Золотые пески

Золотые пески стирали бытие так же быстро, как усталые верблюды передвигались по жаркой пустыне. Длинный караван, словно рассыпавшаяся горсть драгоценных камней, черными точками виднелась птице, пролетающей над бескрайними песчаными просторами. С полудня прошло около двух часов, и солнце нещадно палило, сжигая и без того раскаленные камни, делая погоду совершенно невыносимой для длительных путешествий. На всем пути странникам не попался ни один оазис, и они тратили свои почти последние запасы воды. В начале каравана находилось несколько стражей на своих песчаных жеребцах цвета индийской ночи. Их смоляные бока лоснились от пота и блестели в ярких лучах, а сами стражники в белых одеждах были похожи на призраков, однако черные бусины глаз всё же горели из прорезей их накидок. В руках они держали длинные копья с острым наконечником и красной кистью у рукояти. Копья держались строго вертикально и не опускались ни на секунду. Следом за стражей следовала повозка в виде небольшого шатра, который тащили на себе верблюды. Темный бархат купола, украшенного золотой росписью в виде солнц и прекрасных птиц легко колыхался, но внутри царила приятная прохлада и таинственный полумрак, а верный слуга обмахивал опахалом своего господина, беспокоясь лишь о его благополучии. Но таинственной фигуре в шатре еще будет уделена немалая часть моего рассказа. Весь шатер по периметру сторожили всадники на вороных конях, почти не двигаясь. Крепко держа копья в руках, они бдительным взором обводили окрестные земли, впрочем, ничего, кроме дюн, они не видели. Бескрайние просторы океана открывались лишь в их воображении, но стражи умели держать контроль над своими миражами, так как были воспитаны в строгости и в высшей мере подготовлены к подобного рода путешествиям через пустыню. Высшим приоритетом стояла сохранность Господина и лишь один волос, упавший с его головы, мог лишить их жизни. Поэтому воины мужественно терпели жару и недостаток воды. Следом за повозкой с шатром следовал длинный караван с верблюдами, нагруженными всякими богатствами, которые принято преподносить в дар от одного правителя другому. Прекрасные золотые кубки с темными рубинами и мерцающими изумрудами, украшения, каменья, в которых сверкали всевозможными цветами, персидские ковры, вытканные вручную в единственном экземпляре, пропитавшиеся потом и кровью тех, кто над ними работал – это была лишь малая часть тех богатств, что везли верблюды. И этот караван тщательно охранялся молчаливыми стражами, размеренно и синхронно двигавшимися по периметру всей длинной процессии. Замыкали ее все те же воины, которых было даже больше, чем необходимо. Такая тщательная охрана была специально натренирована для сопровождения Господина, и других таких хладнокровных и выносливых воинов нельзя было найти на всем восточном континенте. Впрочем, объект охраны стоил того, что бы его охранять. Позвольте снова приподнять завесу бархатного шатра, внутри которого, вопреки всему, было прохладно и свежо. Сам шатер был весьма небольшим, и три человека могли бы поместиться туда вполне спокойно, и между ними оставалось бы еще некоторое свободное пространство. Сие убежище от палящего солнца имело форму круга и слегка покачивалось в движении. На мягких же подушках из нежнейшего шелка и бархата, украшенного кистями и искусной вышивкой, восседала темная фигура, с ног до головы закутанная в черные одеяния. Она не двигалась, словно была лишь скульптурой, но лишь яркие оранжевые глаза, немного светившиеся в темноте, давали понять о реальности этого человека. Рядом с ним сидел его личный слуга, одетый, как и все слуги, в легкие штаны-шаровары и бархатную жилетку. Он легко взмахивал опахалом, озабоченный лишь состоянием своего господина, который держал в тонких пальцах, не скрытых тканью, бокал с красным вином, отпивая понемногу и держась прямо, словно сидя на троне. Слуга не говорил с Господином, потому что это было запрещено, но его раздирало любопытство, и, как и все любопытные мальчики в возрасте пятнадцати лет, он желал узнать, что скрывается под черной чадрой с прорезями для глаз. Он знал, что его Господин является мужчиной, но ему очень хотелось узнать, почему именно он носит эти черные одежды, скрывающие тело. Бедный мальчик сгорал от нетерпения, и его любопытство было вполне заметно и даже оправдано. Темная фигура шевельнулась, словно очнулась ото сна, и тонкая рука отставила в сторону бокал, а затем изящно коснулась края платка, потянув за него. Мальчик-слуга он понял, что Господин хочет раздеться. Оранжевые глаза немного вспыхнули в темноте, но слуга не заметил того коварного огонька, что сверкнул в них на одно мгновение, ведь он следил за тем, как медленно сползают черные одеяния с хрупкого тела его господина. Он любовался его красотой, наблюдая за тем, как тонкие губы расплываются в улыбке. Он видел его всего лишь мгновение, но и тысячи слов не хватило бы, что бы описать то, что видел слуга сейчас. Он восхищенно открыл рот и замер, а улыбка на лице его господина становилась еще шире, пока мальчуган, наконец, не заметил… Солнце по-прежнему палило, но клонилось к закату. Караван медленно двигался на восток, а тени от верблюдов становились все длиннее и длиннее. Стражи остановились, чтобы сделать привал. Все происходило в жуткой, даже весьма неуютной тишине, но воины двигались так слаженно, словно делали это уже тысячу раз. Начальник охраны подошел к шатру, и оттуда высунулась тонкая рука, затянутая в темную перчатку. Это был условный знак, и мужчина, легко поцеловав руку, зашел в шатер, а меньше, чем через минуту, вышел оттуда, держа в руках небольшой сверток. С ним он и направился в сторону от каравана. Казалось, это было вполне обычное действо, ведь никто не обращал внимания на то, что происходило. Все молча готовились к ночлегу и к раннему ужину, ведь они вставали с рассветом, как только горячее солнце поднималось над океаном песка. А тем временем главный страж отошел на достаточное расстояние и, встав на вершину большой песчаной горы, он бросил к ее подножию сверток, надеясь, что когда-нибудь его занесет песком, и о нем забудут. Абсолютно спокойно стражник ушел обратно к каравану, а у подножия небольшой горы лежал тот самый сверток, развязавшийся в полете. Темно-зеленый платок обнажал абсолютно гладкие белые человеческие кости, которые медленно, но неотвратимо скрывались в глубине песчаной горы. Тяжело садилось солнце над пустыней… Длинный караван приближался к огромной каменной стене, которая возвышалась посреди пустыни, словно долгожданный оазис. Ее размеры можно было только представить, так как ей не было ни конца, ни края и лишь высокие ворота из красного дерева, укрепленные железными петлями и решеткой, давали понять, что за этой стеной что-то есть. Все это выглядело настолько величественно, что казалось не реальным творением, а скорее делом рук какого-то очень искусного гиганта. В стене не было ни единой зазубрины, она была идеально гладкой, но, тем не менее, она была сотворена людьми, и в данный момент охранялась пуще зеницы ока. Полуденное солнце уже начинало клониться к закату, когда караван достиг въезда в город. С тяжелым скрипом поднялась решетка, и распахнулись тяжелые двери, впуская караван, словно своих повелителей. Навстречу им вышел начальник стражи и перебросился парой фраз с всадниками в караване, после чего получил небольшой мешок золотых монет и с низкими поклонами удалился. Казалось, только стена разделяет город и пустыню, однако за ее чертой начиналась совершенно другая жизнь. Воздух наполнился говором и благовониями, сочившимися из каждой щели этого пестрого и шумного города. Караван двигался по прямой главной улице, которая вела прямо к дворцу, стоявшему на возвышении. Что это было за сооружение, будет рассказано позже, а сейчас внимание стоит уделить жаркому городу пустыни, раскинувшемуся во всем своем великолепии. На каждой улице раскинулись небольшие лавчонки, где каждый из торговцев пытался перекричать другого, чтобы привлечь покупателя. В это время дня, когда солнце уже постепенно клонилось к закату и самое жаркое время уже прошло, люди высыпали на улицы, спеша по своим делам. Женщины, закутанные в разноцветные одежды, медленно передвигались по улицам, держа на головах большие корзины с фруктами или бельем, а то вовсе презрительно осматривали всех вокруг, сидя в повозках. Аромат пряных сладостей пьянил и почти сводил с ума, а алые, как кровь, гранаты на прилавках привлекали своим цветом даже самого искушенного покупателя. Казалось, на караван мало кто обращает внимание, но если присмотреться, то можно было заметить, что люди побаиваются этой странной процессии, которая внезапно остановилась, повергнув присутствующих в ступор. Все разом словно замолчало, все перестали двигаться, даже мухи затихли и попрятались, когда остановился караван. Темное полотно шатра пошевелилось, и таинственный господин медленно вышел из повозки. Все тут же опустили голову, не желая встречаться с ним взглядом, однако некоторые совсем не зря осмеливались бросить взгляд на темноволосого юношу. Тот, кого все так боялись, был не очень высок ростом, но невероятно статен. При свете дня его глаза не светились странным зловещим светом, а напоминали скорее переливающееся теплое золото. Длинные черные локоны падали водопадом на его хрупкие плечи, покрытые мягкой красной тканью. Невероятная бледность его лица выдавала в нем человека, который вряд ли работал весь день в поле. Он был султаном. Тем, чье имя даже произносить боялись, тем, кого считали самым жестоким правителем пустынной страны, но не решались взбунтоваться, страшась его кары даже больше самой смерти. Таинственную и зловещую тишину прервал тихий детский писк, и в ту же секунду в султана врезался маленький мальчик в рваной рубашке. От неожиданности правитель чуть не упал и слегка взмахнул руками. Толпа все еще молчала, ожидая скорейшей кончины мальчика, ведь все были уверены, что правитель прикажет убить его без малейшего промедления. Все замерли, словно каменные статуи и затаили дыхание. - Привет, - внезапно тихий и ласковый голос султана прорезал воздух, словно острый меч и поверг публику в глубокий шок. Султан тем временем осторожно поставил мальчика на ножки и даже отряхнул, вытерев грязь с его лица своим платком. Мальчик улыбался, с неподдельным любопытством наблюдая, как правитель совершенно небрезгливо его отряхивает. - Меня зовут Джамир, – улыбнулся он ласково и коснулся смоляных волос правителя, смотря на него со всей своей детской непосредственностью в ясном взоре. - Ахтар, - представился султан и осторожно вложил в ладошки