Это серьёзно.

Экстра 4.

      Время постепенно подбиралось к Рождеству. В университете в последние два дня проводили сокращённые занятия, отпуская некоторые группы с последних. Никого из них не волновало, что впереди их ожидало ещё семь дней праздников, что они ещё успели бы отдохнуть. И кто бы возразил! Даже Ян, со всем присущим стремлением учиться чему-то новому, мечтал о днях, когда бы он мог отключить будильник и проснуться по своим собственным биологическим часам. Но если не университет, так работа напоминала о жестокой реальности. Жерар не жалел этого ребёнка. В целом он всегда строго следил за каждым подопечным. Но юноше было уже всё равно даже на это. Ему было немного некомфортно находиться рядом с одногруппниками, с которыми он праздновал завершение проекта. Да, они высказались все однозначно, как и Кевин, что им это не совсем по душе, но Ян ни разу при них не выставлял свои отношения напоказ, и в разговорах редко упоминал свою личную жизнь, поэтому … всё было ровно также, как и до этого. Юноша обрадовался подобному раскладу событий, но где-то глубоко внутри эти слова нисколько не успокаивали.       — А чего ты хотел? — удивился Люк. Редкие встречи со школьным другом всегда приносили нечто такое, отчего становилось спокойней на душе. Даже если это были слова слишком честными. Со временем, когда он всё обдумывал, они приобретали нужный вес и смысл. — Тебе надо теперь привыкнуть к мысли, что ты сделал это и жить дальше.       — Мне ужасно стыдно, — юноша тяжело выдохнул и поднял взгляд на друга. Он точно пытался найти хоть какое-то утешение, но это непробиваемое спокойствие вводило лишь в большее отчаяние.       — Не смотри на меня так. На щенка похож, — его друг сделал глоток чая. Место встречи было приятное кафе, обустроенное в тёплых тонах. Ян уже успел опробовать и оценить местную чайную карту. Ни в коем случае он бы не привёл друга туда, где не ступала его нога. Вместе с ним это всегда проворачивал Джеймс. — Это не поможет. Ты – дурак, раз позволил себе такое.       — Я знаю, — и снова вздох.       — Прекрати вздыхать. Что сделано, то сделано. Просто не делай так больше.       — Ой, — юноша отмахнулся. — У вас с Джеймсом мозг на двоих что ли? Жуть.       На это Люк лишь усмехнулся. Его эмоции стали чуть более живыми, нежели раньше. По всей видимости университет менял всех. Но обсуждение насущных проблем не самая главная причина их встречи. Как только они прошли все уровни формальности и поделились новостями, юноша отдал другу подарочную коробку. Всё было как положено: приятная упаковка бежевого цвета, тёмная коричневая лента и открытка, привязанная верёвочкой.       — Только ты мог это сделать, — Люк довольно покачал головой и принял подарок. — А она ей подойдёт?       — Пряжа тянется, поэтому всё нормально, — и на лице Яна растянулась улыбка. Это был второй год подряд, когда он помогал своему другу делать подарки для девушки. К сожалению Люк был обделён подобной стороной креатива и всё, что могло прийти ему на ум – положить подарок в специальный пакет. Никакой романтики! И когда он увидел с каким старанием Ян упаковывал подарок для своего парня, то слёзно умолял о помощи. Конечно, «слёзно» он делал это только в воображении самого юноши. Но для друга ему не было жалко ни времени, ни сил. Одновременно с подарком для Джеймса и Донны, он нашёл время связать тёплую ещё одну тёплую шапку.       Ян дождался, когда его друг отвернётся убрать подарок для девушки, и положил перед ним продолговатую и небольшую коробочку.       — Так, а это ещё что? — он поправил очки, оглядывая неизвестный и весьма подозрительный предмет.       — Я тебя не понимаю, — и как ни в чём не бывало, схватил трубочку и сделал глоток чая. Невероятный вкус. Чайная карта этого заведения действительно радовала!       — Ты как девчонка, — нахмурился Люк, но потребовалось несколько секунд, чтобы недовольство сменилось на мягкую улыбку. Он развязал тонкую верёвочку и раскрыл подарок. В первую очередь он был невероятно удивлён: настоящая перьевая ручка и бутылёк чернил. — Где ты это вообще достал? — послышался смущённый смех. Это действительно заставила растеряться: его друг помнил абсолютно всё, особенно когда невзначай летом упоминал о желании научиться использовать каллиграфический почерк, а ручка послужила бы такой мотивацией!       — На день рожденье жду от тебя поздравление в письменным виде, — и Ян пожал плечами.       Когда юноша поделился этим с Джеймсом, то добавил, как глаза друга были на мокром месте, руки дрожали, и вообще он был настолько тронут, что стыдливо прятал глаза. Хотя в это слабо верилось. Джеймс был знаком с братьями, имел удовольствие пообщаться с каждым, и прекрасно знал, что огромных усилий стоило у Люка вызвать хотя бы смех и искреннюю улыбку. Но нарушать полёт фантазий этого человека было бы грубо. Он и без кого-либо сам понимал, что любил приукрашать события.       А Рождество подкралось совершенно неожиданно. Как и всегда, Джеймс взял на себя инициативу и пригласил своего парня сходить в бар. Юноша даже удивился, что ему, человеку не пьющему и не любящему подобный отдых, делать в подобном месте в компании своего парня? Но его убедили: всё совершенно отличалось от его понятия «бар». В это заведение достаточно трудно попасть. Он имел интересный интерьер «логова мафии» прошлых лет. Декоративный кирпич украшал стены вместе с картинами, которые были забросаны хаотично, а местами и вовсе косили; несколько книжных шкафов с потрёпанными книгами оказались дверью в отдельные комнаты, которые бронировали как для компании друзей, так и для личных встреч двух-трёх друзей. В помещении у стены стояла имитация камина, в центре – небольшой стол, и по краям два кресла. Их количество менялось в зависимости от того, скольких гостей ожидали. Ресторан – это хорошо, но слишком вычурно, и это место не должно было стать каким-то знаменательным для них. И ресторан – это не обязательно место празднования. Джеймс хотел сохранить между ними ту грань, которая позволяла им чувствовать их отношения на любом уровне, будь это дорогое заведение или же простое кафе. Для них должны существовать только один факт: они были вдвоём.       Работники заведения принарядились в приятные глазу белые костюмы и чёрные котелки с тростью. На лицах у всех надеты маски, закрывающие большую часть лица, определённо точно оставляя открытым один глаз с прорисованными ресницами. И это напоминало персонажей очень известного фильма, «Разводной мандарин». А когда Джеймс узнал об этом месте, то непременно взял с себя обещание посетить его в компании любимого человека.       — Выглядит и правда здорово, — удивился Ян, когда работник бара вышел из их комнаты, обещая вернуться с заказом. Это можно считать его первое посещение подобного заведение, и весьма-весьма приятное.       — Конечно, я тебя куда попало приводить не стану, — Джеймс покачал головой и усадил парня в кресло. Спинки у них оказались невысокими, поэтому молодой человек подошёл сзади и осторожно коснулся чужих плеч. — Официально, это наше второе Рождество, — заметил тот и слегка надавил пальцами, начиная понемногу массировать тонкие плечи. Он знал, что Яну было бы приятно слышать о подобных вещах. И видя эту смущённую улыбку, Джеймс похвалил себя за находчивость. Нет ничего более приятного и успокающего душу, чем знание о его хорошем настроении.       А ответа никакого не последовало, но он и не требовался. После последнего инцидента Джеймс сам не заметил, как начал обращать внимания на всевозможные мелочи. Для его парня очень много значили нежные взгляды, мягкое касание рук, вовремя произнесённые слова. В какой-то момент он даже задумался, не его ли это вина, что Ян стал таким жадным до чужого тепла? До отъезда молодой человек не терял шанса взять его за руку, обнять или поцеловать, и Ян весь год ожидал возвращения к этому привычному раскладу дел.       