Свет, камера, Минсок

— Ты действительно хочешь этого? — уточняет Чанёль, устанавливая отражатель на нужной высоте и придирчиво щёлкает выключателем. — Просил бы я, если бы не хотел? — пожимает плечами Минсок, стягивая с себя бельё и отчаянно пунцовея ушами. Хорошо хоть, длинная толстовка всё прикрывает… Сдвоенный щелчок. — Поймал хороший кадр, — ухмыляется Чанёль, убирая камеру от лица, — Потом посмотришь. Нам же всего тебя показать нужно. Минсок сглатывает и кивает. Чёрт его за язык дёрнул — попросить лучшего друга своего дорогого братца подарить ему на день рождения фотосессию для сайта знакомств… «Хочу показать свою сексуальность, я уже взрослый», «было бы здорово найти себе мужчину» — что на него вообще нашло?! Чанёль легко согласился, пара часов съёмок — и отстрелялся, да и студию снимать не нужно, Минсок же хочет, чтобы «не видно было, что я старался», только свет выставить да подретушировать немного… А вот Минсок сам в шоке с того, что ляпнул спустя какой-то час после своего совершеннолетия. Да, Чанёль несколько раз спрашивал, правда ли он этого хочет, но Минсок, насколько бы он ни был от этой идеи в ужасе, такой шанс не упустит. Не то чтобы он правда думает, что сможет соблазнить Чанёля, но… Может, если он покажется Чанёлю, это сможет расцениваться как предложение? А если он предложит, а Чанёль сочтёт его негодным, неинтересным, откажется — может, хоть тогда Минсок сможет вздохнуть спокойно? — Так и будешь прикрываться? Минсок вздрагивает, понимая, что уже пару минут он просто стоит, прижимая к себе толстовку, которой прикрывается от груди и почти до колен. Чанёль наверняка успел сделать пару кадров и теперь просто ждал, пока его модель придёт в себя. — Я… Я сейчас. Минсок нервно облизывается, понимая, что от толстовки придется избавляться. Дурак. И зачем он только на это пошёл? — Это нормально, Минсок. Не нервничай. Голос Пака бархатистый и уверенный, а ещё твёрдый и спокойный, как и его обладатель, и Минсок хочет раздеться сразу же, как слышит этот чёртов голос. Ничего за эти полтора года его тупой влюбленности не меняется. Вспоминается, как он однажды записал голос Чанёля на диктофон — и дрочил на какой-то монотонный бубнёж про историю капитализма, что ли — по крайней мере, кончил Минсок где-то на словах про Карла Маркса, после чего аудиозапись удалил — стало слишком стыдно. — Фотографироваться обнажённым или возбуждаться от этого? — огрызается Минсок, наконец опуская толстовку на стул. Чанёль мажет по его обнажённому телу ничего не выражающим взглядом, и Минсок почти обижается, но замечает, как Чанёль быстро и немного нервно облизывает губы кончиком языка. Это приятно отзывается внизу живота, хоть Минсок и пытается этому сопротивляться. — И то, и то, — пожимает плечами Чанёль, опускаясь чуть ниже. — Если хочешь, можем сделать вид, что ты ничего не загадывал, и выберешь другое желание. Минсок упрямо поджимает губы и качает головой. Он хочет этого. Фотосессия. Эротика. Показать и раскрыть свою свежесть и сексуальность. И Пак Чанёль в качестве фотографа. Он всё решил. Любопытный глаз камеры смотрит на обнажённую грудь Минсока с трогательно-розовыми сосками, Чанёль ищет правильный угол и цепляет красиво лежащий на матовой коже свет. Короткая серия снимков — раз, другой. — Проведи по груди ладонью. Минсок сглатывает (под аккомпанемент сухого щелчка камеры) и медленно проводит ладонью по груди — по дуге, задевая сначала один сосок, затем другой. — Ещё раз. Камера сухо щелкает очередью, когда Минсок повторяет движение. Тугие вершинки отзываются на прикосновения, и Минсок размыкает губы на вдохе, пока Чанёль внимательно следит через объектив за тем, как пальцы Минсока проходятся по горошинке соска. — Отлично. Давай теперь общий план. Минсок торопливо кивает. По общим планам у него есть хотя бы пара идей, в отличие от крупных. Крупные планы перед лицом Чанеля это вообще… Лучше бы Чанёль его трахал. Хотя, господи, это в любом случае было бы лучше. — Со спины, — коротко говорит Минсок и ставит одну ногу на низкую кровать и чуть выгибает спину. Естественные изгибы на ягодицах и бедрах, чуть выгнуться в поясе, только вот… На это он не рассчитывает. На то, что его тяжелеющий член будет видно со стороны Чанеля. — Оставь. Это красиво, — негромко произносит Чанёль, когда Минсок пытается заслонить пах бедром. — У тебя не настолько стоит, чтобы выглядело порнушно. Ты похож