***
Дазай притащил находку в Агентство. Наверное, это было какой-то дурной привычкой и инстинктом, не иначе, – тащить всех мало-мальски интересных детей в свою организацию. Только раньше это был Порт, и Дазай тащил малолетних беспризорников. А теперь – ВДА и вполне обученный (достаточно было увидеть, как он двигается) подросток. – Она будет отличным оперативником, поверьте мне, – заливался он перед директором, Рампо и Куникидой, пока парень всё ещё под иллюзией девушки сидел, опустив взгляд на колени, и отчётливо выражал недоумение всем своим видом. Новый напарник покосился с неожиданной жалостью: – Совсем двинулся от своих самоубийств, – и даже не стал орать. – А ты что скажешь? – спросил директор, тяжело глядя на девушку-парня сверху вниз. Напряжённости придавала и поза Фукудзавы, по своему обыкновению скрестившего руки на груди. – Я всего лишь согласилась на предложение двойного самоубийства, – внезапно очень женственным голосом ответила дазаева находка. – И никак не ожидала, что вместо этого мне предложат устроиться на работу. А вот теперь всё пошло по знакомому сценарию. Куникида глубоко вдохнул, а потом: – Дазай! Ты опять тратил рабочее время на свои глупости?! Мало того, что сам занимаешься не пойми чем, ещё и постороннего в Агентство притащил! Как тебя только ещё не забрали в полицию за домогательства?! – Хм-хм, интересно, – Рампо вытащил изо рта леденец и его прищуренные глаза просканировали «девушку». – Ты ведь от кого-то прячешься? Как твоё имя? – Нацумэ, – даже не вздрогнув от криков Куникиды и реплики Рампо, ответила жертва произвола Дазая. К слову, бывший мафиози и нынешний детектив, несмотря на то, что в это время Куникида уже тряс его за грудки, пытаясь «вытряхнуть дурь» и сетуя, что ему достался такой напарник, уловил нетипичную реакцию директора на этот ответ. – Это ведь не твоё настоящее имя, – утвердительно произнёс Фукудзава. Парень-девушка пожал плечами: – Было бы глупо, скрываясь, представляться настоящим. – Это без-от-вет-ствен-но, в конце концов, – никак не мог успокоиться зануда-Куникида. – А если у нас будут проблемы из-за неё? – Вполне возможно, – согласилась будущая проблема. – Если меня найдут у вас. – Видишь, к чему приводит твоя безалаберность?! Но Дазай не особо слушал крики напарника. Хоть Куникида и считался заместителем директора, здесь и сейчас решал не он. Рампо потянулся к очкам. С важным видом водрузив их на нос, он просканировал Нацумэ снова и ухмыльнулся: – Возьмите её, директор. Дазай прав, вы не пожалеете. «Она» станет прекрасным оперативником. Осаму вырвался из рук напарника и преувеличенно внимательно принялся оправлять одежду. Похоже, глаза Рампо не обманул маскарад Нацумэ. Но если Дазай, который обычно тоже видел людей насквозь, использовал их слабости для своей пользы или удовольствия, то воспитанник Фукудзавы при всей своей… эксцентричности, бывал неожиданно деликатен, оставляя людям, не несущим опасность гражданским, право на тайну личной жизни. После такой рекомендации Фукудзава явно задумался. – Два моих человека поручились за тебя. – Я об этом не просила, – тихо заметила Нацумэ. – И тем не менее… Идти тебе ведь некуда? Та покачала головой. – Значит, до тех пор, пока ты не найдешь места лучше, ты будешь числиться сотрудником Вооружённого детективного агентства. Дазай, под твою ответственность, – дождавшись подтверждающего кивка, Фукудзава продолжил, – ты можешь рассчитывать на нашу поддержку в Йокогаме, но не вмешивай ВДА в проблемы, которые могут прийти за тобой. Нацумэ задумалась. Встала со стула. И глубоко поклонилась. – Благодарю за щедрое предложение. Если позволите, я приму его и постараюсь не доставлять вам неприятностей. – Хорошо. Теперь о месте твоего проживания. Сейчас в общежитии Агентства нет свободных комнат… – Думаю, Дазай не будет против, если Нацумэ поселится с ним, – хитро улыбаясь, заметил Рампо. – В конце концов, он же «её» привёл. – Это уже перебор, Рампо-сан, – искренне возмутился Куникида. – Нацумэ же девушка! – Нет, это подходит, – в ту же секунду откликнулся объект их обсуждения. – Меня всё устраивает. Дазая, как водится, никто спрашивать не стал. Зато так на его счету появился первый бескорыстно спасённый человек.***
