Open my eyes.. ..It was only just a dream.
Грувс был способен на множество вещей. Он всегда всё умел. Всё то, чего Кондуктор не мог делать. Грувс был очень талантлив. Он умел танцевать: в группе, соло - он профессионально учился танцам и выступал на танцполах всех клубов Лунного города. Грувс умел петь. Он пел очень красивым низким голосом. Он пел так, что у всех невольно наворачивались слёзы на глаза, или пробуждался внутренний огонь. Пение диджея всегда вызывало чувства, всегда заставляло душу покидать тело и взмывать ввысь. Его голос, как свет луны, был прекрасным и нежным, столь же мягким и вдохновляющим. Он умел петь профессионально, всегда попадал в ноты. Грувс имел музыкальное образование. Он понимал эти странные бумаги с закорючками, и мог расшифровать их. Он понимал значение нот на этих музыкальных страницах, и мог воспроизвести их на фортепиано. Грувс умел играть на музыкальных инструментах: пианино, скрипка, виолончель, гитара. Говорят, что скрипка - самый сложный инструмент, предназначенный только для самых музыкальных существ, имеющих самый чуткий, поистине музыкальный слух.***
Грувс умел петь и играть на музыкальных инструментах.. И он играл для Кондуктора. Пингвин проигрывал очередную мелодию, немного меланхоличную, но очень романтичную, кричащую о любви в каждой её ноте. Он пел куплет, в котором содержались романтичные и глубокие слова о преданности, нежности и космосе, планетах. Эта песня была похожа на личное послание дорогому, искренне любимому существу, в ком адресант души не чает, с кем его душа была связана золотыми нитями, подаренными ему Вселенной. Тому, кому принадлежит его чуткое и меланхоличное сердце, которое он суждён скрывать от лунной публики. Fly me to the moon Let me play among the stars Let me see what spring is like On a, Jupiter and Mars Кондуктор сидел на стульчике перед сценой, на которой выступал Грувс, и молчал, прямо глядя на диджея и не сводя глаз. По всем признакам, читавшимся по его позе, он слушал пингвина, хоть и не выглядел воодушевлённым и ни в одном его пере не читалось никакого волнения. Кондуктор просто молчал и слушал. Грувс умел печь. Он мог испечь самые вкусные сладости, если у него были в распоряжении подходящие ингредиенты. Он мог испечь тёплый, мягкий хлеб, который пах как родной домик, в котором тебе всегда рады, когда ты возвращаешься уставшим после долгого дня. Он мог печь торты, на которых красовались надписи "Я люблю тебя". И были на вкус как клубника, покрытая вечерней росой и собранная осторожными и любящими руками. Или печенье, один взгляд на которые вызывал улыбку и заставлял забыть о заботах и грусти. Он умел печь абсолютно всё. И он давал самое лучшее из того, что он создавал, Кондуктору.***
Кондуктор молча жевал одно из печенек-человечков. - Ну как, Кондуктор?-спросил Грувс, улыбаясь тому тёплой и полной любви улыбкой. Кондуктор посмотрел на пингвина и некоторое время молчал. - Оно прекрасно, Грувс-он почти неслышно и сухо пробормотал. Грувс мгновенно просиял.***
Грувс умел очень многое. Но он не был богом или бессмертным. Как подобало простому пингвину, он заболел. Когда он болел, он чувствовал себя неважно, не только физически, но и душевно. - Кондуктор.. можно ты.. побудешь со мной немного.? Я хочу, чтобы ты был рядом. очень близко. Вот здесь. Со мной. Пингвин показал плавником на стул возле кровати. Кондуктор молча сел на стул и смотрел на диджея, будто ожидая от того, что делать дальше. - Прости, просто.. мне становится лучше, когда я вижу тебя. И, обычно я могу сдерживать себя, когда я здоров и держу себя в руках достаточно, чтобы идти вперёд и быть сильным, но сейчас я чувствую себя.. слабым. И в такие моменты я чувствую, что могу сломаться в любой момент, или не могу заставить себя быть сильным, как просто это ни было в нормальные дни. Прости, что веду себя, как ребёнок, Кондуктор. Я просто не могу отказать себе и.. хочу того, чего хочет моё сердце. Кондуктор молча покачал головой. Они оба знали, что это означало "не нужно извиняться за это" на его языке. - Проси что хочешь,-сказал он в ответ. - Можно мне послушать твой голос.?-попросил Грувс. Его голос звучал немного неуверенно, как будто он хотел извиниться за то, что просит его о слишком многом, но не напрямую, а через тон подачи этой просьбы. Кондуктору казались немного странными такие просьбы, но он старался не задумываться над этим, и, тем более, говорить на эту тему с Грувсом. - Как.. я могу, эм.. сделать это?-пытался подобрать слова Кондуктор. - Я готов сделать то, о чём ты попросил, но.. я что-то должен прочитать? - Можешь что-то прочитать,-сказал Грувс. - Что-нибудь. Лишь бы слышать твой голос. Кондуктор замялся. Он чувствовал себя неловко, будто он делает что-то по-дурацки. Будто его попросили о чём-то, чего он не понимает, и он собирается сделать всё неправильно. Зачем он предложил "читать"? - Что ты хочешь чтобы я прочитал? Какую именно книгу?