на полувозбужденного мальчика. Это мило. Встань на носочки. Минсок от такого замечания дуреет совершенно и даже сказать ничего не может — повинуется и пребывает в прострации следующие пять минут. — Нужно что-то ещё, — спустя пять минут съёмок произносит Чанёль, — акцент. Халат, например. Или толстовку. Или… — Есть хлопковые чулки, — сдуру вякает Минсок и тут же затыкается, опасливо поглядывая на Чанеля. — Давай, — легко соглашается Чанёль и утыкается в экранчик фотоаппарата, пролистывая с сотню сделанных снимков. Минсок медлит пару секунд, а потом лезет в шкаф — шарится в поисках заветного пакета в куче носков. Занимает это не больше пары десятков секунд — и скоро Минсок уже натягивает на ноги плотные чулки, стоя спиной к Чанёлю — под возбуждающее сопровождение сухих щелчков камеры, конечно же. — Насколько откровенные фото ты хочешь? — уточняет Чанёль, когда Минсок поправляет чулки в последний раз. — Максимально, — обреченно отрезает Минсок, — Один раз живём. Чанёль с усмешкой кивает и направляет на него камеру. Следующие несколько минут Минсок просто выполняет команды Чанеля, и это похоже на какой-то очень извращенный секс. «Потянись», «Повернись сюда», «Отведи ногу» — и вечное тихое «не прикрывайся» — каждый раз, когда Минсок интуитивно пытается заслониться ногой или ладонью. — Давай на стул, — распоряжается в конце концов Чанёль, и Минсок садится. Это какое-то безумие — он возбужден, умотан, тяжело дышит, и все это — на глазах у Чанёля, который… Стоп. Отсюда, с этого ракурса, взгляд сам падает, куда надо. На ширинку Чанёля, на которой джинсы плотно натягиваются на характерной выпуклости. Чанёль носит узкие джинсы — достаточно узкие для того, чтобы Минсок сейчас явственно видел, на какую сторону Чанёль заправляет член. А ещё — оценить габариты: прикинуть толщину и оценить длину, и Минсок соврёт, ой как соврёт, если скажет, что эти прикидки и оценки его не возбуждают до прерывистого дыхания. — Ты… Ты возбуждён. Чанёль бросает взгляд на свою ширинку и морщится досадливо, поправляя джинсы. Поправляет так небрежно и красиво, что Минсок ничего поделать не может — пялится и всё тут. — Да. Потому что ты красивый, — с убийственной честностью произносит Чанёль, окидывая нечитаемым взглядом юное тело перед собой. У Минсока дыхание перехватывает — впервые на него смотрят с такой нежностью и таким желанием одновременно. — Пугаю тебя? Будто Пак Чанёль вообще мог бы его напугать. Особенно — своим членом. — Нет, — выдыхает Минсок, откидываясь на спинку стула, чтобы Чанёлю было удобнее его разглядывать. — Хочу тебя потрогать. — Хотеть не вредно, — хмыкает Чанёль, тут же фотографируя недовольное лицо Минсока. Тот вспыхивает, как спичка, до самых ушей. — Ладно, — напоказ равнодушно тянет Минсок и поднимает ноги вверх. У Чанёля дыхание перехватывает -мальчишка предоставляет ему прекрасный обзор на тугую мошонку, возбужденный член и трогательную родинку около гладко выбритого и чуть блестящего от смазки ануса. — Хоти, раз не вредно. — Зараза, — шипит Чанёль, послушно делая несколько снимков, пока Минсок по-детски болтает ногами в очень даже взрослой позе. — Вот же… Ребёнок. — А ты меня хочешь, — безапелляционно заявляет Минсок, разводя ноги и подтягивая колени к себе. Поза открытая настолько, что лучше не придумаешь — а Минсок ещё и смотрит в камеру требовательно, приоткрывает рот и губы юрким язычком облизывает — чтобы уж наверняка. — Ещё как хочешь. Ширинку хоть расстегни, пока не пережало. Чанёль зло шипит, но Минсок слышит тихий вжик молнии и победно улыбается. Два — один. А если… — Даже не думай, — предупреждающе рычит Чанёль, но Минсок всё равно заводит руку сбоку и касается своего члена. — Не думать о чём? — пламенея щеками уточняет Минсок, проводя пальцами от головки вниз, оттягивая тонкую кожицу и вздрагивая от контраста горячей и влажной головки и прохладного воздуха. Чанёль держится и ухитряется брать крупный план — и уже точно обреченно шипит, когда Минсок второй рукой тянется к своей заднице и оттягивает ягодицу, демонстрируя тугое, но смазанное колечко мышц. — Не думай… Ты же должен быть девственником, разве нет? — Я девственник, Чанёль, — очаровательно хлопает ресницами Минсок со смущенной улыбкой, — Но мне не два года. И интернет не вчера придумали. А ещё… Пальцы Минсока задумчиво обводят тугие края, слегка потирают, привлекая взгляд Чанёля… Вернее, могли бы привлекать, если