В ожидании, Ян принялся со всем присущим ему драматизмом рассказывать об увиденном фильме. Когда его поджила муторная и скучная работа, то это был единственный доступный способ скрасить время. И картина его так впечатлила! История, повествующая о том, что даже самый сильный конфликт не способен заставить забыть или разлюбить родного человека. Семья существовала только одна, и даже жена или дочь не будут близки, как мать или брат. Страшно, когда смерть приходила за кем-либо, и страшно взглянуть в глаза того, кто боялся потерять из-за неё всех. Страх способен извратить кого угодно.       — Ты тоже будешь в фильмах так играть? — воодушевлённо произнёс юноша. Джеймс слишком задумался над тем, как красиво мог изъяснятся его парень, отчего впал в глубокий ступор, услышав, казалось бы, не связанный ни с чем вопрос.       В комнату вошёл молодой человек и разложил заказанные блюда и поставил два бокала вина. Ян признал, что спиртные напитки не для него, но Джеймс очень нахваливал вкус одного вина, используя запретную фразу «даже ты его сможешь оценить». И молодой человек сидел в ожидании. Юноша с недоверием взял бокал в руки и посмотрел на содержимое: кусочки льда и сушёная долька грейпфрута красиво переливались в красной жидкости. Сделав глоток, он приготовился морщить нос, но всё оказалось намного лучше всех ожиданий. Да, чувствовался привкус самого алкоголя, эта неприятная горечь, но его перебивал какой-то сладковатый привкус.       — Я уже готовился тебе сок заказывать, — выдохнул Джеймс. Взяв бокал в руку, он поднёс его к парню. — С ещё одним Рождеством нас, м? — улыбнулся он. Ян осторожно чокнулся о чужой стакан своим.       — С Рождеством, — голос звучал очень довольным.       Сделав глоток, юноша поставил бокал в сторону и протянул спрятанную заранее коробку в искусственном камине. Зная место и время можно быть готовым абсолютно ко всему. И Джеймса поразила упаковка: обычная потрёпанная газета, обвязанная не то верёвкой, не то пряжей. Газета была подобрана не случайным образом, а та, где публиковали новости о премьерах в театре, и даже в которых участвовал сам Джеймс. Где он вообще их достал? Лёгкая помятость придавала некоего шарма ретро-стиля. Словно посылка прямиком из далёкого прошлого. Осторожно распаковав, молодой человек достал вязанный светлый шарф, которым обернули книгу. Да, Джеймс не любитель читать литературу, поэтому он точно должен был оценить иллюстрированную книгу от лучшего драматурга их страны. Он просто закрыл рот рукой и прикрыл глаза, слегка покачивая головой.       — И откуда ты только такой чудесный? — посмеялся Джеймс и подошёл ближе к парню, чтобы получил свой поцелуй. Сердце замирало. Он знал, что этот шарф его парень делал собственными руками, потому что уже какое-то время практиковал себя в вязании.       Это Рождество непременно отличалось от их второго, и «неофициального» первого. Встречать его вместе, приятно проводить время в компании друг друга, в тишине прогуливаться по заснеженным улицам, ощущая всю эту романтику. Всё это также отличалось и от семейных посиделок с родителями. В этот момент ощущали тепло и радость близких, но лишь тэт-а-тэт можно было наполнить мгновение чем-то личным, граничащее с интимным и близким настолько, что рассказать кому-то о нём означало предать все чувства.       Возможно это и была та самая магия отношений, которая проявляла себя в особенные дни. Та магия, которая описывалась классиками художественной литературы. Но никакой трагедии, никакой неразделённой любви. Лишь чувства сплетались воедино, сотворяя нечто новое. Рядом с ним даже мороз казался не таким уже свирепым, а тепло от его руки грело всё тело, особенно когда одним касанием заставляло позабыть обо всём на свете, обо всех проблемах, обо всём окружающем и давящем изо дня в день. Дело в бокале вина, или атмосфере праздника, но голову вскружил один лишь поцелуй, который молодой человек посмел украсть прежде чем вручить свой подарок: серебряная цепочка, как продолжение к кольцу и браслету.               После Рождества каждый вернулся к себе, чтобы провести время с семьёй. Они договорились два дня погостить и вернуться назад, и имея машину в своём распоряжении, молодой человек привёз своего парня к дому, и обещал его забрать. Лора и Грегори приготовили для сына ужин, заставляя его есть всё, что было положено в тарелку. На удивление его мать лишь подчеркивала, что Ян стал выглядеть ещё более мужественно и как-то взрослее. Как она высказалась, самостоятельная жизнь повлияла на него самым лучшим образом! Но вот Грегори в этот вечер оказался более молчаливым, и выглядел мрачным, даже когда улыбался или разговаривал со своей женой. Можно сказать, что из-за этого ощущалась странная напряжённость. И юноша видел, как отчим даже не смотрел в его сторону. Но не придав никакого значения, он решил порадовать свою младшую сестру подарком, он для неё связал шапку и небольшой шарф. Да, это пока всё, на что он был способен, но ценности от этого не уменьшалось.       Сегодня Ян особенно остро прочувствовал, как для него стало странно засыпать в одиночестве, что некого пнуть и попросить принести воды, или предложить пойти перекусить, потому что ужин был давно, а до завтрака – невероятных восемь или девять часов. И становилось смешно, когда в голове прорывались воспоминания, как Ян смущался спать рядом со своим парнем первые дни совместного проживания.       Время уже близилось к двенадцати ночи. Джеймс весь день выполнял поручения отца, и после ужина лёг рано спать. С ним не поговорить. Лора уложила дочь, и как-то незаметно для себя уснула. Грегори пришлось переносить жену в спальню. За этим милым моментом и наблюдал юноша. Семья – это любовь в мелочах. Он был уверен, что этот человек укроет его мать и прежде чем уходить, убедиться, что той удобно в постели.       Юноша сидел в темноте на кухне, мечтательно смотрел в окно. Картина была не самой прекрасной, во дворе всё покрыто снегом, и это не спасало от гнетущего образа голых деревьев. Звёздное небо застилали пунцовые облака. Стоило ожидать в ближайшее время новую порцию снега. А гирлянды, украшающие соседний дом, и вовсе слепили глаза. Находиться дома невероятно тепло и приятно. Рядом со своим парнем он ощущал нечто похожее, отдалённо напоминающее.       — Почему не спишь? — послышался грубый мужской голос. Внезапное появление Грегори немало испугало юношу. Он подошёл и сел на стул напротив.       — Не знаю, — выдохнув, ответил Ян.       — Тогда и поговорим, пока твоя мать спит, — этот серьёзный голос искренне пугал юношу. Он перевёл взволнованный взгляд на отчима. За столько лет им не приходилось разговаривать о чём-то целенаправленно. Все беседы с наставлениями или нравоучениями происходили как-то сами по себе, в ходе обычных разговоров. Грегори выглядел ещё мрачнее, чем за ужином. Не то это от выключенного света, но то он действительно был в скверном расположении духа. Его глаза были направлены строго на руки, которые лежали на столе. Сразу становилось понятно, мужчина размышлял, пытался подобрать слова, но тяжёлый вздох означал, что он сдался. — Давай так. Скажи мне честно, почему вчера вы … — Грегори запнулся, сведя брови вместе, не зная, как продолжить. А юноша начал догадываться о причине странного настроения. Весь вчерашний день они с Джеймсом гуляли по городу, устроив себе подобие свидания, как продолжение их вечера: ходили в кино, игровую комнату, кафе. Руки предательски задрожали. Юноша благодарил всех существующих Богов, что он не мог полностью разглядеть лица отчима из-за всепоглощающей тьмы. Это молчание давило, и он не смел даже вздохнуть. — Что это было, Ян? — мужчина снова сдался, не понимая, что вообще следовало говорить.       Ян чувствовал, как ужин подступал к горлу, и если немного надавить, то его точно вырвет от нарастающего напряжения. В голове пролетало множество моментов, когда они были вместе, но ничего вопиющего или непристойного точно не происходило. Как ему защищаться, если он даже не знал, что Грегори мог увидеть?       — М-мы гуляли, — эти слова давались тяжело.       — Гуляли значит, — а это раздражение в голосе и вовсе заставило растерять все те крупицы уверенности в том, что Ян мог как-то защититься. Нет, он не был готов к тому, чтобы Грегори узнал об их отношениях, не сегодня, не завтра, и не в ближайшие несколько лет. Этот человек долго принимал сам факт, что его пасынка интересовал пошив одежды, была ни одна ссора, после которых юноша даже размышлял о побеге из дома.       — Пап, я не понимаю тебя, — юноша нервно улыбнулся.       Мужчина закрыл лицо руками.       — Сейчас это не пройдёт, — отрезал он. — Какого чёрта мой сын зажимался с каким-то … каким-то … — чувствовалось, как ему не хватало слов, и впервые Ян услышал, как его отчим использовал непристойные слова. И он вспомнил, как после игровой комнаты, когда они искали место для обеда, юноша решил подурачиться и завёл парня между домов. Он ничего непозволительного не вытворял, лишь не самым обычным образом стянул шарф, нырнув тому под пальто и обняв за шею. Но можно ли подобное вообще объяснить?       — П-пап, — протянул он дрожащим голосом.       — Нет, закрой пока рот, — мужчина сжал руки в кулаки. Он нервно осматривал своего пасынка, а его виноватый и забитый вид лишь больше выводил из себя. Это означало лишь одно: ему не померещилось, он не обознался.       А Ян лишь послушно сомкнул губы и опустил голову. Пальцы принялись теребить кожу вокруг пальцев, дёргая даже заусенцы, причиняя себе лёгкую боль, чтобы как-то отвлечься.       — Что ты можешь сказать? Может я не так понял это, Ян?       Он не знал, что ответить на этот вопрос, но ещё больше он боялся сказать хоть что-то. И страх накатил с новой силой, когда где-то костяшки пальцев захрустели от напряжения       — Хорошо. Кто всё это начал?       — Я-я, — честно признался Ян. Он готов был поклясться, что слышал натянулась кожа на руках отчима.       — Зачем? — мужчина удерживал в себе куда более грубые слова. — Говори внятно! — его голос сорвал, когда Ян начал что-то мямлить в ответ.       — Пап, п-прости, — юноша сорвался на слёзы. — Я-я просто, просто … м-мне показалось, что о-он мне нравится и я-я … — но он не договорил, как мужчина ударил кулаками по столу, заставив мебель затряслись на месте. Он встал с места, обходя кухню.       — Это какой-то кошмар, — повторял мужчина себе. — Что в твоей голове происходило, чтобы подумать об этом?! И, мать его, как ты заставил этого парня пойти на поводу у тебя! Я знал, что твои увлечения добром не кончатся, а твой отец тебя на всё это подначивал! — он остановился и провёл по волосам, явно пытаясь разобраться в собственных мыслях.       — Это никак не связано! — Ян нашёл силы возразить и встать с места. — Папа тут не причём. Он просто поддерживал меня вот и всё. А ты … ты только кричал на меня!       — Так в этом я виноват? — возмутился Грегори, злобно посмотрев на пасынка. Юноша отступил на шаг назад. — Я виноват, что какой-то мужик бросил тебя и твою мать, не платил даже алименты и пропал на чёрт знает сколько лет?! И этот какой-то мужик объявился, назвав себя твоим отцом. Да он делал всё, просто чтобы ты был против меня. Этот урод, чему может научить, кроме как … — мужчина запнулся.       В нём проснулась какая-то странная обида, и это отчётливо слышалось в голосе.       — Пожалуйста, хватит, — какое-то неприятное чувство вспыхнуло в груди, заставляя ощущать странные приступы боли. — Папа ничего не сделал, — жалобно тянул юноша, делая ещё один шаг назад, когда заметил, как Грегори шевельнулся на месте.       — Хватит вести себя как размазня, — видя слёзы пасынка, руки мужчины задрожали. Злость заставляла произносить самые необдуманные слова. — Мне плевать, что ты начал, что ты подумал. Чтобы собрал вещи и переехал обратно.       — Нет.       — Не понял, — и всё вокруг замерло.       Ян сделал ещё шаг назад, прикрыв рот руками. Шестое чувство, если оно существовало, подсказывало, что стена была совсем рядом и отступать было уже некуда. Он опустил голову, обтерев щёку. Ничего вопиющего в его словах не было.       — Я говорю «нет», — затем юноша сцепил руки в замок. Из-под одного ногтя уже шла кровь, он явно перестарался. — У нас всё …серьёзно.       В голове страшным гулом отдавался каждый шаг мужчины. Невольно Ян упёрся затылком в стенку.       — У вас что? — нервно усмехнулся тот. — О каком таком серьёзном ты вообще мелишь? Ты … — в одно мгновение мужчину настигло понимание, о каком «серьёзно» могла идти речь. Его бросило в дрожь и тело рефлекторно дёрнулось, словно от чего-то действительно страшного. — Мерзость, — сорвалось с его губ. Даже неконтролируемые слёзы пасынка не заставляли замолчать. — Ты прекратишь заниматься … чем угодно с этим уродом. Ян, прекрати это нытьё. Неужели это сделало из тебя такого слюнтяя? Ничего не знаю, по-хорошему тебе говорю, — Грегори возвращал голосу ровный тон. Он положил руку тому на плечо. Но юноша с ужасом в глазах отбросил её в сторону.       — Не подходи ко мне. Не трогай меня, раз я мерзкий! — ответил Ян, повышая голос. Он ощущал, как ему катастрофически не хватало воздуха. — Я мерзкий, — продолжал повторять юноша и направился на второй этаж в ванную, закрывая рот.       — Куда пошёл?! — мужчина направился за ним до самой двери, и лишь щелчок замка заставил остановиться. Его всего трясло от негодования. Неужели его пасынок ничего не понимал? Как он мог вытворять подобные … вещи? Возможно он просто не понимал, что делал. И Грегори готов был дождаться, когда тот выйдет. Но он услышал, как его сын издавал странные звуки. Его на самом деле вырвало! Злость начала затмеваться переживанием. Он тихо постучал. — Ян? Что с тобой?       — Отстань от меня! — послышалось из-за двери. — Я не выйду, пока ты здесь!       Мужчина сжал руки в кулаки, но всё же сдался.       Юноша долго не выходил из ванной комнаты. Его желудок болезненно скрутило. Он был уверен, что дело вовсе не в плохой еде. Почувствовав, что уже было не отчего избавляться, юноша умылся, прополоскав рот и почистив зубы. Невыносимый страх охватывал разум, но он посмотрел на своё отражение. От поднявшейся температуры, всё лицо обдавало жаром, глаза страшно покраснели, а всё тело дрожало от слабости. Жалкое было зрелище, и Ян сразу же опустил взгляд. Каждый шаг давался по-особенному тяжело. Всё перед глазами немного плыло. Хотелось просто свалиться в постель и проспать до утра безмятежным сном, не вспоминая этого разговора. Выходя, он увидел возле двери стакан чистой воды. Грегори. Юноша хотел бы бросить этот стакан в стену или пнуть, чтобы тот с шумом скатился на первый этаж, с треском разбиваясь, настолько настроение было на непроглядном дне, но он лишь поставил стакан на туалетную полочку и ушёл в свою комнату.       На утро он подошёл к матери и предупредил, что ему нужно было вернуться домой, что на самом деле у него было очень много работы, как у Жерара, так и в университете, а все его принадлежности на квартире. Попрощавшись также с Донной, он направился на выход.       — Ты предупредил отца?       — Он догадается, — не задумываясь бросил юноша.       — Ян, это что за разговоры? — возмутилась женщина и подошла ближе. Когда она коснулась плеча сына, тот резко отпрянул.       — Я-я хотел сказать, что он, ну, знает, — он опустил взгляд. — Я тебя люблю, мам, но мне правда надо идти, — пересилив себя, юноша обнял свою мать и ушёл, оставив женщину с множеством вопросов. И когда Грегори наконец спустился вниз к завтраку, она разъярёнными глазами оглядела того. — Ты сейчас же мне объяснишь, почему наш сын убежал из дома!               