мальчика несколько золотых монет. Затем парень встал и оправил свои одежды, выпрямляя спину и подходя к одной из лавочек. - Мне финики. И вот эти гранаты, - сказал он тихо онемевшему продавцу, который даже боялся пошевелиться. Ахтар пожал плечами и спокойно взял все сам, оставив на прилавке деньги, за которые мог бы купить и этого продавца в свои личные рабы, и всю его лавку. Прежде чем скрыться в своем шатре, парень отдал один гранат маленькому Джамиру, а затем процессия снова двинулась к покоям его величества. Улица тут же ожила, и людей словно бы отпустил тот паралич и непонятный страх, который охватывал их каждый раз, когда рядом был султан. Страх, парализующий все изнутри, не позволяющий двигаться и заставляющий молиться о своем спасении всем богам сразу. Тихо переносил ветер пыль по городу, а вместе с ней разлетались и слухи о том, как кровожадный и жестокий султан Ахтар не убил мальчика, чуть не сбившего его с ног. В городе история обрастала слухами, и вскоре мальчик уже стал наемным убийцей, пытавшимся зарезать султана, но отпущенным по милости государевой. Но это уже совершенно другая история, тысячи которых настолько древни, что уже сами стены нашептывают их пустынному городу. Огромный дворец, возвышавшийся над городом, было очень сложно не заметить, ведь его золотые верхушки слепили, словно солнце, а белый мрамор выделялся на фоне серого камня домов. Весь дворец султана был искусно выточен лучшими мастерами в мире, и ни одна колонна не повторяла другую, рассказывая совершенно уникальный сюжет из древних сказок. Обнесенный высоким забором, дворцовый комплекс таил в себе прекрасные сады с сочными плодами, заросли благоухающего жасмина и прекрасные купальни с прохладной речной водой. Этот дворец поистине был оазисом, и многие правители и высокопоставленные гости сочли бы за честь отдыхать в великолепнейшем дворце султана Ахтара, славившегося гостеприимством. Несомненно, подобную красоту повторить было нельзя. Высокие арки, под сводами которых красиво переливался на свету янтарь, пропускающий через себя солнечные лучи, играющий зайчиками на беломраморных стенах, украшенных причудливой мозаикой. У этого дворца не было ни конца, ни края и точное количество комнат знал, пожалуй, только главный страж султана, который лично отвечал за его безопасность. Иргиль был вечным спутником правителя и не отходил от него ни на шаг. Считаясь по праву сильнейшим в стране, он не обладал способностью выражать свои эмоции, не был склонен к разговорам и следовал безмолвной тенью за Ахтаром, выполняя все его приказания. На этот раз султан был недоволен. Он вышел из своего шатра, который прибыл к входу во дворец и отмахнулся от поданной ему руки. – Что это такое, Иргиль? – нахмурился он и посмотрел на своего слугу. - Если ко мне и младенец подобраться может, то сможет и любой наемный! – сказал султан и поправил свои одежды. – Или ты хочешь лишиться второй руки, Иргиль? – спросил парень и нахмурился. - Я знал, что это всего лишь ребенок. Незачем поднимать шум из-за ребенка, – сказал тихо парень и низко поклонился султану. Казалось, эти слова успокоили Султана и тот пожал плечами: – Я лишу тебя второй руки, если на мне появится хоть царапина, - сказал он тихо и направился во дворец. – Подготовьте мне документы на подписание, и я желаю прочесть их в своих купальнях, Иргиль. Займись и возвращайся немедленно, – приказал Ахтар, наслаждаясь прохладным ветерком, гулявшим в арках дворца. Наконец он вернулся из длительного путешествия, которое достаточно измотало его, ведь его белоснежная кожа не могла вынести постоянного палящего солнца, и он вынужден был сидеть внутри весь день, а мальчики, которые обычно его развлекали, так быстро закончились. Султан зашел в свои покои и прогнал всех слуг, пожелав остаться один до возвращения его верного слуги. Иргиль шел по коридору замка, держа в руке кипы документов. Его искусственная ладонь покоилась на рукояти меча, висевшего на поясе стража. Мужчина уже переоделся, и теперь на нем был светлый мундир с золотыми пуговицами и черные перчатки. Казалось, главный страж о чем-то задумался, рассматривая картины на стенах, изображающие различные ночные пейзажи, к которым имел склонность султан. Иргилю казалось, что эта непроглядная ночная тьма на этих картинах так же мрачна, как и сердце Ахтара. И, тем не менее, страж собирался служить своему господину до последнего, так как еще давным-давно поклялся служить ему верой и правдой. А ведь если задуматься, то была такая же ночь… Теплый воздух носил по воздуху сухие лепестки жасмина. Как только огненное солнце скатилось за горизонт, город оживился и засиял вечерними огнями. Иргилю казалось, что все это случилось вчера, но на самом деле все это произошло множество лет назад. Настолько много, что эти истории стали байками в устах горожан, однако сам страж все помнил. Вечерние огни освещали квартал и узкие улочки, которые, словно паутина, опутывали город и пронизывали своими тонкими нитями. Тогда он, всего лишь десятилетний мальчишка, шел с отцом за руку по праздной улице, освещенной красными фонарями. Мальчик не совсем осознавал, что это за улица и что тут происходит. Он видел красивых и не очень женщин, одетых в вызывающую одежду, он видел праздных и пьяных мужчин, которые касались своими руками их бедер и грудей, но мальчик слабо понимал, зачем все это нужно. Он крепко держал в ладони папину руку, хотя отец не обращал на сына внимание. Он так же, как и остальные, бросал похотливые взгляды на проходивших мимо ночных бабочек, усмехаясь. Иргиль тогда еще не знал, что эта ночь станет судьбоносной в его жизни. А тем временем народу на улице прибавлялось, и проходящий мимо бродяга толкнул мальчика, вынудив того выпустить руку отца и упасть в дорожную пыль. Казалось, его папа даже не заметил отсутствия сына, и потому мальчик быстро потерял его из виду. Толпа окружала Иргиля со всех сторон, он был слишком мал, что бы понять, как выбраться из этого места, но на отца он не надеялся – слишком уж он увлекся доступной любовью. Проходящие мимо люди не обращали на мальчика внимания, и он, испуганный и потерянный, уже был готов заплакать, как тут чьи-то очень теплые и мягкие руки бережно подхватили его и вынесли из толпы. Иргиль не успел заметить своего спасителя, поэтому испуганно задергался и не знал, как реагировать. Но тут его поставили на землю, и он увидел перед собой самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел в своей жизни. Для маленького мальчика десяти лет это было подобно чуду, и он лишь открыл рот, уставившись на того, кто стоял перед ним. Его бледная кожа почти светилась в темноте, а огромные, по-кошачьи рыжие глаза искрили какой-то добротой. Водопад из черных локонов обрамлял худое лицо с тонкими губами и острым носом, а его тонкие и по-девичьи изящные пальцы держали в руках небольшой мешочек из атласной ткани. Худые плечи парня покрывало некогда красивое одеяние с выцветшим узором на подоле. - Не испугался, малыш? Как тебя зовут? – мальчик не сразу нашелся с ответом, залюбовавшись незнакомцем, но затем собрался и тихо пробормотал: - Иргиль… - он хлопал глазками, а тем временем его спаситель нежно вытирал своим платочком грязь с его лица. – Ты потерялся, малыш? Меня зовут Ахтар, - улыбался юноша. - Потерялся, - кивнул Иргиль и тихо выдохнул. Ахтар взял мальчика за руку и повел через толпу, крепко сжимая его ладошку и посматривая на мальчика. – Мы найдем твоих родителей, или того, с кем ты пришел. Не переживай, все будет хорошо, - улыбался он очень нежно и ласково, поглаживая тонкими пальцами его ладошку. Иргилю казалось, что Ахтар похож на прекрасную путеводную звезду. На его бледность, выделяющуюся среди толпы, обращали внимание и оборачивались, чем-то шепчась. Но казалось, не было ничего, что могло бы расстроить этого парня или как-то задеть. - А…что вы тут делаете? – спросил наивно Иргиль и весело запрыгал, словно зайчик. Настроение у мальчика было очень хорошим, а его новый друг нежно улыбался, и он ему, несомненно, нравился. - Малыш, тебе пока рано ходить на такие улицы, чтобы знать, что тут делают люди, – сказал тихо Ахтар и добавил после нескольких секунд задумчивости: – Малыш, запомни. Это улица отчаяния. Здесь нет ничего, кроме отчаяния. Поэтому, как только мы найдем кого-нибудь из родителей, я тут же попрошу их вывести тебя отсюда. - У меня только папа, – выдохнул тихонько Иргиь и прижался к Ахтару, точно как маленький птенчик прижимается к маме, стремясь попасть под ее теплое крылышко. Ахтар тут же растаял и прижал к себе малыша, целуя в лоб. Иргилю казалось, что только в его объятиях он мог чувствовать себя так, словно был дома, откуда не надо убегать, каждый раз, когда отец пьян, где не надо голодать и где по вечерам мама обнимает тебя и шепчет колыбельную во тьме. Но нет, Иргиля выдернули из сладких мечтаний мощным рывком. Его спасителя жестоко пнули в живот и дернули вверх за волосы, а мальчик услышал тихий шепот нападавшего, который держал его спасителя в своих огромных ручищах, сжимая так, что трещали кости. – Иди работать, шлюха. Подставляй свой худой зад клиентам, а не то урою. Иргиль тогда расплакался, а железно-рычащий голос высокого мускулистого мужчины не давал ему покоя. Он стоял в ушах, резал слух, как и новое для мальчика слово «шлюха», о значении которого он уже узнал. Отец всегда называл этим словом его умершую маму, особенно, когда был не в духе. Ахтар, с которым мальчик был знаком всего несколько минут, бросил на Иргиля грустный взгляд и осторожно помахал рукой ему на прощание, шагнув в толпу и, казалось бы, исчезнув навсегда. Иргиль потряс головой, и обнаружил себя все еще стоящим перед картиной ночного города, сверкающего переливающимися огнями. Мужчина посмотрел на свою железную руку с выгравированными на ней письменами и тихо вздохнул, продолжив свой путь к опочивальне султана. Когда он зашел внутрь, то застал Ахтара голым, красующимся перед самим собой в зеркале. Иргиль помнил каждый участочек этой бледной кожи, нежной, словно лепестки самых красивых роз в мире. Он помнил ее слабый аромат лилий, который следовал за султаном постоянно. Страж знал, что есть кое-что, что никогда не сотрется из памяти его обожаемого господина. Кусочек кожи, который доводил в свое время Ахтара до истерик. Да, страж помнил, как укутывал своего господина в одеяла и качал на руках, словно маленького ребенка, пока тот в отчаянии пытался себя поранить. Он прошел с ним и этот период. На внутренней стороне бедра красовалось уродливое клеймо, выжженное раскаленным железом на белоснежной нежной коже. Уродливый шрам не давал покоя Ахтару, но сейчас