Ошибка.
Каждый воспринимает слово по-разному. Вызывает ли оно отрицательные эмоции? Ошибки не всегда вводят в вашу жизнь только плохое. Мы просто привыкли заносить их в чёрную полосу. — Шиничиро… Имя, такое сладкое. Глаза распахнулись, шум будильника нагло раздражал нервы. Девушка хотела пить, но чётко помнила, что разлила воду, которую перед сном, обычно, ставила на тумбу в маленьком стаканчике. — Что… Наверно мама убрала и принесла новую, — обращать внимание на такие мелочи не было сил, разум т/и полностью занят Сано, и тем, что его больше нет.Записка вызвала сильную истерику.
— Я идиотка, — и ненависть к себе. О чём он думал в последний момент? О ком думал? Девушка чувствовала ужас, оставив его с самим собой на долгое время. Сделав его чужим, не решившись раньше признаться в чувствах. Поверив себе, что не нужна Шиничиро. Пока он нуждался в ней. — Подснежник, — грустно, и больно. Хрупкие цветы, стали сосудом горечи. — Долго сидеть собираешься? — мама несколько раз постучала в дверь. Она редко нарушала покой дочери, особенно в такой ситуации. — Нет, — т/и смахнула слезу. Действие стало привычкой. — Сейчас выйду. Придётся продолжить жить дальше. Или просто существовать? Она сомневалась, что сможет чувствовать себя хорошо. Вместе с Сано, умерла частица т/и. — Я забыла купить яйца, поэтому, на завтрак бутерброды. — Папа вчера купил, как ты не заметила? — присаживаясь за стол, подвинула чашку чая. Хотелось согреться. Тело, какое-то, холодное. — Т/и, я вчера не заезжал в магазин, — мужчина уплетал еду, и картина казалась знакомой. — Что? Я чётко помню, после похорон ты поехал за продуктами. — Каких похорон? — казалось, все сошли с ума. Женщина с волнением поглядывала на дочь, попутно завтракая. — Будто сама не знаешь, — зачем заставлять говорить об этом. Девушка чувствовала тошноту, только посмотрев на еду. Бледное лицо игнорировало всё, кроме жидкости. — Мы с папой работали весь день, тебе что-то приснилось? Кошмар? — Мам, — разговор нужно поменять. — Спасибо, что принесла воды. И убралась. — Т/и, мне кажется, тебе нужно отдохнуть, — женщина перестала есть, переключая всё внимание на дочь. Она казалась другой, словно, за одну лишь ночь произошло что-то страшное. — Я не заходила к тебе. — Что? — девушка так и не поела. Желания не было. — Ладно, может, мне приснилось, пойду погуляю немного. Дни повторялись, только выходные разбавляли жизнь, исключая поход в школу. Она молча сидела на качелях. Холодный ветер касался щёк, создавая жжение. Это совсем не волновало, девушка чувствовала, как постепенно замерзает тело. Всё равно. — Т/и! Майки как-то грустно смотрел на неё. — Привет, Манджиро, как твои дела? — улыбка получилась вымученной. Она забыла, как улыбаться. — Получше, чем у тебя, что случилось? Ты какая-то бледная… — Всё в порядке, малыш, всё… — убеждать себя трудно. Особенно, когда не веришь в это. Сано коснулся её плеча. Так глупо, в этой ситуации нужно поддерживать ребёнка. Манджиро потерял старшего брата, но в данный момент успокаивает девушку. Звонок. Она поднимает трубку. — Привет! Не забудь, завтра увидимся в парке, — Мичи, кажется, немного волнуется. — Что? Мы договаривались? — Вот, ты и забыла, — немного посмеялся, в голосе проскочила некая грусть, из-за которой т/и стало неудобно. — Прости, сама не своя. Можем увидеться сегодня? — девушка говорила с надеждой на положительный ответ. Не хочется, чтобы Майки видел то, что с ней стало. — Конечно, только рад. — Спасибо. Она быстро ушла с площадки, но до парка шла медленно. Нужно просто уйти подальше от Манджиро, нужно научиться быть весёлой перед ним. Нельзя, чтобы этот светлый ребёнок волновался из-за грустной соседки. Именно соседки. — Я обещала ему позаботиться о Майки и Эмме. — Что говоришь? Мичи принес кофе, чтобы оба могли взбодриться. Это не помогло. — Прости, мысли вслух. — Т/и… — он вздохнул. Что-то мучает парня, очень сильно, и видимо, то, что касается её тоже. — Это из-за