***
Телефон на столе громко завибрировал и несколько раз тренькнул, оповещая про новое сообщение. Рицка написал, что в двенадцать ждёт Мафую на станции, как договаривались. Погода стояла солнечная, сентябрь принёс свежесть осеннего воздуха с первых чисел, вытеснив жаркие летние деньки, когда припекало так, что казалось, словно весь воздух пронизан горячими лучами и пением цикад. Рицка говорил, они якобы поют «займись сексом». И откуда взял такое — непонятно… Мафую накинул куртку, влез в любимые красные ботинки. Рядом крутился Кедама, требуя внимания и ласки, и Мафую потрепал его по пушистой голове. На днях он вспомнил про Минато-Мирай в Йокогаме: там он признался в своей симпатии Рицке. Воспоминание вызвало приятные чувства, такие родные и тёплые, что Мафую аж улыбнулся сам себе. В тот день было солнечно, в порту гуляло много приветливых людей, а синева бескрайнего, казалось, залива завораживала взор. Рядом был Рицка и в груди спирало от переполнявших чувств…И Мафую вдруг осенило: как он раньше не догадался! Надо было срочно съездить снова в порт! И он предложил Рицке поехать в выходной. Мафую спешил на станцию, подгоняемый трепещущим чувством внутри. Давно он не гулял с Рицкой просто так, не наслаждался его обществом: всё время отнимала подготовка к конкурсу… Конкурс. Мафую постоянно о нём думал, даже больше, чем об Рицке. Пора было это исправить. Весь погруженный в размышления, он и не заметил, как прибыл в Йокогаму. Экспресс мягко затормозил, и Мафую вышел из вагона. Он с наслаждением вдохнул воздух, ощутив его свежесть и чистоту: до порта было рукой подать. — Эй, мечтатель! — раздалось совсем рядом. — Привет. — Уэнояма-кун! Давно ждёшь? — улыбнулся в ответ Мафую. Рицка махнул рукой: — Нет, минут пятнадцать назад приехал. Решил никуда не отходить, чтоб не искать потом друг друга. — И то верно. — Ну что, пойдём? — Рицка поправил рюкзак на плече. — Да, пошли. — А чего именно Мирато-Минай? Могли бы и в Токио погулять, — спросил Рицка. Они с Мафую, не спеша, шли рядом, направляясь к заливу. — Ну, я подумал, что здесь хорошее место. А ты не хотел сюда, Уэнояма-кун? — Н-нет, что ты! — поспешил заверить Рицка. — Мне здесь тоже нравится! Так что я не против, ты не подумай! Тем более, этот город… Здесь мы… Я… — Здесь я признался тебе, — просто сказал Мафую. — О, наше место не занято! — воскликнул Рицка и, ускорив шаг, вырвался вперёд. Мафую усмехнулся. В порту, как всегда, было людно. Многие просто прогуливались, другие парочками стояли у воды, весело разговаривая и смеясь. Рицка и Мафую купили себе по мороженому и сели прямо на нагревшийся дощатый пол. Они болтали о делах группы, о школе, любуясь красотой синей водной глади и нежась под щедрыми солнечными лучами. — Мафую, может, поедем уже обратно? — спросил Рицка спустя почти полтора часа. — Дома можно ещё погулять недолго, потом надо домашнее задание делать. Да и в студию завтра: хочу поработать над нотами. — Да, поехали. — Мафую поднялся и вдруг взял Рицку за руку. — Знаешь, почему мы сегодня сюда приехали? — Почему? — Рицка почувствовал, как сердце забилось быстрее. — Вообще я хотел сказать тебе, что ещё не написал лирику к нашей песне. — Я знаю, ты говорил… — Да. Я хочу написать о тебе, о нас. О том, что люблю тебя, — продолжил Мафую. — Но слова не идут на ум, мне нужно какое-то особое вдохновение, такой уж я. — Я не понимаю… — Сначала и я не понимал. Но тут до меня дошло, что для написания слов о нашей любви одних поцелуев недостаточно. — Я все ещё не понимаю, о