он выглядел даже умиротворённым. - Я принес документы, мой повелитель, - почтительно поклонился страж, стараясь не смотреть так долго на обнаженного Ахтара, который выглядел так, словно наслаждался ситуацией. Тем не менее, султан накинул алый шелковый халат на плечи и склонил голову, уставившись на своего слугу, – Я же сказал, что хочу прочитать их в купальнях, куда я, надеюсь, сейчас попаду, – недовольно сказал он и прошел мимо, прикрыв глаза. – Следуй за мной, Иргиль, – нахмурился султан. Пар клубился по мозаичному полу купален. Прозрачная вода имела тонкий, едва уловимый аромат лилий и текла в огромную ванную через раскрытую пасть каменного льва. По воде плавали кувшинки, в серединке которых стояло по маленькой свече. Сами купальни поражали своей затейливой архитектурой и масштабами, хотя из всех купален это была самая небольшая. Высокие колонны были укрыты стеклянным потолком с редкими витражами, которые пропускали внутрь цветных солнечных зайчиков. Пар шел от горячей воды, словно от только что заваренного чая, а Иргиль все еще не решался зайти внутрь. Он тешил себя воспоминаниями о тех днях, когда только встретил своего султана. Как он думал о нём денно и нощно после той встречи на улице красных фонарей. Иргилю казалось, что они обязательно встретятся. Так и произошло, но об этом позже. Тихий и ласковый голос Ахтара вывел стража из ступора, и он тут же поспешил зайти в купальни, где служанки осторожно намывали тело и волосы молодого господина, сохраняя при этом идеальное молчание. - Не хочешь искупаться? – спросил тихо парень и усмехнулся, зная, что получит отрицательный ответ. – Дурак, такое упускаешь. А хотя… я приказываю. Раздевайся и ступай сюда, Иргиль. Ты не сможешь противиться моему приказу. А вы все быстренько свалили отсюда, – усмехнулся он служанкам, и те словно испарились. Приказы Повелителя исполнялись неукоснительно, ведь ему боялись даже смотреть в глаза. Иргиль начал медленно расстегивать пуговицы на своем мундире. В отличие от султана, страж был гораздо крепче по телосложению и на голову выше. Широкие плечи и проступающий рельеф мышц выдавали в нем человека натренированного и опытного в бою, о чем так же говорили белые рубцы на его загорелом теле. Цвета молочного шоколада, его кожа была не такой гладкой, не такой идеальной, как у султана, а испещренной шрамами, особенно его изуродованное протезом плечо. Иргиль не считал себя красавцем, да и о внешности особо не задумывался, однако не подозревал, что на самом деле его изумрудные глаза были похожи на драгоценные камни, переливающиеся теплым светом, а светлые седые волосы напоминали снег, которого никогда не видели в Пустынном королевстве. Белый мундир выгодно оттенял его кожу и страж выглядел еще более статно. Вся одежда оказалась на полу, а Иргиль залез в купальни к своему господину, не решаясь приближаться. Он смотрел, как капли воды стекают по его шее и как вздымается его грудь от дыхания, а мокрые волосы липнут ко лбу. Страж наблюдал за изящными движениями господина, мечтая когда-нибудь вновь коснуться его кожи и позволить ему обнимать его до самого рассвета. - Ты что-то задумчивый, - тихо сказал султан, рассматривая лицо своего стража и приближаясь к нему. – Я понимаю… - он осторожно коснулся железной руки Иргиля, словно боясь, и взял ее в свои ладони, поглаживая металлические пальцы. – Я…должен извиниться… - выдохнул он. – Руку я не могу тебе вернуть…но не было и дня, что бы я не пожалел о том, что произошло… - выдохнул Архат, и в его глазах отразилась печаль всех прожитых им столетий. - Я все понимаю, - коротко ответил Иргиль, мечтая снова касаться своего господина. Он провел пальцами здоровой руки по его щеке, так нежно и осторожно, что оба затаили дыхание, будто бы совершалось какое-то таинство. Между ними вспыхнуло тихое пламя, которое так недавно было залито и растоптано. - Как…можно назвать то, что происходит с нами? – султан выглядел расстроенным, - Мы столько живем на свете, с того самого первого дня нашего знакомства…когда ты был мальчиком, а я всего лишь проституткой, с того дня прошли столетия, а мы все не можем разобраться в чувствах. Как малые дети… - Архат склонил голову. – Я бы обменял бессмертие, если бы мог…избавиться от надобности делать то, что я делаю. Иргиль все внимательно слушал. Он понимал своего султана лучше, чем кто-либо другой и ему не надо было ничего объяснять. Страж знал все, что ему нужно было знать и он не винил своего повелителя за отрубленную руку. Он просто хотел быть с ним снова, как и раньше, быть ему опорой, быть ему постоянной защитой, а не служить мальчиком для битья. - Я…хочу быть с вами, господин. Мне не важно, что было до. Мы пережили то время, – сказал тихо страж и выдохнул. – Я защищу вас от любой напасти. От любого врага, – он убрал со лба Ахтара мокрые пряди волос и снова посмотрел ему в глаза. Сейчас он видел в них маленького напуганного ребенка, загнанного в угол и оставленного в безвыходном положении. И, как тогда, Иргилю вспомнились те моменты, когда Ахтар задыхался от отчаяния, рыдал и кричал от боли, смеялся от радости, и когда его звонкий громкий смех раздавался в сводах пустынного дворца, тогда он был таким живым. То, что осталось сейчас от его любимого султана напоминало его скудную тень, которая была подвергнута частым переменам настроения, но в целом, была лишена той жизни, что когда-то украшала веселого юношу с улицы красных фонарей. Ахтар заметил, что его страж опять о чем-то задумался и осторожно обвил руками его талию, положив голову на грудь своему стражу, слушая его медленное сердцебиение. - Нет никого лучше тебя, Иргиль. Нет никого… вернее… Сегодня… помнишь мальчика… Джамира? Мне кажется, его ждет великая судьба. Я готов подождать еще немного, – выдохнул он и провел пальцами по щеке своего стража, касаясь своими губами его губ. Иргиль замер, боясь испортить момент и спугнуть такое трепетное счастье. Он прижал к себе султана и уткнулся носом в его мокрые черные волосы, которые пахли лилиями. Он больше не хотел никогда отпускать его, хотел закрыть ото всех бед. Все, что ему было нужно, это ласковая улыбка его Ахтара. Только его мальчика с золотыми глазами. Около трехсот лет назад. Иргиль бежал по темным улочкам своего города, пытаясь разыскать ту самую улицу, куда водил его отец. Мальчик сбежал из дома, как только его родитель уснул, лелея робкую надежду найти того прекрасного юношу с золотыми глазам, который спас его. Сумрак уже накрыл город своим пологом, поэтому маленький Иргиль ориентировался по памяти, пытаясь вспомнить, куда и когда надо повернуть. Однако узкие улочки все не заканчивались, а вокруг не было слышно ни музыки, ни смеха людей, как то обычно бывало по вечерам, когда город оживал после жаркого дня. В голове Иргиля роилось множество мыслей, в основном среди них были вопросы, не дающие ему покоя уже столько дней. Прошла ровно одна луна с тех пор как Ахтар спас его из толпы, но образ этой нежной улыбки и ощущение мягких нежных рук никак не покидали мальчика, вызывая странные сны по ночам, после которых было так трудно заснуть. Иргиль все бежал и бежал, надеясь, что его не хватится отец. Услышав шорох позади себя, он обернулся и тут же врезался в темную фигуру, отлетая назад и падая в пыль. - Ох, мальчик…ты же тот самый мальчик? – раздался внезапно нежный голос, и его подняли из пыли и легонько отряхнули. Иргиль наконец решился поднять глаза, так как голос был таким знакомым и отдался в сердце приятным трепетанием. - Ох… ох…я искал вас…простите, - пробормотал он и стал любоваться Ахтаром. Юноша мягко улыбнулся и приобнял своего маленького друга, уводя его с темной улицы. – Здесь опасно находиться таким мальчикам, как ты. Ты слишком милый, слишком наивный, что бы гулять тут самому по себе, - улыбнулся он, выходя на достаточно оживленную улицу. - Я просто… очень хотел вас увидеть и поблагодарить за то, что спасли меня, - сказал он, ласково улыбаясь. – И еще… хотел спросить, почему с вами так обращались… – выдохнул мальчик. На лице юноши появилась грустная улыбка. Маленький Иргиль никогда еще не видел столько боли в одном лишь взгляде и поневоле вздрогнул, испугавшись, что задел чувства своего чудесного спасителя. Он уже открыл рот, чтобы извиниться, как тут Ахтар начал говорить. - Малыш…есть люди, рождение которых было нежеланным. Есть люди, которых родители не любили с самого рождения, есть даже те, кого выбросили вместе с помоями, надеясь, что ребенок умрет. Я знаю, ты пока мал, но таков мир. Такие люди, которых не принимали другие, которых гнали везде и унижали, потому что для выживания им приходилось питаться отходами… так вот… такие люди часто продавали себя, что бы выжить. Та улица, где всегда сияют красные фонари…на самом деле улица брошенных людей… улица тех, у кого нет другого выбора и продать нечего, чтобы выжить. Нигде ты больше не увидишь столько грехов, столько скорби, отчаяния и безысходности в одном месте, - прошептал тихо Ахтар, крепче обнимая мальчика. Иргиль понимал все, о чем говорил его спаситель. Он сам не был нужен своему отцу, хотя сейчас даже чувствовал легкую благодарность за то, что тот его не выкинул. - Поэтому, малыш, тебе не нужно больше ходить туда и искать это место, лучше не ходи туда…хорошо? Там ты найдешь только мимолетное увлечение…ладно, малыш, не будем об этом. Пошли, я угощу тебя гранатом, - сказал парень и улыбнулся, доставая из кармана одеяния темно-красный фрукт. Глядя, как красные струйки сока стекают по ладоням Ахтара, пока тот чистил гранат, Иргиль задумался о его словах. Он знал, что под историей о разных людях кроется история самого юноши, но больше он не хотел знать. Для него Ахтар был божеством, которое по ошибке закинули не в тот мир, обрекая на страдания. Мальчик решил во что бы то ни стало защитить свое божество, что бы никогда больше не видеть боли во взгляде его золотых глаз. Прошло какое то время, дни сменялись днями, а недели утекали подобно песку сквозь пальцы. Иргиль почти каждый вечер сбегал из дома, что бы встретиться с Ахтаром. Он рассказывал ему сказки, делился мудростью, которой обычный человек вряд ли мог бы обладать. - Понимаешь, мой милый Иргиль, твоя жизнь - это песчинка в большой пустыне. Ты единичка из тех, кто жив, кто уже умер или еще даже не родился. И все мы равны, потому что все мы одинаковые песчинки… - мягко улыбался он, обнимая мальчика. – Поэтому никогда не расценивай человека выше или ниже себя, так как он равен тебе, он дышит, как и ты и питается, как и ты… Хоть мы все песчинки, но мы хозяева своей судьбы, маленький. Только от тебя зависит, какую дорогу ты выберешь в своей жизни… - вздохнул