Прихватить с собой ключи от квартиры оказалось невероятной удачей! Выйдя на несколько остановок раньше, пришлось зайти в магазин за некоторыми продуктами. Приготовив себе обед и по совместительству ужин, Ян пытался себя чем-то занять. Заданий и уроков у него на деле никаких не было. Уборка заняла слишком мало времени, и приходилось бороться с желанием набрать заветный номер. Смотря на мобильный телефон, юноша ловил себя на вопросе: что будет, если он позвонит и расскажет о случившемся? Скорее всего его парень начнёт переживать и волноваться, и с большей вероятностью приедет домой, чтобы поговорить. Но это было бы до безобразия нечестно по отношению к нему. Джеймс не должен лишаться выходных с семьёй только лишь потому, что юноша поругался с отчимом. А мог ли он вообще с кем-то обговорить эту ситуацию? Кевин обязательно использовал бы едкое слово или согласился со словами Грегори. Маловероятно, что Люку нашлось бы что сказать, а если и да, то он предпочтёт об этом умолчать, чтобы не сделать ситуацию хуже. Лиссия? Ни в коем случае. Она была единственной, кто мог издеваться, но при этом защищать их отношения. Однако эта девушка часть семьи Джеймса, и поговорить с ней почти означало испортить эти праздники и ей. Нет. Ян решил провести время в собственной компании, обдумывая произошедшее, или же продолжать от этого убегать, пока его парень не заставит принять ситуацию. Поэтому в ход пошли попытки отвлечься. Во время просмотра фильмов он прошивал ткани, но слишком часто колол палец, а при вязании, он путал или пропускал петли. Мысли совершенно не о том. Юноша решил погрузиться в просмотры всего, что предлагали рекомендации сайта. Всегда ли было так много фильмов про отношения? Даже в детективах или триллерах бралась эта любовная линия.       День тянулся чертовски долго, а обдумывать произошедшее в одиночку всё также не хотелось. Стоило вспомнить это заветное «мерзость», как желудок сворачивался, вызывая рвотные позывы. Но неожиданный звонок вырвал из плена гнетущих мыслей. Ближе к вечеру с ним связался Джеймс. Его парень весь день не отвечал на сообщения и это вызывало определённого рода беспокойство, на что Ян просто ответил, что завтра он доберётся до дома сам и обязательно приготовит им что-нибудь на обед. На закономерный вопрос, юноша отмахнулся и начал расспрашивать о его выходных. И он был невероятно счастлив, что его парень хоть и был завален мелкими поручениями, но всё же хорошо проводил время.       Ночью ему вовсе не спалось. Каждый раз засыпая, его неведомая сила тянула назад в реальность, заставляя вздрагивать при каждом пробуждении. Видимо надумывать – это его очередная не лучшая сторона. Бросив эти жалкие попытки, Ян зацепился взглядом за руку. Кольцо. Не задумываясь, он коснулся цепочки на шее, поглаживая её пальцем. Настало время задуматься о поистине серьёзных вещах: что же означали их отношения? Прошло практически два года с момента начала их совместной истории. Они были полны романтики, понимания, наслаждения, и, что немаловажно, саморазвития. С самых первых встреч юноша чувствовал их разницу в … во всём. Даже их вкусы расходились. Джеймс никогда не любил сладости и по каким-то неведомым причинам шёл у него на поводу с самого начала и искал заведения с лучшими шоколадными кексами или тортами. А Ян? Он до сих пор не любил театр, но с удовольствием посещал выступления парня. Ему интересно вовсе не представление, а только молодой человек. Даже просмотры фильмов для него никогда не были настолько большой частью жизни до их совместного проживания. Но острее всего Ян чувствовал, как же он изменился за это время. Свои мысли он всегда представлял потоком реки, имеющей голубой цвет. Виднелось дно, и даже не было необходимости присматриваться, но не сегодня. Его река стала глубже и темнее. Для него больше не существовало статистики, как истины романтических отношений, нет. Теперь это просто выдумка и успокоение для детского сердца. Как завещал молодой человек, их отношения не стали центром всего его мира, но он ими невероятно дорожил и готов был на всё для их сохранения, даже готовить изо дня в день, работать и учиться до потери пульса, и находить время для любимого человека. Такая мелочь, как совместный сон до сих пор иногда будоражило сердце.       Нет, это не мерзко и не могло быть.       И как и было обещано, Ян приготовил на обед японскую лапшу из остатков мяса. Встретив парня, они сели за стол. Ещё у порога молодой человек заметил скверное настроение и уставшее лицо парня, его немного заторможенные действия, но молчал. Во время обеда Джеймс рассказывал о том, как проводил время с семьёй, и следил за реакцией Яна: он постоянно опускал глаза и бесшумно вздыхал. Этот человек просто не умел или же не хотел скрывать перед ним своего настроения.       — Что такое? — всё же не выдержал Джеймс. Он сразу почувствовал, что что-то происходило, но давление на этого человека не всегда оказывалось хорошей тактикой.       — Я поругался с Грегори.       — Помиритесь. Это бывает в любой семье, — последовала одобряющая улыбка.       Ян немного помолчал, смотря в тарелку. Осилив половину порции, он отодвинул тарелку.       — Не знаю. Он узнал, что мы встречаемся.       Теперь наступила очередь Джеймса молчать. Молодой человек отложил еду в сторону.       — Что он сказал?       — А что он мог сказать?! — почему-то его охватила злость. Он бросил ложку на стол, чем напугал своего парня. — Конечно он злился! Он ругался, и что всё это … — слова не хотели произноситься, и Ян опустил взгляд. Не так представлялся этот разговор: нытьё, слёзы, негодование, но не такая ярость. Вспоминая, как Грегори называл его парня, пальцами он непроизвольно впивался в кожу ладони.       Джеймс встал из-за стола и обошёл его.       — Это всё не мерзко, ясно?! Наши отношения – это самое лучшее, что у меня есть! И ты меня любишь! Я тебя не заставлял ничего делать, ведь так?! — как и той ночью, он чувствовал, как катастрофически не хватало воздуха. — А ты з-замечательный, ты просто … ты просто ... нх       Впервые за всё время их отношений разворачивалась настоящая истерика. Ян говорил словно взятые с неба вещи, тяжело дышал и постоянно моргал, прогоняя слёзы. Джеймс положил руки тому на щёки и поднял голову, вглядываясь в его светлые глаза.       — Я с тобой в отношениях, потому что я этого сам захотел. Хорошо? — и коснулся его лба своим ненадолго замолчав. Кажется, юноша начал дышать немного спокойнее. — Что он тебе сказал? — молодой человек нахмурил брови, отстранился и усадил парня на стул. Он налил ему стакан воды и сел рядом. Ян молчал. — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — Джеймс старался удерживался спокойный тон голоса. Кто же мог подумать, что его парень настолько тонкая натура и каждое происшествие в жизни будет так переживать.       — Он сказал, что я т-тебя, ну, запутал, а во всём виноват папа. Я не знаю, он его ещё в чём-то обвинял. Наверное, мне нужно п-поговорить с мамой, — наконец восстановив дыхание, юноша поднял взгляд на парня. — А ещё он сказал, что я … м-мерзкий, и наши отношения … такие же.       — Бред! Не думай об этом даже, слышишь? — Джеймс почувствовал неконтролируемый поток недовольства. — Я не знаю, что происходило с твоим отцом, но вот между нами … Ты ведь и сам знаешь, что всё не так. Ян, смотря мне в глаза, скажи, что ты сам не веришь в его слова, — он знал привычку своего парня, поэтому взял того за подбородок, не позволяя отводить взгляд.       — Нет, это не так, — юноша тяжело выдохнул, захватив свои пальцы в плен. И Джеймс видел это, как и то, что уже творилось с кожей. — А Грегори какой-то мужик, который спит с моей матерью.       — Ян, ты что такое говоришь? — молодой человек удивился.       — Мерзко, что он взял к себе женщину с ребёнком, которая спала с каким-то другим мужиком, — и снова сжал руки в кулаки.       — Ты перегибаешь палку. Сейчас ты почти называешь свою мать …       — Да плевать! Я не понимаю, что это за любовь такая, где происходит такая мерзость! Любовь ни для кого ничего не значит, и почему-то я теперь виноват, что этот мужик мой отчим, а другой – забил на моё существование во второй раз! Причём здесь я, ответь мне? Почему я не могу быть счастлив по-своему?!       — Ян …       Как бы Ян не относился к своей матери в разные периоды времени, он никогда не позволял говорить о ней в подобном ключе. Он совершенно не думал ни чём. И Джеймс не знал, как следовало поступать. Хотелось заставить его отмыть язык за такие слова, отругать, ведь злость – не причина не следить за своими словами. Но всё же победило второе желание. Если отругать Яна в такой момент, то можно было испортить всё. Поэтому молодой человек отпустил его подбородок и в осторожно взял за руки, поглаживая ладони большим пальцем.       — Малыш, — Джеймс бесшумно выдохнул, смотря на его пальцы. До сих пор он не видел их в таком состоянии. — Пошли в спальню, — и даже когда тот отпирался, молодой человек заставил своего парня дойти до комнаты. Как только они легки, Джеймс обнял его, прижимая к себе и похлопывая по спине. Тот что-то бормотал под нос, пока вовсе не уснул. Да, именно сна Джеймс и добивался. Его парень пережил стресс и нормально не спал точно сутки.       Вечером, когда юноша проснулся, то извинился за то, что испортил им обед, на что получил лёгкий шлепок по губам. Он предупреждал, что будет так делать каждый раз, когда его парень снова начнёт извиняться по любому поводу и отметил, что вот слова о матери как раз-таки стоили извинений. Затем он предложил посмотреть фильм. Джеймс даже что-то смог приготовить к ужину. Во время готовки молодой человек начал понимать, насколько же зависел от Яна. После начала их совместной жизни, он лишь пару раз помог парню в готовке, но не более. И постепенно начало приходить осознание, что отношения и совместная жизнь, это означало не только впустить другого человека в свою душу, но и в каком-то смысле стать от него зависимым. Эта мысль одновременно и пугала и восхищала. Словно прошло не два года, а приличных пять или шесть лет.       Наконец Джеймс не только видел, но и чувствовал, что его парень полностью успокоился. А это означало, что можно было вставить своё слово. Свет был погашен и они легли в постель       — Ян.       — М? — обняв того, юноша специально просунул тому под футболку холодные руки, и улыбнулся, услышав тихое возмущение.       — Ты правда самый чудесный парень, которого я встречал. Ты ужасно искренний и воспринимаешь всё слишком близко к сердцу. Правда, ты не представляешь, как я счастлив, когда ты готовишь мне завтрак, встречаешь с работы и смеёшься. Ты уже большая часть моей жизни, понимаешь? И очень важная, — он поцеловал в лоб. — Наши отношения начались потому что мы оба были не против. Но забудь ты уже об этом. Тебя должно волновать только настоящее.       — Понимаю … — задумчиво ответил юноша и выдохнул тому в плечо.       — Поначалу Крис меня хотел убедить, что ты меня просто запутал. И я даже задумал, хэй, а что если так? Но какая уже разница? — он приблизился к его уху. — Я счастлив, что такой простак и повёлся, — и поцеловал возле уха.       — Иногда ты такой … , — похихикал юноша и поднял голову. Он встретил взгляд этих ярких глаз. Именно они так запали в душу с самой первой встречи и продолжали сводить с ума каждый раз.       — Какой? Я не понимаю, — голос любовника сделался ниже, заставляя Яна прикусить нижнюю губу до боли.       — Ты ... Ну вот такой ты у меня, — он немного приподнялся и приблизился к прекрасному лицу, робко поцеловав.       И каждый раз юноша с замиранием сердца ждал ответа, даже если очевидно было: Джеймс продолжит. Сначала он даст возможность своему любовнику «наиграться», делая вид, словно именно он управлял процессом, но в самый ответственный момент, когда у него дрожали руки первым коснуться, вступал в эту «игру». Но то, как Ян научился приносить ему наслаждение одной рукой, поражало. Невольно он нашёптывал имя любовника в этот момент, что немало заставляло смущаться, поэтому лучший выход – поцелуй, и ещё, и ещё. Они всегда казались такими личными и волнующими, и в его глазах юноша выглядел ещё более желанным …               Наконец официальные рождественские каникулы закончились. За ними пришли новогодние праздники и самое время спектакля Джеймса. Юноша знал, что это была не самая интересная история, о двух влюблённых, что убили себя ради любви. Ох, этот Хекспир! Ох, эти нравы средневековой Англии! Не понять ему никогда этой истории. И парню досталась не главная роль, но не менее важная. Поэтому всё остальное время он решил затмить разговорами с Лиссией. И лишь при условии, что её угостят. Хитрые девушки, особенно их хитрость не знала границ в минуты отчаяния! Однако в этот раз они были удивлены игрой актёров. Ян давно знаком со многими из них, но давно не видел их выступлений. Их уровень явно возрос, и ничто не шло в сравнение с Джеймсом. Каждая произнесённая им реплика отдавалась эхом в голове. Казалось, он обращался лично к нему. Дыхание перехватило от того, как другие актёры ему не уступали, и это выглядело как битва талантов.       Юноша уговорил Лиссию немного подождать, потому что пойти поздравить парня с ещё одним прекрасным выступлением – традиция. Он уже как часть коллектива, здоровался с мимо проходящими, а кому-то даже что-то говорил об игре, но все точно знали, по какой причине пришел этот парень, и указали на нужную гримёрную. Зайдя в комнату, Ян прикрыл за собой дверь. Впервые его парню выделили небольшую комнату, которую он делил с актёром на главной роли. Джеймс, сидя на стуле, не успел произнести даже слова, как к нему подошёл юноша и взял того за щёки.       — Никогда бы не подумал, что я так сильно захочу тебя поздравить, — и впился тому в губы, прикрыв глаза. Джеймс притянул парня ближе, накрывая чужие губы поцелуем. Ноги Яна подкашивались, поэтому он позволил парню удерживать себя в равновесии. — Это было великолепно. Ты был великолепным! — воскликнул он, неохотно отстраняясь. — У меня самый великолепный парень, — весело посмеялся Ян.       — С твоей великолепностью мне пока не сравниться, — усмехнулся тот.       — Мы с Лиссией сходим перекусить. Когда вы посидите, заберёшь меня?       — Конечно, — и потянулся за ещё одним поцелуем, но ему было не суждено продлиться долго. В комнату зашёл второй актёр, и когда заметил покрасневшие лица двух парней, нахмурился. — Я тебе позвоню, малыш, — и на этих словах, он взглядом проводил своего парня.       С невероятным настроением Ян отправился выполнять своё обещание. Он сводил младшую сестру своего парня в приятное кафе, в котором весь свой интерьер напоминал всё самое прекрасное их эпохи возрождения. Муляжи статуй, картины, цветовая гамма. Всё выглядело невероятно! И шеф-повар в этом заведении оказался достойным. Это оценила также и Лиссия. Но это было не всё. Помимо вкусной кухни, они либо готовили сами, либо закупали десерты у очень хорошего кондитера. Венгерские вафли с шоколадом … Только чай в этом кафе был не самым вкусным. Возможно за баром человек только учился.       И помимо еды Лиссия делилась своими достижениями в музыкальной школе, и что её пригласили попробовать свои силы в оркестре. Игра в команде. Нужно понимать и слышать друг друга. Невероятный труд! И всё, что Ян мог высказать – это своё восхищение этой маленькой и хрупкой девочке. Также она не побоялась упомянуть, что позже за ней придёт её молодой человек, и при этом задорно улыбаясь. Это было весьма … необычно, обсуждать подобное со своим бывшим парнем.       — Ах, вот как! Меня больше нет в твоём сердце?! — театрально расстроился юноша, но вот на его плечи упали тяжёлые руки.       — В чьём сердце? — удивился Джеймс.       — Тебя в моём! — он продолжил свой спектакль.       — Он просто хочет переиграть тебя, — посмеялась девушка. — За мной скоро придёт Николас. Ой, не смотри на меня так! Я говорила тебе, этой мой парень, — возмутилась она, двигая тарелку Яна с вафлями ближе к себе, чтобы попробовать.       