Ледяная страсть

      Словно золотые прожилки в мраморе, разбегающиеся от своего истока, некоторые семьи, носящие в себе капли золотой божественной крови, покинув родину, жили в иных мирах, десятилетиями и столетиями приглядывая за колониями, в которые некогда тоже пророс Кристалл, и лишь изредка удостаивали визитом оставленную отчизну.       Золотокровый род Мироноттэ и несколько менее знатных семей отвечали за управление четырьмя мирами-колониями вот уже полторы тысячи с лишним лет – и этот срок не мог не вызвать у всех, кто изучал историю, подозрений о связи с тем печальным катаклизмом, что постиг богов и полностью уничтожил крупнейший город их пресветлой родины. Тогда погибли почти все боги предыдущего поколения, и жизнь множества служащих им семей оказалась разбита вдребезги. Среди этих несчастных, кому не выпало удачи оказаться во Дворце в ту роковую ночь и встретить смерть рядом со своим покровителем, оказался и прадед Юдинестрайлла Мироноттэ. Он не погиб, но его жизнь закончилась тогда, когда в смертоносной вспышке Кристалла исчез светоч всего его существования – соффит, капли крови которого усилили их древний золотокровый род. Дважды золотокровый… Ценой этих чувств, этой связи с божеством, этих капель силы для наследников стал полубезумный безутешный человек, сыну которого пришлось увезти своего родителя прочь из родного мира, чтобы вокруг как можно меньше напоминало ему о навеки угасшем свете.       Так род Мироноттэ стал править «своими» колониями, и каждое следующее поколение вырастало вдали от родины, хотя самые сильные представители рода и отправлялись на обучение в новую, отстроенную взамен старой, Столицу. Именно после своего обучения молодой серьёзный наследник рода Юдинестрайлл и задумался впервые о переезде в родной мир. Нет, он не завёл близких друзей во время проведённых на исторической родине лет, не был опьянён внезапной любовью, что нередко подстерегает людей его возраста в сияющей Столице, не получил заманчивого делового предложения или приглашения служить во Дворце – молодой лорд Мироноттэ держался отстранённо и сдержанно, не отличался выдающейся красотой, не стремился обрасти связями среди «золотокрового» общества и явно был нацелен продолжить семейное дело управления какими-то далёкими мирами-сателлитами. Он редко появлялся на балах, предпочитая проводить время в тренировках с лучшими преподавателями, и ни разу не был замечен на весёлых приёмах, которые регулярно устраивал для знатной молодёжи младший бог, Его Величество соффит Марамиавэльтэйинн.       Вернувшись домой, Юдинестрайлл даже не заговорил ни с кем о переезде, но прямые, тянущиеся к небу, словно Кристалл, башни Дворца новой Столицы время от времени снились ему в неясных, манящих снах. Через полтора десятка лет молодой лорд Мироноттэ сочетался узами брака с другом детства, тихим и утончённым Диарнэзэлем Сиаветдином. Их взрощенная годами дружба-любовь не являлась ни для кого секретом: младший отпрыск дружных с Мироноттэ тоже золотокровых, но менее сильных и знатных Сиаветдинов явно видел своё будущее отданным семейному очагу и детям, а не политике и управлению или, тем более, магии и воинскому искусству. Он всегда с интересом слушал рассуждения увлечённого изучением самой сложной магии Юдинестрайлла и, кажется, единственный мог вызывать в обычно молчаливом Мироноттэ желание бесконечно делиться тем, что он чувствует и думает. Словно ещё в детстве чуткий Диарнэзэль подобрал ключик к душе своего сильного товарища, с которым вместе рос, – теперь же он с радостью согласился обеспечить ему надёжный и крепкий тыл.       Их брак хоть и был достаточно ранним, но обещал стать крепким, на всю жизнь, основанном на дружбе их семей, общем детстве и явной душевной склонности обоих андрогинов. По-видимому, Диарнэзэль был единственный посвящён в тайные планы Юдинестрайлла, и, когда пришла пора обучать их первенца азам магии, пара решительно поставила своих родственников перед общим решением перебраться на постоянное место жительство в давно покинутый родной мир. В конце концов, Юдинестрайлла явно больше интересует карьера боевого мага, нежели политика-управленца, с коей отлично справляется зачавший его андрогин.       