***
Проснувшись от громкого стука в дверь, а после уже практически от долбежки, я быстро встала и, толком не соображая, что вообще происходило, открыла замок. За порогом стоял Том. – Умывайся, одевайся, через полчаса мы выезжаем в аэропорт. Времени совсем нет, хорошо, что ты вчера собрала вещи. – Что-то случилось? – Я потёрла сонные глаза. – Ты чего такой испуганный? – Я? – Брови Тома подскочили. Он выдохнул и прикрыл глаза, после чего посмотрел на меня привычным мне спокойным взглядом. Только вот я видела, как он на самом деле себя чувствовал. То и дело поправлял закатанные рука рубашки, засовывал руки в карманы, высовывал, не знал, куда деть кисти. Теперь опёрся о дверной косяк. – Я в порядке. – Да ты нервничаешь, я прекрасно знаю, как ты себя ведёшь во всевозможных ситуациях. Что такое? – Потом, Андреа. Собирайся, умоляю. Я буду ждать тебя внизу. И не трать время на сообщения Мёрфи, Хизер, кому угодно. Времени нет, скоро самолёт. Закрыв дверь, он ушёл, а я, переняв его настроение, такая же взбудораженная и испуганная, стала как можно быстрее приводить себя в порядок. Уже через пятнадцать минут я, одетая, спускала чемодан на первый этаж. Том сидел на стуле у выхода и смотрел в пустоту, не двигаясь, пока не заметил меня. – Ничего не забыла? – Он резко вскочил. – Документы, зарядки, телефон, ноутбук? – Всё взяла. – Никому не говорила, что мы уезжаем? Я отрицательно замотала головой. – Даже не проверяла сообщения. – Хорошо. Я заблокировал наши номера. – Что? – От удивления мои глаза расширились. – Чтобы отрезать любые контакты. Прости, надо было делать всё быстро. Как только вернёмся, я куплю нам новые. – Ты объяснишь мне, что произошло? На улице затормозил автомобиль. Том выглянул в окно. – Такси. Всё потом, Андреа. Едем. Я, не понимая совсем ничего, делала то, что говорил мне Том. Мы действительно поехали в аэропорт. В машине царила полная тишина, за исключением звуков самого авто, пальцев тома и тихой музыки из его телефона – он играл во что-то. Я всю дорогу просто смотрела в окно. – Два цезарь ролла, девять наггетсов и один Хэппи Мил. Я ждала Тома за столом в макдональдсе в аэропорту. До самолета было ещё целых три часа, при этом мы уже зарегистрировались на рейс и сдали багаж. Услышав, что взял Том, я немного удивилась. Через несколько минут он подошёл с подносом в руках. – Хэппи Мил? – Да. – Он кивнул. – Это тебе. Сначала открой, а потом смотри на меня, как на идиота. Насторожившись, пока Том распаковывал ролл, я притянула к себе детский обед. Как только заглянула внутрь, в моих глазах загорелись искры, а рот открылся от изумления. – Розовая пантера! Точно такая же, какую ты мне подарил, когда мне было восемь. – И которую ты потеряла, а потом долго плакала, да. Представляешь, у них тематика ностальгии, по новой выпустили старые коллекции. Расплывшись в улыбке, я обняла маленькую игрушку. – Спасибо. Теперь я точно никогда её не потеряю. Том усмехнулся. – На твоём месте я бы не был так уверен. – Я выросла! – А на игрушку отреагировала точно так же, как и в первый раз. – Отстань. – Я нахмурилась, посадила пантеру на поднос и тоже принялась есть. Как только еда закончилась, я взяла Пинки, именно так я называла его в детстве, в руки и посмотрела на брата. – Может всё-таки расскажешь, почему мы через пару часов уже вылетаем в Нью-Йорк? – Меня срочно вызвали по работе в офис. Завтра надо железно быть там. Не оставлю же я тебя одну? – Отговорки тоже из разряда, как когда мне было восемь. – Я выдохнула. – Том, я действительно выросла. Ты можешь рассказать, что случилось, не выдумывая какие-то истории. Он подумал, сжимая в руках салфетку, после чего встал. – Давай сядем куда-то, где не так много людей. Мы пришли в один из