-начал было Кондуктор, но пингвин сделал страдальческое выражение лица, от чего тот быстро замолчал и решил, что расспрашивать и пытаться заставлять его думать над лишними вопросами было жестоко по отношению к диджею, так как он был сейчас болен и не мог думать ни о чём. Кондуктор взял первую попавшуюся под руку бумажку и начал зачитывать её. Он читал описания бургеров и напитков из подземных магазинов фастфудов. Проводник чувствовал себя очень глупо, считая, что он совершенно не помогает ситуации своими идиотскими решениями, но раз уж начал зачитывать эти тексты из буклетов, то нужно доводить дело до конца. Когда Кондуктор остановился на шестой странице, он взглянул на Грувса, и заметил, что тот мирно спал, и улыбался слабой, но тёплой улыбке, во сне.***
- Доброе утро, моя золотая звёздочка!-послышался нежный голос. Кондуктор резко вскочил и ошарашенно поглядел по сторонам. Оказалось, это был Грувс, и он просто поприветствовал проводника, когда тот начинал просыпаться. Оказалось, что Кондуктор уснул возле кровати диджея. Кондуктор не знал, почему он так резко вздрагивал при каждом таком обращении Грувса. Грувс умел многое. Включая красиво выражаться, и чувствовать прекрасные, нежные чувства, пропускать через себя. Грувс находил самые милые клички и имена для Кондуктора и всегда был первым, кто называл другого каким-нибудь милым словом. Кондуктор всегда вздрагивал от этих слов, и чувствовал что-то внутри. Но это была не теплота. Кондуктор чувствовал укол глубоко внутри, когда слышал то, что говорит о нём Грувс. Грувс мог полностью выразить, что чувствует по отношению к Кондуктору. Он ярко и в больших подробностях рассказал о том дне, когда он влюбился в него. Он мог в больших подробностях описать трепетание и каждый вздох в его сердце, каждую часть его души. Грувс излил Кондуктору всю свою душу и сердце, фактически преподнёс проводнику их на блюдечке. Пингвин мог описать каждую мельчайшую подробность того момента, когда он почувствовал влечение к Кондуктору. Он мог описать, как он почувствовал что-то к нему. Когда это произошло. Он мог описать каждую секунду того момента, он мог рассказать каждую причину, по которой он любил Кондуктора, он мог описать его каждую мельчайшую черту, которую он в нём любил. .. Но Кондуктор не мог понять. Не мог понять - почему .? Почему Грувс.. любил его.? Сколько бы он ни слышал тёплых слов от него. Какие бы объяснения и подробности он ни слышал. Какие бы имена и комплименты он ни получал в свой адрес.. он не понимал. И он ощущал ноющую боль внутри, из-за того, что он не мог получить ни одного ответа на этот вопрос. Все слова диджея, все описания и подробности, все его чувства и признания.. не были ответом на его вопрос. Почему.? По какой причине.? П о ч е м у . .?***
Кондуктор всегда чувствовал себя неравным Грувсу. И чем дольше они были вместе, чем больше он обращал внимание на того и узнавал о нём, тем больше он в этом убеждался. Грувс умел многое. И он умел всё. Всё, чего не мог Кондуктор. Грувс умел петь, выражать свои чувства через песни, художество, музыку. Он умел играть на музыкальных инструментах. Кондуктор не умел рисовать, играть на инструментах, и музыкальные ноты были для него ни чем иным кроме закорючек. Тем более он не умел петь от слова совсем. И его голос был хриплым и дрожащим и ломался при каждом слове, перескакивая от низкого до высокого, почти визжащего. Грувс умел печь всё. Кондуктор не умел готовить, совершенно ничего. Кроме спагетти или яичницы. Грувс умел вязать. И он вязал Кондуктору с большой любовью, теплые шарфы и свитера. Однажды он связал Кондуктору тёмно-синий берет, который Кондуктор носил в зимнее время каждый год с того дня, как диджей подарил ему его на день Святого Валентина. Кондуктор не умел вязать ничего. Грувс умел танцевать. Кондуктор не мог танцевать совсем. Он прекратил попытки танцевать с подросткового возраста и с тех пор ни разу не пробовал, даже когда ему предлагали. Он не попытался научиться даже для Грувса, прекрасно зная, что для диджея танцы были всем, большой частью его жизни. Грувс мог чувствовать эмоции и пропускать их через себя, понимать их и выражать их в больших подробностях. Быть честным с собой. Кондуктор не умел этого. Он был молчалив и крайне сух, он не мог описать свои чувства или выразить их. Грувс очень редко мог добиться от Кондуктора простого "Я люблю тебя". От того, что они были вместе, Грувс не получал ровным счётом ничего. То, как много он умел, как много делал, как много чувств выражал... всё