Полубезумный прадед давным-давно погиб, отыскав, наконец, долгожданную смерть в им же развязанной драке с сильными магами-чужаками – Юдинестрайлл помнил его и его больную одержимость умершим соффитом, но в этом плане нечего бояться, новые боги появляются теперь каждые 300-400 лет, сейчас их всего пять, и не за горами, судя по всему, рождение следующего Хранителя Кристалла, а значит, самое время вернуться ко Дворцу, и кто знает, какой шанс представится во время грядущих изменений, связанных с набором Гвардии для нового бога.              Юдинестрайлл шёл по коридорам Дворца и раздумывал о том, не связать ли свою карьеру с организацией секретных агентов по выполнению тайных заданий в иных мирах. Туда входили сильнейшие воины и маги их народа, работающие под псевдонимами и под полной маскировкой внешности, выполняя разные прибыльные, но сомнительные задания в других мирах – и чаще всего нанимателями являлись так же чужаки. Деятельность организации и получение заказов, так же, как и поиск заказчиков, курировалось самими богами, а таким, как он, золотокровым оставалось только как можно лучше выполнять свою работу во имя их благословлённой светом Кристалла расы. И за щедрое вознаграждение, естественно.       Навыков и умений молодого лорда Мироноттэ вполне хватало для вступления в эту организацию, к тому же, став её частью, он мог бы получить доступ к изучению магии других народов и тренировкам с самыми уникальными преподавателями, в том числе и с сильнейшими, одарённейшими чужаками. Юдинестрайлл, не скрывая своей личности, побывал на некоторых не особо важных собраниях этой организации наёмных убийц, по крайней мере тех её членов, которые сейчас ничем не были заняты и находились в Столице. Пообщался с несколькими скрытыми под магической маскировкой внешности аристократами, с которыми, надо полагать, был знаком и в их светской жизни, наслушался рассказов о лихих приключениях в иных мирах, провёл ряд тренировок – и остался в полном, хоть и, по обыкновению, тщательно скрываемом, восторге. Юдинестрайлл надеялся, что он показал себя достойно, выиграв половину поединков и сведя в ничью оставшуюся часть, во всяком случае он удостоился приглашения-вызова одного из самых сильных агентов, который обыкновенно тренировался в одиночку и высокомерно игнорировал, не вступая в досужие беседы, всех кого видел, Среброликого.       О нём знакомые Юдинестрайлла шёпотом пересказывали самые дикие слухи, и, глядя на обтянутую, вопреки моде и приличиям, в облегающие светло-серые одежды хрупкую и необыкновенно тонкую фигурку наёмного убийцы, лорд Мироноттэ понимал почему: от агента исходило настолько сильное ощущение какой-то неправильности, что так и хотелось слагать по его поводу невообразимые предположения. Его обособленная высокомерная манера держаться, слишком хрупкое при таком росте телосложение, его холодные глаза со странным нечитаемым выражением в них, необычный, хоть и едва заметный оттенок кожи, мастерское владение сразу несколькими видами оружия, конечно, привлекали к нему внимание прочих его досуже скучающих в Столице коллег по цеху. Юдинестрайлл же решил, что видит перед собой, скорее всего, чужака под чарами иллюзии, придающими ему некоторое сходство с людьми Кристалла, оттого и это ощущение какой-то неправильности, искусственности. Среброликий, как и несколько подобных ему по уровню мастеров, являлся одной из самых легендарных и загадочных личностей тайной организации спецагентов и убийц, на собраниях появлялся редко и дружбы ни с кем не водил, стойко игнорируя все попытки даже просто втянуть его в разговор. Поэтому Юдинестрайлл был крайне польщён, когда после последней ничьи к нему полностью бесшумно приблизился Среброликий и холодным, сдержанным тоном сообщил время и место их совместного тренировочного боя. Этот тон не допускал отказа, и, разумеется, отказа последовать просто не могло.       Юдинестрайлл освободил от прочих дел заявленный вечер и теперь спешил по коридорам Дворца к назначенному залу для тренировок. Неожиданно сильное до осязаемости ощущение чужого пристального взгляда заставило его споткнуться на ровном месте. Немного растерявшись этому факту, золотокровый оглянулся и в шоке замер: у неприметной ниши в стене застыл, словно изваяние, соффит Тэильнарэл, одетый в пышные и многослойные бледно-золотистые одеяния до самого пола, а за его спиной в стене медленно затягивался коридор, которого там обычно не было и из которого, по-видимому, и вышел бог. Ощущение тяжёлой ауры соффита ударило в Юдинестрайлла, как волна, мгновением позже его пристального взгляда, но, не успел Мироноттэ опуститься на колено в почтительном приветствии аватары Кристалла, как бесцветные, идеальной формы губы произнесли одно слово:       - Пойдём.       