юноша, не переставая улыбаться. Иргиль слушал его сказки и рассказы, открыв рот, забывая кушать очищенный для него гранат. Он видел в Ахтаре то, что точно не видел никто другой, кроме, пожалуй, одного единственного человека, с которого все и началось. Султан Шахийяр был не на редкость большим любителем гаремов и жен. В народе ходили слухи, что у него было около десяти жен, и трехсот наложниц и наложников из всех возможных стран и племен. Посмотреть на его «коллекцию», как он сам их называл, приезжали гости со всего света. Жил султан, как и подобает султанам, в огромном дворце, который он построил на вершине большой горы и огородил целой армией солдат. Мимо его бойцов не пролетела бы и муха без полного осмотра. Высокие золотые колонны поддерживали мраморные своды, украшенные позолотой, от которой слегка слепило глаза. Многие в мыслях называли этот дворец безвкусным, но решившиеся сказать это вслух уже коротали свою недолгую жизнь в пустыне. Султан Шахийяр хорошо относился к своим женам, каждой из них были выделены свои апартаменты, а все наложники и наложницы были сыты и украшены золотом с ног до головы. Поговаривали, что султан был настолько богат, что у него было четыре купальни, одна другой краше, причем одна выложена прозрачными, как слеза, алмазами, другая темными, как сама ночь, сапфирами, третья блистательными изумрудами, а четвертая алыми, словно кровь, рубинами. Тем не менее, половина населения его страны прозябала в нищете и жила на последние гроши, а султану было глубоко наплевать на заботы о мирном населении, раз его поддерживала знать, у которой было достаточно денег и власти, что бы унять любой конфликт. Султан, как правило, любил выезжать в город, особенно по вечерам, и посещать разные бордели в поисках жемчужин для своей коллекции. Требования у Султана были крайне завышенными, и потому он никогда никого не забирал с собой, так как в основном всех наложников привозили из соседних стран. Но в один прекрасный вечер жизнь султана перевернулась с ног на голову, когда он, пребывая в очередной апатии и скуке, зашел со всем своим королевским эскортом в один из борделей на улице, где зажигались красные фонари. Вышел его встречать прекраснейший юноша в немного старом одеянии с шелковыми цветами, вышитыми чей-то искусной рукой на рукавах. Юноша был невысок, хрупок и бледен, словно снег, который султан видел лишь раз в жизни, когда гостил у западного короля. Золотые глаза незнакомца слегка сияли, а черные как смоль локоны падали на плечи водопадом. В этот момент Шахийяр для себя решил, что вся его прошлая жизнь была бессмысленной. Он улыбнулся и протянул юноше руку. Почувствовав легкое прикосновение холодных пальцев Ахтара, султан задрожал. Он уже не видел ничего, кроме мерцающих золотых глаз и мягких губ, расплывшихся в такой же нежной улыбке. Если бы это прекрасное создание попросило бы султана совершить самоубийство на глазах у всего народа, то глашатаи уже бы мчались по всему городу, созывая всех к дворцу. В тот день Иргиль так и не дождался Ахтара в переулке. Не дождался и на следующий день и через неделю. Он не знал, что, восхитившись красотой мальчика-проститутки, султан забрал его к себе и сделал своим наложником, пожелав распустить всех остальных и оставить только его одного. Маленький Иргиль обыскал весь город в поисках своего спасителя, переживая все сильнее и сильнее с каждым днем. Отец уже окончательно перестал обращать на него внимания, проводя все свое время либо на работе, либо на улице красных фонарей. Иргиль решил собрать все свое мужество в кулак и сходить еще раз на эту улицу, чтобы узнать подробнее о том, что случилось с его ангелом-хранителем. В один из дней, когда его отец пребывал в относительно хорошем настроении, мальчик подошел к нему и с мольбой в голосе попросил сводить на ту улицу, куда обычно за развлечениями ходил мужчина. - Мать твоя шлюха, и ты туда же, - сказал зло отец Иргиля, но как ни странно согласился, и, когда город снова укутала тьма, мальчика отвели на улицу, где он впервые смог хорошо рассмотреть все то, что там, в действительности происходило. По улице ходили девушки и молодые парни в вызывающих одеждах, бросая томные взгляды на прохожих и подходя к ним, немного касаясь пальцами плеча и что-то шепча, слегка приоткрыв рот и хлопая ресницами. Иргиль видел взгляды этих людей, они в корне отличались от взгляда Архата, такого нежного и мудрого, полного боли и печали по каждому живому существу на земле. В глазах полуобнаженных людей мальчик видел лишь пустоту и страдания, ненависть и злобу, печаль и тоску, а в глазах клиентов отражалась похоть и жадность. Он внезапно вспомнил глаза своего отца, почти такие же, с примесью печали и какой-то слепой ненависти. Иргиль сделал вид, что что-то увлеченно рассматривает, ожидая, пока отец найдет себе девушку по вкусу и уединится с ней, оставив мальчика наедине с самим собой. Как только это случилось, Иргиль тут же побежал рассматривать все вокруг. Он видел множество разных заведений, бедных и достаточно богатых, с девушками и парнями, он даже видел мальчиков примерно одного с ним возраста в красивых женских платьях и украшениях с пустотой во взгляде и безразличных ко всему. Иргиль бежал и бежал, осматривая все, что только можно было увидеть, надеясь найти Архата и спасти его по возможности. На углу он заметил группу женщин в таких же одеяниях, как и у множества других девушек. Они о чем-то разговаривали, перешептываясь и смеясь. Что-то заставило Иргиля спрятаться и прислушаться к разговору проституток. - Слышали, слышали? Поговаривают, что тот длинноволосый юноша из борделя «Золотые пески» уехал с султаном во дворец, - хихикнула одна, прикрывая рукой рот и смотря на своих подружек. - Во дворец? Я слышала, слышала! Говорят, султан влюбился в него с первого взгляда и хочет жениться! – подхватила вторая и снова рассмеялась. - Тут тяжело не влюбиться, любой бы женщине его черные волосы и золотые глаза, она вмиг стала бы королевой, - со злостью в голосе сказала другая. - Ой, не завидуй, любая бы из нас хотела оказаться на его месте. Уж лучше ложиться под султана, чем под кучу непонятных мужиков, - снова фыркнула первая, скривившись. Сердце Иргиля рухнуло вниз и так и осталось лежать где-то у пяток. Его спасителя забрали во дворец. Забрали туда, где он вряд ли смог бы его достать. Дворец -неприступная крепость, которую охраняла целая армия натренированных бойцов. Маленькому мальчику вроде него даже посмотреть бы не дали на ворота, сразу же закололи бы и сбросили в ров с ползучими гадами. Иргиль совсем не замечал, как текут по щекам слезы, капая на пыльную землю, смешиваясь с ней. В груди так болело, что хотелось завыть в голос и закричать от отчаяния. Мальчик тут же рванул с места и побежал, куда глаза глядят. Его маленький мир, с недавних пор вертевшийся только вокруг Ахтара, внезапно потерял точку опоры и рухнул в бездну, рассыпаясь на кусочки. И эта боль, боль разбитого сердца, не давала ему покоя. Иргиль вернулся домой лишь под утро, его отец сопел на своей кровати, видимо, не шибко обеспокоенный пропажей сына. Иргиль рухнул на свою импровизированную кровать из соломы и тряпок и прижал к себе маленькую соломенную игрушку, что специально для него смастерил Ахтар. В голове звучал мягкий голос юноши, а песня, что он пел, создавая из невзрачной соломы маленького человечка, очень долго служила колыбельной для маленького мальчика, пережившего свою самую ужасную потерю в мире. Иргиль обнял игрушку и провалился в беспокойный и очень тревожный сон. Неожиданные воспоминания, нахлынувшие на стража во сне, разбудили его, и он резко сел на своей кровати, щурясь в темноту и ощущая под собой не солому, а мягкую перину, покрытую тонким шелком. Иргиль часто дышал, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли и снова вернуться ко сну. Однако слабое ощущение тревоги не давало мужчине и шанса на спокойный и крепкий сон до утра. Вдруг он почувствовал, как рядом что-то ворочается и резко повернул голову на звук. Рядом с ним мирно сопел султан, обнимая подушку как мягкую игрушку. Иргиль потряс головой, не понимая, как Ахтар оказался в его кровати. Они уже давно спали раздельно, с тех пор как по приказу султана Иргилю отрубили руку. Но сейчас юноша спокойно спал рядышком, свернувшись калачиком, словно пытаясь спрятаться в свою раковину и защититься от мира. Иргиль провел пальцами по волосам султана, целуя его нежно в висок и ложась рядом, спокойно обнимая, не желая, что бы эта ночь заканчивалась, и тут же забываясь в объятьях спокойного глубокого сна. После исчезновения спасителя Иргиля в государстве стали происходить очень странные по меркам этой страны вещи. Началось все с того, что при таинственных обстоятельствах умерла жена султана Шахийяра, весьма юная девушка, успевшая родить султану несколько сыновей и одну дочку. По законам страны, султан, да и любой вполне зажиточный мужчина мог иметь до десяти жен, при условии, что он мог их всех содержать, кормить, любить и одевать как можно роскошнее. Поэтому жены были показателем достатка и благополучия. Среди всех жен выделялась лишь одна, которая считалась главенствующей и отвечала за благополучие других, словно мать или старшая сестра. Она следила, что бы всем всего доставалось поровну, и чтобы никто не был обделен лаской мужа. Не всегда эта роль доставалась старшей из жен, в основном это были женщины мудрые, спокойные, да и выбирал главную из своих жен, как правило, супруг. Так не минуло и полугода с тех пор, как исчез Архат, как у султана заболела и умерла главная жена. За несколько месяцев до этого события султан внезапно распустил всех своих наложников, отправив их с приданым к другим королям или просто восвояси. Эта новость всколыхнула общественность, и по столице поползли слухи о таинственном новом наложнике, который имеет странную власть над султаном и манипулирует им. Однако смерть жены султана Шахийяра взбудоражила народ еще больше. На похоронах присутствовал весь город, однако на них не было самого султана, он даже не пришел, чтобы произнести поминальную речь в честь так рано ушедшей молодой королевы. В стране был объявлен траур, однако, как только закончились установленные дни пребывания в скорби, по стране пролетела еще одна весть. На сей раз султан Шахийяр объявлял о женитьбе. Причем жениться он возжелал на юноше из своего гарема, так как закон не запрещал жениться на человеке своего же пола, однако,многие нюансы могли быть истолкованы двояко, ведь те, кто писали эти законы, вряд ли могли предположить, что великий султан возьмет себе в жены наложника из гарема, тем более если он раньше