Последняя капля

Уже который день граф не вставал с кровати – не мог. Ведь любое, даже незначительное движение доставляло ему адскую боль. Уже третий день граф почти неподвижно лежит и смотрит в потолок, ведь только туда и может смотреть. А из-за окна доносился шум прибоя. Запах моря граф слышал. Жаль только, что само море увидеть не мог. Он слышал шуршание листвы за окном, что так успокаивало его измотанную душу. Ещё он слышал пение птиц и крики чаек. Только какими-то ну совсем необычными эти звуки графу казались. Будто на прощание, будто в последний раз всё это. А рядом с кроватью девчушка сидела. Рыжая-рыжая такая, всё лицо в веснушках. Всё время травы бегала заваривала какие-то, да повязки меняла на груди у графа. А ещё глаза у неё были красивые очень – голубые с зелёным. А под этими самыми глазами отсвечивали синяки. Ведь которую ночь уже девчушка не спала – всё за графом ухаживала. Но сколько бы раз она не заставляла графа пить эти чёртовы отвары и настойки, сколько бы раз не меняла повязки, всё бесполезно. Ведь ничто уже не сможет залечить рваную рану на груди графа и переломанные руки, да рёбра. Это был конец… Но, как говорится, чей-то конец, есть чьим-то началом. Так и сейчас. Девчушка уже в который раз за три дня меняла повязку графу, а тот в свою очередь невольно улыбался, наблюдая за сосредоточенной на своём деле рыжей девчушкой. Выглядела она забавно: тонкие рыжие брови были нахмурены, язык немного прижат меж губами, что только доказывало, что она была сосредоточена и не намерена отвлекаться, а растрёпанные огненно-рыжие волосы висели прямо над лицом графа, щекоча нос и щёки. Рыжеволосая девчушка чихнула, забавно потирая носик, что непременно заставило графа забыть на миг о боли – уголки его губ еле заметно вздереулись кверху. Затем она вновь нахмурилась и потянулась к столику, что около кровати стоял – за настойкой. Только нельзя было графа уже излечить. Девчушка и сама это прекрасно понимала, но всё же упорно продолжала надеяться на то, что у неё это получится. Ведь недаром надежда всегда последней умирает. А травы и впрямь не лечили, лишь доставляли боль графу, обпекая развороченную грудь. Девчушка упорно продолжала мастерить отвары и менять повязки. Нет, не лечила она его рану, не в её это силах было. Зато лечила кое-что другое…