Нацумэ так для всех остался девушкой. Что Дазай, что Рампо сохранили этот секрет при себе. Порой, разглядывая прямые тёмные волосы со стрижкой под каре, тёмно-карие, почти чёрные глаза, вздёрнутый нос и пухлые губы, Осаму пытался себе представить, какой должна была быть настоящая внешность парня. Пошёл ли он «от противного» и не являлся ли блондином с голубыми глазами или лишь придал миловидности, надеясь, что никто не будет искать в девушке парня? Дазай довольно быстро догадался, что иллюзию помогает держать фенечка на левой руке, которую Нацумэ не снимал и, узнав о даре своего соседа по квартире, попросил не трогать. – Чудо уже, что маскировку не снесло, когда ты меня за руку схватил, – покачал он головой. – Хорош бы я был, оказавшись в юбке и блузке в том кафе в своём настоящем виде! В кои-то веки мужчина прислушался к чужой просьбе. С тем, что Нацумэ будет полезен, Дазай угадал: хоть парень был неразговорчив, но чётко выполнял указания, выдвигал недурные версии при расследовании каких-то дел и писал просто великолепные отчёты. Глядя на него, так и хотелось сказать: вышколенный. Кто-то много сил приложил, чтобы слепить из шестнадцатилетнего парня идеального подчинённого. Что особо ценил Куникида, этот подросток каждый раз каким-то невероятно жестоким образом умудрялся вытряхивать Дазая из постели и вовремя притаскивать на работу. Осаму стенал, Осаму хныкал и даже пытался отбиваться (пусть и не в полную силу), но всё равно оказывался на рабочем месте, почти не нарушая графиков напарника. Даже Чуя не был настолько суров в своё время! При этом, хоть в работу Детективного агентства Нацумэ вписался просто отлично, коллектива он дичился. По-другому и сказать-то было нельзя. Он больше отмалчивался на совместных посиделках, держался в стороне и иногда смотрел так, будто не понимал, что забыл в компании всех этих людей, эксцентричных каждый по-своему. А ещё Дазай замечал задумчивый взгляд, обращённый к крышам или лезвиям. Нацумэ был травмирован не меньше, чем сам Дазай, и по каким-то смутным причинам мужчине казалось это притягательным. Но если Осаму балагурил, привлекая всеобщее внимание, Нацумэ вёл себя так, словно был собран из разбитого стекла и боялся, что лишний шаг заставит хлипкую конструкцию снова со звоном рассыпаться по полу. К тому же, не шла на пользу и его сдержанность. Дазай нутром чуял, что вежливость и бесстрастность – совсем не его амплуа. Нацумэ должен был либо рано или поздно сорваться, либо окончательно погрузиться в депрессию. К несчастью, Дазай был хорошим дознавателем, но плохим целителем душ. А члены Агентства, несмотря на то, что в целом были неплохими ребятами, все как один были яркими индивидуалистами. Объединить их мог приказ директора или общая цель, но ни один из них не стал бы навязываться другим без особой надобности или просьбы. К тому же, раз попытавшись незаметно вытащить из Нацумэ хоть какие-то подробности, Дазай зарёкся это делать снова: парень явно просёк фишку и закрылся, как раковина с жемчужиной, разве что пальцы Осаму не прищемил, образно выражаясь. Восстанавливать с трудом достигнутого подобия доверительных хотя бы только рабочих отношений оказалось куда как сложнее, чем добиваться их в первый раз. И всё же, всё же несмотря ни на что, Дазай настойчиво пытался залезть в чужую душу; не словами, так