Как выигрывать деловые переговоры и свидания

«Это фиаско, братан!» — подумал Юра, впиваясь жёстким поцелуем в губы Отабека. Или фиаско братана? Или провал бойфренда? И бойфренда ли? Вопросов накопилось больше, чем ответов, но одно Юра знал точно — свидание пошло по пизде. Они снова пытались сожрать друг друга, вместо того, чтобы лопать, как и положено парочкам, ужин в ресторане при свечах в атмосфэре, как называет это Виктор. Или необычное мороженое во «Вкусных штучках» (даже в режим иногда можно). Или хотя бы шаверму на Невском — тоже вполне себе пацанская романтика, без мазика в тонком армянском лаваше. Но нет, стоило Отабеку, благоухающему тонким древесным парфюмом, от которого подгибались колени, с уложенным андеркатом, в новой охуитительной кожанке и с таким пожаром в казалось бы невозмутимом взгляде переступить порог Юриной двушки, Юру закоротило. Взрыв, буря, безумие! К чёрту кино, вино и домино. И вот они уже стягивают друг с друга штаны, рвут пуговицы на рубашках (да, он даже рубашку надел, как приличный!) и шарят на пару в опустевшем ящике прикроватной тумбочки. — Резинок нет, — с досадой выдохнул Юра сквозь зубы и толкнул непонимающе нахмурившегося Отабека спиной на матрас. — Плохо, — резюмировал тот, видимо, поймав связь с реальностью. Юра даже возгордился — от его поцелуев мажет самого невозмутимого человека планеты Земля. — Да похуй, — всё-таки не согласился он и оседлал бёдра Отабека одним грациозным движением. — Я тебе отсосу. Когда по пути из Ледового Юра намеренно проигнорировал аптеку, он старался не оставить себе шанса. Нет презервативов — нет секса, нет секса — они всё-таки дойдут хотя бы до сраного парка и погуляют там как нормальные люди. Трахнуться при большом желании, конечно, получилось бы и в парке. Но если Юра, может, и выжил из ума настолько, чтобы на это согласиться, то Отабек — точно нет. И вообще, не с их публичностью нарываться на такого рода скандалы. Ну и холодно в конце апреля всё-таки. Да, отсутствие запасов контрацепции ещё пару часов назад казалось ему хорошим сдерживающим фактором. Сейчас он мог думать только о том, как сладко стонет Отабек, когда ему отсасываешь, и как он сейчас пошлёт Юру на хрен. — Юра, — вместо «съебись» сказал тот. Но Юра понял, что пора притормозить. Потому что статью про сифилис миндалин и гонорейный фарингит они читали вместе. Взяться этой хуйне было неоткуда, но стрёмные картинки никак не хотели выходить из головы. А значит да. Стоило пойти гулять, как и собирались, а не ёрзать сейчас жопой по мускулистым бёдрам и не пускать слюни на совершенный в своём обрезанном великолепии член Отабека, спрятанный от жадного взгляда кельвин кляйновскими боксерами. Трусы эти, как у каждого второго актера из гейской порнухи, вызывали у Юры особый вид ебанутого трепета. Поэтому он самолично купил набор за дохрена денег и подарил Отабеку со словами: — Это не для тебя, а для меня. — Положить их на твою полку в спальне? — Положи на свою. Но надевай, ну, когда идёшь ко мне. Отабек ничего не ответил, а через день с такой же формулировкой принёс Юре кружевной чокер. Сейчас, сидя на бёдрах Отабека, он жалел, что не надел его. Может, тогда бы Отабек не смотрел так осуждающе за отсутствие презервативов. — Бля-а-а-а… У меня есть пакет от яблок, могу отсосать через него, — пожал плечами Юра и досадливо скривился. За три года дружбы с Отабеком он прокачал свою эмпатию настолько, что даже по спокойным глазам легко