был всего лишь мальчиком проституткой из борделя с манящим названием «Золотые пески». Впрочем, возразить султану тоже никто не мог, у него были жены и были наследники. Поэтому до тех пор, пока было, кому перенять трон, он мог пожениться хоть на своем же коне, если так бы пожелало его превосходительство. Новость о королевской свадьбе облетела весь город в один миг, вместе с уличной пылью переносимая из уст в уста, раскаляющаяся под лучами яркого пустынного солнца, эта новость приводила людей в смешанные чувства. Кто-то чувствовал негодование, а кто-то радость, ну а кому-то было вообще все равно, но слова перетекали из уст в уста, как ручей, что стремится перебежать с камня на камень. И таким образом о событии узнал Иргиль. Он уже больше полугода не слышал ничего об Ахтаре, и эти вести пронзили мальчика молнией боли и воспоминаниями о его разбитом сердце. И все же он хотел посмотреть на своего спасителя и потому решил сам пойти на дворцовую площадь в день свадьбы, что бы посмотреть на султана и его новую жену, которую Ахтар должен был заменить. Иргиль никогда не думал, что в столице живет так много людей. Казалось, что на площади негде даже яблоку упасть. Люди постоянно друг друга толкали, пытаясь проложить себе путь к более удобному месту, чтобы увидеть дворец. На стены ограды вылезли уличные мальчишки, вглядываясь в происходящее на большом и широком балконе дворца султана Шахийяра. Иргиль сновал меж ног людей, чтобы найти себе точку осмотра, откуда он мог видеть все и сразу. Наступив на чей-то плащ, мальчик запутался в нем ботинком и с тихим писком упал на какого-то странного человека, одетого, несмотря на жуткую жару, в черную мантию с капюшоном. Лица незнакомца не было видно, однако Иргиль увидел два ярких синих глаза, которые словно светились в темноте. Мальчик открыл уже рот, что бы извиниться, как тут незнакомец приложил палец к его губам и тихонько шепнул: - Тихо, малыш, тихо… судьба твоя - вечно страдать от любви к демону, неспособному любить, - сказал тихо странник и поднял мальчика на руки, посадив его к себе на плечи. - Вы о чем? – Иргиль немного задергался и вздохнул, переживая. Он схватился за капюшон странника, чтобы удержаться и посмотрел в сторону балкона, на котором пока стояли только стражи. – Какого демона? – выдохнул он и зажмурился, не желая слушать эти странные слова. - Новый супруг султана, мой хороший мальчик. Сам того не зная, ты будешь поклоняться демону, в конце концов…он прекрасен, словно утренняя заря и жесток, словно у него нет сердца, – усмехнулся мужчина. Голос его был хриплым, достаточно низким, но Иргиль был уверен, что он не принадлежал старику. Руки, что придерживали его ноги, были руками достаточно юного человека, однако, парня смущали длинные острые ногти, больше похожие на когти зверя. - Архат не демон, не говорите глупостей, - насупился мальчик. – Он - мой спаситель… - шептал он тихо, хотя его сердце находилось в глубоких сомнениях. - Он мудр, безусловно. Он знает, чего хочет. Он стремится к своей цели и с твоей помощью он ее достигнет. Однако… он демон во плоти, в нем нет ни капли сострадания и сожаления, в его душе только расчет и вечная мерзлота. Однако я весьма ценю эти качества, - тихо сказал, усмехаясь, незнакомец. – Упорства в нем хоть отбавляй, а я помню его еще юным, прекрасным малым… добрым мальчиком… чем-то похожим на тебя, однако, даже если ты считаешь его спасителем, доброй душой, он не будет таким, уж поверь мне. Иргиль все еще не понимал, о чем говорит странник, и уже жалел, что вообще заговорил с ним. Внезапно толпа загудела, и мальчик увидел султана Шахийяра, а рядом с ним объект вечной любви маленького Иргиля. Ахтар выглядел еще прекраснее в дорогих одеждах, расшитых искусными мастерами, с золотыми браслетами на хрупких руках. Его волосы, украшенные жемчугом, были уложены в причудливую прическу. Иргиль видел Ахтара издалека, но он словно смотрел на него. Словно его рыжие глаза выхватывали из толпы только Иргиля и улыбались только ему. - Запомни, мой милый мальчик. Если ты свяжешь с ним судьбу, тебя будут ждать великие дела и великие лишения. Если ты думаешь, что сможешь перевоспитать его, то я буду с нетерпением этого ждать, – рассмеялся странник и снял мальчика со своих плеч, слегка пожав ему руку. Незнакомец специально наклонился настолько близко, что его лицо стало слегка различимым под мрачным капюшоном. Иргиль заметил синие глаза, немного неестественный зрачок и страшный, хищный оскал острых клыков на лице достаточно юном. - Запомни имя моё, маленький Иргиль. Мое имя Клирен, надеюсь, ты хорошенько это запомнишь, - незнакомец снова обнажил свои подобные клыкам зубы. Мальчика сковал дикий ужас, и он отшатнулся, а незнакомец лишь снова рассмеялся и скрылся в толпе. Придя после свадьбы Султана домой, маленький Иргиль рухнул на свою кровать и тут же провалился в беспокойный и тревожный сон, терзавший его воспоминаниями. В сне ему казалось, что Ахтар убивает его, вонзая длинные когти ему в плоть и вырывая куски мяса. Мальчик мог видеть, как на лице его прекрасного ангела появляется хищная улыбка, вроде той, что он видел на лице Клирена. Иргиль пытался убежать, но Ахтар настигал его снова и снова, вырывая сердце и сжимая его в руках. Мальчик проснулся посреди ночи в холодном поту и не мог уснуть до рассвета. Он сидел на крыше дома, наблюдая за звездами, ежась от холода и навзрыд плача от обиды и боли. Сердце его разрывалось от печали и утраты, он очень сильно хотел прижаться к Ахтару, обнять его покрепче, чтобы больше никогда не отпускать. Мальчик плакал несколько часов подряд, не скрывая чувств, не вытирая слез. В ту ночь он принял самое важное решение в своей жизни. Даже два самых важных решения в своей жизни. Он поклялся себе больше никогда не плакать и сквозь все преграды добраться до Ахтара, чего бы ему это не стоило. Под утро мальчик собрал сумку со своими вещами и навсегда покинул дом отца, бережно накрыв его одеялом и прибрав все в доме. Он знал, что, делая этот шаг, он, вероятнее всего, шагает навстречу неизвестности, не понимая последствий своего поступка. Мальчик предполагал, что его маленький план может провалиться и рухнуть, словно карточный домик. Однако он решил пойти на все, лишь бы снова увидеть своего спасителя, о котором он не мог перестать. Что же касалось его отца, Иргиль был уверен, что тот прекрасно без него справится, потому как особой связью они не обладали. Мальчик приоткрыл дверь и выскользнул в прохладное утро, обнявшее его порывом ветра, взметнувшим пыль у дороги. Мальчик побежал к дворцу, скрываясь в тени улиц и думая только об одном: ему нужно было увидеть Ахтара, во что бы то ни стало, любой ценой. Иргиль отдыхал после долгого и продолжительного дня тренировок и поручений. Тело ломило, а мышцы готовы были взвыть от боли. Но все же парень не сдавался и посвящал отдыху ровно столько времени, сколько было нужно, пока все остальные веселились где-то в соседних залах, так что в казарме Иргиль был один. Ровно семь лет назад, в возрасте одиннадцати лет он подошел к высоким стенам замка и, спрятавшись в повозке с фруктами, проник на территорию огромного дворца султана. Он знал, что стражи снимут кожуру с каждого апельсина, лишь бы удостовериться, что у них внутри нет ничего опасного, однако Фортуна была благосклонна к Иргилю, и дальний мешок проверять не стали. Преисполненный благодарности ко всем богам в мире, мальчик готов был плясать от радости, если бы он, конечно, знал, что ему делать дальше. Но, поскольку при составлении плана вариант удачной концовки рассматривался очень поверхностно, то он немного растерялся. Прежде всего, размеры крепости превосходили все даже самые дерзкие мысли Иргиля. Он не знал, куда идти и тем более как проскользнуть мимо целой армии, охранявшей дворец. Под каждым деревом, около каждого куста и камня стоял вооружённый до зубов охранник, причем вид у каждого из них был весьма свирепый. Однако изменчивая богиня удачи даже не думала отпускать своего любимца и предложила ему еще один подарок. Повар, что привез на кухню фрукты, заметив лишнего пассажира, не сдал его охране, не убил на месте за рассыпанное продовольствие и слегка подпорченные фрукты, а позволил работать на кухне поваренком. Работая за еду, мальчик усвоил то, ради чего и подался во дворец. Он понял, что никто из слуг не видел Султана и его жен в лицо, кроме охраны, которая следовала за ним по пятам. Однако попасть в охрану весьма трудно, особенно, если ты простолюдин из народа и не принадлежишь семье военных, в крови которых уже заложен военный устав и преданность делу. Вся личная охрана Султана и те, что охраняли дворец, находилась под руководством строгого и до безумия жестокого генерала Юлия с далеко не восточной внешностью. Иргиль слышал, что он приехал далеко с запада, из страны, где периодически выпадает снег и вода застывает прямо на улице. Снега Иргиль не видел ни разу в жизни, он даже не представлял себе, что это такое и как оно должно выглядеть. Однако все говорили, что генерал прибыл издалека по личной просьбе султана Шахийяра и не навсегда, а лишь на время, что бы натренировать бойцов. Будучи еще поваренком, Иргиль видел начальника стражи лишь однажды. Он никогда не видел людей с голубыми глазами. И этот генерал показался мальчику чем-то сверхъестественным. Его кожа была такой же белой, как у Ахтара, однако глаза цвета небесной лазури обжигали, словно ведро ледяной воды на голову. Иргиль не знал, что такое лед, но он догадывался, что именно такой холод чувствовали люди с запада. Один из глаз генерала пересекал немного кривой шрам, что придавало ему немного пугающий вид. Светлые волосы Юлия были собраны в хвост, а ходил он в мундире и всегда смотрел собеседнику в глаза, что приводило многих в замешательство. Ходили слухи, что министры и другие знатные персоны сильно сомневались в его верности Султану, однако в лицо перечить генералу смельчаков не нашлось. Иргиль видел его издалека, когда спешил с подносом продуктов на кухню, однако не смог отвести взгляд от незнакомца, чем привлек внимание холодных голубых глаз. Лицо Юлия расплылось в такой жуткой улыбке, что мальчик подумал, что сойдет с ума от страха, и пустился бежать. Вряд ли бы человек был способен настолько широко растянуть уголки своего рта, обнажая при этом ряд треугольных зубов, что наводило еще больший ужас, чем его ледяные глаза. Эта улыбка еще долго преследовала маленького Иргиля в кошмарах, ему казалось, что Юлий знает про него абсолютно все. Все его желания, побуждения и страхи были для генерала как на ладони и каждый раз, просыпаясь среди ночи в холодном поту, мальчик