сладкий вкус на губах

Теплая ладонь парня, мягко сжимающая твою, первое время дарящая приятные волны мурашек, становится чем-то привычным и необходимым. Ты сразу замечаешь, как Казутора расплетает ваши руки, чувствуя прохладный осенний ветерок, кончиками пальцев, торчащими из длинных рукавов свитера, который кстати, лично связан им и подарен на рождество в прошлом году. Вопросительно поворачиваешься, получая виноватую улыбку, но смотришь куда указывает партнер, согласно кивая. Его рука подхватывает твою и увлекает за собой в милую на вид кофейню, находившуюся через дорогу. — Прохладно, нужно бы отогреться, так и до простуды недалеко. Его собранные в пучок волосы растрепались, развеваясь под порывами слабого ветра. Хочется дотронуться рукой и ощутить всю их мягкость, вдохнуть едва уловимый аромат кокоса, приобретенный благодаря излюбленному шампуню Казуторы. Он любил устраивать спа-вечера, делать различные маски для волос и лица, использовать скрабы, растирать твою спину маслами, отказываясь от ответного массажа, но под напором сдавался, позволяя деликатные втирающие прикосновения. Вы знакомы со времен школы, но встречаться начали после, как Казутора отбыв свой срок и оправившись, вернулся к нормальной жизни. Столкнувшись совершенно случайно в дверях магазина Чифую, он долго извинялся, чем вгонял тебя в краску, и дабы "искупить" вину, позвал когда-нибудь сходить в кафешку*. Мацуно тогда знатно подтолкнул вас друг к другу, сказав, что у того "к счастью, сейчас" перерыв, отправив в ближайшую рамэнную, закрыв глаза на все сопротивления с обеих сторон. Четко въевшийся запах пива и смех с соседних столиков, навсегда запомнится в этом дне. Возможно, в его головушке, начитавшийся манги, план был достаточно безупречен, но он не учёл два краснючих лица, неловкий разговор о погоде, и чуть ли не драку, кто должен заплатить за тебя. Каждый подсунул деньги, в итоге оплатив за порцию в двойне больше её стоимости, когда всё вскрылось, вместе посмеялись, и обменявшись номерами разошлись. Следующего раза могло не быть, если бы не старания того же Чифую, побудившего Ханемию на первый шаг. Согревающий какао с собой, кажется, не таким горячим, как раскаленность, порхающая вокруг вашей парочки, любви. Не обреченная пошлостью, плотским желанием, бывающая у подростков, ещё верящих в сказки о принцах и принцессах со счастливым концом, такая невинная и чистая. Смазанные поцелуи, бережные касания, ласковые прозвища, держать чужую ладонь, думая, как она идеально вписываются в изгибы собственной, словно недостающий пазл — всё часть связывающих вас чувств, размеренных и комфортных. Казутора был тем, кто в ужасный день, сцеловывал слезинки с твоего личика, обнимая в успокаивающий тишине, и выслушивал, когда необходимо. В тоскливые холодные вечера находился рядом, в один, из которых взялся учить тебя вязать. Ваши тела находились непозволительно близко, парень руководил процессом, управляя всем за спиной, двигая руки, сгибая и разгибая пальцы, как ему требуется, а ты и не сопротивлялась, чувствуя пылкое размеренное дыхание над ухом. Правда, ладони подрагивали, будто от ранней близости, когда вы толком не знакомы друг с другом, а по телу проходили мурашки, от нашептываний порядка действий, хрипловатым голосом Ханемии. В груди спирало дыхание, когда он хлопал в ладоши, радуясь твоим успехам, целуя в висок: ради такого, можно всю жизнь провести, запутавшись в этой цветной пряжи. В Токио почти нет скамеек, но в этом есть очевидный плюс, можно вот так вот стоять, прижавшись друг к другу, наслаждаясь чужим теплом. Казутора уткнулся в твою макушку, носом зарывшись в волосы, пока ты втягивала нотки сандала и зеленого чая, вжимаясь в него. На его свитере, связанном тобой, волоски шерсти ваших общих кошек наверняка тебе, не удалось избежать подобной участи. Хоть в Японии мало бродячих животных, но они есть, а значит — им нужен дом, как и каждому. Шин, первый кот, что принёс Ханемия, увидев как серый пушистик прячется в строительной трубе, спасаясь от шквального ливня, сердце юноши ёкнуло, заставляя лезть за ним и придумывать план спасения. Эдвард прибежал сам, не пожелав больше уходить, так и остался жить вместе с вами, имел гладкую шерстку черного цвета и выступающие клычки, будто вампирские. Последней, но не менее значимой, стала Эмма — ласковая кошка, с мягкой персиковой шерсткой, что днями напролёт могла не покидать чужие колени, мурча маленьким моторчиком. В то время, как Шин был свободолюбив, часто сидел около окна, особенно, когда шел дождь, Эдвард являлся полной противоположностью, чересчур активен и игрив, а ещё часто досаждал другим, пытаясь затянуть тех в свой кошачий бой. Иногда вы брали мурчащих существ на передержку к себе, кошкам всегда рады в вашем общем доме. Чужие пальцы зарываются в волосы, сжимая пустоту, слышишь, как Ханемия втягивает воздух, крепче прижимая свободной рукой, словно ты вот-вот развеешься, а всё кругом окажется только его вымыслом. — Можешь ли ты быть со мной всегда? Не видя лица, стоявшая подбородком облокотившись об его плечо, держа ладонь Казуторы в своеобразном бутерброде из своих, тебе не мешает разгадать его выражения. Должно быть, парень смотрит куда-то вдаль, сквозь пространство, такое бывает, если он о чем-то размышляет. Словно в трансе, повторяешь последнее слово, для верности несколько раз, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза, блестящие то ли от ветра, то ли от интимности момента. — Только прошу, не отпускай меня никогда. У него обветренные губы, но от этого не менее слаще: смазанное касание — секундная шероховатость, высохшие какао. Глаза Казуторы, когда-то в прошлой жизни, были погасшими, сейчас сияют золотом, его родинка такая очаровательная, прекрасно подходящая к изящному лицу. — Даже когда мои руки устанут. Переплетаешь ваши ладони, сцепляя замком, и крепко сжимая, видя как Ханемия, опускает своей взгляд. Из под бархатных ресниц, выступила хрустальная слеза, стекая по остроскулому лицу вниз, неминуемо падая бриллиантом, что дороже всего. В этот раз твоя очередь, целовать каждый миллиметр шелковистой кожи, прижимая худощавую фигуру к себе, зарываясь пальцами в пушистые от токийской влажности волосы. Такой красивый в лучах заката, такой драгоценный, он как никто, заслуживает счастье и в ответ на его безграничную любовь, ты готова положить весь мир к его ногам.