Пришлось прождать не больше получаса, прежде чем появился светловолосый юноша. Джеймс сразу принял важный вид и протянул руку для знакомства. Он выглядел слишком серьёзно, и когда представился как старший брат его возлюбленной, заставил парня понервничать. Всем вокруг показалось, включая самого Николаса, что кто-то в чём-то провинился.       — Прекрати! — возмутилась девушка и взяла своего парня под руку. — Ники, ты что, не видишь? Он просто дурачится. Ян, а ты прекрати смеяться, — она топнула ногой.       — Прости, — усмехнулся Джеймс и развёл руками. — Грех не пользоваться своими талантами в жизни.       — А я Ян, просто очень хороший друг.       — Приятно встретиться. Лиссия много говорила о Вас, — стандартно начал он разговор, но заулыбался достаточно искренне.       — Например? — поинтересовался Джеймс и взял стакан своего парня, чтобы сделать глоток чая.       — Вы встречаетесь, — и на этих слова и Ян, и Джеймс подавились. Николас произнёс это негромко.       — И что ты … — Ян бил себя по груди, пытаясь откашляться. Ему стало за себя неловко.       — А что я? Счастья вам, наверно. А меня интересуют свои отношения, — и перевёл влюблённый взгляд на всё также спокойно евшую девушку. Ей словно было всё равно на всё происходящее, потому что самым важным в её жизни был заказанный десерт.       Странное вышло знакомство, но оно даже в каком-то смысле понядло Яну настроение. Когда они наконец прогуливались по улицам по пути домой, он впал в молчание, размышляя о всём происходящем вокруг него.       — Мне кажется, что отношения делают человек взрослее что ли.       — С чего ты это взял? — Джеймс взглянул на парня и поправил его шапку, закрывая ухо.       — Хочешь сказать, что я не изменился с того времени? Какой ты, ну, злой, — он слегка пихнул того в плечо. — Просто я подумал, что … Я хочу стать лучше, чтобы всегда быть с тобой, не отставать как-то. Знаешь, сейчас я не очень чувствую между нами разницу, но когда мы только начали встречаться, мне казалось, что я такой дурак. Что я такой глупый, раз тебя не понимаю.       Джеймс тихо посмеялся.       — Если серьёзно, то ты на самом деле изменился. Дело не во мне. Ты бы к этому пришёл. Может … точно, может просто я твоя мотивация?       — Ты и мотивация, и друг, и любовь. Ты большая часть моей жизни, — юноша хитро подмигнул.               Прошло всего немного немало, но около двух недель, когда у них вновь совпало расписание на выходные дни. И Джеймс во что бы то ни стало решил устроить свидание для них. Они давно этим не занимались. Они оба приоделись, и по просьбе самого Яна, Джеймс немного подчеркнул его глаза и скулы парня. В целом молодой человек не пользовался косметикой в повседневной жизни. Зачем оно ему нужно было? Джеймс тоже задавался вопросами, но раз тот хотел …       После приготовлений, они отправились в ресторан. Ужин каждый сам себе выбирал достаточно долго. Так как они знали куда шли, цены волновали их во вторую очередь. Сложно было выбрать блюдо, особенно Яну, который не ел большую часть бобовых и рыбу. А вот десерт – Джеймс выбрал сам. Он знал, что его парень любил пробовать сладости в новых местах, поэтому и выбрал это место. В необычном виде им принесли особенное тянущееся мороженое в украшении фруктов и шоколада, а лёгкая посыпка из орехов и пудры заставляло блюдо принять довольно аппетитный образ! Его было даже жалко есть. Но не успел Джеймс об этом подумать, как юноша уже отрезал горячую вафлю и клал на неё мороженое. Что удивительно было для него, так это то, что в любом заведении Ян очень старался. В первый раз, когда он повёл своего парня в подобное заведение, то очень переживал за его манеры, но Ян умел приятно удивлять. Да, он был неаккуратным в еде, и мог поронять всё не только на стол, но и на пол. Однако, когда он приходил хотя бы даже в кафе, он следил за каждым своим движением.       — Тебе нравится?       — Да-да, — довольно протянул Ян.       По плану после ужина – прогулка по парку. Погода благоволила! Ветер к вечеру стих, с неба падали мелкие хлопья снега. На улице редко можно было встретить мимо проходящих зевак, отчего их времяпрепровождение ощущалось как очень личное. Никакой гомон, ничьи разговоры или шепот не могли отвлечь. Даже если они молчали, то молчали вместе, в унисон друг другу. Необычайное чувство единения. Возможно красоту этой прогулке дарил их внешний вид. Ян долго укладывал волосы и на предложения помощи наотрез отказывался, заявляя о собственной самостоятельности и независимости. Ему очень хотелось выглядеть особенно хорошо рядом со своим возлюбленным. И пусть никто не догадывался об их отношениях, для него было важно соответствовать Джеймсу. Ведь в его глазах он практически совершенен, хоть и никогда не признавался ему в этом.       — Ян.       — Ау? — он обернулся на парня. Тот остановился.       — Думаю, хватит нам ждать.       — Или хватит говорить загадками. Ну, в самом деле, — юноша нахмурился.       Джеймс вытащил их руки из кармана и поцеловал пальцы. Затем из другого кармана достал бархатную шкатулку.       — Да ну? — усмехнулся Ян и отмахнулся свободной рукой, как бы не веря. Но его парень настоял и протянул шкатулку.       — А ты открой.       Высвободив руку, юноша с подозрением оглядел вручённый предмет. Джеймс не был шутником, и если вспомнить всё, что между ними были, то шутки подобного уровня были не по его части. Его парень слишком серьёзен для такого. И чтобы больше не томить себя, Ян раскрыл шкатулку. Как и ожидалось, это было два одинаковых кольца, совсем немного различавшихся размером. Они были чуть широковаты, но с интересной квадратной гравировкой. Юноша потёр лоб, смотря на них. Джеймс положил руки тому на плечи и на ухо проговорил.       — Как и обещал, наши первые кольца за мой первый гонорар. Ты же примешь?       И в ответ Ян лишь протянул руку и шкатулку, чтобы тот надел кольцо. И как только его парень закончил, юноша в нетерпении украсил и его руку. Оно отличалось от того, что Джеймс дарил ему на прошлое Рождество, поэтому его пришлось надеть на другую руку. В каком-то смысле работа кольца была грубой, но никак не портила их пальцы. И что казалось странным для самого Яна, так это само чувство, вызываемое этим ювелирным изделием. Это не свадьба, и даже не расписка в дворце бракосочетания. Ничего официального, но это новый и более серьёзный шаг их отношений. Джеймс всегда смотрел в будущее, и если не был в чём-то уверен, то никогда не брался за дело, поэтому кольца – это его признание, что он готов продолжать их отношения ещё ни один год.       — Джеймс.       — Ау? — посмеялся молодой человек.       — Ты самый классный мужчина, — и юноша сжал его руку. Столько мыслей посетило его голову, столько слов хотелось произнести. — Ты правда … Я просто люблю тебя, — он наконец выдохнул и поднял на того взгляд. — Я правда люблю тебя.       Джеймс на мгновение замер и молча смотрел в полные счастья глаза. Ничем невозможно передать всё те эмоции и почему этот взгляд заставлял внутри всё перевернуться. За время их отношений они ни разу не признались друг другу прямо. Возможно Ян заложил какую-то странную традицию после того, как его вынудили сознаться в чувствах странным образом. Поэтому услышать подобное застало врасплох. Оно грело душу.       — Я … я тебя тоже люблю, малыш, — в силу отсутствия посторонних людей, Джеймс приблизился и оставил лёгкий поцелуй на губах возлюбленного.       — Это так приятно произносить, — Ян тихо хихикнул и потянул парня за собой дальше гулять по парку. Но выглядел он таким далёким, словно оказался в другом мире.               Ян ловил себя на том, что всё чаще смотрел на кольцо, пока не заметил странную закономерность: его парень одаривал его украшениями с самого начала. Ни браслет, ни кольцо, ни цепочку, ничего не снималось, только если это не была запланированная чистка серебра. И это заставляло чувствовать себя девушкой больше обычного.       — Что с тобой, мальчик? — Жерар уже не первый час наблюдал, как его подопечный странно улыбался, то смотря на руку, то поправляя браслет на руке. — Всё хорошо?       — Определённо. А у Вас, учитель? — и юноша перевёл на того взгляд. Этот вопрос на самом деле удивил … обескуражил модельера. И что он должен был ответить на него?       Но всё было хорошо ровно до одного момента, пока Жерар не признался, что затянул с одним заказом и ему требовалась помощь его ученика, ведь тот в срок выполнил свой последний пошив. Работа оказалась несложной, но кропотливой. Мужчина во всём винил свою занятость, в последнее время было назначено слишком много встреч, фотосессий и интервью, а принять заказ в подобной суматохе оказалось ужасным решением. Юноша согласился на помощь, но в случае хорошей оплаты. В этот вечер, как и последующие несколько дней он приходил поздно, когда Джеймс уже готовился ко сну. Молодой человек сажал парня за стол и заставлял его ужинать, даже если он не хотел, отводил в душ и укладывал спать. И эта ситуация казалась ему до неприятного знакомой.       — Глупый Жерар. Затянул, а я отдуваюсь, — недовольно протянул Ян, зарываясь под одеяло. Как только его парень лёг ближе к нему, то коснулся его холодными ногами. — Хотя бы заплатить обещал хорошо, — юноша хихикнул, когда Джеймс проругался из-за ледяного прикосновения.       И после тяжёлой недели, Ян проявил невиданную до сих пор активность. Он предложил сходить в одно интересное заведение. Это был не совсем бар, но и не совсем кафе. В воздухе витала атмосфера восьмидесятых, если не шестидесятых годов, а лёгкий джаз и не редкие гости-музыканты, для которых была оборудована небольшая деревянная сцена, придавали некий шарм заведению. И об этом месте ему рассказал Кевин, который последнее время всё чаще выбирался со своими одногруппниками. Хорошая возможность вновь прихорошиться и провести время с любимым человеком.       Родители Джеймса отправились в долгожданный отпуск в соседний штат, и машину предоставили полностью в его распоряжение. Молодой человек клялся, что обязательно приобретёт машину, а хороший водительский стаж позволял купить её из салона. Ян неожиданно поинтересовался и попросил научить его водить.       — Честно, я с удовольствие, но у тебя реакция … Мы будем долго тренироваться с тобой, — и этот ответ звучал неубедительно. Возможно молодой человек и не думал обучать своего парня от греха подальше. Он предпочитал оставаться его личным водителем.       Ян забронировал столик в углу зала, чтобы никто не отвлекал, никто не обходил, и ничего не мешало насладиться вечером. И Ян предугадал очень хорошо! В этот вечер пригласили музыкантов.       — Саксофон! Это такой романтичный инструмент, — заявил юноша и сделал глоток коктейля. Им принесли заказанную еду.       — Почему это?       — Ну, как? Это выглядит так здорово! Представь, играть джаз … это здорово, — он перевёл взгляд со сцены на своего парня. Джеймс в каком-то смысле возмущённо оглядывал человека на сцене, но отвлёкся, когда на его колено легла рука. — А ещё под джаз здорово сидеть с любимым человеком, — Ян протянул это невероятно мелодично и придвинулся немного ближе. Откуда в нём бралась вся эта наглость и самоуверенность? Но Джеймс не был против, и взяв его руку, поцеловал. Так как столик был угловой, то и вместо обычных стульев им достался удобный угловой диванчик.       Живая музыка и приглушённый свет дарили определённую интимность этому ужину. Темы для обычных бесед находились сами по себе. Хотя Ян часто задавался вопросом, о чём им разговаривать? Они жили вместе, их жизни почти связаны, а обо всех событиях они почти докладывали каждый вечер за ужином, как отчёт о произошедшем.       — Поэтому отношения никогда не должны быть центром твоей жизни, — молодой человек попросил официанта подать заказанные десерты. — В наших жизнях происходит много интересного. Мы можем говорить о чём-то и не обязательно всё понимать и знать. Ты же как-то рассказываешь мне о работе.       — Наверно, — юноша пожал плечами и опустил взгляд на руки. Он теребил так полюбившееся кольцо. Их заказ был принесён, и официант откланялся. — Я до сих пор не верю.       — Во что? — удивился Джеймс и попробовал свой десерт, затем он придвинулся ближе и дождался, пока его парень даст ему попробовать очередное шоколадное чудо. — Слишком сладко, — прокомментировал он. Недолго думая, молодой человек протянул на пробу кусочек пирога.       — Что я люблю тебя, — юноша пожал плечами.       Яну казалось, что начиная с того самого вечера каждый час, каждый день был наполненным чем-то необъяснимым. Чем-то, чего он до сих пор не ощущал и не видел. После ссоры с Грегори практически ничего не изменилось. Мать продолжала время от времени писать и узнавать, как же поживал её сын, иногда приглашала на ужин; отправляла пристранные видеоролики или картинки, и на всё это приходилось давать какой-либо ответ. Лишь диалог с отчимом опускался всё ниже и ниже. Каждый день он себе обещал, что именно завтра наберёт этот номер телефона и поставит в их разговоре точку, но «завтра» всегда оставалось в грядущем дне. Да и сам мужчина никак с ним не связывался. Достойная причина оттянуть неизбежное, обвиняя других. За подобные размышления Джеймс отругал своего парня. По его мнению, это было как-то несерьёзно.       — Не хочу домой. Понесёшь меня? — юноша поднялся на ноги и лениво потянулся. Но ответа не поступило. Взглянув на лицо молодого человека, юноша растерялся. Оно сделалось слишком серьёзным. К их столику подошёл мужчина и снял шляпу.       — Джеймс? — удивлённо поинтересовался тот и слабо улыбнулся.       — Господин Уоллэй, — Джеймс поспешно поднялся на ноги. — Здравствуйте.       Юноша готов был поклясться: руки его парня дрожали.       — Я рад, что всё-таки встретил тебя. Мы можем поговорить?       — Мал … Ян, возьми ключи и подожди меня в машине, пожалуйста.       Джеймс редко использовал этот повелительный тон, поэтому юноша лишь послушно ушёл, оставив их двоих о чём-то побеседовать. Конечно, множество вопросов: кто это такой, почему Джеймс занервничал, о чём они могли разговаривать, и ещё ни один и ни два подобных вопроса. Юноша сел на переднее сиденье и включил обогреватель. При любом исходе событий, всё, что он мог – это сидеть и ждать. Секунды и минуты беспощадно тянулись. Телефон отвлечься никак не помогал. Каждая кнопка на панели была обведена пальцем, подголовники поправлены, брелок от ключей машины внимательно осмотрен. Ян даже принялся изучать коробку передач, но дверь открылась и в тёплый салон пустили ледяной порыв ветра. Молодой человек сел в машину и сразу же взялся за руль.       — Джеймс, — он заметил, что волосы парня непривычно растрёпаны.       — Давай не сейчас. Приедем домой. Я хочу в душ, — раздражённо бросил тот и завёл машину.       — Нет, ты не поедешь в таком состоянии. Ты не умеешь водить, когда такой, — юноша взял того за руку и убрал её с коробки передач.       — Если бы я был уверен, что мне нельзя, я бы не сел за руль! Твоя безопасность намного важнее! — молодой человек грозно посмотрел на парня. И видя его удивление, шумно выдохнул. — Твоя безопасность важнее, — повторил он и откинулся на спинку сиденья, закрывая лицо руками. — Давай позже, пожалуйста. Я не хочу разговаривать, — в ответ на возможные вопросы, Джеймс махнул рукой.       Какое-то время они сидели в тишине. Джеймс о чём-то размышлял, он смотрел куда-то в пустоту, и как только был уверен в собственном душевном состоянии, вновь завёл машину. По дороге Ян включил тихую музыку, чтобы это безмолвие так сильно не давило ни на кого из них. Он ожидал, что по приезду они поговорят, но его парень продолжал молчать, иногда перебрасываясь парой фраз. Они готовились ко сну, но ничего не предвещало их разговора. Юноша думал сам завести этот разговор, но видя его настроение – язык не поворачивался произнести что-то кроме пожеланий на ночь. Проснувшись раньше своего парня, Ян умылся и приготовил завтрак. И как только постель опустела, Джеймс проснулся, но продолжал лежать, смотря в потолок. Мысли снова накрыли с головой. И как только Ян заглянул в комнату, то заулыбался. Подойдя ближе, он принялся расталкивать парня, заставляя идти умываться, и наконец завтракать. Джеймс молча повиновался, но не с привычным задором или возмущением, а с тяжестью.       