Шиничиро? То, что с тобой стало. — Непонятно? — сказала это слишком грубо, после чего стало стыдно. — Прости. — Он тебе нравится? Раны открываются снова. — Это уже не имеет значения. Парень засмеялся. Девушка удивлённо взглянула на него. Такой беспечный, начинает бесить этим диалогом. Он ведь всё знает, зачем снова делать больно? — Сама себе признаться не можешь, а ему… — Кому? Могиле? Он мёртв, — пустые слова. Даже слёз нет, чтобы придать моменту небольшую эмоциональность. Она устала, устала чувствовать ненависть к себе. — Что… Когда? Как… Я же, — парень растерялся. Он бегал глазами по рядом стоящим предметам, в попытках поймать мысль, — видел его сегодня. — Ты издеваешься? — т/и рассмеялась, нервы не выдерживали, девушка боялась, что это может перейти в истерику. Разговоры о Сано — табу. Ей нужно привыкнуть, все это понимали, поэтому просто спрашивали о самочувствии. Хотя даже такой вопрос напоминал о том, что она натворила. Т/и уверена, если бы она не прекратила их общение, тот день оба провели бы вместе… — Почему? — Его нет уже несколько недель… Может, больше, я не помню, какой сегодня день. — Ты точно нормально себя чувствуешь? — Мичи спросил мельком, что-то печатая в телефоне. — Я лучше пойду. — Погоди, — парень поспешил за ней, — давай провожу.Иногда нам дают шанс, чтобы мы могли что-то исправить.
Даже на голой, мёртвой земле, могут вырасти чудесные цветы. Такие, как подснежники. Вам нравится подснежники? Замечательные. Показывают, что даже после ужасной бури, может произойти что-то прекрасное. Пробираются через мокрый снег, показывая себя, у нас есть лишь немного времени для запечатления момента. После, умирают. У всего есть конец. Умирают, чтобы появиться снова. Конец наступает, для нового начала. — Я понял, Майки, — Шиничиро собирался в гараж, выслушивая младшего. Он рассказывал о т/и, вызывая беспокойство. Сано присматривал за ней, и вчера всё было в порядке, за одну лишь ночь подруга изменилась до неузнаваемости. — Может, ты что-то знаешь, она говорила о похоронах, кто-то умер? — её мама тоже обратилась к парню, но он ничего не понимал. Все из их общего окружения хорошо себя чувствуют. Если только тот, кого он не знает… — Что? — содержание сообщения смущало. Неизвестный номер: «Почему т/и говорит, что ты умер?»Шиничиро:
«Вы кто?»
Неизвестный номер: «Мичи, её одноклассник, мы виделись пару раз.» Злость. Сано разозлился, сейчас ему стало жутко больно. — Мало того, что прекратила наше общение, так пытается делать вид, будто я мёртв. Он пытался позвонить подруге, номер был недоступен. Шиничиро устал. Если она так хочет, пусть говорит. Чувство тяжести стало слишком сильным. Парень быстро собрался, поспешив в гараж. Нужно отвлечься, уйти с головой в работу, он больше не будет за ней присматривать, не будет… — Спасибо, что проводил, — она вернула кофту. — Не за что, не будь одна, в позднее время, — Мичи улыбнулся, всё дальше уходя от дома т/и. Шиничиро всегда стоял рядом, пока она не зайдёт. Смотрел на окно, зная, что эта дурёха может куда-то пойти ещё, если ей вздумается. От этой мысли стало грустно. Смахнув слезу, девушка просто посмотрела на дверь, отдаляясь от неё. Хочется побыть одной. В любом месте, где угодно, главное — одной. — Как холодно, — в другое время, взяла бы с собой тёплую одежду, или Сано, снова немного отругав, поспешил укутать. Самое любимое — греть руки. Шиничиро не давал убирать их в карманы, грел своими ладонями. — Так быстрее, — это смущало, но она согревалась правда быстро. Из-за чувств, или такой способ всё же действенный? Девушка улыбнулась. Стало теплее. Воспоминания не всегда приносят боль, в них есть много хорошего, просто нам страшно трогать этот ящик, пока он находится в огне. Мы можем получить ожог, так станет ещё больнее. Когда пламя утихает, подходим ближе, и так с каждым разом, до пепла. — Боже. Перед глазами находился байк Шиничиро. Совсем рядом. Она пришла к его магазину, так странно, девушка