делом показать, что Нацумэ может ему доверять. Если бы кто спросил его о причинах, Осаму отделался бы какими-то смутными фразами об обещании умирающему другу и о том, что хорошие люди не проходят мимо тех, кто так отчаянно заметно нуждается в помощи. А Нацумэ, что бы он сам о себе ни говорил, нуждался. Другое дело, что, кроме этих довольно нелепых фраз, у Дазая не было объяснений, а ему самому эти причины казались вторичными. Может, это добрые дела оказались такими затягивающими, может, неуловимое сходство их судеб (а Дазай готов был поклясться, что пацан имел проблемы с законом и сбежал не просто от мамы-папы в порыве подросткового бунта) подталкивало Осаму к несвойственным ему поступкам. Но постепенно пацан раскрывался. Он явно не доверял Дазаю, иногда замирая, как олень, вспугнутый светом фар, но шаг за шагом подпускал к себе, пусть до разговоров по душам было ещё далеко. То не выдержит и приласкает матерным словом, то начнёт иронизировать над куратором в присутствии других членов Агентства. Дазай только едва заметно ухмылялся, видя, что догадки были верны и перед ним не мальчик-одуванчик, а ершистый волчонок. Пикантности добавляло их совместное проживание. Формально-то они оба были мужчинами, но Нацумэ не снимал с себя иллюзию никогда, что представляло огромный простор для шуток Дазая. Впрочем, в накладе пацан обычно не оставался. Чаще всего домой они попадали в разное время (тут надо сказать спасибо ответственности Нацумэ и безалаберности самого Дазая, сбегавшего с работы до того, как его заставляли писать отчёт), но в один из дней пришли вместе. И Нацумэ, ни мало не смущаясь, принялся стягивать с себя водолазку. – Эй-эй, – поспешил высказаться Дазай, – ты, конечно, парень, но не забывай, что в теле девушки. Будет очень неприлично, если ты начнёшь так раздеваться ещё в чьём-то присутствии. Куникиду так и инфаркт хватить может. Нацумэ фыркнул, как показалось Осаму, радостно и повернулся к нему лицом. С коварной улыбкой скинул водолазку, протянул руку за спину и расстегнул застёжку бюстгальтера. – Не смотрю – не смотрю, – строя из себя счастливого долбоёба, заявил Дазай, прикрывая глаза рукой. Правда, уже через секунду он раздвинул пальцы, сквозь них глядя на маленькую, но вполне убедительную грудь. – Можешь даже пощупать, – фыркнул на это Нацумэ. – Не думаю, что меня это смутит. – Да-а-а? – подозрительно заинтригованно переспросил мужчина и с готовностью протянул руку. Взвизг, шлепок и, по всей видимости, рефлекторный выкрик: «Извращенец!» Нацумэ отпрыгнул назад, прикрываясь рукой и окрашиваясь румянцем. – Ну вот, – «обиделся» Осаму, – а говорил, что не смутит. – Ты… ты! Кто ж так делает?! Это тебе не граната, грёбанный изврат, чтобы так за неё хвататься! Дазай возвёл очи долу: – А ведь извращенцем меня зовёт человек, сам предложивший потрогать, да ещё и никогда не снимающий иллюзии девочки с себя. И я даже не спрашиваю, как с такой достоверной обманкой ты ходишь в туалет. Или там ты её снимаешь? Забавно тогда ты должен выглядеть в эти моменты… – Больной ублюдок! – возмутился Нацумэ. – Какого хрена в твоей голове такие грязные мыслишки в мою сторону? – Сложно об этом не думать, если всё время видишь перед глазами, – ухмыльнулся Дазай, делая шаг в сторону парня, все ещё прикрывающегося от него рукой. – Не подходи! Мужчина не ответил, посмеиваясь от реакции подопечного на невинный розыгрыш. – Предупреждаю, я буду сопротивляться! – Неужели? В следующий миг в Дазая прилетела подушка. Пока тот искал подходящее орудие возмездия, Нацумэ успел нацепить на себя футболку и добыть вторую подушку. Дазай широко ухмыльнулся, и уже через секунду в комнате завязалась шуточная потасовка. …Ответа на свои сомнительные вопросы Дазай, к слову, так и не получил.***
