Бесконечное наказание

      — Знаешь, я тут подумал, что никакой ты не Бог Коварства, — Мобиус спускался по ступеням, попутно доставая из кармана пиджака темпад.       Со стороны Локи послышался тяжёлый вздох. Трикстер вновь попробовал освободить себя от рук минитменов, но вынужден был признать, что в этот раз, Мобиус позаботился о его попытках побега.       — О-о-ох, началось. Дурацкие оскорбления от оскорбительного дурака, — Лафейсон кое-как развернулся в сторону Мобиуса и продолжил: — Кто же я? Бог самосаботажа? Или Бог ударов в спину?       — Да ты просто мудак и плохой друг! — Мобиус кинул на Локи сочувствующий взгляд и вернулся к темпаду, вводя в него координаты портала.       Фраза агента заставила трикстера замолчать. Мобиус никогда не оговорил в сторону варианта такие слова и осаживал остальных, когда кто-то пытался упрекнуть Локи публично. А теперь он сам нелестно отзывался в сторону Бога при посторонних людях. Но больнее всего ударили слова о том, что Локи плохой друг.       Мобиус был первым, с кем Локи смог построить доверительные отношения. Был первым, кто доверял Локи. Пусть он и не упускал возможности подколоть варианта, но всегда был рядом. Мобиус был первым, кого Локи не хотел подводить и предавать. Но всё же предал. И сейчас трикстер стоит под стражей двух минитменов и ждёт приговора, который, он уверен, агент вынесет без какой-либо жалости.       — Ты подумай пока над этим. А у нас всё готово, — после этих слов, Мобиус нажимает на темпад и, перед Локи открывается проход. Временная дверь светится зловещим красным и не предвещает ничего хорошего.       — Что это? — Локи снова пытается вырваться или хотя бы отодвинуться от прохода, но вновь безуспешно.       — Увидишь, — агент кивает минитменам, и те подталкивают трикстера к порталу.       — Мобиус! — отчаянный крик заставляет агента поднять взгляд на Бога.       — Ладно, — Мобиус жестом останавливает минитменов. — Позвольте ему, последний отчаянный трюк от отчаянного трюкача. Продолжай.       Локи смотрит на Мобиуса и впервые на лице Бога проскальзывает выражение страха и безнадежности ситуации. Чтобы не было по ту сторону портала, Локи должен сказать всё Мобиусу сейчас или он потеряет эту возможность, вероятно, навсегда.       — УВИ тебе лжёт, — слова звучат очень медленно и растянуто. Локи боится. Боится, что ему не поверят.       Мобиус смотрит на Локи и на его лице расцветает улыбка. Агенту стало казаться, что в последнее время он стал улыбаться гораздо чаще. Но эта улыбка отличается от других. Слишком нервозная, не к месту.       С уст агента слетает лёгкий смешок, и он махает рукой в сторону минитменов:       — Толкайте его.       Последнее, что видит и слышит Мобиус перед исчезновением Локи, это его разочарованный взгляд и крик «нет!».

***

      Локи ожидал оказаться где угодно: в какой-нибудь дыре на краю Галактики, в гостях у Суртура*, в руках Таноса, сжимающего его горло. Где угодно, но точно не в своей комнате во дворце Асгарда.       Всё было так, как он помнил. Все вещи стояли на своих местах, а на столе лежала открытая книга. Комната выглядела живой, будто хозяин её отлучился на пару минут и вот-вот должен открыть дверь, войти внутрь, сесть за стол и продолжить чтение. Но никто не вошёл в комнату и не сел за стол. Её хозяин стоял сейчас посреди своих апартаментов и не понимал, что он здесь делает и зачем Мобиус отправил его сюда.       Трикстер думал, что простоял так не менее часа, прежде чем сделал первый шаг. И ничего не произошло. Совсем. Всё осталось на своих местах, а из порталов не вылетели стражи времени и не перезапустили этот отрезок времени, и Локи никто не забрал назад. Что бы Мобиус там не придумал, видно он ошибся координатами. Или же решил покончить с Локи раз и навсегда, вернув того в Асгард и оставив там доживать свою жизнь.       Лафейсон ещё раз оглядел свою комнату и уверенным шагом пошёл в сторону двери. Первое, что он хотел сделать сейчас, это найти свою мать и убедиться, что с ней всё хорошо. Он хотел быть уверен, что Фригга жива и при встрече обнимет своего непутёвого сына и скажет что-нибудь ласковое, утешающие. И будто бы не было того ужасного момента, что он увидел на плёнке.       Словно прочитав мысли трикстера, в комнату вошла Фригга и остановилась напротив Локи. Лицо Лафейсона озарила улыбка. Он подошёл к своей матери и крепко обнял её, тихо прошептал:       — С тобой всё в порядке, ты жива…       — Могло быть по-другому? Или ты решил не останавливаться на Торе? — голос Фригги звучал холодно.       — Что, прости? — Локи отстранился от матери, продолжая держать руки на её плечах.       — Я научила тебя магии, чтобы ты использовал её во благо, помогал другим, а не применял против своего брата. Локи, ты мог убить его.       Теперь Локи не понимал совсем ничего. Сколько он себя помнил, все его попытки сделать Тору пакость, обычно не несли за собой серьёзных последствий. Он ограничивался банальными шутками или подколами. Так чем же он сейчас провинился?       — Мам, я не понимаю в чём моя вина. Я вообще не отсюда. Мобиус отправил меня сюда в наказание. Меня забрали из моей временной линии, потому что я создал нексус событие и нарушил течение таймлайна. Мне пришлось работать на организацию УВИ и ловить свой же вариант, но только из другого времени. А ещё…       Но договорить Локи не дали. Фригга подняла руку, останавливая поток слов Бога.       — Ты очень сильно подвёл меня. Я думала, что ты сможешь управлять своими силами и здраво оценивать ситуации. В итоге я вижу ребёнка, который не может отличить реальность от игры. Я надеюсь, что ты подумаешь над своим поведением и извинишься перед братом.       Фригга развернулась и вышла из комнаты, оставив Локи наедине со своими мыслями.       Принц сел на стул возле стола и посмотрел в окно. Пожалуй, пришло время во всём разобраться и лучше сделать это до следующего визита матери, чтобы иметь хоть какие-нибудь аргументы в свою защиту. Но найти он их не успел. В комнату снова вошла Фригга и бросила в сторону Локи строгий взгляд.       — Мам, чтобы ни случилось с Тором, мне жаль. Я не хотел этого и очень сожалею, — Лафейсон встал из-за стола и медленно подошёл к Фригге.       — Тогда почему не подошёл и не извинился перед ним? Как я могу поверить в искренность твоих слов, если даже дойти до брата и попросить прощение ты не можешь? Где была твоя голова, когда ты затеял эту игру? А если бы Тор не успел среагировать, и ты перерезал бы ему горло?       Вот теперь он вспомнил. Вспомнил тот злосчастный день, когда они с Тором устроили спарринг в лесу. Старший братец взял его на слабо: что без своей магии Локи никогда не сможет победить. И Локи принял вызов. Битва затянулась на добрые полчаса. Беря Тора не силой, а умом и ловкостью, младший изматывал своего брата и, когда Тор казался полностью измученным, Лафейсон был готов нанести последний удар, чтобы уложить Тора на лопатки. Но тот, то ли случайно, то ли, зная план Локи, подсёк ноги братца, когда тот кинулся на него. Локи тут же потерял равновесие и схватился за плечо брата, увлекая его за собой на землю. Именно тогда в руке Бога возник кинжал.       Случайно. Локи не хотел использовать его против Тора. Это была просто самозащита, которая чуть не убила Тора. Благо всем Богам, Тор успел выставить руки вперёд и навис над Локи. Кинжал оставил лишь тонкую кровавую линию на шее брата. Не смертельно, но неприятно.       Локи помнил тот взгляд Тора. Он смотрел на него со страхом в глазах. Он боялся Локи. А Лафейсон продолжал держать кинжал в уже дрожащей руке. Он не знал, что делать: бежать или остаться, признать ошибку и извиниться или забыть об этом навсегда и стереть из своей памяти? Но Тор не забудет, и будет смотреть на Локи как на врага.       Локи хотел бы никогда не вспоминать об этом. Возможно, именно тогда их отношения с братом пошли не в ту сторону. Локи боялся себя, боялся, что снова случайно призовёт свою магию и тогда кто-нибудь пострадает. Пострадает из-за него.       — Мам… мне очень жаль. Я… я не ожидал, что так получится, — голос начал дрожать. — Я извинюсь перед Тором, обещаю. Можем прямо сейчас пойти к нему.       — Почему я должна напоминать тебе о том, что у тебя есть брат, которому ты дорог. Тор любит тебя, Локи. Но взамен получает твой ужасный характер, а потом и такие выходки? Он дорожит тобой и всегда был на твоей стороне.       Фригга посмотрела на Локи тем самым взглядом, которым смотрят на него все, когда говорят следующую фразу:       — Жаль, что ты не такой как он.       Да, эту фразу он слышал каждый раз, когда оказывался рядом со своим братом. Людям, находящимся около них, даже не надо было говорить её вслух. Локи всё видел. Их взгляды, что они бросали на Тора, а потом на его младшего братца. Это кололо больнее самого острого кинжала, оставляло глубокую рану, которая не зарастала. Он жил с этой раной всё время, стараясь засунуть боль как можно глубже. Почти не замечал её. Но Фригга знала, куда бить. Её слова достигли цели.       