ведь шла совсем другой дорогой. — Видимо, дедушка Мансаку тоже боится воспоминаний, да, дружок? — т/и подошла ближе, чуть дотрагиваясь холодными ладонями до него. — Мне жаль, что я отказалась тогда прокатиться. — Эй, неужели ты променяла меня на него? — Шиничиро накинул на её плечи кофту. Он заметил девушку, поглядывая в окно. Все его слова, что больше не будет присматривать, помогать и постарается забыть, сразу полетели в мусор. Её вид. Парень испугался. Могло произойти что-то ужасное, раз она себя довела до такого состояния. Сейчас Сано молчал, ему нужна реакция, для дальнейших действий. А ведь так хочется обнять. Перед выходом из дома, дедушка посоветовал признаться, и Шиничиро решил это сделать на бумаге, отпустив так свои чувства. Но сейчас он готов отдать ей записку, или сказать самому, а может промолчать? Столько действий, итог один. — Чего молчишь? Она в ступоре смотрела на байк, и через секунду засмеялась. — Посмотри, как сошла с ума, — резко схватившись за голову, не заметила, как упала кофта. — Уже мёртвых вижу. — Ты идиотка? — он не мог обижаться, но ощущал ужасную боль, ведь это говорит та, кому Сано хочет подарить всю свою жизнь. — Я стою перед тобой, дал кофту, — он указал на вещь, — тёплый и живой, дай руку. Девушка нервно хихикнула, собираясь броситься бежать в другую сторону. Может, она зашла домой и уснула? Может, это сон? Шиничиро не выдержал. Он схватил руку, прижимая ладонь к своему сердцу. — Бьётся, ясно? И сильно, потому что ты рядом, дурная. — Я… Ничего не понимаю, я ведь всё видела, сама… Осознание. Что вызывает у вас это слово? Оно похоже на белый цвет. Ты оказываешься один на один с собой, в комнате, и складываешь пазл. Время зависит только от тебя. — Шиничиро, скажи, какой сегодня день и время? Парень молча протянул ей телефон, показывая экран. Он так и не отпустил руку, прижимая к себе. Её рука слишком холодная, Сано хотел согреть ладони, но не решался взять вторую. Т/и похожа на испуганного зверя, одно лишнее движение, и неизвестно, чем всё может закончиться. — Я не верю, что за… — последнее время, девушка совсем перестала следить за происходящим. Дни сменялись, и запоминать число не хотелось. Какая разница? Завтра оно снова изменится. Сейчас она была в ступоре. День его смерти, сегодня день, когда Шиничиро убьют. — Боже, боже, боже, — сердце бешено забилось, т/и выглядела более живой, чем пару минут назад. — Слушай меня, закрывай свой магазин и быстро уезжаем, я могу… Могу всё изменить, пока я могу… — Что? О чём ты говоришь? — он пытался поймать взгляд подруги. Глаза бегали с места на место. — Пожалуйста, Шин, закрой скорее и… — Я тебя не понимаю, говоришь, что не хочешь меня видеть, уверяешь, что мёртв, а сейчас хочешь уехать со мной? — ситуация злила, хотя Шиничиро был готов бросить магазин открытым. — Я объясню, знаешь… Просто послушай, всё объясню, я твой подснежник, да? Твоя, я твоя, Сано, как и хотел, боже, — девушка подвинулась ближе, смотря в его глаза. — Я тебя люблю, дай мне исправить всё, только, дай… Парень прижал т/и к себе, резко поцеловав. Её губы правда отдают малиной, как и думал. Из-за этого хотелось улыбаться. Их цветы распустились, сплетаясь, они создавали что-то прекрасное.Ценность момента.
То, что происходит сейчас. Иногда мы можем запомнить что-то, и получить кучу эмоций, даже благодаря вкусной конфете из детства. Вкусив взрослым, мы вернемся обратно, либо согреемся воспоминаниями. Разные мелочи — это вся наша жизнь. — Я тоже тебя люблю, мой подснежник. Они были всё дальше от магазина, т/и прижималась к Сано, обвивая его руками. Ошибка произошла в день, когда девушка решилась всё закончить. Когда отказалась от поездки, отправляясь домой. Не зная, что парень собирался признаться в своих чувствах, борясь со страхом. Сегодня она всё исправила. Т/и спасла Шиничиро, спасая себя.Ошибка — не всегда плохо. Она может привести вас к лучшему финалу, даже если кажется, что всё закончено.