– Эй, – однажды спросил Дазай, когда они вечером после особо сложного дела отдыхали, развалившись на футонах, – то, что фенечка не твоя работа, я понял. А у тебя самого-то есть способность? Нацумэ хмыкнул, лениво повернув голову. Мягкие волосы иллюзии растрепались, так что он был занят, расчёсывая их. За окном барабанил дождь, и настроение в квартире сонно-уютное. Наверное, поэтому пацан не закрылся в себе, как обычно бывало, когда Дазай затрагивал какие-то личные темы. Нацумэ отложил расчёску, вытянул в сторону Дазая руку ладонью вверх, а потом согнул её лодочкой, будто пытаясь удержать в горсти воду. Прямо в руке заплясал слабый, тусклый огонёк. – В настоящее время это – верх моих способностей. Сильнее я его не зажгу при всём желании. Оранжево-красный огонёк плясал на узкой ладони, иногда облизывая пальцы, а Дазай зачарованно следил за ним. – Пламя Посмертной воли, – выдохнул мужчина едва слышно. На самом деле, он боялся спугнуть этот момент. Нацумэ не просто показал ему свою силу, одним этим жестом он продемонстрировал, в каких пределах водятся его проблемы. Ведь Пламя (не то следующая ступень эволюции, не то отличный от способностей вид энергии) встречалось лишь у потомственных семей мафиози. Для примера, какой бы мощной ни была Портовая мафия, она была молодой организацией и пламенных там попросту не было. А ещё оно напрямую зависело от воли к жизни и появлялось только у тех, кто хоть единожды умирал. – Налюбовался? – уточнил Нацумэ. – Хватит с тебя на сегодня. «Хватит с тебя откровений», – наверняка имел в виду он.***
Когда Дазай, расследующий вместе с Куникидой дело о Белом Тигре, нашёл Ацуши, оказавшегося совсем невинным ребёнком, не тянущим на свои восемнадцать, первое, что сказала Йосано было: – Ну вот, ещё одного притащил… – «Ещё одного»? – стушевался мальчик-оборотень. – Добро пожаловать в клуб подобранных этим извращенцем, – ухмыльнулась Нацумэ, чей истинный пол, казалось, до сих пор оставался тайной с немногочисленными посвящёнными. Хотя Дазай был почти уверен, что Йосано тоже в курсе. – И-извращенцем?! – бедняга даже начал заикаться. – А у тебя есть другие прозвища для человека, залезшего в мусорку и надеющегося таким образом умереть? – подмигнула Нацумэ. – С удовольствием послушаю. Вот, кстати, для Накаджимы Ацуши, нового члена Агентства, комнатка в общежитии всё-таки нашлась, но ни Дазай, ни Нацумэ даже не заикнулись, что их что-то не устраивает в совместном проживании. А потом всё завертелось. Участились нападения Портовой мафии, Акутагава не знал, на кого кидаться первым – на Ацуши, ставшего новым учеником Дазая, или на Нацумэ. В конце концов, как объявил Осаму бывшему ученику, сидя в застенках мафии, тот выбрал наиболее лёгкую мишень, побоявшись столкнуться с Нацумэ, но оправдывая такой выбор приказом. Акутагава тогда взъярился, и на корабле, отплывающем в Америку, вместо одного незапланированного груза оказалось два. Это было самой большой ошибкой бывшего ученика Дазая. Даже Расёмон его не спас, когда Нацумэ открыл глаза в контейнере, полюбовался на Ацуши, пытающегося залечить побыстрее страшную рану, а потом ещё и на Кёко, которую возгордившийся Акутагава шпынял и пытался учить жизни. Впервые за долгое время в Нацуме вспыхнуло Пламя, потому что каким бы ни было Агентство, его члены в какой-то момент успели стать и людьми Нацуме. Пусть он боялся снова поверить, пусть боялся обжечься, но парень не мог позволить причинить вред тем, кого уже подсознательно принял под защиту. Корабль вспыхнул как свечка прямо за спиной спрыгнувших в воду Ацуши и Кёко, матерящийся Нацумэ летел следом. К счастью, их успел подобрать Куникида. Правда, несмотря на сплошные успехи, как считал сам Дазай, Нацумэ был недоволен. И первое, что он сделал, увидев Дазая, – врезал ему от души. – Мало