящей перестрелки. Видимо, этим дополнительным звеном, о котором говорил Пенн, был именно этот Капитан, которому, похоже, каждый перестал верить. Освальд улыбался, снова глядя на свою ногу. Она была полностью здоровой, тело не имело ни единого шрама от пули или ножа. Он чувствовал прилив сил и энергии, начать новую, возможно, более светлую жизнь – это ли не счастье. Любопытные глаза заглянули в дело, где девушка видимо только начала делать записи по поводу тела его друга. — «Кори Майкл Смит…»,- зачитал Кобблпот, поджимая губы. Пока в участке была самая настоящая потасовка, он продолжил осматривать кабинет. Обстановка слегка изменилась, секционная теперь в другом месте, а на ее прошлом месте теперь стеллажи с архивами Судмедэкспертов Полиции Готэм Сити. Секционная была совсем недалеко, через один кабинет от того, где сейчас был Кобблпот. Тело Смита лежало на резекторском столе в гордом одиночестве. В комнате была невероятная тишина, шум из зала был таким глухим, что не нарушал этой тишины. Однако, сквозь эту пелену послышался кашель. Смит зашевелился ровно таким же образом, как и его партнер несколько часов назад. Голова, руки зашевелились, глаза начали моргать. Когда он вдохнул полной грудью, то смог еле-еле приподняться и сесть. Всё вокруг было холодным, металл, плитка, полы, кровь начинала бежать быстрее. Когда сознание позволило говорить, мужчина закричал: — Кто-нибудь! Здесь кто-нибудь есть?!,- мужчине никто не ответил, была только тишина. Он почесал себе шею и взглянул на свои руки. Подумав получше, он стал искать любую зеркальную поверхность. Все же он нашел небольшое зеркальце и взглянул туда, немного отдышавшись. —…Да…,- радостно выдохнул мужчина, рассматривая свое лицо,-…Черт возьми, да!,- от радости он подпрыгнул. На лицо упала пара прядей волос, не убирая их, он продолжил радоваться, рассматривая себя в зеркало. — Феноменально! Бог ты мой!,- Эдвард радовался до мозга костей, правда, голова всё же безумно болела по понятным причинам. Он услышал шум снаружи, потому не спешил убегать с места событий, снова приложившись к своему отражению в зеркале. — Вот же оказия…,- вслух буркнул Нигма, вспоминая, что он был вовсе не один. У двери послышались шаги. Мужчина спрятался за один из шкафчиков у двери, чтоб первому увидеть «гостя». Вместе с тем, он прихватил скальпель со стола. Шаги были медленными, Эдвард мог только догадываться, что же сейчас происходит в этих стенах. Он слегка выглянул из-за угла и увидел до трясучки знакомый профиль, настолько знакомый, что инструмент выпал из рук. Брюнет резко развернулся на звук, но увидев перед собой живой труп, слегка обомлел. Молча они стали подходить ближе, чтоб убедиться в одном – а живы ли они и кем они являются. Эд сделал один лишний шаг и был прижат к стене лезвием возле горла. Ни Освальд, ни Эдвард не верили своим глазам, ведь когда-то они лишились друг друга, поодаль. — Освальд?,- решился шепнуть Эд, все меньше сомневаясь в том, что перед ним не его Кобблпот. Брюнет ослабил хватку, а после нервно улыбнулся и опустил инструмент. — Это правда ты?,- спросил Пингвин, погладив того по лицу. Эд кивнул и расслабленно отошел от стены. Кобблпот приоткрыл дверь, чтоб посмотреть, не закончился ли конфликт среди полицейских и их руководителя. Он поведал Нигме всё происходящее, так что Эду не составило труда приобщиться к общей истории и создать нужный эффект, ведь полицейские были в неописуемой панике и в целом вся концентрация была на бунтовавшем капитане, которого ,к слову, уже начинали упаковывать в ближайшую лечебницу. Его настрой на то, что все вокруг – мистическая копия старого Готэма, о котором никто ни сном, ни духом, мгновенно отправил его в мягкие стены. Эд остался в секционной и попытался выдавить из себя побольше страха, Кобблпот снова спрятался в кабинете судмедэксперта. К уже холодному чаю прикасаться он не стал, а с лица не сползала накатившая от радости и безусловного счастья от присутствия Эдварда в этой новой жизни улыбка. Из-за стены послышался крик, мужчина-патологоанатом громко верещал на весь участок, обнаружив тело, которое он вот-вот бы исполосовал ножами, живым. Сохраняя спокойствие, оба продержались до конца, пока их не отпустили. Отпустили домой их, правда, только через поход в больницу, откуда они быстро выбрались. Оба наслаждались каждым вдохом, каждым услышанным звукам. Кобблпот по памяти добрался до дома, где его встретил кот. Нигма шагнул в дом вторым. Финн удивленно смотрел на обоих, не спеша подходить близко, явно ощущая в них что-то новое. — Как интересно поменялся Готэм. Без перестрелок, без криков… — Без крови, без грабежа…,- продолжил Освальд, начиная искать спиртное в доме. Он нашел пару бутылок пива в холодильнике, одну из них протянул Эдварду. Пара решила выпить и хоть немного расслабиться, потому как работы впереди было много. Осознать, кто они теперь и как дальше двигаться. Хотя бы запомнить