Приказы соффитов не обсуждаются и не обдумываются, но как же приглашение Среброликого? Меньше минуты достаточно, чтобы добежать до условленного места встречи и сообщить, что его срочно позвали боги. Насколько учтиво будет попросить о минутной заминке, не вызовет ли он этим гнев соффита? Знай Юдинестрайлл истинную личность Среброликого, мог бы отправить ему магическое мысленное послание, но, к сожалению, этот способ связи не сработает на данном этапе их знакомства.       Не успел Юдинестрайлл принять решение или что-то сказать, как всё ещё сверлящий его пристальным взглядом соффит ворчливо заметил:       - Не прикидывайся идиотом.       Озадаченный этими непонятными словами, Мироноттэ вгляделся в серые глаза чуть ниже молочно-белого камня Кристалла во лбу бога, словно мог в них прочитать разгадку озадачившей его фразы, и какое-то неуловимое сходство выражения на дне этих холодных глаз с другим, виденным ранее, вдруг натолкнуло его на озарение. Среброликий!       У Юдинестрайлла не было времени хоть как-то обдумать эту шокирующую догадку, поскольку в этот момент Тэильнарэл повернулся к стене, и она послушно раскрылась сразу несколькими проходами, утопленными в густой магии Дворца и его хозяев. Соффит сделал шаг вперёд в один из проходов, и Юдинестрайлл тут же бросился следом, в первый раз так близко ощущая переливы меняющей реальность магии богов.       Они пришли в тот тренировочный зал, куда так спешил Мироноттэ. Тэильнарэл в пару танцевально-боевых кружащихся движений оказался на некотором отдалении от Юдинестрайлла и материализовал в руке стандартный меч для тренировок, и его противнику пришлось сделать то же самое, оставив размышления на потом.       …В первый раз в жизни Юдинестрайлл получил такое удовольствие от полного и безоговорочного поражения. Тэильнарэл совершенно не щадил его, не останавливаясь ни не секунду, и множество мелких и средних царапин пропитали одежды молодого лорда голубой кровью, но ни одного серьёзного повреждения не получил Мироноттэ и ни разу движения бога не перешли на запредельную для людей скорость, при которой только тающий золотой след и можно заметить глазом. Юдинестрайлл дрался на пределе своих возможностей, уверенно отставив в сторону священный ужас от мыслей, кто являлся его соперником, но всё же так ни разу и не смог задеть соффита. Он смог сохранить силы держаться на ногах и блокировать большую часть атак до самого конца поединка, когда его меч со звоном упал на пол, а Тэильнарэл оказался близко-близко, так, что можно было рассмотреть каждую чёрточку идеального лица, созданного Кристаллом. Кристалл и кристаллит соприкоснулись с мелодичным звуком, и зрачки соффита резко расширились, как воронка затягивая в себя Юдинестрайлла и весь окружающий мир.       Дальнейшее Юдинестрайлл запомнил спаянным в один обжигающий огненный шар их соприкасающихся сознаний. Произошедшего перемещения телепортации он не заметил, как и сменившегося фона, один лишь Тэильнарэл был рядом, вокруг, внутри, тонкая и красивая как снежинка душа, соединённая со сверкающим Кристаллом в вечном танце беспредельной, совершенной гармонии сверхупорядоченного, живого божества-фрактала.       По натуре Юдинестрайлл был, скорее, похож на холод, Тэильнарэл же и вовсе напоминал абсолютную зиму, навеки застывшую в прекрасном морозном узоре, но лёд жёг как пламя, разрывая сердце на части острыми краями хрупких кристальных иголочек. Огонь страсти воспламенял взгляд соффита изнутри, парадоксально не изгоняя до конца вечного холода этих серых глаз, и переплетался с тёплыми золотыми потоками мировой магии Кристалла, текущими медленно и лениво, как золотая божественная кровь, несмотря на сумасшедший, подгоняющий её ритм сердца.       Юдинестрайлл любовался обманчиво хрупкими, изящными кистями лежащих на нём рук, чуть странным оттенком кожи, будто слегка светящимся изнутри неуловимым серебристым светом, смотрел на идеальное, словно вырезанное из белого камня лицо с безупречными хищно острыми чертами – и не мог поверить, не мог осознать, теряясь в волнах абсолютного блаженства, которого ранее он не в силах был даже вообразить. Сладкая истома, которой обернулся окружающий мир, топила и растворяла в себе все вопросы, ещё до того, как они успевали возникнуть, мешала думать и осознавать, одновременно расширяя горизонты восприятия и показывая те слои магии, о которых представитель одарённого, древнего рода даже не подозревал раньше.       