мне Чуи, так ещё и ты… – обиженно прогнусавил Осаму, зажимая кровящий нос. Скорость удара парня после возвращения Пламени немало подросла. Как и сила. – Повсюду меня окружают злобные коротышки. – А Куникида? – не повёлся на провокацию Нацумэ. – Исключение, подтверждающее правило. – Один из моих последних учителей был таким же, – вдруг сказал парень, ковыряясь в холодильнике. – Любил бросать в воду и смотреть, как я выплываю. А потом говорил: «Ты слаб и Никчёмен, ученик. Бери пример с брата, ученик. Ты слишком много о себе возомнил». Я пытался стать достойным, но, как и все, он видел лишь то, что хотел. И в конце концов, предал меня, как и другие, – Нацумэ протянул Дазаю пакет чего-то замороженного, что могло бы храниться у них со времён ледникового периода. – Сегодня ты получил не только за то, что подставил меня и Ацуши, но и за Акутагаву. Он хоть и одержимый мудак, но это ты был тем, кто зациклил его на себе. Когда у тебя нет ничего своего, хочется заслужить признание даже у жестокого учителя, и вина Акутагавы лишь в том, что ему не хватило мозгов вовремя понять, что ты с ним делаешь, и соскочить. Дазай принял пакет и промолчал. Чувствовал – тут ничего не стоит говорить. Присутствие Нацумэ в Агентстве сильно помогло во время трёхстороннего конфликта с американской Гильдией одарённых и Портовой мафией. Тот даже умудрился не засветить Пламя. По крайней мере, Дазай был в этом уверен, пока однажды в их Агентство не пришёл в качестве клиента молодой человек восемнадцати лет. Несмотря на дорогой костюм и необычное кольцо, висевшее на цепочке словно напоказ, парень казался растрёпой: лохматые волосы, рукава рубашки закатаны, а пиджак, небрежно брошенный на подлокотник диванчика для посетителей, был помят. – Я хотел бы попросить вас о помощи, – мягко сказал этот человек. Карие глаза его мерцали, словно отражали горящее пламя. – Около года назад пропал мой брат. Мы не слишком ладили, – парень замялся. – Возможно, в этом есть доля и моей вины. Перед его уходом мы сильно поссорились. Но… у Нацуши всегда был сложный характер, – он беспомощно улыбнулся. – К тому же, он был подростком в самый кризисный период. Считал, что все против него и делают всё на зло, не желая видеть свои ошибки. Даже со своими немногочисленными друзьями поругался перед уходом… Было в Саваде Тсунаёши, как представился парень, какое-то мягкое, почти неземное обаяние. Слушая его, люди как-то забывали о несуразной внешности, бросавшейся в глаза в первый момент. Но Дазай, внимательно следивший за этим человеком, громко хмыкнул, разбивая очарование момента. – Это всё, конечно, хорошо. Но почему вдруг босс сицилийской мафии обращается за помощью к нашему скромному Агентству? – Как вы узнали? – искренне удивился тот, и даже толстокожий Куникида почувствовал что-то неприятное от такой реакции. Дазай улыбнулся, но в глазах его разрастался космический холод и пустота: – Какими же мы были бы детективами, если бы не знали? – Ох, – спохватился Тсунаёши, – конечно, вы правы, прошу прощения. Некоторое время назад мои друзья, которые помогали мне искать брата, засекли вспышку его Пламени в районе Йокогамы. Я сразу же приехал. Конечно, как босс Вонголы, я мог обратиться к господину Мори, но, честно говоря, не хотел бы выносить семейные проблемы на всеобщее обозрение. – Не так давно, – вмешался Куникида, – в Йокогаме происходили битвы с группировкой одарённых из Америки. Мы уверены, что не встречали в нашем городе Пламя Посмертной воли, так что велика вероятность, что ваш брат прибыл с Гильдией и покинул город после её поражения. – Я понимаю. И всё же, хочу надеяться, если не на встречу, так на то, что до него дойдёт моё сообщение. Я всего лишь хотел сказать брату, что простил его за те детские глупости, что он