Предречение

Кайло старается не думать о том, что их ждет. Дар предвидения, тот самый, что едва не свел в могилу его деда, тянет его в темную, зыбкую пропасть; не дает спать ночью, пьет соки днем; сводит с ума медленно, неотвратимо. Узкая койка, которую Хакс все никак не хочет сменить на что-то более подходящее, слишком тесна для них двоих. Кайло лежит на боку, смотрит в рыжий затылок, привычно-непривычно взъерошенный; слушает ровное дыхание и старается не думать, что им осталась ровно неделя до того, как все пойдет наперекосяк. Перед глазами на мгновение вспыхивает сноп искр, и Кайло будто вживую слышит выстрел бластера, видит расширившиеся зрачки и пятно крови на кителе. Он бы попытался все исправить, не дать привести к такому исходу; видит Сила, он готов пожертвовать всем, лишь бы убийства не случилось, но урок, преподанный Энакину Скайуокеру галактикой, не идет из головы. Прошлое тоже являлось ему — и он слишком хорошо понимал, что череда необратимых событий началась лишь из-за того, что дед решил спасти жену и детей. Все должно идти своим чередом. Он не в состоянии повлиять на будущее, как бы ни старался. При одной только мысли об этом сковывает в груди. Кайло глубоко вдыхает, медленно выпускает воздух через нос и невесомо касается ладонью оголенного плеча, покрытого веснушками. Хакс вздрагивает — и Кайло отдергивает руку, словно бы обжегшись. — Спи, — слышится сонный голос. — Не могу, — честно признается Кайло. — Тогда не мешай. Кайло вместо ответа сгребает Хакса в объятия и утыкается носом ему в шею. Слышит недовольный вздох, чувствует, как поверх его ладоней ложатся чужие и некрепко сжимают. — Хватит вести себя как капризная принцесса. Кайло целует выступающие позвонки, проводит по ним носом. Эти моменты близости слишком дороги ему, особенно сейчас — он знает, что вскоре времени на них почти не останется. А потом будет слишком поздно. — Рен. Мне вставать через два часа. — Будем считать, что ты уже встал. — Крифф, — едва слышно бормочет Хакс. Кайло проводит ладонью по его боку — по грудной клетке, вдоль бедра, затем снова вверх. Замирает у паха, поддевает резинку белья и гладит выступающую косточку. Хакс в ответ снова вздыхает — кажется, уже не так сердито, — и придвигается ближе. Прижимается задом к промежности, и от одного этого у Кайло встает. Он трется о подставленный зад прямо через белье, и стояк от этого только крепчает. Похоть на мгновение берет контроль над разумом, но Кайло успевает ее обуздать. Ему нужно запомнить: сохранить в памяти каждую минуту их близости, чтобы потом перебирать, как когда-то в детстве бусины на ожерелье матери. Кайло обхватывает Хакса рукой поперек живота, утыкается носом в рыжий затылок, вдыхая запах волос. Второй рукой почти неловко приспускает белье и с себя, и с Хакса, плюет на ладонь и растирает слюну по члену. Входит, помогая себе — Хакс хорошо растянут еще с вечера, но на такой смазке все равно идет туго. Он отдает себе отчет в каждом действии, в каждой фрикции. Толкается, одновременно с этим поглаживая ладонью живот Хакса и все ближе подбираясь к вставшему члену; шумно дышит в затылок, закрыв глаза. Жадно слушает — Хакс редко позволяет себе стонать во время секса и вообще издавать какие-либо звуки, поэтому каждый — на вес золота. Пока наградой — только прерывистое дыхание. Кайло учащает движения, толкается сильно, почти грубо, и словно наяву видит, как Хакс крепко закусывает губу. Он тянется свободной рукой, касается лица — и правда, угадал. Хакс тут же обхватывает пальцы ртом и кусает их — не больно, но чувствительно. Уголки губ этого сами собой расходятся в улыбке — глупой, почти счастливой. А может, и не почти — сейчас, в конкретно этот момент он действительно счастлив. О том, что будет потом, Кайло старается не думать. Хакс закусывает пальцы еще сильнее — и это для них все равно что условный знак. Кайло торопливо переводит ладонь с живота на член, обхватывает его в кулак и начинает быстро, почти хаотично двигать рукой, стараясь, впрочем, попадать в ритм собственных движений. Он тоже близок к оргазму — и ему хватает пары фрикций, чтобы кончить. Он прижимается к Хаксу как можно