Тысячи «а как», «а почему», «ведь я же некрасив и недостоин», «интересно, а эта кожа светится в темноте?», «а правда ли соффиты могут крошить камни голыми руками?», «они действительно совершенно неутомимы и ненасытны в этом, как о том болтают?» - и прочих логичных и обоснованных, а также дурацких и детских вопросов рассыпались электрическими искрами неземного наслаждения ещё до того, как успевали оформиться в шальную, непрошеную мысль в их переплетающихся сознаниях.       Впрочем, ответ на последний не осознанный до конца даже им самим вопрос Юдинестрайлл скоро отыскал, измерив глубину ночи всеми оттенками исступления.              Юдинестрайлл проснулся или, точнее, выплыл из блаженного глубокого небытия, больше похожего на обморок, только на исходе следующего дня. Он не сразу вспомнил, что произошло накануне, и пару мгновений бездумно лежал, разглядывая белоснежную лепнину на высоком потолке. Настроение было отличным и думать ни о чём не хотелось. Но незнакомая обстановка, конечно, быстро заставила встрепенуться, а затем и вовсе вскочить, оглядываясь.       Лучи вечернего солнца заглядывали в огромное раскрытое окно и играли с едва заметными серебринками ткани балдахина, под которым на необъятной кровати, словно на взбитом облаке, так сладко выспался лорд Мироноттэ. Вся спальня была оформлена в белых, серебристо-металлических и светло-серых тонах, с причудливой изогнутой люстры свисали на невидимых нитях прозрачные бесцветные драгоценные камни, преломляющие свет яркими высверками миниатюрных радуг, - из-за чего Юдинестрайллу показалось, что он очутился внутри кристалла… Хотя ощущения его собственного тела и магии вокруг, да и внутри него, кричали, что, скорее, внутри Кристалла. Иными словами, Юдинестрайлл никогда не чувствовал себя настолько переполненным силой и захватывающим ощущением полёта наяву.       Все чувства в один голос утверждали, что он находился здесь один. А замкнутость и выверенность магических потоков, отгороженность этого места от остального Дворца и даже мира ясно говорили о том, что он действительно находится в личных покоях одного из богов и что всё вчерашнее не является ошеломляющей, волшебной грёзой. Осознание ударило по нервам, непривычно сильно всколыхнув магическую энергию Кристалла в его теле, и, не в силах оставаться на месте, Юдинестрайлл стремительно бросился прочь.       За комнатой следовала комната, за ней ещё и ещё, кажущаяся бесконечность всё так же серебристо-сверкающей белым анфилады помещений. Юдинестрайлл и до смерти боялся, и отчаянно надеялся натолкнуться где-то на хозяина этого места, и вновь споткнуться от его пристального и острого как игла взгляда, переворачивающего душу. Мироноттэ понятия не имел, как ему теперь вести себя при встрече, и никак не мог овладеть своими эмоциями.       Однако бессловесный шёпот заклятого пространства не обманул лорда: он действительно был предоставлен самому себе, и гадать о том, что это могло означать, - что соффит, давным-давно выспавшись, в отличие от нестойкого человека, удалился по делам, или же что он больше не нужен и неинтересен непостижимому богу, исполнив его мимолётный каприз, – можно бесконечно.       Когда Юдинестрайлл, наконец, нашёл выход из личных покоев соффита, он оказался в совершенно не знакомой ему части Дворца – по-видимому, на закрытых для свободного посещения этажах, где чаще всего бывали боги. Но теперь, слыша тихий шёпот этого магического строения и ощущая текущие по нему спиралью энергии, сориентироваться было просто. Лихорадочно улепётывая из покоев соффита Тэильнарэла, Юдинестрайлл больше всего на свете надеялся, что он никого не встретит на этих закрытых этажах, ни других богов, ни их приближённых.       Лорд Мироноттэ успокоился только оказавшись в дворцовом саду. Впрочем, и его он поскорее миновал, отправившись бесцельно бродить по центру города и ловить свежий ветер, пытаться как-то осмыслить произошедшее. Как бы то ни было, завтра он вновь должен появиться во Дворце, и события ближайших дней ясно дадут понять, являлась ли эта ночь лишь случайностью или… Об «или» он старался не думать, потому что это слишком оглушало.       