Runaway / Беглец.

Banks – Waiting Game Куда не глянь – везде мрак. Словно целый мир накрыли огромным черным пледом. Эта темнота бесконечна и беспросветна. Здесь так тихо, что я могу услышать собственное сердцебиение. И я слышу. Медленное и едва ощутимое. Тишина давит на мозг. Вокруг меня ничего и никого. Хотя, откуда мне знать? Может, буквально в пару метрах от меня стоит такая же, как я и думает, что она здесь одна? Вдохновившись этой мыслью, я набираю побольше воздуха в легкие, прежде чем выдавить из себя крик. - Эффи? – я едва улавливаю отчаянный голос женщины. - Мама!? – удивляюсь я, узнав в голосе незнакомки материнский. Я подрываюсь с места. Бегу неизвестно куда. Я даже не ощущаю землю под ногами. Я невесома. И от этого становится жутко. А я бегу. На зов мамы. Я слышу её голос все отчетливее. С каждым моим шагом она всё ближе. Воодушевившись этой мыслью, я ускоряюсь, но тут же резко падаю вниз. В бездну. От неожиданности, моё сердце подскакивает, казалось бы, к самому горлу. Я кричу, но мой голос разбивается о темноту. На мгновение мне кажется, что я умираю, и мои догадки становятся еще ближе к реальности, как только внизу я вижу мерцающий белый свет. С каждой секундой он становится всё ярче, в то время, как я лечу на бешенной скорости в пропасть до тех пор, пока меня полностью не поглощает ослепительный белый цвет. Мои веки вздрагивают, прежде чем медленно подняться. Несколько мгновений я жмурюсь, привыкая к освещению помещения, осматривая его. Всё белое и такое стерильное, что мне не составляет никакого труда догадаться, где я. - Эффи!? – мама подскакивает, легко хватая мою руку, прежде чем преподнести её к губам. - Мама, - собрав все силы, я выдавливаю из себя улыбку. Женщина осматривает меня каким-то печальным взглядом. Она счастлива, что я пришла в себя, но огорчена чем-то совсем иным. - Пойду позову врача, - как-то отстраненно уведомляет она меня, прежде чем выйти из палаты. Я не заметила на ней больничной униформы, а значит, она здесь не как сотрудник, а как посетитель. Спустя несколько минут в палату заходит врач. Мама обращается к нему на «ты», от чего мне сразу становится понятно, что они хорошо знакомы. Работают в одной больнице, как никак. Мистер Никерман проводит осмотр, спрашивает о моем самочувствии. Я пытаюсь отвечать как можно точнее. На самом деле, у меня сейчас странное состояние. Я словно восстала из мертвых или что-то вроде. Необыкновенное чувство спасения. У меня слегка кружится голова, а перед глазами время от времени мелькают темные пятна, которые тут же исчезают. Яркий свет давит на мозг, поэтому мама выключает одну из ламп, от чего я чувствую облегчение. Мне сложно говорить и я очень слаба. Уверена, если бы меня поставили на землю, я тот час упала, ибо сил во мне нет совершенно. - Доктор, - сдавленно шепчу я, прежде чем дать мужчине уйти. – Сколько времени я была без сознания? - Три дня, Элизабет. - Ого, - удивляюсь я, посмотрев на маму. - Мало того, что моя дочь употребляет наркотики, так она еще и не знает меру, - с призрением фыркает она, сдерживая слёзы. И тотчас меня осеняет причина печали в её глазах – я. Каково это: принимать пациента с передозом и узнать в нём собственную дочь? Как сильно она переживала? Винит ли она себя за то, что недоглядела за мной? Ведь я чуть не умерла. Сейчас, в её глазах я – чертова наркоманка! Но это ведь не так! Нет. «Кому ты врешь, Эффи. За полтора месяца ты перепробовала различные таблетки. Так что, да, ты еще какая наркоманка», - поправляет меня моё подсознание, от чего мне хочется плакать. Но даже на это у меня не хватает сил. Я ничтожество. Я ужасный человек, который разрушает всё вокруг себя. Я думала, что хуже две тысячи тринадцатого года в моей жизни уже ничего не будет. Ох, как я ошибалась. Четырнадцатый год оказался ничем не лучше. Прошло всего лишь два месяца, как он наступил, а уже успел принести мне столько неудач. Потеря Джастина, угрозы Колина, наркотики. А теперь еще и мама во мне разочаровалась. В прочем, я уверена, что когда об этом узнают Тони с Томом, будет еще хуже. Хотя, они ведь наверняка уже знают. Тогда, где же они? Почему до сих пор не вошли в палату. Сейчас мне это так нужно, черт возьми. Проплакав добрых десять минут, я засыпаю. Голова ужасно раскалывается, я чувствую невероятную слабость. Мне тяжело даже лежать. Едва закрыв веки, я окунулась в тот самый мрачный мир, из которого совсем недавно выбралась. Но в этот раз всё иначе. Теперь мне уже не страшно, и я чувствую себя в безопасности. Единственное, что угнетает – одиночество. Рядом по прежнему никого нет, но уже спустя мгновение ко мне приходят сомнения по этому поводу. Об мою щеку разбивается чье-то теплое дыхание, от чего моя рука вздрагивает. Немного помедлив, некто слегка касается моей щеки, водя по ней прохладной ладонью. Я затаила дыхание, чувствуя кого-то совсем рядом с собой. Он так близко. Я чувствую это. Но я не вижу его. Не могу разглядеть через мрак, и от этого меня охватывает паника. Моё дыхание учащается, а сердце выпрыгнуло бы наружу, если бы незнакомец не обхватил моё лицо руками, после чего на моих губах остался влажный легкий поцелуй. - Ты такая глупая, Эффи, - его горячее дыхание опаляет мои губы. – Но это не мешает мне сходить по тебе с ума, - обреченно выдыхает он, а я даже не могу пошевелиться. Спустя мгновение дует холодный ветер. И я понимаю, что незнакомец ушел прочь. Где-то совсем недалеко послышался тихий стук, после которого вновь последовала тишина и полное одиночество. Меня будит медсестра с целью сделать мне какой-то укол. Я хмурюсь при виде шприца. Я до сих пор их боюсь. - Брось, для той, которая засаживает иглу себе в шею, небольшой укольчик не должен быть проблемой, - от её слов меня передергивает. В горле застревает ком. Отлично. Еще один человек, в глазах которого я – матерая наркоманка. - Вот сейчас было обидно, - шепчу я, переворачиваясь на живот. - Зато правда, - заявляет женщина, резко вонзив иглу мне под кожу, от чего я вскрикиваю. – Молчи, это не так больно, - закончив, она протирает ранку спиртом, после чего я ложусь на спину. Я наклоняю голову набок, давая возможность медсестре осмотреть мой порез на шее. – Это сейчас так круто, наверное, обдолбаться, а потом шею резать себе? – фыркает она, поправляя мне подушку. - Я не… - начинаю я, как в комнату заходит Томас. Увидев его, медсестра тут же уходит прочь, оставляя меня наедине с ним. Он застыл на пороге, пялясь на меня. – Ну, давай, теперь твоя очередь назвать меня наркоманкой, - шепчу я, указывая на диван, стоящий рядом с койкой. - Эффи, - с облегчением выдыхает он, усаживаясь рядом со мной. Он приобнимает меня, целуя в лоб. – Мы все волновались, черт возьми. - А где Тони? - Он уехал домой буквально часа три назад. Он пробыл здесь всю ночь, рядом с тобой. - А ты был дома? - Да, мы чередовались. Тони был всю прошлую ночь, а теперь моя очередь. Я приехал минут двадцать назад. - Так значит, тебя здесь днём не было? – удивляюсь я. Почему-то мне казалось, что именно его голос я слышала сквозь сон. - Нет, не было, - виновато отвечает парень. – Я беспокоился за тебя. И я чертовски зол, слышишь? Я никак не могу понять, как тебя затянуло во все это дерьмо, Эффи. Да что там зол, по сравнению с эмоциями, что испытал Джастин, мои – сущие пустяки. Он рвал и метал всё вокруг, пока ты лежала без сознания под капельницей. - Джастин? – кажется, только это слово я смогла разобрать. Моё сердце бешено заколотило. – Джастин был здесь? - Он приехал вчера утром, и только сейчас уехал. Он был с тобой всё это время, пока ты была без сознания, - шепчет Томас, а моя голова уже идет кругом. И в этот момент мне становится ясно: тот голос из темноты, поцелуй – это был не сон. Это был Джастин. Он вернулся ради меня.

