***
По улице бежала тёмная фигура, смазанный силуэт нёсся рвано, постоянно спотыкаясь, а в след силуэту глядел странного вида мужчина, словно статуя застывший у фасада одного из заброшенных зданий, под театральной маской лица видно не было, лишь глаза едва сверкали в прорезях.Сам он всматривался в тот самый силуэт, что уже с лёгкостью скрылся в ближнем лесу.Сдвигая маску в бок он приоткрывает своё усталое лицо, тёмно-карие глаза смотрят в даль с долей некого безразличия, бакенбарды отросли и хочется их сбрить.От чего же иакое желание.Он горестно вздыхает, достаёт с кармана куртки небольшую металлическую зажигалку, а с кармана джинс измятую пачку сигарет.Мгновение и вылетавшая из-под колёсика зажигалки искра поджигает летучий газ, одной рукой он достаёт сигарету из пачки и закуривает.Несколько затяжек сопровождаются едким и словно тягучим дымом. -От него одни проблемы.-безэмоционально произносит прокси, грубо затушив сигарету о фасад здания.***
Лёгкие постепенно выжигает, заставляет двигаться лишь одно: впереди должна быть эта развалюха, этот дом, где я смогу передохнуть, хватит с меня людей! Всё, больше не могу так, меня бесят люди! Они наивные, глупые, эгоистичные, противные в конце концов! А я что? Я утрачиваю свою человечность, я ведь сейчас, наверное, нечто среднее между человеком и отбросом общества, монстром.Разве не так? Рвано вдыхаю, жжёт уже огнём, но так выходит что бежать нужно дальше, хочется кричать от злости и обиды. Я ничего им в этот раз не сделал, а как они ко мне относятся! Как отнеслись, да как к псине! Терпеть их не могу, противно! Я ведь этого не заслуживаю! Злюсь и сворачиваю в другую сторону от того, куда ведёт меня чутье, бегу пока не падаю с ног и не начинаю бить землю.Я устал и мне как-то больно, рву на себе волосы и мне хочется биться головой о землю, даже не знаю почему именно так мне обидно, обида грызет изнутри, выжигает и рвёт.Но я не плачу, слёзы не идут, в один момент я просто глубоко вдыхаю и теперь встаю на негнущиеся, шаткие ноги, хочется упасть обратно, но вместо этого шагаю вперёд и выхожу к какому-то обрыву, вид неплохой: макушки деревьев, в основном сосен, торчат со дна, множество деревьев, словно зубочистки, весьма красивые зубочистки.Обрыв на то и обрыв, что обрывается резко, со склона торчат корни и кажется, словно земля на которой я стою вот-вот обвалится лавиной вниз.Силы остаются лишь на то, чтобы сесть рядом с краем опираясь на какое-то дерево, едва не свесив ноги вниз.Момент длится некоторую вечность, которая так нагло прерывается тихим шорохом, исходящим откуда-то у меня из-за спины, где неподалеку пролегает слабая тропинка, едва виднеющаяся в лёгкой и короткой траве сероватого оттенка.Не обращаю внимания, я слишком устал для чего-либо.Мне ничего уже не хочется. -Ви? -шорох начинает разговаривать и подбирается ближе, зато глаза чутка слипаются. Мычу что-то в ответ с усталостью, сил уже вообще нет, мои глупые похождения в этой глупой реальностм выжимают из меня все силы, не дают дышать.Голова становится очень тяжёлой, хочется закрыть глаза и больше их никогда не открывать.Я закрываю глаза, а шорох подбирается вплотную и мне слышно, как чужое тело опускается рядом.Меня аккуратно пытаются переложить на себя, но в резком приступе громкого страха сжимаюсь в комок и просто ложусь рядом, слегка затравленно, но с неким упоением от того, что чувства отступают. -Что случилось? -нежно и с опаской спрашивает голос сестры, она сильно волнуется за меня, а я не знаю что случилось. -Не знаю.-так и отвечаю, голова становится свободной от давящего, вечно преследующего меня роя мыслей. Горло по прежнему дерёт от осеннего холода и слабых остатков болезни, болезни засевшей казалось бы где-то совсем в глубине грудной клетки и иногда оцарапывающей рёбра изнутри, совершенно не давая мне дышать.Но я не могу ничего с этим всем делать.Нет, даже не так, я уже просто не хочу, наверное, мне это и не нужно.Что я буду теперь делать? -Мне кажется, -тихо начинаю я, приоткрыв глаза и смотря на зелёные макушки деревьев, -я устал.