понял, тот умилился такой хуйне. И действительно, через секунду Отабек бессовестно заржал, что, надо сказать, никак не повлияло на его эрекцию. — Ладно. Давай подрочим. На это Отабек как обычно промолчал, просто притянул дурную Юрину башку к себе и поцеловал досадливо поджатые губы. Юре не нравилось выглядеть придурком, но иногда казалось, что он делал для этого всё возможное. Как Отабек продолжал с ним дружить — оставалось загадкой. Но, видимо, у всех свои кинки. У Юры, вон, попсовые трусы, а у Отабека — кружевной чокер на остром кадыке клинического идиота Юры Плисецкого. Ему вообще нравилась белая Юрина шея, и он с удовольствием вылизывал её с низкими стонами. Как сейчас. Юра не понял, как так вышло, что уже он лежал на спине, а Отабек прижимал его запястья к простыням. Но ничего не имел против. — Да, сделай так ещё, — выдохнул Юра и подкинул бёдра в попытке усилить контакт. Отабек волнообразно на нём раскачивался, потираясь безволосой грудью с чётким рельефом мышц, твёрдым животом и не менее твёрдым членом, всё ещё спрятанным в эластичном хлопке брендовых боксеров. Юра обхватил его за талию ногами. Отабек укусил его в изгиб плеча. — Надо раздеться, — прорычал Юра, когда его стояк особенно приятно проехался по стволу Отабека. Тот издал малопонятный урчащий звук, означавший, скорее всего, «да плевать, и так хорошо». И Юра, становящийся в смуглых руках слабохарактерной зефиркой, согласно замычал. Действительно. Решительно похуй, во что они одеты, когда Отабек так втрахивает его в матрас. И так сладко стонет. И так… — Да, Бек, детка, давай! — Кончай, — шепнул ему тот. Юра крепче стиснул лодыжки за его спиной и пятками надавил на крестец, вжимая Отабека в себя ещё сильнее. Волна наслаждения прошила его вдоль позвоночника, скрутила поджавшиеся яйца и выплеснулась оглушительным оргазмом прямо в так и не снятые трусы. Отабек жадным взглядом следил за Юриным лицом, ловил тяжёлые вздохи и на очередной фразе «Давай!» последовал за Юрой. *** — В душ? — откатившись, спросил Отабек. В противовес своим словам он раскинулся на кровати морской звездой и явно никуда не собирался. — Да, — кивнул Юра, лёжа стянул с себя испачканное бельё и швырнул в сторону ванны. Отабек последовал его примеру и снова развалился поперёк матраса. Юра подполз к нему под бок, устроил голову на плече и закрыл глаза. Отабек обнял его и тихо засопел. «Всё потом», — решил Юра. Да, ситуация поимела их, а они — друг друга. Но Юра возьмёт реванш по части свиданий чуть позже. А сейчас просто послушает размеренное дыхание и спокойный ритм сердца, стучащего прямо под ухом. *** Утро встретило Юру солнцем в глаза из незашторенного с вечера окна, запахом секса и приглушённым пением, от которого спрятался даже Пётя. Юра предпочёл бы полумрак блэкаутов, ароматы яичницы и чтобы Отабек мылся молча. При всех своих музыкальных талантах, пел тот просто ужасно. Хотя выбор репертуара умилил, и Юра сполз с кровати, улыбаясь по-акульи. — Бегать пойдёшь, Бритни? — крикнул он в приоткрытую дверь ванной, натягивая тайтсы. — Если ты в тех обтягивающих лосинах, то дальше ближайших кустов мы не добежим, — Отабек высунул взъерошенную мокрую голову из-за шторки душа. Благоразумно, что только голову, иначе Юра бы за себя не отвечал. Проходили уже неделю назад. И не побегали, и на тренировку опоздали, потому что вывалившаяся за пределы ванной лейка душа залила весь пол. — Заманчиво, — протянул он, задирая бедро и колено