чем ты, — заморгал Рицка. — В общем, я не хочу придумывать то, что не буду чувствовать. Хочу, чтоб ты переночевал у меня, Уэнояма-кун. Хочу, чтоб мы попробовали. Рицка покраснел. Мафую прямой, как доска, никаких завуалированных предложений. «Хочу, чтоб мы попробовали». Ага, а кто не хочет… И сказал-то как обыденно, будто про еду какую. Интересно, а если такояки пожарить блинчиком на сковороде… Рицка мотнул головой, отмахиваясь от глупых мыслей, и вздохнул. Конечно, он тоже думал о близости с Мафую. Просто считал, что им ещё рано заниматься сексом, что они ещё недостаточно хорошо узнали друг друга, не знают, как… Ну, или ладно: он не знает. Надо бы хоть почитать или на крайний случай спросить Кадзи-сана. Даже о таком думал… Предложение Мафую, как снег на голову и за шиворот вместе взятые. Хороший такой куль снега! — Уэнояма-кун, если ты не хочешь, то я не настаиваю. Но я бы очень хотел попробовать с тобой, — снова отозвался Мафую. — Я тоже хочу, — внезапно твёрдо сказал Рицка. Он сжал пальцы Мафую в своей руке. — Давай попробуем. Только у меня нет опыта, я… я сначала подготовлюсь… Ну, там… — замялся он. — Люблю, когда ты смущаешься, Уэнояма-кун, — усмехнулся Мафую. — У меня тоже немного опыта, но, думаю, нам хватит. Всё будет хорошо. — Ага, — пробормотал Рицка, ощутив укол ревности. Он догадывался, что между Мафую и Юки «что-то было», но никогда не позволял себе спросить о том, когда это случилось. И сколько раз всего было. И кто был сверху. Правда, на последний вопрос имелся почти стопроцентной уверенности ответ: Юки. Ну не мог Мафую, тихий и спокойный паренёк, быть активом. С его-то комплекцией и ростом. Рицка и сам был не намного выше и крупнее Мафую, но всё же ощущал свое превосходство, даже когда просто шли вместе. Он и целовал всегда первый, и вел себя, как главный в их паре. Так что, ясен пень, кто будет верховодить и кто здесь неко-тип¹. И хоть опыта в сексе у Рицки не было, раз уж согласился, значит, всё сможет… Что там Мафую сказал? С ночёвкой в пятницу? Отлично, как раз есть время на подготовку… Чёрт! Прозвучало так, словно он про школьное задание говорит. А что, неплохая тема для сочинения: «Как я провёл летние каникулы…» В полной душевной сумятице Рицка приехал в Токио. Они с Мафую сходили в магазин грампластинок, поболтали о музыкантах, композициях, обсудили тесты по японскому и вскоре разошлись по домам, словно и не было разговора в Йокогаме. Весь вечер Рицка поглядывал на мобильник, но тот молчал, и аж в одиннадцать часов пришло сообщение от Мафую — с пожеланием хороших снов. Рицка успокоился, ответил тем же и лег спать, думая о том, что впереди его ждёт нелёгкая неделя.***
Наступила пятница, близились выходные. Миновала половина сентября, и Акихико предложил дополнительно репетировать в субботу и в воскресенье: оттачивать синхронность игры. И пускай слова к конкурсной песне пока не готовы, но они могут появиться в любой момент, поэтому надо быть во всеоружии. Даже если придётся выступать с инструментальной композицией, они не ударят в грязь лицом. Ребята поддержали Акихико, только Мафую попросил, чтоб не на одиннадцать приходить, а часом позже: хотел приготовить бенто с собой, да и позавтракать дома, раз уж они собираются провести бо́льшую часть дня в студии. А ещё Кедаму надо выгулять. Так предложенное полуденное время и одобрили. Всю неделю до самой пятницы Рицка думал о предстоящей ночи с Мафую. Он не знал, как будет у них в первый раз, каким он будет. Что Мафую ждёт от него, чего он сам