дрожал под тонким одеялом совсем не от холода, а от ужаса, сковавшего его целиком и полностью. После этого он несколько лет не видел Генерала, пока в один прекрасный солнечный день не налетел на него в коридоре. Тогда Иргилю уже стукнуло шестнадцать лет, и он уже пять лет работал на кухне. Его повысили с мальчика на побегушках до младшего повара, и на нем уже лежало больше ответственности, однако, это было совсем не то, чего он желал. За эти пять лет он так и не увидел Ахтара ни разу, даже не приблизился к нему ни на сантиметр, хотя во дворце происходили весьма и весьма странные вещи. Иргиль пытался проводить свои собственные расследования, однако, это ни к чему не приводило, и он возвращался к себе несолено хлебавши. Постоянно исчезали мальчики-слуги. На эту должность брали мальчиков от двенадцати до пятнадцати лет, желательно сирот и без особой родословной. Однако Иргиль знал, что каждый месяц у Ахтара новый слуга. Все это началось не так давно и пока исчезло около шести мальчиков, примерно по одному в месяц. Иргиль понимал, что, если бы это преступление совершил кто-то из слуг, весь дворец давно бы подняли на уши, а на главной площади уже возводили бы эшафот. Однако все молчали. Казалось, словно этих мальчиков никогда и не существовало. Пытаясь расспросить горничных об этом, Иргиль наткнулся на непроницаемую стену и искреннее недоумение в глазах. Все говорили, что у султана и его жен нет личных слуг моложе пятнадцати лет, однако Иргиль точно знал этих мальчиков, ведь он отвечал за то, что бы все слуги были сыты, и лично готовил для этих мальчиков еду. Встретив такое же непонимание и в глазах других слуг, парень уже решил сдаться, однако его шестое чувство, говорила, что что-то в этом было нечисто. Помимо таинственных пропаж, во дворце было все по-прежнему. Страсти вокруг смерти одной из жен султана улеглись, и никто не жаловался на новую «жену» Шахийяра, напротив, Ахтар занял место не только его супруги, но и его советника, и теперь имел официальную власть в отличие от других жен. Впрочем, несмотря на недобрые слухи, во дворце стало немного спокойнее, чем раньше. Иргиль получал все новости из уст одной очень болтливой маленькой служанки, которая, ввиду своей миниатюрности и больших невинных глазок, могла подслушать что угодно и где угодно, однако сама ни разу в жизни не видела ни Султана, ни его жен. Все, что мог получить Иргиль - это подслушанные разговоры старших слуг. Каждый новый год бесполезной, по мнению Иргиля, работы на кухне вгонял парня в уныние, однако он не хотел опускать руки из-за своих неудач. И снова фортуна обняла своего юного воспитанника. В тот день Иргиль возвращался на кухню, что бы выполнить несколько поручений. В голове у парня вертелось только то, что он в очередном тупике. Не замечая ничего вокруг, он благополучно врезался в человека, что шел ему навстречу. Подняв глаза, Иргиль подавил в себе желание резко отскочить, закричать от ужаса и убежать. Перед ним стоял начальник личной стражи султана Юлий, щуря свои холодные голубые глаза. - Прошу прощения, - спохватился Иргиль и тут же стал кланяться парню, пытаясь как-то оправдать себя в его глазах. - Не стоит, это я виноват. Задумался, - внезапно бархатный голос генерала успокоил парня, и он поднял голову. Юлий выхватил из корзинки парня яблоко и улыбнулся, – Возьму себе в качестве извинения, мальчик, - сказал он мягко и заулыбался. Иргиль заметил, что зубы у него очень даже нормальные, как и у всех остальных людей. Он снова поклонился и пошел на кухню, однако услышал легкий свист где-то за спиной и молниеносно развернулся, успев схватить небольшой ножик, что летел ему прямо в шею. С детства у Иргиля была великолепная реакция. Единственное, чем он так гордился. Мальчик мог предугадывать движения других на доли секунды и умел реагировать. Хотя это никак не было связано с его способностью врезаться во всех подряд. Он мог поймать что угодно, даже муху на лету, однако часто не видел дальше собственного носа. Маленький ножик, что парень поймал, очень больно порезал руку, немного впившись в ладонь. Иргиль заметил, что он почти невесомый, но невероятно острый. Кровь быстро заструилась по руке, капая на пол и пачкая белый мрамор. Юлий подошел к нему и снова улыбнулся. - Пошли, я отведу тебя к врачу, - сказал он и забрал свой нож обратно. В том, что этот кинжал принадлежал Юлию, у Иргиля не было никаких сомнений. - Но…зачем? - только и вертелось у юноши в голове. Он не заметил, как озвучил свой вопрос. - Я знал, что ты его поймаешь, мальчик, - усмехнулся Генерал, приобнимая Иргиля за плечи. Его объятия были холодными и не совсем дружелюбными. - А что…если бы я не поймал? – внезапно спросил парень и приподнял брови. - Ты бы умер. Не переживай, это было бы совсем не больно. Как укус комара, - очень спокойно ответил Юлий и сощурился немного, рассматривая Иргиля очень внимательно. – Вылечишь руку, приходи ко мне на тренировку, я сделаю из тебя солдата. Или ты вечно хочешь чистить на кухне овощи? Иргиль больше не хотел чистить овощи. Он вообще не любил готовить. Он хотел увидеть Ахтара. Это было целью его жизни, целью, что он поставил себе еще десятилетним мальчиком. Он поклялся перед тем, как отказаться от дома и от отца. Он слишком многое поставил на кон, что бы прозябать на кухне и готовить еду. Иргиль знал, что ,попав в стражу под командованием Юлия, он, возможно, сможет попасть в отряд личной охраны султана, однако ему предстояло очень сильно постараться. Парню уже было шестнадцать, многие в этом возрасте уже давно воевали, но он все еще ни разу не держал меча в руках. Упражнения на заднем дворе не давали ему особого преимущества, так как деревянный меч мало кого мог поранить, а со стратегией и тактикой он тоже не был особо знаком. Поэтому, раз Юлий сам предлагал ему прийти и позаниматься, то Иргиль собирался сделать все, чтобы не упустить эту возможность. Он должен был поговорить с Ахтаром. Хотя бы еще один раз услышать его голос, насладиться теплым взглядом его золотых глаз, почувствовать прикосновение его нежных пальцев к своим волосам. Иргиль продал бы за это не только душу, но и всего себя. Иргиль проснулся от легкого поцелуя в щеку. Он приоткрыл глаза и не сразу понял, где находиться. В последнее время ему снились весьма красочные сны, до боли похожие на воспоминания, однако, совершенно не запоминающиеся. Стоило открыть глаза, и сон оставался всего лишь сном, ускользавшим от Иргиля словно дымка. Страж немного сощурился на свет и увидел мягкий взгляд золотых глаз. - С добрым утром, - сказал ему Ахтар, и он почувствовал прикосновение чужих губ к своим губам. Не понимая, чем он заслужил такое счастье, Иргиль решил не упускать его и осторожно поцеловал губы султана, погладив его пальцами здоровой руки по волосам, зарываясь в их тяжелом шелке и продолжая настойчиво, но очень нежно целовать своего возлюбленного. Ахтар не сопротивлялся и лишь отвечал на поцелуи, прикрывая глаза и обхватывая лицо Иргиля. Насладившись минутным единением, Султан отстранился и заулыбался, слезая с кровати. - Прекрасная сегодня была ночь, я давно так не спал, - выдохнул он и зевнул, потягиваясь и смотря на своего стража. - Ну что же ты так застыл, мой милый Иргиль, - усмехнулся он, - Сегодня важный день, государственные дела не ждут. Нам надо будет подготовить все к приезду нашего друга с запада, - сказал тихонько султан, накидывая на себя халат и не без удовольствия рассматривая слегка удивленное лицо стража. - Ах, ты, наверное, удивляешься, почему мы спали в одной кровати. Ну, это нетрудно объяснить. Дело в том, что добренький Архат соскучился по твоему теплу и так слезно просил меня, что я сдался. Но потом подумал, что за это маленькое послабление, я не выпущу его еще недельку, так что даже не надейся, - рассмеялся парень и стал красоваться перед зеркалом. – А вообще мне очень, очень интересно, что же ты нашел в такой шлюхе, как я? - расхохотался он и вышел из комнаты, запахивая свой халат. - Эй, живо, приготовьте мне ванну, шевелитесь! - послышался его голос из-за двери. Иргиль нахмурился, и на его лбу появилась еще одна морщинка. Страж собрал свою одежду и ту же в нее облачился. Такая жизнь безмерно его тяготила. Ахтар был ужасен, как страшный сон. Сердце стража было давно отдано султану, но не тому, кого он видел каждый день в его обличье. Эту жуткую тварь с золотыми глазами его ангела мужчина ненавидел больше всего в своей жизни. Однако и сделать с этим он тоже ничего не мог. Осознание собственного бессилия – вот что приводило стража в состояние жуткого отчаяния, от которого хотелось лезть на стену. Иргиль провалился в сон, лежа на жёсткой кровати в своей казарме. За два года тренировок он сильно изменился, но скорее внешне, чем внутренне. Он все еще лелеял свою мечту, поэтому и тренировался упорнее всех остальных, за что прослыл всеобщим любимцем у командиров и старших офицеров. Друзей он так и не завел. С тех пор ,как Юлий отвел его в лазарет и затем пригласил на тренировку, Иргиль видел генерала лишь пару раз за эти два года, что он тренировался. В основном, он приходил на проверки, а младшими солдатами занимались офицеры рангом ниже генерала. Все остальные сослуживцы юноши не очень жаловали его, ввиду низкого происхождения парня. Они знали, что в специальное подразделение его привел сам генерал, поэтому без издевательств над юным Иргилем не обошлось. Ему пачкали форму ночью, подставляли на службе, обыгрывая все так, словно бы Иргиль был виноват, однако юноша заслужил расположение в глазах старших офицеров, и потому выходило всегда так, что наказывали именно тех, кто устроил эту подставу. Это еще больше опускало парня в глазах других солдат, однако все воины были воспитаны таким образом, что до телесной расправы никто из них не опустился, чему Иргиль, несомненно, был рад. В тот вечер он особенно много думал об Ахтаре. Увидеть его так и осталось целью мальчика, однако теперь, когда он уже повзрослел и стал юношей, его цель все еще находилась достаточно далеко. Иргиль задумался, сколько еще лет ему придется работать с утра до ночи, чтобы, наконец, его мечта сбылась. Иногда у парня опускались руки, хотя он был не из тех, кто быстро сдается. Он тренировался каждый божий день, что бы стать лучшим в своем деле, он замкнулся в себе, чтобы не обращать внимания на насмешки со стороны. Со временем из маленького наивного мальчика, почитавшего Ахтара, словно бога или ангела, он вырос в красивого, статного юношу с крепкими руками и хмурым взглядом. Однако его преданность Ахтару осталась прежней, равно как и его любовь к нему. Несмотря на все те неприятности, через которые он