Ифзика

Поллитровая бутылка странного тёмно-фиолетового цвета совершала внеочередной круг. За последние полчаса Николай уже наловчился прокручивать её так, чтобы горлышко всегда указывало на Трубецкого, и этот раз не стал исключением. Упоротый вертолётик странно подмигивает Николаю, с блестящей этикетки, Романов поднимает глаза и встречается со скептическим взглядом Сергея. Трубецкой молчит, не двигается, Николаю кажется что время течёт томительно медленно. Романов прикрывает уставшие глаза. — Николай? — Да? — Простите, я очень плохо целуюсь, — горячее дыхание оставляет след на шее. Губы Сергея тёплые и пахнут чем-то сладким. Он постоянно их грызёт, поэтому Кондратий подарил ему помаду с каким-то фруктовым вкусом. Николай сомневается, что это поможет, но целоваться так однозначно лучше. Во рту у Николая горько от выпитого накануне кофе, и он знает, что Сергей терпеть не может этот вкус. Сладко и горько одновременно, от контраста по телу Николая бежит дрожь, и он пытается ухватиться за Сергея, боится упасть, лучше упасть вместе с Сергеем. Романов не стремится отвечать, ему хватает присутствия этого человека рядом, чтобы потерять связность мыслей, последнее о чём он думал улетучивается, и на мгновение он забывает обо всём. Отчего-то горят щёки, и сердце колотится быстро-быстро. Тяжёлая рука Сергея давит на затылок, пассивность Николая раздражает напарника, он требует участия, но не рассчитывает силу. Романов рефлекторно сжимает кулаки, мягкая ткань свитера мнётся в его ладонях, хватает мгновения, чтобы почувствовать, как напрягся Сергей. Они падают всего несколько секунду, за которые разрывается столь сладкий поцелуй, в голове Николая неуёмно растёт разочарование. Удар об пол смягчат Трубецкой, но колени всё равно саднит, Николай распахивает глаза, Сергей трёт ушибленный затылок, другой рукой всё ещё придерживая его голову. — Стоп снято, Трубецкой вы опять испортили реквизит! Да на вас его не напасёшься! — режиссёр раздражённо трёт виски, медленно вставая со стула, он даёт отмашку съёмочной группе, — Перерыв десять минут! — Мне кажется, что на ваши поцелуи ещё никто не жаловался, Сергей Петрович. — На ваши тоже. — Просто после них ещё никто не выживал. — Кажется, я буду первым. — Вам это не нравится? — Отнюдь. — У вас появились бзики после этой «Ифзики»! Мальчики, вы хоть микрофоны снимите. — Стройные ножки Катеньки мелькают рядом с Николаем, она ловко подхватывает остатки реквизитной бутылки и ставит новую. Сергей смеётся так заразительно, что Николай, присоединившись, хохочет так громко, что половина студии оборачивается, а Катенька задумывается: не вызвать ли скорую бывшему мужу и его напарнику. — «Ифзика» — какое же дурацкое название! — в уголках глаз Сергея собираются слёзы, текут тонкими ручейками по щекам. — На вкус не лучше. — Ты пробовал? — Да, — Николай успокаивается и рассматривает раскрасневшееся лицо Сергея, большие шальные глаза, мягкие кудри, упавшие на лоб. Романов невольно запускает в них ладонь, — Ты не ушибся? — Ещё нет. — Ещё? — Мне кажется, нам придётся повторить. — Так, народ, все по местам, Романов, Трубецкой оставьте свои любовные излияния до вечера. Или снимайте чёртовы микрофоны!