Это плохо? -заканчиваю вглядываясь уже в небо. Небо, оно здесь и вправду очень красивое, в этом лесу тоже отсутствует световое загрязнение, поэтому небо не серое, оно слабо выделяется в некоторых местах: где-то более синее, там желотоватое, а здесь чёрное.Звёзды ярко мерцают всей россыпью, заставляют задуматься о том, существует ли каждая из них до сих пор, я не знаю их названий, в школе меня это так и не заинтересовало.Интересно, какая из них полярная? Думаю, даже если мне объяснят, я всё равно не пойму. -Всё в порядке, -отвечает Лис, я чувствую как она тоже засматривается на небо, которое мы так редко замечаем, которое мы не уважаем.-мы ведь живём, людям свойственно уставать даже от хорошей жизни, верно? -я молчу, она знает — я с ней согласен, просто не хочу говорить, хочу лежать так вечно на сырой земле в короткой островатой траве и на мокром мхе. Я понимаю: жизнь подлая вещь, иногда она может казаться самой ужасной и как только ты об этом скажешь, то она станет намного хуже, но иногда она приятная, спокойная, размеренная и дарящая наслаждение.Когда она становится такой, то хочется жить вечно и никогда не умирать, хочется навсегда застрять в этом прекрасном моменте. Вот и мы, мы не хотим уйти отсюда, хоть моя одежда уже достаточно мокрая, руки просто ледяные, а нос щиплет от холода.Я не гадаю, я знаю что у неё также, но знаю что она тоже в своей мере наслаждается этим моментом тишины, умиротворения, спокойствия и настоящей красоты. -Мы справимся? -спрашиваю тихим шёпотом, не смея свести с небосвода тёмных глаз. -Конечно.-отвечает она, а я желаю только верить этому родному голосу. Мне всегда говорили готовиться к худшему, верить сначала в худшее, чтобы не облажаться, но я забуду все эти убеждения и гадкие слова.Я больше не буду винить себя в каждой мелочи, никак ко мне не относящейся, я буду просто жить, разве не так нужно? Пока мы прохлаждаемся, то с леса доносится визг, я понимаю что визг этот чьей-то жертвы и мы, желая не подавать вида что не можем полностью справиться с новой и крайне странной жизнью, быстро расходимся, сестра моя уходит в глубь замороченного леса, а я скольжу по слегка влажной тропинке прямо к Дому.А дом ли это? Понятия не имею почему я так называю это место, это ведь просто пристанище, даже не самое безопасное и мне сегодня уже сказали о том, что многие знают обо мне, многим я могу далеко не понравится.Даже. Дёрганно дотрагиваюсь до лица остановившись посреди густого леса, рука на ещё нежной коже лица нащупывает грубые, но уже давно не кровоточащие борозды.С каким-то непонимаем ощупываю их вновь и вновь, задумываюсь о том, исчезнут ли они вообще, но ответом в этот раз мне послужит время, которое злесь тянется словно смола, долго и вязко. Приходится всё же убрать руку с лица и продолжить идти дальше, отчужденно о чем-то думая, сворачивая с надоевшей тропинки и доверясь своим чувствам, которые аккуратно и понемногу ведут меня в нужном направлении.Лес спокойно относится ко мне, возможно поэтому я могу настолько спокойно здесь ходить, не опасаясь слишком сильно за свою жизнь.Может мне помогают и запахи, вот чем пахнет от жителей этого места? Кровью, потом, грязью и гнилостной смертью, ещё особой смесью чего-то, может даже гормонов, что можно назвать безумием.Оно пахнет странно, горьковато-сладко, словно противные таблетки залитые сладким соком.Запах этот у каждого свой, исключительно, словно разные таблетки и разный сок, может даже газировка… А чем пахнет то место, что я сейчас так беззаботно начинаю называть домом? Оно пахнет мнржеством вещей: мхом и сыростью, плесенью и гниющими досками, кровью, гниющей плотью и табаком, до противного дешёвым табаком, потом, страхом и тем же безумием, ещё дом пахнет многими противными вещами, связанными как с обычными людьми, так и с психопатами.Это место очень странное, оно и не должно существовать, но существует ведь.А зачем оно существует — не может сказать толком никто, даже те, кто являются тут высшими существами, одним из верхов иерархии, царящей в этом мире, в этой плоскости.