проходил каждый день, несмотря на боли и лишения, он все равно не сдавался. Погруженный в мысли об Ахтаре, парень уже стал засыпать на своей кровати, как дверь в казарму отворилась, и на пороге появился генерал Юлий собственной персоной. Дремавший Иргиль не заметил вошедшего и лишь поплотнее укрылся одеялом. - Эй, негоже солдату спать, покуда генерал бодрствует, - раздался над ухом Иргиля его голос и парень по инерции резко вскочил с кровати и вытянулся по стойке смирно. - Но только без такого фанатизма, - рассмеялся Юлий и тут только парень понял, кто заявился к нему в гости. - Простите…но других солдат тут сейчас нет, ваша Светлость, - сказал он тихонько, пока его сверлили холодные голубые глаза Юлия. - А я и не за ними пришел, мой дорогой Иргиль, - покачал он головой и заулыбался, но как-то слишком хищно. – У меня есть несколько новостей для тебя, так что я решил поговорить с тобой наедине. Можешь присаживаться, - мужчина похлопал ладонью по краю кровати и Иргиль послушно сел, не понимая, что именно от него хотят, и зачем лично к нему пришел сам глава личной стражи Султана. - Ну, во-первых, у меня есть кое-что для тебя, - сказал тихонько Юлий и достал из кармана мундира небольшой конверт. - Прочитаешь потом, когда я уйду. Во-вторых, я отбираю новобранцев для особого патруля. У Султана есть своя стража, установленный отряд воинов, которые его оберегают. Но у нынешнего Советника нет своего отряда, и Султан приказал его создать. А ты у нас заинтересованное лицо,- сощурился генерал очень хитро, и его голубые глаза немного засветились в полумраке комнаты. – Так что я тебя перевожу. Нужна будет годичная подготовка, тебя отправят на границу нашего государства. Основная загвоздка в том, что не факт, что ты вернешься оттуда живым. Ты же знаешь, насколько часто на границы нападают пустынные кочевники, племя Дхакаров неоднократно атаковало на наши земли. Если пройдешь испытания, окажешься в телохранителях Советника. Иргиль даже не думал. Он перестал раздумывать над предложением, как только Юлий впервые произнес слово Советник. Он решил не спрашивать, почему Юлий назвал его заинтересованным лицом. Парень знал, что уж своего он добиться должен, и потому как только Юлий перестал говорить, он лишь ответил: - Я согласен, - а затем сжал в руках письмо, немного хмуря брови. - Ну, я знал, что ты согласишься, - расплылся в улыбке парень и встал. – Тогда до завтра, юный солдат, мы выдвигаемся через неделю. К сожалению, командовать тобой буду не я, однако, у вас будет весьма хороший руководитель, не переживай, - несмотря на то, что Юлий почти всегда улыбался, а его улыбку можно было с натяжкой даже назвать дружелюбной, его голубые глаза оставались такими же холодными, как и всегда, словно его лицо было маской. Однако долго думать об этом Иргилю не пришлось: Юлий быстро скрылся за дверью, оставляя парня наедине со своими мыслями. Юноша сидел на кровати, не совсем осознавая того, что сейчас произошло. Наконец, он спохватился и посмотрел на письмо у себя в руках. Сердце Иргиля застучало, когда он увидел на нем свое имя, выведенное тонкой ниточкой чернил почерком с красивыми завитками. Он знал этот почерк лучше, чем что-либо в своей жизни. Вскрывая письмо дрожащими руками, Иргиль думал лишь об одном. Он и не подозревал, что его мечта так быстро исполнится. «Прошу, мой милый Иргиль, приходи сегодня в полночь в восточный сад к беседке у цветущих пионов. Я буду ждать тебя там. Прошу, не дай никому увидеть письмо. Всегда твой, Ахтар». Прочитав эти строки, Иргиль не смог скрыть радостной улыбки. Так широко и открыто парень не улыбался с тех пор, как в последний раз видел Ахтара. Сердце парня готово было выпрыгнуть из груди, однако до полуночи еще оставалось несколько часов ожидания. И эти часы грозились стать для Иргиля длиннее тех лет, что он мечтал увидеть своего спасителя снова. В назначенное время Иргиль проник к беседке, стараясь избегать освещенных фонарями аллей и других стражей, охранявших периметр дворца изнутри. Юноша старался быть незаметным, благо, что работа на кухне ему в этом очень помогла. Дворец представлял собой огромную территорию, которая делилась на четыре крыла. Таким образом огромный дворцовый комплекс совмещал четыре почти одинаковых по величине дворца. Каждый дворец был окружен огромными садами, в каждом из которых были пруды, великолепные бассейны и фонтаны, беседки и всевозможные цветы, которые только существовали в мире. Но пионовая беседка была только в восточном саду, не так далеко от казарм, где жили солдаты. Личная армия Султана имела свои здания, стоявшие в стороне от дворца. В восточном саду росли пионы, белые и розовые, они заполняли почти весь сад и были высажены там как раз в то время, когда Иргиль только появился во дворце. Иргиль знал, что пионы – любимые цветы Ахтара, но сам советник ни разу не посетил этот сад, иначе бы юноша его заметил. Беседка освещалась одним единственным фонарем, который давал достаточно света, чтобы видеть все вокруг, но не настолько много, что бы целиком осветить собеседника. Беседка скрывала в своей тени любого от чрезмерно любопытных глаз и потому была идеальным местом для разговоров. Иргиль зашел внутрь и увидел перед собой Ахтара. Он не видел его около восьми лет и за это время его спаситель ни капли не изменился. Все те же мягкие золотые глаза, тонкие губы, улыбающиеся ему, густые черные волосы, рассыпавшиеся по плечам и безмерная грусть во взгляде. Когда Иргиль в последний раз его видел, то смотрел на него снизу вверх, так как был маленьким мальчиком, однако сейчас Иргиль был на голову выше Ахтара, шире в плечах и в принципе крупнее. Юноша не ожидал, что Ахтар окажется таким маленьким, но от этого ему только больше захотелось защитить своего любимого, обнять и не отпускать. - Иргиль… - выдохнул Ахтар и шагнул ему навстречу, обнимая и хватаясь за мундир парня, вжимаясь в его тело так, словно желая в нем раствориться. Он закрыл глаза и позволил Иргилю обнять себя и погладить по волосам. А Иргиль вдыхал знакомый до боли запах и прижимал к себе своего спасителя, улыбаясь как самый счастливый на свете человек. Он осторожно ущипнул себя за руку, чтобы удостовериться, что это не сон, и снова обнял Ахтара покрепче. Иргиль не знал, сколько они простояли так просто, обнявшись и как бы сливаясь в единое целое. Сердце Ахтара стучало как бешеное, и солдат чувствовал его биение. На тот момент не было никого счастливее Иргиля. - Я должен извиниться, - прошептал Ахтар и погладил парня по щекам своими нежными пальцами, – Есть обстоятельства, над которыми я не властен, мой хороший… я также должен извиниться за то, что оставил тебя совершенно одного, когда ты нуждался в моей поддержке…И я должен извиниться за то, что ради меня ты ушел из дома, – выдохнул тихо Советник. – Я не достоин твоей любви ко мне, но без нее я бы не справился. Узнав, что ты совсем рядом, я сразу же послал тебе письмо, мой хороший Иргиль. Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, мой мальчик, - улыбался парень. – Ты так вырос, возмужал…теперь настоящий красавец на зависть всем девушкам… - улыбнулся Ахтар, погладив Иргиля по груди. Иргиль понял, что он не знает, что ему сказать. Он хотел сказать столько всего, но внезапно, словно все слова вытащили из его головы, и он просто обнимал любимого в надежде, что тот не исчезнет. Наконец, парень собрался с мыслями и выдохнул: - Не стоит извиняться… тебе ни за что не стоит извиняться. Я пошел за тобой, потому что это был мой выбор. Потому что я все эти годы думал только о тебе, я знал, что найду тебя и все, чего я хочу – служить тебе верой и правдой… Позволь мне, прошу, я хочу просто быть рядом… - Иргиль чувствовал теперь, насколько Ахтар беззащитен и насколько нуждается в поддержке. Ахтар был рядом, когда Иргиль еще не окреп и нуждался в покровительстве, однако теперь поддержка была нужна самому Ахтару. И Иргиль собирался отдать всего себя, лишь бы только его спасителю, его ангелу было хорошо. Лицо Ахтара озарила ясная улыбка, он тихо рассмеялся, обнимая Иргиля, и прошептал: - Спасибо… Спасибо тебе, мой милый Иргиль… Если ты будешь рядом, я буду счастлив…я буду самым счастливым на белом свете, мой защитник… - шептал он. - Расскажи мне все, что случилось с тобой с тех пор, как меня забрали во дворец, мой хороший. Ночь казалась Иргилю бесконечной. Он держал прохладные и нежные ладони Ахтара в своих огрубевших от долгих лет работы руках и даже немного стыдился этого, однако пальцы Ахтара сжимали его руки так крепко, что он не мог просто их убрать. Они разговаривали всю ночь о том, как Иргиль работал на кухне и о том, как Ахтару живется во дворце. - Ты… любишь Султана? – внезапно спросил Иргиль. Этот вопрос мучил его очень долго. Несмотря на то, что Ахтар стал Советником, он все еще был законным супругом Султана, и если бы их сейчас обнаружили, они оба бы отправились на виселицу. - Милый… я же говорил тебе, что он пришел ко мне…в публичный дом и забрал меня… тут нет даже намека на любовь. Я был для него картинкой, на которую можно было бы смотреть и которую хотелось бы показывать… - грустно сказал парень и сжал ладони любимого. – Послушай меня, мой милый Иргиль. Есть одна история, эта история обо мне…я не могу рассказать тебе всего, милый…я не хочу, что бы тебя втянули во все это…больше всего мне не хотелось бы, чтобы ты страдал по моей вине… - Я страдаю, когда тебя нет рядом, и точка, - сказал Иргиль и нахмурился. – Я прошел этот путь, я нашел тебя, и я не хочу, что бы ты меня отталкивал. Я останусь, даже если ты этого не хочешь. Я поклялся защищать тебя и быть рядом, так что даже не думай об этом, - твердо произнес юноша и притянул к себе Ахтара, неловко чмокая его в губы и слегка краснея. Ахтар недоуменно посмотрел на юношу, рассматривая легкий румянец на его щеках и сведенные к переносице брови. Внезапно Советник осознал, насколько сильно Иргиль вырос и поменялся, и потому ласково улыбнулся. - Хорошо, тогда будь со мной до конца, мой хороший. Я попросил Юлия дать тебя мне в личную охрану, но он согласился только при условии, что ты пройдешь обучение на границах. - Да, я знаю. Я вернусь, можешь не сомневаться, - улыбнулся Иргиль. - Я не сомневаюсь, мой хороший. Тогда я буду ждать тебя здесь. Когда ты вернешься, все изменится в одночасье, мой Иргиль. Пообещай мне, что не будешь задавать вопросов до этого, - улыбнулся он нежно. Иргиль кивнул в знак согласия и поцеловал ладонь Ахтара, вздыхая. - Я обещаю. - А теперь иди, скоро рассвет, а тебе еще тренироваться весь день, - мягко сказал Советник. С легким сердцем покидал Иргиль беседку, думая, что жизнь его, наконец, снова