шло на Кондуктора. И Кондуктор не мог делать всё это. Кондуктор знал об этом. И он был очень зол на себя. Но в то же время, он был очень запутан, и не понимал Грувса. Почему ты смотрел на меня таким взглядом.? Таким взглядом, каким обычно птицы смотрят на того, кто является их небом и землёй. Того, кто дал им свет, на свет в конце туннеля, на того, кто дал им надежду, вдохнул у них жизнь после лет скитаний и пустоты. "Ты вдохнул в меня жизнь" Что это значит.? Ты был так талантлив, ты был окружён фанатами, теми, кто готов любить и защищать тебя. Ты был окружён искренне любящими пингвинами, друзьями, которые поддерживали тебя. Почему ты сказал это? Бесталантному, грубому, сухому желтопёрому, непонятному существу. Который к тому же является тебе соперником. Я мог понять, почему кто-либо мог... влюбиться в тебя. Но я не могу понять, почему ты... - ...полюбил меня.?-сказал Кондуктор, смотря в пол, адресуя это Грувсу. Грувс выглядел ошарашенным. Но Кондуктор продолжил. - Я очень мелочный, ты же знаешь это с самого начала. Единственная причина, по которой я снимаю фильмы, это ради награды и ради того, чтобы быть первым. Чтобы потешить своё эго. Но у тебя всегда были мечты. Я никогда не видел никого настолько поэтичного, как ты. Я не знаю почему.. но я шёл за тобой все эти годы и преследовал тебя - везде. Я не отдавал себе отчёта в том, что я делаю. Я как будто был во сне, где я не управляю сам собой и вытворяю неизвестно что. Я не мог остановиться. Но затем.. Кондуктор переместил взор в сторону. - Затем пришло прояснение. Я же.. просто один из толпы, которая так очарованно на тебя смотрит каждый день, но не в силах тебе это выразить.. по крайне мере так, как ты этого заслуживаешь. Я никогда не мог достичь твоего уровня. И хватит уже говорить о премиях птичьего кино. Я говорю...о нас как птицах. Всё, что я делал - это.. просто сидел и слушал тебя, разделял твою красоту и таланты. И.. ничего не отдавал взамен. Вся эта история.. просто убивает меня. Я не знаю почему, но.. всё как будто.. как будто моё сердце сморщивается и иссыхает от моих ошибок и чувства вины. Или как там.. как будто моё сердце.. разбилось. - Что ты говоришь, дорогой?-испуганно спросил Грувс. - Почему ты вдруг говоришь мне это.? Я что-то сделал не так.? Что случилось.? Я думал, у нас всё складывается прекрасно.. почему.? Кондуктор впервые поднял взгляд и устремил его прямо в глаза диджея. - Потому что я начал желать.. стать частью тебя. Но этого не должно было произойти. С самого начала, мы не должны были дойти.. до этого. Но я позволил этому случиться,-проводник склонил голову вновь и приложил ладонь к своему виску, как будто у него была головная боль. - И теперь я должен расплатиться за свою ошибку и эгоизм. Я никогда не мог быть рядом с тобой, но я упрямо игнорировал этот факт. Чем больше времени проходило, тем больше я хотел того, что у нас.. сформировалось. Но в конце концов правда взяла верх. Но.. вместо того, чтобы уйти в тот самый момент и пресечь то, что начиналось между нами, я позволил этому случиться и продолжал лгать и лгать.. и лгать. Лгать о том, что я счастлив рядом с тобой, что я такой же.. прекрасный, как ты, что нет ничего плохого. Просто потому что.. я.. я хотел, чтобы это всё было правдой. Я думал: "Я останусь ненадолго, и уйду потом". "Ещё чуть-чуть". "Еще немного дольше и скоро уйду". "Хоть ещё чуть-чуть". И теперь я.. даже не могу два слова соединить. Сказать что- должен уйти. Это.. это моя карма за всё, что произошло между нами ранее. Кондуктор шёл по тротуару. Его проводниковое пальто намокало по дождём, который шёл в тот день, когда они с Грувсом расстались. Несмотря на то, что возле студии Dead Bird стояли десятки автомобилей, а на ближние станции останавливались каждые пять минут автобусы, он шёл пешком. Кондуктор держал в руке разорванную открытку, которую диджей кинул ему в лицо перед тем, как Кондуктор скрылся из киностудии. На открытке были следующие слова: "Я люблю тебя больше всех на свете, Кондуктор. Ты моё солнце. Помнишь, как ты сказал, что я напоминаю тебе Луну, потому что она светит прекрасным лунным светом на одиноких людей и обращает морскую воду в звёзды? Я должен сказать тебе, что лунный свет - лишь отражение света Солнца. Мой свет - отражение твоего света. Всё, что я делаю, я делаю потому что ты даёшь мне причину жить и мотивацию к прекрасному. Я люблю тебя. Ты крупнейшая звезда в моей системе, и я не смог бы быть самым талантливым и прекрасным без твоего света, как не смогли бы лучшие художники и писатели мира творить без солнца." Киностудия Dead Bird стала принадлежать только DJ Грувсу. В птичьем кинематографе появлялись лишь фильмы о парадах и звёздах шоу-бизнеса с тех пор.