ждёт от Мафую… Ожидает ли он нежности? Может, страсти?.. Рицка пересмотрел за четыре дня массу видео-роликов с сексом, но так ни к чему и не пришёл. На экране парни громко стонали, — даже, пожалуй, слишком громко, — почти не целовались, а только совокуплялись и дрочили друг другу. Прелюдий почти не было. Не было нежных поглаживаний, поцелуев и ласк, зато Рицка узнал, что можно кончить в рот, а можно и в руку, чтоб её потом пошло облизали, а также насмотрелся на то, как трахают в задницу, держась за волосы, и на боку, схватившись за ногу, как знаменосец за флаг. И к пятнице его уже тошнило от подобных видео. Он твёрдо решил, что ничего не станет делать Мафую из увиденного и отпустит, так сказать, процесс на самотёк. Не надо ему никаких порно-инструкций, он вовсе не такого хочет. Да и чего желает сам Мафую, тоже неизвестно. После выходных они ни разу не касались темы секса: Рицка даже засомневался, не почудилось ли ему в Йокогаме. Может, тёплое солнышко макушку напекло, и он себе нафантазировал? Но вчера Мафую вдруг спросил, подойдёт ли пицца на ужин, и Рицка почувствовал, как быстрее забилось сердце, а в груди разлилось тепло, словно от глотка горячего мисосупа в зимний день. Не почудилось. И от простых слов об ужине аж приободрился, а сразу после занятий сходил в аптеку за презервативами и лубрикантом. Стеснялся страшно, но не за искусственным членом же пришёл, в самом деле. Такого как раз не надо, спасибо, повидал по тем роликам всякое. Зато сегодня Рицка чувствовал себя превосходно. А секрет был вот в чём. Во внутренний кармашек рюкзака он запрятал купленные интимные принадлежности, на самое донышко запихнул, поглубже. Это не могло не давать ощущение чего-то триумфального, будто у него была супер-сила, о которой никому не было известно. Вот он такой ходит весь день с презервативами в карманчике, сидит на уроках, улыбается Касаи, отвечает на вопросы учителя… Но никто даже не догадывается, что у него есть! И что его ждёт ночью. Кто его ждёт. Удивительно, как легко покупка подобных вещей смогла преобразить его внутреннее состояние и придать уверенности в себе. Рицка даже пожалел, что сходил в аптеку вчера: надо было ещё в понедельник… — Уэнояма-кун!.. Уэнояма-кун, ты здесь? — раздался совсем близко голос Мафую, и Рицка встрепенулся: последний урок закончился, предстояла репетиция в студии. Мафую зашёл за ним, только вот Рицка всё витал в грёзах, думая о сегодняшней ночёвке. — А?.. Да, я здесь, конечно, — ответил он, закинув учебник в рюкзак, и на лице мелькнула довольная ухмылка: взгляд скользнул по бугорку кармашка. — Я тебя звал, ты не ответил, — сказал Мафую. — Ну что, идём на репетицию? — Ага… Ребята вышли из класса, покинули школу и направились в студию. День был такой же солнечный, как и в прошлое воскресенье: сезон акибаре² полностью воцарился в Токио, стоило закончиться летним каникулам. Город лишь начинал менять зелёное буйство красок на проблески жёлто-красных оттенков, живописно смешивая все цвета, словно художник с тонким чувством прекрасного кистью на палитре, и все жители с облегчением вздохнули, когда наступили дни «осенней прозрачности». Рицка тоже любил осень. Ему нравилась свежесть и ясность дней, прохлада ночей, а в конце ноября наступит пора любования красными клёнами в парках Хамарикю и Уэно. Кстати, последний почти тёзка Рицки, чем тот был не очень доволен: натерпелся дразнилок в детстве от Яёй. Сам парк Рицке очень нравился. На его территории находилось множество музеев и один из самых