бы Чанёль мог до этого смотреть куда-то ещё. -… Ещё я знаю, как мне нравится и что я хочу. Чанёль, кажется, хочет удавиться, но берет сначала крупным планом пальцы Минсока, которые он толкает в себя (сразу два, действительно готовился), а потом — его искаженное удовольствием лицо. — Зараза… — Хочу тебя, Чанёль, — сбито шепчет Минсок, глядя прямо в объектив, — Я же красивый? Почему ты не трахнешь меня хотя бы раз? И Чанёль не выдерживает. Рычит ругательства сквозь зубы, сдёргивает с шеи ремешок камеры и собирается было её отложить, как… — Штатив, — шепчет Минсок, — и выстави на таймер. И ему плевать, насколько испорченным его сочтёт Чанёль. Он хочет эти снимки. Потому что даже если это их единственный раз, Минсок это запомнит. У Минсока будут доказательства, что ему не приснилось. У него будет хоть что-то. Минсоку страшно до отвращения — настолько страшно, что он решает взять дело в свои руки — вскакивает с кресла, едва дождавшись, когда Чанёль настроит камеру, и тянет его на себя, не дав даже снять футболку. Целует неумело, но усердно — так, что они даже стукаются зубами под тихий смешок Чанёля. — Это должно быть не так, — шепотом начинает Чанёль, стискивая ладони на тонком поясе Минсока, и от одного этого жеста Минсок готов расплавиться на месте. — Заткнись, — шипит Минсок в чужие губы и тянет Чанёля за собой на кровать, впихивая в его руки маленький тюбик с лубрикантом, — Я хочу тебя. Сейчас. Он откидывается на подушки и раздвигает ноги в своих чёртовых хлопковых чулках. Светлый, нежный, невинный — если это слово вообще применимо к чертёнку, который буквально затащил его в свою постель и просит — нет, требует — чтобы Чанёль немедленно его трахнул. И Минсок точно знает, что Чанёль колеблется — у них нет защиты, и Минсок ведь… — Чанёль, пожалуйста! Всё отправляется к чёртовой матери. Они вместе, путаясь в пальцах и стонах, стягивают с Чанёля джинсы до колен. И восторг и трепет, с которым Минсок обхватывает пальцами член Чанёля, будто срывает Чанёлю крышу окончательно. — Хён… Стон Минсока срывается на скулёж, когда Чанёль рывком двигается к нему ближе и торопливо смазывает член перед тем, как с нажимом провести им между ягодиц Минсока. Пальцами проверяет, насколько Минсок растянут, и тот только от этого кайфует бешено. — Ты уве… — Убью, если не вставишь сейчас же, — клятвенно хрипит Минсок и подаётся навстречу — и почти кричит, когда Чанёль наконец-то входит в него одним слитным движением. — Боже… — Можно просто хён, — хрипит Чанёль, который сам держится каким-то чудом, и наконец чуть отстраняется — чтобы с звучным шлепком ударить бедрами по ягодицам Минсока спустя мгновение. Минсок просит ещё — и Чанёль, конечно же, даёт ему ещё. Толкается в Минсока раз за разом, все быстрее и глубже — он достаточно расслабился, чтобы впускать в себя Чанёля без явного дискомфорта, и подставляется, подмахивает, сжимает его плечо ладонью, выгибается, чтобы Чанёль мог войти глубже. Ему бы перевернуться и поднять задницу выше, но Минсок не готов лишаться возможности в любой момент посмотреть в лицо Чанёля или поцеловать его. Нет. Не так. На Чанёля хочется смотреть, хотя и стыдно до безумия. Стыдно, зато заводит — горящий взгляд, спутанные чуть влажные волосы, ещё и сухие щелчки камеры на фоне — но это всё мелочи, такие мелочи… Чанёль двигается в Минсоке — быстро, непрерывно, горит вместе с ним, обжигается и обжигает. Минсок скулит тихонько, двигается ближе, будто хочет в нём раствориться, и Чанель потирается об него всем телом, как большой кот — и Минсок дуреет до невыносимости под этим парнем. Для него это слишком — горячий твёрдый член, прикосновения ладоней, собственные выходки, и… — Чуть-чуть… Пожа… ха-алуйста, — лопочет Минсок, шумно выдыхая на глубоких толчках, и Чанёль понимающе обхватывает пальцами его член — буквально за несколько секунд до того, как мир для Минсока перестаёт существовать. Худо-бедно осознаёт себя он секунд через десять. На животе и груди мокро от его и Чанёля спермы, чулки сбиты и запачканы спермой и потом, руки подрагивают, со стороны камеры всё ещё слышны мерные щелчки, а Чанёль… — Я вообще-то хотел сначала таскать тебя по свиданиям, пользуясь тем, что ты наконец-то совершеннолетний и Чондэ не оторвёт мне яйца, — тихо мурчит Чанёль, обнимая Минсока поперек груди, — Обязательно было настолько торопить события? Минсок шумно выдыхает и нервно хихикает. Ну, упс?