В это место просто тянет тех, кто либо должен умереть и пойти на забаву тех, кто зовет себя «крипи», либо сюда тянет того, кто должен попытаться сюда влиться, попытаться потерять свою человечность и перестать быть человеком, стать частью этого загадочного дома, стать крипи. -Бред.-отчужденно шепчу себе под нос когда уже подхожу к особняку, вблизи он пахнет тем смертоносным букетом ещё ярче, тошнотворно. На крыльце никого нет и я быстро прошмыгиваю внутрь, не желая с кем-либо считаться в подобном настроении, тогда проскочив первый этаж быстро поднимаюсь по лестнице и стараюсь как можно быстрее попасть к себе в комнату, мне наконец никто не мешает и происхрдит всё к моему счастью очень быстро, уже через две минуты я спокойно смжу у стены под окном, тихо раздумывая о чём-то своём, чём-то неважном, как мне кажется глупом. Юкине уже подбежал ко мне и сел рядом, выжидающе поглядывая на мою тяжёлую ношу, громоздящуюся рядом. -Что такое? -больно усмехнувшись спрашиваю я, глянув на волнующий котёнка предмет. Он мяукает и подходит ближе к рюкзаку, на что я лишь непонимающе наблюдаю за ним.Мой маленький друг становится напротив рюкзака и начинает бить своей маленькой лапкой металлическую «собачку» от замка.Молча тянусь к рюкзаку и открываю его.Животное резво запрыгивает внутрь и пытается достать что-то с глубин вещицы, хмыкая помогаю ему и вытаскиваю котёнка с маленьким пёстрым блокнотом в зубах.Детских дневник с пуговичками пробуждает во мне множество воспоминаний разного характера, от светлых и наивных, до противно-скрежечущих, болезненных, которые не хочется вспоминать вовсе.Быстро пролистываю его, воспоминания льются не рекой, нет, обрушиваются скорее словно неугомонный водопад, также резко и жестоко, заставляя меня переживать все моменты. От моих весёлых поездок на дачу, на шашлыки и в гости к знакомым по первомаю, от непосредственных детских обид на таких же мелких подружек, до ссор и криков, скандалов и вылетов из дома, злобы и настоящей обиды, предательств и желчи, кроющейся в моём былом окружении. Перечитывая каждое слово, написанное собственными руками, смотря на смешные, кривые и неправилтные буквы в самом начале, а после уже и на последние предложения, твёрдый устоявшийся почерк, зашифрованный в собственном шрифте фразы мне не хочется отрываться.Вся моя прошлая жизнь мелькает перед глазами, каждый момент я практически переживаю вновь, тяжело дыша и вцепившись в эту книжку, в этот маленький и старый дневник.Принадлежит ли он мне до сих пор, а ведь я уже совершенно другое существо, даже не человек толком.Я еду с катушек, теряю человечность, злюсь на весь мир.Ответить на такой казалось бы простой вопрос у меня не получается, могу лишь слабо поморщится и на пару минут прикрыть глаза. Вспоминаю что Юкине сейчас сидит в моих ногах, всё это время пристально наблюдая за моим странным поведением, издаю тихий смешок и беру его на руки, тот довольно замурлыкав потягивается, устраивается поудобней и протяжно зевает. «Ему явно скучно без меня.Что же я буду с ним делать?» Задаю себе очередной вопрос, но не пытаюсь на него ответить, лишь встряхнув голлвой улыбаюсь, глядя прямо на этот маленький кусочек счастья, комочек белой шерсти и лучик света.Вс5 же иногда людям нужна мотивация, что-то из-за чего они будут идти вперёд и я буду идти вперёд, буду выбивать себе хоть какое-то место в жизни, буду жить.Думаю что так должны рассуждать люди, ведь жизнь без цели абсолютно бессмыслена. Тихо встав я усаживаюсь на матрас и продолжаю наслаждаться этим глупым моментом умиротворения, пока в этом месте тихо, я могу этим насладиться.Ведь и впрямь, через полчаса снизу доносятся крики, крипи громко спорят между собой о чнм-то свооём, но я не теряю интереса и тихо укладываю Юки на матрас, проверяю оружие, что болтается на поясе, а после громко выдыхаю.Дом рассеивает мои шаги, медленно спускающиеся вниз по массивной лестнице, скрипа двери тоже не было слышно.Только мне кажется что всё нормально, как откуда-то снизу прямо в лестницу, чуть правее меня прилетает что-то массивное, с глухим стуком ударяясь о несчастную лестницу, которую мне искренне жаль.