старейших и известнейших зоопарков Японии, в котором обитали гигантские панды. Рицка вдруг вспомнил про парк и подумал, что ни разу не гулял там с Мафую. Надо будет обязательно это сделать. — Уэнояма-кун, ты не передумал? — раздался тихий голос Мафую. Рицка резко затормозил в изумлении. Не передумал? — Эй! Мафую остановился. Обернулся, а у самого в глазах грусти до краёв. От этого у Рицки защемило сердце, и так захотелось покрепче обнять Мафую, что аж ладони зачесались, но вместо этого Рицка взял его за плечи и легонько встряхнул: — Даже не мечтай! — Ты просто был такой молчаливый. Не говорил ничего, будто забыл или передумал. — Уголки рта Мафую легонько дёрнулись вверх, так и не показав улыбки, и придали его лицу выражение обиженного ребёнка, отчего Рицка не смог удержаться, чтоб его не приласкать. — Не говори ерунды! — Он на миг коснулся губами рыжеватых завитков у уха, вдохнул косметический запах шампуня и разжал руки, спохватившись, что они стоят посреди улицы. — Я не забыл. Просто я обдумывал. — И что же? — Так я тебе и сказал! — хмыкнул Рицка, вспомнив про свои вещи в рюкзаке. — Ну скажи, Уэнояма-кун! — Не скажу, Мафую, не проси. Дома всё узнаешь. Да и вообще, мы пришли уже в студию. Давай, включайся в работу, а то, кажется, сегодня Кадзи-сан настроен очень серьёзно… Как бы не пришлось сидеть тут до ночи…***
До ночи сидеть не довелось, скорее до позднего вечера. Но отрепетировали ребята на славу. Они то играли все вместе, то напевы Мафую слушали; обедали и отдыхали; спорили, меняли аккорды, снова играли — и так на сколько хватило времени и сил. Акихико с Харуки остались ещё свою партию прогнать, а Мафую с Рицкой, сославшись на планы, ушли в восемь часов. О планах, разумеется, не рассказали. Несмотря на загруженный день, Рицка не чувствовал усталости: стоило только выйти за порог студии, как снова мысли вернулись к близящейся ночи. Полон нетерпения, Рицка схватил Мафую за руку и потащил на станцию. Затем зашли в пиццерию, вкусно поужинали, выпили чай и около десяти добрались в квартиру к Мафую. Рицка уже был здесь один раз. Только в тот раз Мафую заболел, и Рицка отправился его навещать. Он тогда впервые увидел смешной белый комок с черными пытливыми глазками — щенка Кедаму. А сам Мафую плохо выглядел от жара и еле держался на ногах. Рицка вспомнил, как помог добраться до постели и потом гладил щёки Мафую — горячие и красные. И как хотелось поцеловать их. Сегодня всё было по-другому: его парень был здоров и бодр, в квартире едва уловимо пахнуло цветами. Наверное, освежитель воздуха, подумал Рицка и тотчас забыл о нём, потому что Мафую, скинув ботинки в прихожей, внезапно его поцеловал. И все мысли будто сквозняком вытянуло. Рицка обхватил Мафую обеими руками, и по телу пробежала дрожь. От нетерпения. От уверенности, что хочет этой ночи. Он хочет Мафую. Через пять минут они оказались в комнате. Как дошли туда — Рицка мало осознавал: чувствовал только губы, ненасытно впивающиеся в его рот, да так страстно, что пару раз больно стукнулись зубами. И лишь когда ощутил ногами кровать, открыл глаза. — А… Кедама где? — спросил он, но в ответ Мафую легонько толкнул его, и Рицка свалился на спину. — С мамой, а она будет ночевать у мамы Юки… Я тебе говорил, Уэнояма-кун. В школе… И в пиццерии… Рицка впервые целовался с Мафую у него дома. Два поцелуя до этого — после первого совместного выступления и в школе — совершенно не шли в сравнение. Тогда были и переживание, и страх, сейчас же — одно удовольствие. Ощущение нежности. Желание. Мыслей не было никаких, кроме одной. И Рицка прошептал: — Давай в душ…***