Побродив несколько часов по улицам Столицы, Юдинестрайлл окончательно вернул себе былое самообладание. Что ни ждало бы его впереди, он навсегда сохранит произошедшее жемчужиной в шкатулке своих воспоминаний, а сейчас нужно идти домой.       Со вчерашнего дня он не виделся с Диарнэзэлем, да и пропал, отправившись во Дворец, без вести на сутки: и следовало либо отправить ему телепатическое сообщение, либо явиться самому. В первый раз после возвращения из Дворца Юдинестрайлл был не до конца откровенен со своим спутником жизни, так и не найдя нужных слов для поступка соффита и для своих чувств. В конце концов, не каждый день до тебя снисходит божество, соединяясь с тобой ментально и телесно. Но о внезапной заинтересованности Его Величества Тэильнарэла его персоной и вызове на тренировку он всё же сбивчиво упомянул, чем вызвал неподдельную радость Диарнэзэля.       Отоспавшись у соффита, Юдинестрайлл так и не смог уснуть, и провел следующую ночь в своём кабинете, уставившись невидящим взглядом в одну из взятых в Дворцовой библиотеке книг по высшей магии. Его мысли хаотично метались от размышлений о своей дальнейшей карьере – пожалуй, теперь со вступлением в организацию спецагентов точно лучше повременить – до воспоминаний о прадеде и его грустной истории жизни. Думая о Хранителе Кристалла, которого любил и которому служил его предок, Юдинестрайлл нет-нет да машинально представлял на его месте высокую тонкую фигуру с длинными белыми волосами и холодными серыми глазами.              Вопрос чем заняться во Дворце, чтобы не рисковать своим душевным спокойствием, Юдинестрайлл решил просто – он отправился, как обычно, на тренировку. Поскольку лорд Мироноттэ регулярно посещал тренировочные залы Дворца, он обзавёлся постоянными приятелями из равных ему по происхождению золотокровых, которые так же, как он, ежедневно часами оттачивали свои боевые и магические навыки в поединках друг с другом.       «Что с тобой сегодня? Ты достал чудо-эликсир?», «Вы сами себя превзошли сегодня, лорд!», «Ого, ты нашёл нового преподавателя? Кто это? Почему такой всплеск силы?» - обдумывая эти и подобные им замечания, размышляя, насколько заметен может быть эффект усиления способностей после всего одной ночи с соффитом, Юдинестрайлл рассеянно приводил себя в порядок, причёсываясь, умываясь, поправляя одежды и украшения в специально отведённом для этого помещении рядом с тренировочными залами. Закончив, он приблизился к зеркалу во весь рост, чтобы оценить пристойность своего облика для Дворца. Но вместо своего двойника в зеркальных глубинах Юдинестрайлл увидел вальяжно развалившегося на небольшом диванчике соффита Тэильнарэла, который внимательно смотрел на него, наблюдая неизвестно сколько времени, и сейчас показался открыто. Помимо воли взгляд Мироноттэ скользнул по плавным изгибам тела, утопленным в слои дымчато-серебристой ткани. Длинные, ниже плеч, серьги соффита игриво сверкали двумя яркими змейками, притягивая, словно магнит; каждая прядь волос, выверенная в своей кажущейся небрежности, каждый взмах пышных ресниц, лёгкая понимающая полуулыбка, коснувшаяся губ бога, когда Юдинестрайлл окинул его вожделеющим взором, - вдребезги разбили самообладание мага, заставив его сердце подпрыгнуть в груди от радости. Соффит Тэильнарэл про него не забыл!       - Я смотрю, сегодняшняя тренировка была успешной? – с нотками ехидства в голосе спросил бог.       Помимо воли Юдинестрайлл расплылся в улыбке.       - Да, Ваше Величество.       - А давай-ка проверим, - вдруг проговорил Тэильнарэл, мягким, перетекающим движением садясь на своём ложе. Волны лёгкой струящейся ткани огладили его фигуру, словно потоки воды, и Юдинестрайлл задержал дыхание. А потому совсем не обратил внимания, как обстановка вокруг него изменилась, будто не он оказался телепортирован куда-то, а вокруг сместились декорации фона, одно помещение просто превратили в другое.       Заклятый зал для магических поединков!       Тэильнарэл меж тем встал на ноги, и диванчик, на котором он ранее томно возлежал, рассыпался на сноп серебристых искорок.       - Магией, - бросил соффит краткое указание, заставив мысли в панике метнуться: «Как же я буду соревноваться в магии с богом?»       