на откос и потираясь о дверную коробку привставшим членом. — В общественном месте? В шесть утра? Это статья, Юра. — Это хуйня, Отабек, — отмахнулся тот. — Ладно, я надену сверху шорты. Но шевелись. Бегаем тридцать минут. Потом опять душ, жрём и расходимся. У тебя сегодня хоряга? У меня лёд. Потом две группы хоккеистов на растяжке. Дай, боженька, сил никого не убить. А вечером, может… — Сходим на свидание? — улыбнулся уголком рта Отабек. — Да, мы их победим! Мы сможем хоть раз сделать что-то как нормальные парочки. А не снова потрахаться и под салат из тунца залипнуть на сериале. Или уснуть, как вчера. — Мне нравится трахаться, — пожал мокрыми плечами Отабек и скрылся за шторкой. — И высыпаться. — И петь хиты Витиной нафталиновой молодости, — проворчал Юра, заруливая в ванную всем собой, а не только обтянутой тайтсами ляжкой. Он не слыл таким чистюлей, как Отабек, поэтому вполне мог натянуть одежду на всё ещё пахнущую спермой кожу — помоется после пробежки и загрузит стирку. Но зубы, конечно, Юра чистил сразу. Потому что по-любому при первой же возможности полезет к Отабеку с поцелуями. — Что ты говоришь? — крикнул тот, отфыркиваясь от воды. — Что салаты у меня тоже пиздатые, хули ты только про спать и трахаться? — сказал он громче и, сняв с электрической щётки насадку Отабека, перемотанную для понятности пластырем с Пикачу, нацепил свою. — И отличный вкус в сериалах, — снова высунулся Отабек. — Вот! — кивнул Юра, выдавливая пасту. — Красивости и комплименты мы говорить умеем. Почему со свиданиями проёбывемся как два этих самых? Ты месяц в Петербурге живёшь, а воз и ныне там. Но Отабек уже снова встал под душ и фальшиво запел: «Oops, I did it again». Пётя жалобно мяукнул из кухни. Юра врубил щётку, но она вибрировала недостаточно громко. «Ладно, — вздохнул он. — А я зато ругаюсь матом, как дядя Яша после совещаний в федре, и пинаюсь во сне, и первый раз засадил Отабеку так, что он два дня потом прихрамывал, и… В принципе та ещё говнохарактерная фея. Не бывает идеальных людей». Но Отабек был! Если не брать во внимание полное отсутствие голоса и то, что Юра не мог рядом держать себя в руках и в трусах. Даже тот самый хвалёный салат с тунцом придумал Отабек. Вот с этими рыбными соусами, лимонным соком и кунжутом. Юрины кулинарные выебоны заключались только в том, вспомнит ли он, когда нужно выключить яйцо «в мешочек» или будет есть синюшный твёрдый желток. *** Во избежание, встретиться с Отабеком они решили прямо около Исаакия. Юра надел узкие чёрные джинсы, кожанку и кепку. Даже не леопардовую, а тёмно-вишнёвую, под цвет замшевых конверсов. И широкую белую рубашку, застёгнутую под горло — чтобы скрыть чокер. — Веди себя хорошо, жопа мохнатая, — строго сказал Юра голубоглазой Пётиной морде и уже собрался открыть дверь, как телефон булькнул пришедшим сообщением. «У меня тридцать семь и три. Свидание отменяется», — написал Отабек и скинул стикер с грустным котиком. Юра ответил обнимающимися енотами и вернулся за сумкой с коньками. Писать «я же говорил, не надо бегать в конце апреля с недосушенной башкой» он не стал. Просто насыпал Пёте корма на несколько дней, набрал воды в большой салатник и вызвал такси.  Отабек прислал: «Только не приезжай, заразишься!»  «Я надену презерватив, всё как ты любишь! Зараза не пройдёт».  «Юра», — пришло в ответ. Юра хмыкнул и вышел из квартиры.  *** У Отабека он повесил шмотки на вешалку, надел футболку со своей полки и, усевшись на диван, постучал ладонью по голой коленке, будто кота подманивал. Отабек с грацией хлюпающей носом картошки упал рядом, закуклился в одеяло и пристроил голову на Юрином бедре. Юра врубил процедуральный сериал без особого сквозного сюжета — чтобы Отабек ничего не пропустил — и принялся поглаживать влажный от пота и температуры андеркат. На кухне булькал в мультиварке бульон по дедушкиному рецепту. В гостиной Отабек елозил башкой по Юриным ляжкам и во сне бормотал, какой Юра красивый. Юра умирал от нежности и думал, что вот, как он и хотел — не потрахались. Но хорошо ли кому-то от этого было? *** Через три дня Мила поссорилась со своим хоккеистом, Юра насладился его страданиями на растяжке и получил два билета в «Русский» на выставку импрессионистов. Хотя издевался над бедными деревяшками он и без всяких взяток, а только лишь во имя российского хоккея. Но во имя искусства и отмщения коллеги по цеху тоже оказалось неплохо. — Я хотела с этим дятлом сходить, — скривилась Мила, протягивая билеты. — Но теперь он сходит на хрен, а я — в бар с Гошкой. Он тоже с Аней расстался. Вас на этот вечер нытья и пьяных обнимашек не зовём. Юра закатил глаза. Свободное время он так и так провёл бы поинтереснее. Отабек пока не тренировался, но уже чувствовал себя вполне здоровым. «Я зайду в шесть», — написал Юра и поехал домой проведать Пётю и переодеться. У Отабека он хранил только несколько спортивных костюмов, трусы и футболки. *** Гладко выбритый и уложенный Отабек открыл дверь в Юриной широкой рубашке. И Юру замкнуло. — Как хорошо, что я маленькое быдло и плевать хотел на русских импрессионистов, — хмыкнул он, ногой закрывая дверь. — Я в общем-то тоже не расстроен. — Резинок опять нет. Они потратили последние презервативы вчера, когда Отабек почувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы не выдержать вида полуголого Юры в своей постели. — Подрочим? — Нет уж, сегодня я тебе точно отсосу, — нахмурился Юра, стягивая через голову толстовку. — Потому что, бля, мы сдаем кровь на всё смертельное раз в полгода. В этом плане всё чисто. В остальном я уверен, что незащищённые контакты ты точно не практиковал.  На выгнутую бровь Отабека Юра только отмахнулся. — Бля, да ты чуть не заставил меня сосать тебе через пакет от яблок! Вот такой ты контрол-фрик! — Это была твоя идея, и я её не поддержал. — О, я видел по взгляду, что это бредовое предложение вызвало у тебя умиление, не пизди! Так вот. Я очень ценю, что ты бдишь. В России к этому очень похуистично относятся. Но у меня вообще не было никого, кроме тебя. Ну откуда этим страшным болячкам взяться, а? И даже если, — Юра повысил голос, не позволяя открывшему рот Отабеку возразить,— и даже если ты чем-то болен, значит, лечиться будем вместе. Или сдохнем вместе. Это уже как повезёт. — Знаешь, — сказал Отабек и взял Юру за руку, мешая раздеваться. — Думаю, мы давно победили свидания. — Да не сходили ни на одно же! — возмутился он, так и застряв половиной лица в горловине толстовки. — Твои слова… Это то, что говорят после миллиона свиданий и лет вместе. У алтаря, там, или в ЗАГСе. — Раз наши переговоры дошли до стадии свадьбы и незащищённого секса, то, может, и римминг включим в нашу жизнь? Ну что ты так смотришь? Давай я натру задницу «Мирамистином»! Или водкой. Но если меня развезёт, я не виноват.  — Юра, — тихо засмеялся Отабек. Ну вот, он снова умилился очередной Юриной хуйне. Юра же говорил, что он идеальный?