Концертный зал в Сибуе сильно отличался от клуба, где Мафую впервые выступал с ребятами: огромный, с просторной полукруглой сценой и высокими потолками, он вмещал такое количество людей, что уже со средних рядов лиц не разобрать. Свет от прожекторов слепил, бегая по всему залу, и Мафую скорее догадывался, чем видел, с каким ожиданием смотрят зрители, как сошлись все взгляды на сцене, и от этого приятно. Ещё немножко страшно, но этот страх сменяет приятное волнение. Звучат первые аккорды, гомон стихает. Мафую волновался перед выходом, а сейчас его страх прошёл, и он будто снова в том самом маленьком клубе в Токио. Он прикрыл глаза, доиграли последние ноты вступления… Вдох…«Глаза всё смотрят вдаль, В бескрайний горизонт. Мне душу жмёт печаль, Но я опять влюблён…»
Вдох… Мафую хватает воздух у самого уха Рицки, будто откусывая кусочек невидимого пирога и глотая за раз, а через секунду выдыхает его. Воздух вырывается изо рта вместе с непроизвольным звуком. Мафую чувствует пальцы на талии: они гладят прямо в районе пупка. По телу бегут мурашки, Мафую вздрагивает. «Всё хорошо?» — шепчет Рицка, прекращая поглаживания. «Да…» — открывает глаза Мафую. Красивое лицо с точеными скулами так близко, а горячее тело ещё ближе, и Мафую сам прижимается и целует Рицку. Сначала легко скользит несколько раз языком по губам — они мягкие, тёплые: Мафую нравится, что Рицка позволяет их облизывать, а не перехватывает инициативу. Мафую несколько секунд наслаждается, затем углубляет поцелуй, обхватывая одной рукой затылок Рицки. Языки сплетаются, будто двое незнакомцев в пылком танце: сходятся и разбегаются, нечаянно притиснувшись друг к другу сильнее положенного, а потом, войдя в раж, сливаются воедино…«Я снова вижу свет, Дышу, живу, пою. Часов настенных нет, Прости, но я люблю…»
«Хочу доставить тебе удовольствие, — говорит Рицка. Он произносит эти слова так серьёзно, что Мафую сначала даже не знает, что и ответить. Видимо, растерянность отражается на его лице, потому что Рицка усмехается и обхватывает Мафую руками: — Хочу, чтоб тебе было хорошо. Не только мне.» «Мне уже хорошо, Уэнояма-кун», — бормочет Мафую. Рицка молча целует его в губы, в лоб. Гладит щёки, ласково улыбается… Мафую внезапно хочется плакать. Это не первый его раз, но именно в тот день Юки не был к нему столь внимателен. Всё случилось слишком быстро, спонтанно. Они оба желали этого, и Мафую был рад близости. А сейчас у него Рицка… Рицка, который дарит много поцелуев, нежность и неторопливость… Дарит предвкушение. Воспоминания в виде сравнений сейчас весьма некстати, Мафую не хочет этого, только не сегодня… Он тянет Рицку на себя, и они заваливаются на кровать.«Дыхание весны Растопит все снега. Когда-то были "мы", Теперь есть ты и я…»
Мафую легко проводит пальцами, самими кончиками по спине Рицки. Кожа там нежная, ещё мягче, чем Рицкины губы. Мафую думает, что, наверное, Рицка пользуется какими-то средствами для смягчения, может, даже берёт у сестры. Эти девчонки постоянно используют всякие штучки, Харуки-сан рассказывал не раз о несметном количестве баночек в ванной, когда жил ещё со своей сестрой. И Мафую открывает рот, чтоб спросить у Рицки, чем таким он мажется, как вдруг его тело словно вспыхивает от шеи до пяток. Мафую дёргается, а лишь потом осознаёт, что Рицкина рука у него в трусах. И понимание того, что он упустил такой момент, забывшись в ласках, заставляет Мафую стыдливо прикрыть лицо ладонью. «Убери руку… Пожалуйста, Мафую…» — слышит он и отнимает ладонь. Щёки горят, а Рицка при свете ночной лампы смотрит внимательно и нежно. И лишь губы подрагивают. Через секунду он целует Мафую: крепко, жадно, совсем не так, как до этого. И Мафую нравится такое изменение. Ему нравится напористость Рицки, его собственный темп: от тягучего до дерзкого. Это возбуждает. Сначала вспышка в голове, затем волна жара в теле, и Мафую впервые стонет.