дальних углов зоны ожидания и сели на свободные стулья. – В общем, я случайно узнал всё это. Проснулся где-то в шесть утра, пошёл попить воды. Не смог уснуть, решил зайти к бабушке и поговорить с ней, как раз. Бабушки не оказалось, на удивление, хотя она всегда была дома в такое время. Родителей тоже не было. Я увидел какую-то кучу листов, разбросанных на столе. Ну, вернее они просто неаккуратно лежали. Я решил поправить, а там были документы, все под копирку, только название болезней разное и даты тоже. – Том усмехнулся. – Я думал, что бабушке резко стало плохо, что её увезли, даже не подумал, что что-то могло быть не так. Испугался. Минут через двадцать пришли родители вместе с ней и сказали, что они из больницы. Дали лист с заключением о болезни. Точно таким же, каких у бабушки лежало штук пятнадцать на столе. Только число сегодняшнее. – Ты хочешь сказать… – Да. Бабушка ничем не больна. Нас снова обманули, заманили таким образом сюда, чтобы затем под давлением определенных факторов заставить нас остаться на дольше, дольше, ещё дольше, а потом навсегда. Я не могла сказать, что не ожидала чего-то подобного от своих биологических предков, но бабушка… бабушка? Моё сердце билось о грудь с такой силой, что в ушах отзывалось эхом. – А потом… – А потом они снова уехали по каким-то делам. Я купил билеты на сегодняшний рейс, разбудил тебя и дальше ты всё знаешь. Между нами повисло тяжелое молчание. Спустя несколько секунд коленка Тома затряслась. – А ведь ты изначально говорила, что сближаться с ними плохая идея. Какой же я наивный идиот. – Он закрыл лицо руками. – Вся эта ситуация такой абсурд. Ты веришь, что такое действительно бывает в жизни? – Том резко повернулся в мою сторону. – Что мы не в дешево-снятом кино, что это реальность. – Он выдохнул. – Я должен был защищать тебя от них, в итоге повёлся на поводу и потянул тебя за собой, ещё и обвинив в твоей неприязни. Какой же я… – Том, хватит. – Я прервала его, смахнув с лица непрошеные слёзы. Возможно, он не замечал, но у него они текли тоже. С ещё большей силой. – Мы знаем, через что мы прошли. Я знаю, через что ты прошел и чем пожертвовал, чтобы у меня был старший брат, как лучший образец для подражания. Не вини себя за то, что захотел любви, которую всю жизнь дарил, но не мог получить сам. Если старший брат может постараться и встать на место отца, то младшая сестра никак не может встать для него на место мамы. Хватит винить себя. – Ты можешь сказать Мёрфи, если хочешь. – Он шмыгнул носом и вытер глаза тыльными сторонами ладоней. – Или не говори и сделай сюрприз. Завезём вещи, далее я поеду на работу, там в ночную смену сегодня Эрика. – Он выдохнул. – Так её зовут, кстати. Увидимся. Может, станет легче. Не хочу, чтобы ты была одна. Я кивнула. – И прости за то, что пытался соврать. Я до последнего не хотел, чтобы тебя это ранило. Всю жизнь всё пытался брать на себя, отгородить тебя от любого кошмара. А ты уже взрослая, вообще-то. – Он грустно усмехнулся. – И, как бы я ни хотел, защитить тебя от всего у меня уже не получится. Почему они не перестают течь? Я не понимаю. – Он снова вытер свои глаза, теперь рукавом кофты. – Это наша общая боль, Том. – Я положила руку ему на плечо, на удивление перестав плакать. На место слезам пришла опустошенность, которую мы оба надеялись не испытывать, но в глубине души знали, что она была неизбежна. – Ты больше не должен брать всё на себя. И эта ситуация лишь показатель того, что нам нельзя полагаться на кого-то, кроме друг друга и нас самих. И ссориться нам тоже нельзя. – Я, успокаивая, положила голову ему на плечо. – Ты молодец. Я бы ничего не смогла добиться в жизни без тебя и твоей поддержки, Том. Эрика, чёрт возьми, счастливая девушка. Но