крепче, продолжая изливать семя внутрь, и старательно водит ладонью по стояку, пока на пальцы не попадают капли спермы. Только тогда он открывает глаза и вынимает искусанные пальцы изо рта Хакса. — Крифф, — сипло повторяет Хакс и откашливается. — Теперь-то дашь поспать? — Возможно, — уклончиво отвечает Кайло. Хакс хмыкает и шлепает его ладонью по бедру, и Кайло вытаскивает член. Ложится на спину, когда Хакс поднимается с койки и освобождает место, и невидящим взглядом смотрит в потолок. Шум воды, доносящийся из освежителя, должен успокаивать, но на душе все равно муторно. Вдруг он неправильно все просчитал? Вдруг им осталась не неделя? Вдруг именно завтра шальной заряд попадет Хаксу в грудь? Кайло вздыхает и переворачивается на живот. Обнимает подушку, втягивает носом пропитавший ее запах Хакса и ловит себя на мысли, что лежал бы так вечно. К ранкорам галактику, к ранкорам войну, к ранкорам Сопротивление. Он счастлив здесь и сейчас, а Хакс счастлив лишь когда прокладывает себе дорогу к трону. О, в этом Кайло прекрасно отдает себе отчет — как и понимает, что их ночной мир для Хакса куда более лжив, чем дневное противостояние. Для Хакса секс — лишь способ снять напряжение и втереться в доверие, и это тоже не секрет для Кайло. Но если он может хотя бы обладать его телом — что ж, этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. — Двигайся, — слышится сверху, и Кайло перекатывается к стене, поднимает взгляд. Хакс уже садится на койку — острые, словно крылья, лопатки сведены, плечи напряжены и опущены. Остался час до начала нового цикла. *** Кайло умудряется заснуть, а когда просыпается — Хакса уже нет в каюте. На столе стоит чашка с остывшим кафом, полная, нетронутая — почти издевательская забота. Кайло трет лицо, залпом выпивает ставшую невкусной темную жидкость и пытается отогнать о себя видение, вновь и вновь прокручивающееся перед глазами. На мгновение в каюте становится темно и слышится чье-то тяжелое дыхание, но наваждение проходит быстро. Кайло оглядывается — здесь нет никого, кроме него самого, но ощущение чужого присутствия все равно давит на плечи невыносимой тяжестью. Он нащупывает лежащий на столе световой меч, толком и не понимая, с кем собирается сражаться — с призраками ли, с иллюзией собственого разума, — но так ему становится значительно спокойнее. Кайло краем глаза ловит движение сбоку и наотмашь ударяет тут же активированным мечом. Уборочный дроид, разрубленный на две ровные половинки, распадается, а Кайло выдыхает. Дожил — принимает за врага несчастную консервную банку. Он одевается и покидает каюту, небрежно прокручивая рукоять в ладони. От каюты Хакса до капитанского мостика добраться очень легко, и Кайло направляется именно туда — в последнее время он часто наблюдает за тем, как Хакс работает. Чем меньше дней им остается, тем реже Кайло сидит в тронном зале. Над мостиком есть пустая кабина, где раньше наблюдали за мостиком, незримые и незаметные, члены высшего командного состава. Теперь они тут и не появляются — не рискуют находиться рядом с Верховным Лидером. Кайло это целиком и полностью устраивает — смотреть на Хакса он предпочитает в одиночестве. Сноп искр вновь бросается в глаза, но тут же исчезает, так и не принеся за собой видения. Кайло жмурится на пару мгновений, а когда открывает глаза — видит наведенный Прайдом бластер. Вспышка — и видение становится реальностью. Кайло прокусывает губу, сдерживая крик, и почти не обращает внимания на вновь появивший звук тяжелого дыхания. Сжимает руки в кулаки так, что ногти впиваются в ладони. С этого расстояния не видно, но он все равно знает, что зрачки у Хакса расширены, а кровь пропитывает китель на груди. Ему кажется, будто выстрелили не только в Хакса, но и в него, так больно становится в груди. Кайло пытается вдохнуть, но воздух с трудом проходит сквозь сжатое спазмом горло, а в глазах мутнеет. Почему именно сегодня? Что случилось такого, что Прайд поднял бластер на Хакса? Меньше всего он хочет это узнавать. Но ему придется, как придется и вести Первый орден к победе — хотя бы для того, чтобы не дать тому, над чем трудился Хакс, исчезнуть в черной дыре.