«И сердца громкий стук Не сможет пробудить, Хотел тебя вернуть, Но смог тебя простить…»
Негромкие короткие стоны звучат в комнате. Закрыв глаза, Мафую подаётся вперёд за рукой Рицки, мягко поглаживающей его член. Мафую думает, что это ведь просто пальцы, Рицка попросту дрочит ему, ну что в этом может быть такого?.. Оказывается, может. Мафую множество раз делал это сам, но подобные ощущения испытывает впервые. Тёплая ладонь с шершавыми от струн подушечками пальцев творит чудеса: мягко касается, легонько потягивая кожу, и от этих касаний у Мафую крышу сносит. От каждого. Тепло от ладони Рицки отдаётся эхом в теле, проносится по жилам, оседает мурашками в пятках и каплями на шее… Мафую в полузабытье, и в дымке удовольствия слышит шёпот Рицки: «Я тебя хочу…»«Дотлели угольки В отчаянья костре, Я счастлив! Посмотри! И грусти больше нет…»
Мафую смотрит на ленту презервативов, на полупрозрачный пластиковый тюбик с тёмной крышечкой, и ему хочется засмеяться. Но вместо этого он обвивает руками шею Рицки и целует в губы: «Какой ты предусмотрительный, Уэнояма-кун». В ответ Рицка отводит глаза и точно краснеет: Мафую не может разглядеть в жёлтом приглушенном свете ночника, но выражение лица Рицки говорит само за себя. Мафую не выдерживает и тихонько смеётся: экий ловелас! Только что вёл себя, как прожжённый Казанова, а через пять минут залился краской. Ну что за милота… Смех его тихий и ласковый, и Рицка тоже улыбается. «Пора заняться делом, Мафую. Как считаешь, мы готовы?» Мафую молча снова целует его, в этот раз долго, неторопливо, растягивая полный чувственности поцелуй. Он прижимается к Рицке — они оба сидят на кровати, совершенно голые и возбуждённые. В страстном порыве Мафую залезает Рицке на колени, их члены соприкасаются, и Мафую инстинктивно трётся об Рицку, приподнимаясь на коленях. Жёсткие короткие волосы щекотно колют бёдра и задницу, и Мафую машинально проводит рукой, но натыкается на член Рицки и ловит губами его судорожный вздох.«Растаяла печаль, Рассеялся туман, Теперь смотрю лишь вдаль, Ни шагу нет назад…»
От прохладного лубриканта Мафую шикает и жмурится. Рицка бормочет извинения и греет сначала его в ладони, а лишь потом размазывает по анальному отверстию, и Мафую снова зажмуривает глаза: не от температуры смазки, а от ощущения пальцев, разминающих сжатое колечко мышц. Мафую помнит, каково это было — Юки делал всё по-другому, у них не было такой длительной прелюдии. Но у Мафую всё равно остались самые приятные воспоминания о том дне: они с Юки были оба девственниками, всё случилось спонтанно, потому что они оба хотели. Возможно, им следовало подождать… Но Мафую прогоняет эти мысли, они больше не имеют значения. Есть только здесь и сейчас. И именно в эту минуту палец Рицки уже внутри у Мафую. Лёгкая боль тянется ниточкой, но она терпима, и уже спустя пару минут Мафую с уверенностью может сказать, что он больше её не чувствует, а палец скользит свободно. «Всё хорошо, Уэнояма-кун, — шепчет Мафую. — Можешь продолжать…»«Искрится солнца луч, Мерцает в вышине. В руках его держу, И радостно так мне…»