новые имена, которые, в прочем, их не расстроили, как и внешность. — Как так вышло, что мы так похожи на нас самих?,- спросил Освальд, продолжая щупать свою здоровую ногу. Он был несказанно рад, но удивление от «случайности» не спадало. Эдвард подошел к полноростному зеркалу, чтоб вновь посмотреть на себя. — Стоит ли вообще задаваться этим вопросом…,- улыбался мужчина, довольно глядя на всё свое тело, иногда поднимая футболку, тоже радуясь, что тело не хранило ни одной царапины от прошлого. Финн все таки ушел обратно по своим делам, окинув строгим взглядом Освальда и не обращая внимания на Эдварда. — Утром получше подумаем над случившимся. Думаю, нам стоит переспать с этими мыслями,- улыбнулся Нигма. Освальду было до безумия приятно видеть Эда рядом с собой, такого юного, чистого, их старые грехи друг перед другом не смыты, но хотя бы затерты временем, но уже сейчас, в первые совместные часы они оба чувствовали недосказанность друг перед другом. Эдвард ушел в душ, Освальд не хотел оставаться один и решил пойти следом за партнером. Нигма закрыл дверь изнутри. Освальд стал дергать ручку и стучаться в душ. — Что такое?,- крикнул Эд, выключив воду, которая шумела. — Открой дверь!,- требовательно крикнул Освальд. Конечно, тот открыл дверь, хватаясь за причинное место рукой, якобы, прикрываясь. Без лишних вопросов Освальд прошел внутрь и прикрыл дверь. — Что ж, теперь я точно вижу, что это ты, Кобблпот,- поднял брови Эд и залез обратно, повернувшись спиной. Он снова включил воду, сделав вид, что по большому счету ему всё равно, что Пингвин сейчас смотрит на полностью раздетого его, хотя сам специально позировал так, чтоб раззадорить чужую фантазию и желание. Освальд сложил руки перед собой и разглядывал уже покрывшегося мыльной пеной мужчину, его мужчину, с которым они в свое время успели создать прочный союз, который не раз мог быть разрушен, но всё всегда становилось на свои места. Кобблпот снял с себя всю одежду и залез к нему. Эд развернулся и стал поливать его голову водой. Чем влажней становились волосы, тем более мутной и темной полосой стекала вода по его телу. Это создавало очень мощный эффект, чтоб бледная кожа выглядела по-настоящему мертвой. — Ты всегда был, как жемчужина в куче гороха,- Эд омывал нетронутое оружием тело, поглаживая каждый бугорок, а после пустился целовать бледные плечи. Освальд обнял его в ответ, наслаждаясь каждым касанием. — Готов разделить только со мной эту жизнь?,- Освальд оторвал Эда от своего тела, взглянув тому в глаза. Нигма широко улыбнулся, наблюдая этот ревностный собственнический взгляд. — Когда я последний раз сбежал из твоей постели, то умер. Так что не переживай, опыт заменит старание. Вся их любовь, страсть, зависимость друг от друга ничто иное, как укрощение строптивых характеров. Сквозь воду проходили и слезы их обоих, Нигма жадно целовал своего любовника, как в последний раз. Как тогда, в ту ночь, когда они оба ушли к праотцам, чтоб ждать, ждать этого момента. — Я люблю тебя, мой дорогой,- Освальд не стал ожидать, как когда-то давно, не стал ждать подходящего момента, а сразу сказал все те важные слова, которые упустил много лет назад. Пауза слегка напугала Кобблпота, но Эд прибрал в сторону темную челку и чмокнул того в мокрый лоб. Когда они вышли с душа, то Эд с огромной радостью приподнял своего Кобблпота и донес до спальни, которая была такой светлой, теплой, новой. Такой же, как и они сейчас. Освальд притянул Эда к себе за подбородок, тот отвернулся от брюнета, начиная заигрывать с чужим характером. — И строптивость та же, обожаю,- он забрался на кровать и усадил Эдварда. Устроившись сзади, он стал массировать его широкую спину, как мог. Внутри щебетали птицы и царапали когти, от таких перемен было тяжело воспринимать реальность, когда воспоминания только начинали перебиваться по полочкам. — Эдвард Нигма, змей-искуситель…,- он коснулся губами лебединой шеи любовника и еле-еле сдувал оставшиеся после душа капли воды. Эд только закатывал глаза, получая несказанное удовольствие от ухаживаний, по которым так скучал. Он взял одну из рук брюнета и стал целовать каждую костяшку, продолжая распределять поцелуи по предплечью, забираясь выше и выше, подбираясь ближе к пухлым готовым к этим поцелуям губам. Две жертвы, взаимные жертвы, которые хотят быть уничтоженными друг-другом. «Кусай! Целуй! Не сдерживайся!»,- слова, которые они никогда не скажут вслух. Освальд сам валит Эдварда на спину и забирается на него, гладя новое тело. Он лижет и целует кожу партнера, трется носом меж груди, горячо дыша на чистую кожу. Нигма только и делает, что хватает воздух и гладит того по темным крашенным локонам. Он не может быть грубым, словно устал от этого, во всяком случае, по отношению к любви. Мир только их, никто и никогда больше не ступит на их территорию, во всех смыслах. Не важно, что будет дальше, главное, как говорил Эд, опыт заменит старание.