Локи никогда не чувствовал себя настолько опустошённым. Даже предательство со стороны Одина не было настолько болезненным, насколько сейчас жестока и беспощадна прозвучала фраза матери.       Лафейсон отошёл от королевы и сжал руки в кулаки. Поперёк гора встал ком обиды, не давая нормально дышать, а глаза предательски начало щипать.       — Я рада, что Тор первенец и по праву наследования сможет занять трон Асгарда. Под твоим началом эти девять миров оказались бы в хаосе. Мы все были бы обречены на гибель, — Фригга развернулась и направилась в сторону выхода, и как только её рука коснулась ручки, она остановилась и с грустью в голосе произнесла: — Ты несёшь хаос, боль и разрушения, Локи. На большее ты не способен.       Локи хотелось исчезнуть из этого мира, из этой Вселенной, перестать существовать, лишь бы не чувствовать боль. Самый близкий и дорогой человек только что отвернулся от него. Прямым текстом сказал, что Локи — монстр, что вся его натура строится на страданиях других.       Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Кричать, чтобы услышали все и замолчать, чтобы про него забыли. Тело бросало в мелкую дрожь, а ноги отказывались держать его. Лафейсон опустился на колени и сжал горло руками, впиваясь ногтями в кожу. Внутри всё жгло, царапало, слёзы скапливались в уголках глаз и норовили скатиться вниз по щекам.       Слабак. Всю жизнь им был, таким и остался. Слова ранили сильнее, чем он этого хотел. И он не мог ни чего с этим сделать. И не пытался.       Если Мобиус хотел увидеть Локи поверженным, он этого добился. Сейчас его заберут отсюда, выведут в коридор и поведут в комнату, где удаляют всех аномалий. А может, удалят прямо здесь. Избавят персонал от лишней волокиты с неудавшимся завоевателем и поставят крест на его истории.       Но ничего не произошло. Локи никто не забрал и, похоже, что никто этого делать и не собирался. По крайней мере, в ближайшее время. И это стало настоящей пыткой.       Фригга заходила в эту комнату, и каждый раз произносила одни и те же слова, которые эхом отдавались в голове трикстера. После десятого визита Фригги в комнату, Локи перестал считать и надеялся, что следующий раз будет последним.       Лафейсон чувствовал, будто весь он состоит из чёрной липкой жижи, которая по венам распространяется по всему телу. Он переполнен ею, но избавиться от неё никогда не сможет. Будет жить, пока она полностью не поглотит его. Ждать осталось совсем недолго. Последние слова Фригги стали решающими.       — Мне жаль, что я твоя мать.       Вокруг словно выключили все звуки. Наступила звенящая тишина. Локи, больше не мог терпеть. По щекам покатились первые слёзы, оставляя солёные дорожки и капая на брюки трикстера. Локи согнулся, почти касаясь лбом своих коленей, и закрыл уши руками, лишь бы снова не слышать свою мать.       Комнату пронзил отчаянный крик, и с ним вырвалась и магия. Всё пространство залил зелёный дым, отбрасывая к стенам предметы. Комната стала похожа на зону боевых действий, а не на покои принца.       Дверь снова открылась и внутрь вошла Фригга.       Королева остановилась прямо у входа и оглядела комнату. Затем медленно подошла к сидящему на полу Локи и взяла его руки. Начала нежно поглаживать большими пальцами кисти рук принца.       — Локи? — в голосе не было злобы или упрёка, наоборот, только интерес и непонимание.       Принц медленно поднял затуманенный взгляд на Фриггу. Слёзы мешали разглядеть выражение её лица, но он не был уверен, что хочет увидеть его.       — Боги, что здесь произошло? — Фригга убрала упавшие на лицо Локи пряди волос и вытерла его слёзы.       Что-то было не так. Она не могла поверить, что перед ней сидит её сын. Весь потрёпанный, в грязной одежде, местами порванная рубашка. На лице были маленькие царапины, а на правой руке глубокая рана с запёкшейся кровью. Он выглядел настолько напуганным и загнанным, что Фригга боялась сделать лишние движения.       Локи хотел что-то сказать, но не смог издать ни звука. Горло болело, а язык не слушался.       Лафейсон не был уверен, что делает всё правильно, но не мог упустить этот шанс. Он обнял мать, прижимаясь к ней всем телом и вдыхая родной запах. Фригга крепко обняла его в ответ, невесомо касаясь губами виска и зарываясь рукой в волосы Локи.       — Всё хорошо, милый. Я рядом.