Тело пронзает болью. Мафую знал, что поначалу будет так, но сейчас он не выдерживает и крепко стискивает зубы, хватаясь за плечи Рицки. Сердце стучит так быстро, что ещё немного — и точно выпрыгнет из груди. «Мне… перестать?» — тихо спрашивает Рицка, и Мафую открывает глаза. «Только попробуй», — пытается ободряюще улыбнуться, но это у него выходит плохо. Но даже эти слабые потуги подталкивают Рицку, и он начинает двигать бёдрами. Мафую чувствует, как из уголков глаз стекают слёзы, но он сжимает веки ещё сильнее и собирает всю волю в кулак. Это ведь его парень, его Рицка. И пускай сейчас больно от его движений, но надо чуточку потерпеть и будет хорошо, Мафую точно это знает. Морщась, он отрывает поясницу от постели и подаётся бёдрами навстречу. Рицкин темп остаётся прежним, а Мафую спустя несколько толчков роняет голову и ловит губами воздух. Короткий всплеск наслаждения мгновенно проносится по телу и замирает где-то под коленками. Теперь Мафую знает, что делать.«Трепещет всё внутри, Как будто я лечу. Незримый глазу свет Любви зажёг свечу…»
Мафую тихо постанывает в подушку. Боль уже прошла, осталось чувство терпимого дискомфорта, но и оно помалу отступает. Рицка делает медленные толчки, осторожничает: боится сделать больно. И Мафую ещё сильнее прошибает нежностью и любовью. Даром что Рицке не удаётся больше задеть простату, хоть он и старается, Мафую ни о чём не жалеет: он ощущает глубокое единение с Рицкой. Сейчас они одно целое. С этой поры они одно целое. И Мафую хорошо только от одной этой мысли. Он почти не елозит по постели, хоть и стоит в коленно-локтевой позе, зарывшись лицом в подушки. Рицка такой нежный, осторожный. Мафую лишь успевает подумать о том, что в следующий раз они обязательно попробуют быстрее, как внезапно крупно вздрагивает всем телом, будто кто дёрнул за ниточки. Знакомое ощущение сладкой вспышки заставляет больно закусить губу. «Мафую… Я почти… — доносится до него сиплый голос Рицки, и Мафую протягивает руку к своему члену, но сталкивается с рукой Рицки. — Убери…» И Мафую слушается, опять хватаясь за подушку, а в следующую секунду судорожно комкает её обеими руками, глуша вскрики наслаждения. Сквозь марево страсти чувствует, как Рицка пытается сдерживаться, как сжимает своими пальцами его бёдра, прерывисто надрачивая второй рукой. «Рицка-а…» — стонет Мафую и кончает на выдохе, выгибая дугой спину и вжимаясь мокрым лбом в подушку. Он обмякает всем телом, а когда пальцы больно впиваются чуть выше поясницы, Рицка с коротким вскриком выходит из него. Он падает на постель рядом, заваливая за собой Мафую, и оба мгновенно засыпают…«Кружится мир вокруг, И мыслей больше нет. Я руку протяну — Скорей иди ко мне…»
…Дыхание обрывается, последнее слово улетает в зал, проносясь над головами, и теряется где-то под потолком. Мафую перебирает струны, доигрывая аутро³, и зал взрывается бурными овациями: зрители плещут в ладони, кричат «браво», свистят, машут руками. Мафую дрожащими руками ставит микрофон на стойку: сердце переполняют смешанные чувства. Он смог написать лирику всего за вечер, смог рассказать свою летнюю историю любви, а теперь купается в восторженных рукоплесканиях… Он оборачивается и ловит взгляд Рицки. Тот улыбается, а Мафую знает: сегодня он будет долго целовать Рицку. Будет обнимать и упиваться близостью, неустанно шептать о чувствах, которыми он полон, о своей любви, которая струится по телу, сверкает в глазах и дрожит на кончиках ресниц…