Однако всё оказалось не так страшно. Соффит начал с заклинаний, которые Юдинестрайлл легко блокировал или отбивал, их сложность и сила росла поэтапно и очень равномерно, как по учебнику. Постепенно уровень атак становился всё более угрожающим для защитных чар лорда Мироноттэ, пока, в конце концов, он не был вынужден полностью сосредоточиться на глухой обороне, забыв об ответных ударах. В итоге после очередного повышения сложности первое же стихийное заклинание пробило его щит, но и само развеялось практически полностью, обратившись лёгким ветерком. Перестроить защиту Юдинестрайлл просто не успел, хоть и торопился изо всех сил, но атакующее заклинание, сметя остатки его старого щита, остановилось за миг до столкновения с целью, застыло, как замороженное, в паре сантиметров над его кожей. Маг восхитился – останавливать уже законченные чары, летящие в цель, в его мире могли только боги.       - Хорошо, теперь комбинированный поединок, - отстранённо произнёс Тэильнарэл, материализуя в руках боевой посох. Юдинестрайлл, слишком поспешно решивший, что тренировка окончена, с готовностью повиновался, призвав у магии зала соответствующее оружие. Комбинированный вид боя, включающий в себя и магические удары, и обычное сражение, требует куда больше сил и внимания, но и хорошо, слишком много лёгких побед одержал он сегодня, не выложившись ещё полностью.       В этот раз магия его противника стойко держалась на последнем обозначенном уровне, который требовал от Юдинестрайлла постоянного обновления защиты и довольно быстро выматывал его, вынуждая уворачиваться от части заклинаний, времени блокировать которые не оставалось. Лорд Мироноттэ старался изо всех сил, не желая ударить в грязь лицом перед божеством, и не забывал ни на секунду об ответных атаках и попытках достать соперника физическим ударом. Пару раз ему почти удалось, но в последнее мгновенье Тэильнарэл, словно дразнясь, изящно увернулся, оба раза на волосок избежав столкновения с посохом, – Юдинестрайлл заподозрил, что это было сделано нарочно, но не позволил себе ни залюбоваться, ни раздосадоваться.       Постепенно последние отблески эмоций и желаний ушли полностью, осталась лишь сосредоточенность на сложной комбинации магических и физических атак, защит, уворотов. Юдинестрайлл целиком растворился в бою, в сторону отошло даже желание близости, которое вызвал у него соффит при своём появлении в зеркале. Это длилось долго, целую вечность, лорд Мироноттэ не следил за временем, отдавшись удовольствию сражения с противником, который филигранно точно настроил свою силу под его уровень, на грани того, чему можно успешно противостоять, но что заставляет задействовать все имеющиеся резервы.       Поединок закончился неожиданно, к тому времени Юдинестрайлл уже чертовски устал, хоть и старался не подавать виду, избегая даже мыслей на эту тему, однако он начинал всё чаще допускать ошибки, всё больше ударов задевали его по касательной, вскользь, грозя в скором времени неминуемым проигрышем. Юдинестрайлл решил напоследок провести серию рискованных атак, одна из которых и должна была совершенно точно привести к его поражению, и в тот момент, когда он, раскрывшись, наносил удар посохом, соффит стремительным движением оказался рядом, но вместо того, чтобы провести захват или нанести удар по незащищённым местам, так скооперировал свои движения с движениями человека, что в итоге оказался в объятиях лорда Мироноттэ – раньше, чем тот понял это сам. Юдинестрайлл, чьи руки после удара вернулись в исходное положение и неожиданно для него прижали к нему соффита за стройную талию, не растерялся, хоть и порядком удивился, но быстро сориентировался и припал к губам Тэильнарэла в долгом, страстном поцелуе. Обе фигуры замерли, их руки и боевые посохи приникли нежно друг к другу, и Юдинестрайлл почувствовал, как напряжение последних часов, тренировок и ночных размышлений, оставляет его, смывается чистой, белой энергией, будто он воспарил под самые небеса.       Тэильнарэл первым прервал поцелуй и довольно проговорил, глядя в глаза Юдинестрайлла:       - Ты мог бы воспользоваться этим моментом для своей победы.       - Ну что Вы, я же уже проиграл.              