если обидит, я тоже в стороне не буду стоять. Том засмеялся и шмыгнул носом. – И что ты сделаешь? – Кину в неё Пинки. У него супер-сила, ты забыл? – Точно. Он пропускает ток через лапки. – Слёзы на его лице уже высыхали. Через секунду Том нахмурился. – Эй, это жестоко. – Нисколько. – И вообще, раз на то пошло, Мёрфи хороший парень, но не дай бог он с тобой за своей спиной на этом мотоци… – Так, всё, стоп. – Я положила руку на его грозящий палец, которым он уже махал во всю перед моим лицом и опустила его вниз. – Я поняла. Я держусь крепко, он смотрит в оба и не моргает.***
– Ты решила, что будешь делать? Пока здесь ловит вай фай. – Спросил Том, пристёгивая ремень безопасности в самолёте. – Я узнала о его планах, он работает до десяти. Учитывая разницу во времени, мы успеем даже завести вещи и отдохнуть прежде, чем я встречу его с работы. Пусть это правда будет сюрприз.***
Съежившись от прохладного, вечернего ветра я стояла на парковке прямо возле мотоцикла Мёрфи. Он вот-вот должен был собраться и выйти сюда. Руки тряслись, непонятно, то ли от холода, то ли от волнения. Мы не виделись больше месяца и всё, чего я хотела, это лишь снова обнять его и не отпускать уже никогда. Ощущение, что мы не были рядом вечность. Возможно, именно поэтому от запаха его парфюма мои ноги подкосились, а сердце заколотилось так, как в первые дни осознания моих чувств к этому человеку. Я повернулась в сторону аромата и увидела Мёрфи, который шёл, уставившись в свой телефон. Бежать? Или не бежать? Нет, пусть подойдет и увидит. Как только он положил руку на шлем, то заблокировал свой мобильный и поднял глаза. Сначала он не понял, что произошло, затем понял, но не знал, что ему делать. Его глаза увеличились от удивления раза в три, он успел схватиться за волосы, посмотреть по сторонам, вдохнуть несколько раз, в попытке начать диалог, но в итоге аккуратно притянул меня за запястье так, что я полностью облокотилась на его тело, а своими губами он сразу же нашел мои. Предвидев то, что я, как чаще всего бывало, не смогу снова твердо стоять на ногах, он крепко обвил мою талию, не позволяя не то, что упасть, но даже отодвинуться от него на миллиметр. Боялся, что снова исчезну? – А теперь, принцесса, – сказал он, набирая в лёгкие воздуха, – рассказывай, почему ты уже вернулась и почему сделала это молча. Твой телефон был весь день недоступен. – А можно потом? – М? – Он вскинул брови и внимательно посмотрел мне глаза. – Что-то случилось. Поняв, что не выдержу взгляда, я разорвала зрительный контакт и крепко его обняла, затем уткнулась в шею и выдохнула. Господи, как же на самом деле мне было плохо. Это всё действительно было ужасной идеей с самого начала. И чёрт с ними, с родителями, они никогда не смогли бы предать нас сильнее того дня, когда вышли за дверь нашей квартиры и не вернулись. Бабушка сохраняла с нами контакт, мы с Томом всю жизнь считали, что она единственный член семьи, которому было на нас не всё равно, не считая тёти и дяди, на которых мы повисли тяжким бременем до момента, когда нам обоим исполнилось восемнадцать. Бабушке действительно настолько на нас плевать, что она согласилась на это? Привезти нас насильно с помощью вранья и надеяться на то, что мы останемся? А не контактировала она с нами из-за того, что было стыдно? Или, наоборот, боялась случайно не сдержать хохота в нашем присутствии от недоразвитости своих наивных внуков? Боялась засмеяться над тем, что мы любили её, а она нас нет? – Что бы там ни произошло, ты дома, слышишь? – Мёрфи прервал поток моих мыслей, произнося слова тихо мне на ухо. Его руки прижали меня ещё ближе к телу. – Я рядом, ты в безопасности. И через секунду я завыла, сжав на его спине ткань весеннего плаща.