И то, что он продолжал молчать в глазах Яна выглядело очень несправедливым. Сколько он помнит их отношения, Джеймс всегда твердил об одной истине – говорить обо всё, что беспокоило. И он не мог поверить в то, что вчерашняя встреча его вовсе не волновала.       — Так ты расскажешь, что не так?       — Давай не сейчас? — отодвинув от себя пустую тарелку, Джеймс взял чашку с кофе. Как он сам говорил, это всё его плохое влияние, потому что он вместе с Яном каждое утро выпивали по чашке этого напитка. Правда, у юноши это больше напоминало сахар разбавленный кофе.       — Вчера ты также говорил, — недовольно парировал он.       — Я сказал ещё вчера, что не хочу разговаривать, Ян. Ты не понимаешь? — Джеймс сжал кружку в руке.       — Хорошо, тогда не проси меня обо всём говорить. Чёрт, Джеймс, я говорю тебе всё и сразу, даже если я не хочу, просто потому что … между нами так надо. Сейчас … Сейчас ты ведёшь себя как лицемер! — Ян взял кружку в руки. — Я не буду с тобой разговаривать, пока ты сам не начнёшь. — и ушёл из комнаты.       И всё, что Джеймс мог сделать, это закатить глаза. Что за сцены ему устраивали с самого раннего утра? Он не говорил, что совсем не собирался делиться, но сам себе признавал, что хотел бы просто оставить всё как есть, не поднимать эту тему вновь.       Как и было обещано, юноша с ним не разговаривал в течении дня, только звал на обед, и на ужин, а иногда без предупреждения приносил тёплый чай, потому что он знал о привычках своего парня. Но это была хорошая возможность обо всём подумать: как поговорить, что ему следовало сказать, и нужно ли было вообще рассказывать о всех моментах. Джеймс ни на минуту не забывал о прошлом, хотя и не раз упоминал, что давно со всем смирился. Время от времени он мог забыть о нём, потонув в настоящем, в своей реальной жизни, работе, отношениях, но стоило остановиться хотя бы на секунду, как оно обволакивало с головой. Все самые неприятные мысли и события играли новыми красками. Каждый раз задавался вопросом: а что, если бы он поступил иначе? И даже не связные между собой вещи становились причиной разочарования. И когда его пригласили к ужину, Джеймс молча наблюдал, как его любимый человек положил ему в тарелку большое количество грибов в соусе. Он положил ложку с шумом на стол и закрыл лицо руками.       Определённо он знал и прекрасно понимал, что уже утром они продолжат жить, как и прежде, квартира вновь наполнится их разговорами или приятным уютным молчанием. Но на душе становилось до скрежета ногтей по столу неприятно. Сердце больно сжималось, видя, что ему не пожалели любимой еды, хотя сам юноша относился к грибам как к необязательному продукту и всегда ворчал, когда они отдавали за них столько же, сколько и за некоторое мясо. Лёгкое разочарование в самом себе и стыд заставили наконец предпринять хоть что-то, кроме полёта размышлений.       — Джеймс? — испуганно протянул Ян.       — Ничего-ничего. Ян, я правда поговорю с тобой позже. Пожалуйста, только хватит молчать, — убрав руки от лица, он протянул их вперёд, пальцами хватая чужие. — Обещаю, я всё скажу.       — Я тебе верю, — ответил юноша и большим пальцем погладил кольцо на его руке. — Приятного аппетита, — и он вернулся к еде.       Всегда. Ян всегда придерживался правила, что его парень говорил правду. За эти несколько лет он ни разу не предавал доверия, выполнял все обещания или делал всё, чтобы их исполнить до сих пор. Поэтому каждое подобное заявление звучало словно клятва. Джеймс всегда был с ним честен, и возобновить их привычный выходной день не составило труда. По обыкновению, он поделился проделанной работой. Заказчик оказался в этот раз со своими странностями, и юноша тренировался дома делать красивые вышивки на внутреннем кармане. И молодой человек с теплом вспомнил то, что Ян сделал ему на внутреннем кармане «всегда тебя обнимаю». Звучало глупо, но, когда он надевал тот пиджак во Франции, то действительно ощущал присутствие этого озорного мальчишки. Он чувствовал запах его одеколона и ловил себя на интересной мысли: этот парниша занимал все его мысли. С первых дней Джеймс относился к их отношениям серьёзно, потому что всегда тяжело тратить энергию и силы на человека, и делать это просто так означало себя не уважать. Но именно в те моменты ему казалось, что этот выбор был действительно правильным.       Ян ушёл в ванную комнату. Это уже была его традиция, принимать ванну с маслами. По первой Джеймс смеялся, но когда он ближе познакомился с его кожей, не смел более даже задуматься о глупости этого решения. Молодой человек любил особенно кожу рук, они всегда на ощупь были не только нежными, но и какими-то по-особенному бархатными.       Мотнув головой, Джеймс направился в ванную. Он постучал и через несколько секунд вошёл. И застал, как его парень вздрогнул, пролив немного воды на пол.       — Джеймс! Я же просил не заходить, когда я … ну, голый!       — Что я там не видел? — молодой человек посмеялся и закрыл за собой дверь. Все ленивые протесты и громкое возмущение были проигнорированы.       Ванная комната была небольшой, поэтому Джеймс опустился на коврик у ванны, облокотился руками о её края и положил голову. Некоторое время он молча смотрел на юношу.       — Это был отец Лолы, — он дождался, пока Ян успокоится и снова расположится в воде. Тот выдохнул и откинул голову назад. — Он случайно увидел меня там. И … подошёл поговорить, узнать, как дела, — и снова замолчал.       — Тогда что произошло?       — Господин Уоллэй извинился. Я говорил как-то, что они с женой много что делали. И угрозы родителям, они пытались даже обращаться в газеты, чтобы обвинить меня и родителей в смерти Лолы.       — Но ты не виноват! — юноша не выдержал и поднял голову.       — Я знаю, но я чувствую, что мог бы хоть что-то сделать. Но он искренне просил прощения и надеется, что сейчас я счастлив. Знаешь, господин Уоллэй всегда был классным, — молодой человек слабо улыбнулся. — И когда мы прощали, он пожелал чего-то хорошего в путь, но подошла его жена. Это женщина … Уверен, что Лола была бы такой. Нельзя о мёртвых говорить плохо, но характер у неё пошёл в эту женщину. В последний раз, когда мы встречались лично, она кричала на меня и почти вырвала капельницу. И ничего не поменялось, мне не хватало только капельницы.       — Но столько времени прошло …       — И мне было бы всё равно. Но с каждым годом я чувствую себя всё более и более виноватым. А когда я невозможно счастлив, задумываюсь, чего лишилась она, её родители.       — Ты такой умный, и такой глупый одновременно, — юноша покачал головой и сел лицом к своему парню. — Ты должен радоваться, что жив! Ты представь, сколько у тебя теперь есть. Это грустно, что с ней произошло. Да простят меня Боги или кто-то ещё, но без этого … ну, я бы никогда тебя не встретил. Неужели ты сожалеешь обо всём? — и протянул руки.       — Нет, малыш, нет, — он поднял голову.       — Тогда почему рядом со мной ты не думаешь о таком? Подумай о себе, а не о них! Ты не виноват, что водитель был такой идиот. Чтобы ты мог сделать?       — Ничего, — молодой человек выдохнул.       — Тогда ты будешь и дальше говорить, что виноват?       — Не думаю, что это … правильно.       — Если ты начинаешь думать о таком, начни думать обо мне! — весело заявил Ян и приблизился к парню. — Я ведь большая часть твоей жизни. Вот, оправдывай моё положение.       Джеймс оставил лёгкий поцелуй, переплетая пальцы.       — С каждым разом я понимаю, что действительно люблю тебя.