С тех пор тренировки с соффитом Тэильнарэлом, как, кстати, и с его свитой, стали регулярны. А после тренировок так же регулярны стали совместные обеды, прогулки, досуг, развлечения, разбор жалоб и предложений высшей аристократии, решение то одного, то другого вопроса по Гвардии и приближённым бога… Юдинестрайлл стал кем-то вроде личного помощника по всем вопросам, исподволь разобравшись во всех делах, происходящих вокруг Тэильнарэла, кроме, конечно, исключительно божественных, связанных с Кристаллом и другими богами. Соффит Тэильнарэл был неразговорчив и не склонен к долгим рассказам о своей жизни или прояснениям тех или иных непонятных лорду Мироноттэ деталей, но на прямые вопросы всегда отвечал, частенько, правда, не словесно, а телепатическими картинами или ментально переданными собственными ощущениями, парадоксально похожими и одновременно не похожими на человеческие. Юдинестрайлл старался не напрягать бога по пустякам и быстро сам сообразил, что к чему, с молчаливого одобрения своего покровителя проявляя всё больше инициативы.       Божественная отстранённость от дел мирских и человеческой суеты непостижимо сочеталась в соффите Тэильнарэле с необыкновенной внимательностью и цепкостью – примерно так же, как его врождённая холодность и равнодушие переплетались со страстностью и заботой о тех, кто ему приглянулся. Но эти же качества делали его менее предсказуемым и понятным, чем другие боги, оттого много людей его побаивалось, предпочитая обращаться к следующему этикету, букве закона и правилам соффиту Осильрэинну (будешь следовать традициям и вежливости и гарантированно не прогневишь этого Хранителя Кристалла), изменчивому и легкомысленному, но всегда весёлому и незлобивому соффиту Марамиавэльтэйинну (с которым очень легко сблизиться, если посетить несколько его личных приёмов и предложить какой-нибудь неожиданный способ развлечься), грозному и требовательному самому старшему богу, соффиту Анакреонту (к сердцу которого, если ты красив, поэтичен и изящен, всегда есть шанс подобрать ключик – хотя бы на пару месяцев уж точно, а впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь), вспыльчивому и саркастичному соффиту Рэйиллдарэину (который вполне может дать второй шанс после того, как тебя отвергнет его ближайший друг, соффит Анакреонт).       Юдинестрайлл же теперь не мог представить себя рядом с кем-либо ещё из богов.       Его официальный статус долгое время так и не был определён, хотя прочие приближённые Тэильнарэла сразу же приняли его в свои ряды с крайним уважением, подтвердив тем самым серьёзность намерений соффита. После первого же бала, на котором они появились вместе, аристократия записала лорда Мироноттэ в фавориты соффита Тэильнарэла, но особенного фурора это не произвело, потому что как раз в это время общественность была взбудоражена скандалом, связанным с дуэлью бывшего и нового любовников соффита Анакреонта, отличавшегося крайней пылкостью и ветреностью в делах амурных. Молодой лорд Мироноттэ же не так давно оставил свою провинцию и не вёл себя столь вызывающе, чтобы его статус волновал умы столичных сплетников и интриганов.       Юдинестрайлл наверняка бы тоже не избежал ухаживаний самого любвеобильного соффита, не встреть тогда Среброликого на собрании спецагентов, - впрочем, позже лорд Мироноттэ узнал, что обратил на себя внимание Тэильнарэла гораздо раньше, почти сразу, как появился во Дворце после переезда в Столицу, но не знал об этом до тех пор, пока бог открыто не явил себя.       Юдинестрайлла не особо беспокоил его статус: с каждым днём, с каждой минутой он всё сильнее влюблялся в соффита Тэильнарэла, ему не нужно было ничего другого, кроме как иметь возможность находиться рядом, помогать, быть полезным, радовать своего покровителя, предугадывать и исполнять все его желания и капризы. Он не дрогнул и когда во вторую их общую ночь, в момент величайшей ласки и трепета, в руке Тэильнарэла вдруг оказался остро отточенный боевой нож, его любимейшее оружие, - пара движений, и на коже человека наливается голубой кровью тончайший и сложный узор, распускающийся цветок, целая картина на живом полотне. Такими узорами он мог покрыть его всего, с головы до пят, и оставить медленно и мучительно истекать кровью, бесконечно умирая и впуская соффита в себя вновь и вновь, или же блокировать, стереть, убрать всякую тень боли, опьянить и заколдовать, заставить забыть о ранах и яростно наброситься на своего прекрасного палача. Юдинестрайлл никогда не жаловался, даже мысленно, принимая и разделяя любое желание своего бога, и был вознаграждён полным исцелением под утро, не оставлявшим никаких следов, никаких шрамов, ни призвука боли или недомогания.       Однажды же и вовсе услышал с почти полностью человеческими вопросительными интонациями:       - Как так могло получиться, что отпрыск прославленного золотокрового рода до сих пор не прошёл обучение в соффитскую Гвардию?       - Я не знал, пригодится ли мне это в моей карьере, Ваше Величество.       - А как иначе ты официально сможешь стать моим телохранителем?       На следующий день Юдинестрайлла зачислили на обучение в Гвардию соффитов.              Диарнэзэль, разумеется, одним из первых узнал о сближении своего супруга с соффитом Тэильнарэлом – из уст самого Юди. Он искренне порадовался за дорогого человека, ведь к богам, как известно, не ревнуют, а стать личным телохранителем и фаворитом соффита – это вершина карьеры для любого человека под их прекрасным, чистым, как капля воды, небосводом. Теперь их потомков ждёт великолепное, сияющее будущее на многие столетия вперёд.       Юдинестрайлл неоднократно приглашал Диарнэзэля посетить Дворец, познакомиться с его товарищами-сослуживцами, потанцевать на балу, завести интересные и приятные знакомства, полюбоваться их золотым покровителем, но его тихий супруг вновь и вновь отказывался, ощущая неловкость и двойственность всей сложившейся ситуации.       Юдинестрайлл не знал, что ему сделать с этой ситуацией: всегда покладистый друг детства словно замкнулся и не шёл на контакт, его глаза начинали блестеть только когда он рассказывал об успехах их сына, в остальное время он выглядел блеклой тенью себя самого, и Юди чувствовал себя виноватым в этом. Он вовсе не разлюбил Диарнэзэля, но в его собственной нежности теперь словно появился скрытый яд: каждый раз, когда в обществе своего супруга Юдинестрайлл вспоминал соффита Тэильнарэла – а это происходило почти беспрерывно, образ бога стал навязчивой идеей для него – он чувствовал угрызения совести, и, когда думал о Диарнэзэле во Дворце, ему вновь становилось больно. Он пытался проявлять больше внимания к Диару в то редкое время, которое мог провести дома с семьёй, не рискуя обидеть своего покровителя недостаточным вниманием, но обнаружил, что их тёплая и когда-то такая манящая, уютная любовь теперь кажется ему бледной, ненастоящей, словно её подменили, лишили красок. Перед глазами вновь и вновь вставал серебристый облик Тэильнарэла, и, только оказываясь в компании своего повелителя, Юдинестрайлл забывал обо всех своих метаниях, не сомневаясь в том, что способен ощущать настоящий вкус жизни и быть счастливым.       Он отдалялся всё дальше, неосознанно избегая чувства вины, старался поменьше откровенничать, чтобы не задевать Диарнэзэля лишний раз неловким словом или какой-нибудь неосторожной деталью – и в один прекрасный момент понял, что соффит Тэильнарэл теперь ему гораздо ближе, чем супруг и друг детства.       Осень Диарнэзэль встретил один: обучение в соффитской Гвардии занимало очень много времени, и гораздо чаще Юдинестрайлл после него шёл во Дворец, а не домой. Урождённый Сиаветдин, а ныне лорд Мироноттэ наблюдал, как тренирует, пока неловко, первичные боевые приёмы их подрастающий сын: совсем недавно Юди сводил его во Дворец и познакомил с соффитом Тэильнарэлом, и с тех пор Анисвэльт стал им буквально бредить. Диарнэзэль только тихо вздыхал – иначе и быть не могло. Он никогда не сомневался в Юдинестрайлле, доверяя ему полностью, но кто же знал, что их разведёт в стороны само божественное вмешательство?       Юдинестрайлл никогда не был ветренным, увлекающимся, его спокойный темперамент столь далёк от мгновенно вспыхивающего и быстро гаснущего огня страсти, но холодные, до дрожи ледяные глаза сероглазого соффита, которого Диарнэзэль видел лишь мельком на торжественном параде, разбили их брак на тысячи осколков куда быстрее и неотвратимее, чем множество сладострастных соблазнов Столицы. Тэильнарэл бросил на него всего один-единственный беглый взгляд, отрешённый, смотрящий куда-то вне мироздания, но Диарнэзэль почувствовал себя таким лишним и ненужным – везде, во всём огромном мире, во всём бытии. Нет, конечно, он никогда не посетит Дворец, чтобы ходить по грани, опасно балансируя на краю, и подсматривать за жизнью когда-то такого близкого, открытого любимого и друга, который ныне свои радости и печали дарит воплощению Кристалла.       Прогуливаясь в одиночестве по саду особняка Мироноттэ, Диарнэзэль смотрел на иголочки льда первых заморозков, за ночь тронувших лужи и поверхность пруда, на их острые переплетения и почти физически ощущал невидимое присутствие Кристалла, Его холодное дыхание – он смотрел на лёд и видел, как там, среди этих симметричных узоров, в мире за зеркальной стеной танцует Юди.