приобрела смысл. Он был готов пройти любые испытания, теперь, когда Ахтар ждал его обратно, юноша готов был свернуть горы и сделать все возможное, чтобы его возлюбленный не разочаровался в нем. Беседка опустела, и Ахтар остался наедине с самим собой. Внезапно советник сморщился и схватился за виски, а затем снова распрямился, и хищная улыбка расцвела на его лице. - Мой милый Иргиль…пфф…аж тошнит от ваших соплей, - поежился он и дернул плечиками. – Не думай, что милый рыцарь спасет тебя от любых невзгод. Пока его не будет, я как следует развлекусь с Султаном, а затем прикончу его, - усмехнулся парень, разговаривая сам с собой. – И ты мне не помеха, это мое тело, мои правила, ведь только кровопролитие имеет смысл. – Ахтар затих, когда услышал шаги и укутался в темную накидку. Его рыжие глаза вспыхнули в темноте, когда к беседке подошла еще одна фигура. Это был мальчик лет тринадцати, который кутался в теплую шаль, так как ночь была прохладной. - Господин, вы вызвали меня в столь поздний час, я пришел, - сказал он и поклонился советнику. - Садись, малыш, у меня есть для тебя пара поручений, - улыбнулся Советник, и его лицо искривила хищная усмешка. Крепкие руки вцепились в худые плечи маленького слуги, а острые зубы в дрожащую от страха плоть. Утренние сумерки поглотили тихий вскрик мальчика, он едва ли успел пискнуть, когда ему разодрали шею и пустили кровь. Солнце всходило над восточным садом, а в беседке все еще находился Ахтар. Робкие первые лучи яркого светила окрашивали сад в новые тона, приветствуя пионы и ласково согревая их. Маленькие лучики осветили мирно спящего на скамье Ахтара, лицо которого было испачкано кровью. Он очнулся от яркого света и тут же резко вскочил, вспомнив, что произошло. На каменном полу растекалась лужа крови, а перед ним лежали белые кости когда-то живого человека и его одежда. Советник закрыл глаза и горько заплакал, не в состоянии совладать со своими чувствами. Больше всего на свете он хотел прижаться к Иргилю и услышать его тихий, спокойный и уверенный голос, который бы его утешил, а сильные руки бы укрыли от всех невзгод. Советник плакал, потому что его сердце разрывалось каждый раз, когда тварь внутри него убивала маленьких мальчиков, съедая их целиком. От бедных жертв оставались одни чистые белые кости, да пятна крови на земле. И Ахтар не знал, что ему делать. Он не мог рассказать все Иргилю, потому что большую часть времени он проводил, будучи не в состоянии контролировать собственное тело. Однако сейчас Ахтар был немного спокойнее, чем обычно. Он быстро успокоился и вытер слезы, укрываясь в темную мантию и скрываясь с места преступления. Почему-то, пришла уверенность в том, что его защитник обязательно поможет ему, рано или поздно. Иргиль шел по коридору в довольно мрачном настроении. С самого утра его осчастливили поцелуем, а затем эта тварь спокойно вылезла и продолжила творить беспредел, выдавая себя за Султана. И сейчас она была сильнее, чем раньше, потому что питалась его ненавистью к ней. Иргиль уже триста лет пытался изгнать ее, однако ни к чему это так и не привело. Зайдя в тронный зал, страж обнаружил Султана спящим на троне. Ахтар подпер голову рукой и находился в сладкой полудреме. Его лицо было таким безмятежным в момент сна, словно у них не было тех проблем, с которыми они пытались бороться. Его черные волосы рассыпались по хрупким плечам, обрамляя лицо юноши. Внезапно Султан снова открыл глаза, и мягкая улыбка озарила его лицо. - Мой дорогой Иргиль, - сказал он нежно, и его золотой взгляд словно бы укутал стража в мягкое покрывало. Он сразу понял, что его возлюбленный вернулся, хоть и на время. - Ахтар… - Иргиль не был склонен к эмоциям, хотя, скорее, время наложило на него этот отпечаток. Тем не менее, как только Ахтар ему улыбался, у Иргиля просыпалось желание рассмеяться от облегчения и крепко его обнять. Страж подошел к трону и взял ладонь любимого в свои руки, снова заметив, как его аккуратные, тонкие пальцы контрастируют с грубыми руками самого стража, особенно сейчас, когда одна из рук его была искусственной. Ладонь Султана оказалась приятной и теплой. - Он ушел? - с надеждой в голосе спросил Иргиль, сжимая нежную ладонь возлюбленного, всматриваясь в золотые глаза Султана, пытаясь найти какой-то подвох в золоте его взгляда. - Ненадолго… - тихо ответил Ахтар. – Но…надеюсь, гостей мы примем без особых происшествий, – сказал Султан нежно. – Мой милый страж…сегодня приезжает махараджа из соседней страны Дистании. Нам надо принять их и обсудить государственные дела… однако после этого мы продолжим поиски, как и раньше. Мне нужно договориться с ним о мире, потому что кое-кто может все испортить, - вздохнул грустно Султан. Он выглядел смирившимся с судьбой, однако Иргиль даже не собирался сдаваться и потому лишь грустно улыбнулся и кивнул. Он понимал, что Ахтар сам себя ненавидит и только поддержка со стороны своего стража поможет ему выжить. - Позвольте мне только одно, мой Повелитель, - выдохнул он тихо и осторожно приподнялся, целуя Ахтара в губы и не встречая никакого сопротивления. Ему очень не хватало той близости, что была у них раньше, когда тьма внутри Ахтара не зверствовала. Однако теперь расслабляться не приходилось. Ахтар обнял своего стража, ласково отвечая на поцелуй и улыбаясь очень счастливо. Вдруг он отстранился: – Мой хороший… сегодня раздели со мной постель, хорошо? Я не дам ему появиться, я хочу насладиться твоим обществом… - выдохнул он, - Но сейчас… к сожалению, надо готовиться к приезду высокопоставленных гостей, - вздохнул Султан с легким неудовольствием. Он бы гораздо охотнее провел этот день, нежась в объятиях своего стража, нежели за столом переговоров. Но теперь, когда он снова обрел контроль над своим телом, столько всего предстояло сделать, пока приступ снова не повторился. Тьма была непредсказуема. Она могла вылезать каждые пять минут и не беспокоить его месяцами. Но сейчас нельзя было думать о себе: к высоким неприступным стенам города подъезжала повозка махараджи Шивы из далекой и плодородной страны у берегов океана. Королевская процессия состояла из шатра самого махараджи, небольшой армии в сто человек, конного отряда в сорок голов и также нескольких повозок с дарами. Внутри главного шатра сидел сам махараджа, высокий и статный молодой парень лет двадцати трех с многочисленными шрамами на лице и на шее. Темные волосы опускались на плечи махараджи, а голову его венчала тонкая корона из золота, украшенная бриллиантами и сапфирами, которые переливались в лучах солнца, проникавших сквозь тканевый полог шатра. Сам махараджа был одет совершенно не вычурно и даже немного скромно для правителя одной из богатейших стран на материке. Темная рубаха, расшитая золотыми нитями, выгодно оттеняла его смуглую кожу, а на шее у него висел кулон в виде цельного рубина с вырезанными на камне письменами. Махараджа улыбался, рассматривая лицо своего спящего спутника, отчего взгляд его светло-серых глаз становился очень мягким. Совсем юный мальчик спал у него на коленях, рассыпав свои длинные волнистые волосы цвета морской волны. Кожа мальчика блестела и переливалась, а так же имела неестественный бледный цвет с легкими зелеными переливами. Казалось, словно маленькие чешуйки покрывали руки этого создания. Одет он был в прекрасные полупрозрачные одежды из тонкой ткани, украшенной жемчугом, нити которого были вплетены в волосы мальчика. Голову его украшала диадема из жемчуга и изумрудов, а на запястьях и ножках звенели тонкие браслеты. Прекрасное создание открыло свои глаза цвета глубокого океана, и улыбка озарила его лицо. - Шива, мы приехали? – спросил мальчик и выглянул из шатра, восторженно охнув. – Как же тут прекрасно…Наконец-то мы приехали, я не перенес бы еще день в этой пустыне, - пробормотал он грустно и взял флягу с водой, начиная жадно глотать воду. - У Султана много купален, не переживай, найдешь себе местечко попрохладнее и будешь отдыхать, рыбка моя, - мягко сказал махараджа. – Надеюсь, переговоры пройдут успешно, - Шива улыбнулся своему возлюбленному и снова уложил на свои колени. Наконец, их путешествие подошло к концу. Тяжелые ворота открылись, и процессия вступила в город. Маленький Джамир только что получил огромный красный гранат от самого Султана и был переполнен эмоциями. Он радостно прижимал к себе фрукт, как ценнейшее сокровище, и спешил поскорее домой, чтобы поделиться этой радостью со своим отцом. Отцом он ему как таковым не был, а подобрал малыша на улице год назад, отмыл, очистил от грязи и привел к себе в дом, начав заботиться, как о собственном сыне. Маленький Джамир души не чаял в папе, так как тот все время старался купить сыну что-нибудь хорошее на те гроши, что у них были. Джамир всегда носил чистую и опрятную одежду и ничуть не голодал, питаясь хоть отнюдь не богато. Теперь, мальчик чувствовал гордость за то, что он сам принесет что-нибудь съедобное в дом. Он уже предвкушал радость своего папы, и потому улыбка от уха до уха так и сияла на лице мальчугана, пока он, перепрыгивая через разные камушки и препятствия, бежал к их небольшому, но весьма уютному дому. - Пап! Пап! – кричал мальчик, забегая внутрь и радостно поднимая гранат над головой, заливисто смеясь и вбегая в кухню. – Пап, ты не представляешь, кого я видел! Я видел Султана, правда-правда! А еще он… еще он не страшный совсем! – смеялся малыш. Его отец стоял на кухне и что-то готовил, ловко нарезая мясо. Это был высокий и достаточно молодой человек с серыми, словно пепел, волосами, заплетенными в свободную косу. Выглядел он едва ли на двадцать пять лет, а его неестественно синие глаза тут же загорелись, а зрачки сузились, словно у кошки, как только он услышал о Султане. Парень вытер руки и радостно заулыбался, когда маленький Джамир забежал на кухню и осторожно подхватил малыша на ручки. - Но ты же понимаешь, что это было опасно, вот так вот бегать по городу? – сказал он, притворно нахмурившись и тут же снова заулыбавшись. Джамир протянул папе гранат и тоже заулыбался. - Но султан подарил мне гранат, он хороший, хороший! – смеялся он. - Ну, раз хороший, мой дорогой сыночек, тогда я уверен, что это ваша не последняя встреча, вы обязательно встретитесь еще, Джамир, – сказал ласково парень и опустил мальчика на землю. – А теперь принеси мне немного зелени с заднего двора, - улыбнулся он. Как только мальчик убежал, его отец тихо рассмеялся и вонзил свои длинные когти в гранат, раздирая его напополам. - Жди, милый султан, ты только жди, - усмехнулся тихо демон и оскалился в коварной усмешке. Немного прищурившись, Клирен снова принялся за готовку, напевая себе под нос.