натворил, и что Нацуши может вернуться домой. Никто из семьи не причинит ему вред. – Мы понимаем, Савада-сан, – сухо и очень церемонно ответил Куникида. – Хотя в этом деле не можем гарантировать успеха. – Любая найденная информация будет ценной, – заверил их парень и попрощался. Нацумэ Дазай застал собирающим вещи. – Сбегаешь? – застыв в проёме, спросил он, засунув руки в карманы уличного плаща. – Разве это не было в основе нашего договора? Не вмешивать Агентство в мои проблемы? – Ну, не такие уж это и проблемы, – легкомысленно протянул мужчина. – Не шути со мной, Дазай, – прорычал Нацумэ. – Какими бы вы ни были талантливыми, противостояние с Вонголой вам было не потянуть и раньше, а уж после Гильдии тем более. – Вооот значит какого ты мнения о своих друзьях… – Не морочь мне голову. В ВДА все – одиночки. Мне было неплохо с вами работать, не скрою, как раз по этой причине, но теперь самое время уйти. – Отлично, – кивнул Дазай и посторонился, пропуская парня. Нацуме недоверчиво на него посмотрел, будто не ожидал, что так легко от него отвяжется. – Но прежде чем ты сбежишь, может, послушаешь, что скажут остальные? – Ч-что? В тесном коридоре их общежития стоял основной состав Агентства. И стоило только этой толпе увидеть Нацумэ, как все зашумели. – Как ты посмел пытаться уйти, не попрощавшись? – Наоми. – Куда это ты собрался без аптечки? Или думаешь, найдёшь другого такого же деликатного доктора, как я, который будет хранить твои секреты? – Акико. – Вы не должны уходить только из-за проблем с семьёй, – Ацуши. – Не представляю, зачем сюда заставили прийти ещё и меня… – начал было Рампо, но под дружное покашливание и укоризненное «Рампо-сан!» стал серьёзным. – Но разве Агентство не стало тебе домом за это время? – Это… – Нацуме растерялся и оглянулся почему-то на Дазая. Но тот не собирался помогать подопечному выпутываться из этой сложной ситуации. – Разве для вас будут не обременительны проблемы с Вонголой? – Ты недооцениваешь Агентство, – вышел из тени директор Фукудзава. – К тому же, Йокогама – наша территория, и ни мы, ни Портовая мафия не потерпим здесь чужаков. Однако ты прав, открытое противостояние сейчас мы себе не можем позволить. Поэтому, Куникида… – Кхм! – заместитель директора кивнул. – Хотя меня возмущает мысль, что весь год нашего знакомства ты притворялся девушкой, ты всё ещё наш сотрудник. И не имеет значения, кем ты был до того времени. В конце концов, терпим же мы здесь Дазая… – Эй! Куникида, это было жестоко! – Мы уверили Саваду Тсунаёши, что не знаем про Пламенных в городе и никогда не встречали Саваду Нацуши. Так что одна из рабочих версий, что брат нашего клиента появился здесь с Гильдией и уехал после её поражения. Поэтому в ближайшее время тебя ждёт командировка, Нацумэ. Должны же мы сделать всё возможное, чтобы помочь клиенту. Ради этого не жаль даже отправить одного из самых многообещающих сотрудников для расследования в чужой стране. – Ребята, вы… – голос Нацумэ дрогнул. – Спасибо. – Нет времени раскисать, – нарочито твёрдо сказал Куникида. – Твой рейс через четыре часа. А поскольку ты ещё несовершеннолетний, то твоим сопровождающим будет Дазай. – А почему я об этом узнаю в последний момент? – искренне возмутился мужчина. – А по-моему, всё предсказуемо, – заметила Йосано. – Все знают, что это ты поручился за Нацуши. Тебе ему и помогать. – Какой кошмар, я же не успею собрать вещи! – Бинты в любой аптеке можно найти, – фыркнул Куникида. – Это дискриминация!.. Нацуши с лёгкой улыбкой смотрел на возобновившийся хаос. Да, Агентство было сборищем одиночек, но именно здесь, а не в пресловутой семье Вонгола он чувствовал себя на своём месте. И даже если ему придётся покинуть их на время, он уже знал, что вернётся. Вернётся туда, где его встретят друзья.