***

Спустя недельного больничного режима, я все же вернулась домой. К сожалению, от этого лучше не стало. Я думала, что стены родного дома помогут, а телевизор развеет мою тоску, но жажда закинуться таблетками была настолько сильной, что я не могла ни о чем другом думать. Уже второй день как я дома, и все это время я борюсь с собой, чтобы не сорваться. В школу я, естественно, не хожу. Мама на работе. Тони с Томом в колледже. Контролировать меня некому, и моя борьба – сущий ад. Нет, у меня не ломка, я просто безумно скучаю по тем ощущениям, которые я испытывала, пребывая под кайфом. Каждую минуту мне приходится доказать себе, что я не чертова наркоманка, но это так сложно. Чтобы не сорваться, я объедаюсь до тошноты, пью снотворные, дабы как-то убить время. Но хуже всего, так это мысль о Джастине. Он не вылезает у меня из головы с того самого момента, как Том рассказал мне о его приезде. Я так его и не увидела. Да я и не знаю, хочу ли я этого или нет? В конце концов, прошло два месяца и… Я просто боюсь встречи с ним. Хотя, тот факт, что он приехал хрен знает откуда ради меня является прямым доказательством, что я ему небезразлична, в чем меня убеждали Керолайн и Колин. Может, всё наладится? Может, Джастин просто разберется с Колином и тогда мы сможем….Быть вместе? На часах половина третьего дня, а я только проснулась. Глова идет кругом, а желудок болезненно урчит. Я принимаю прописанные врачом таблетки, после чего удосуживаюсь встать с кровати. Захватываю с собой пустой стакан и выхожу из комнаты, спускаясь по лестнице. Моё сердце останавливается. Дыхание замирает, а стакан вылетает у меня из рук и с треском разбивается об пол. Мгновение я стою и тупо пялюсь на человека, сидящего на диване в гостиной. Смотрю и не могу поверить своим глазам. - Джастин? – выдавливаю я дрожащим голосом.