Хрупкие лепестки

Императорская оранжерея благоухала. Десятки клумб, расписных горшков и подвесных кадок тонули в бушующей зелени, блестящей под мягкими лучами ласкового весеннего солнца, что проворно скользили внутрь сквозь распахнутые настежь сёдзи. Прохладный предвечерний воздух насквозь пропитался сладкими цветочными ароматами, источаемыми нежными лепестками красивых цветов и ласкающими обострённое обоняние ёкая. Сино-Одори медленно прошлась вдоль длинной клумбы с ирисами, которым, по всей видимости, уделяли здесь особое внимание. Девушка с лёгким шелестом кимоно приподняла руку и бережно коснулась одного цветка, пальцами погладила твёрдое основание лепестка и спустилась к мягкому практически невесомому кончику. Мэй с интересом наблюдала за ней со стороны, подмечая каждое движение, каждый жест, каждый взгляд, брошенный вниз на цветение. Впервые она видела подругу такой задумчивой, заинтересованной, спокойной. Такой настоящей.  — Мне нравится это место, — наконец произнесла ёкай, впервые за свой визит подняв на неё тёмный взгляд. — Лучшее во всём дворце.  — Больше всего похоже на лес? — уточнила гейша.  — И никого нет. Кицунэ не сумела сдержать улыбку, опалившую её губы всего на миг.  — Сейчас, наверное. Должен же кто-то за ними ухаживать. Ёкай пожала плечами и прошлась вдоль широкой дорожки, осматриваясь вокруг с таким любопытством, что Мэй не смогла бы простить себе, если бы отвлекла её от созерцания чего-то настолько прекрасного. Поэтому девушка, позволив «служанке» насладиться прогулкой, сама принялась за поручение: выбрала вазы, подогрела воду, тонким стилетом срезала несколько тюльпанов и, убрав некоторые листья, которые могут помешать композиции, аккуратно расставила их в вазы.  — Жалко, — задумчиво бросила Сино-Одори, когда подошла поближе к подруге, чтобы посмотреть на её занятие.  — Что?  — Цветы. Мёртвые теперь.  — Икебана — это тоже жизнь. Только другая.  — Хм… Ноги с руками отрубить и в вазу поставить — новая жизнь только для червей будет, — нахмурила брови девушка, с грустью, свойственной только самим созданиям природы, живущим в полной гармонии с ней, посмотрела на красные широкие лепестки, возвышающиеся над горлышком вазы. — Срезанный цветок, что ни делай, останется мёртвым. На это способны только люди. Убивают что-то, лишь бы сделать себе красивее. Мэй так и замерла с ножичком в одной руке и листочком тюльпана — в другой.  — Не только в красоте дело, — гейша осторожно перевязала ленточкой ненужные листы, твердо решив, по возможности, добавить их в композицию, а не выбросить. — Цветы используют, когда хотят сказать что-то важное другому человеку, но не могут подобрать слов. Это язык цветов. Каждое растение символизирует что-то — чувство, качество, пожелание или, наоборот, угрозу и проклятие. Икебана — всё равно что письмо или откровенный разговор.  — Интересно… — в омуте чёрных глаз девушки блеснула по-детски наивная заинтересованность. — И что же означает вот этот цветочек? Сино-Одори показала ладонью в сторону большой клумбы, находящейся ближе всех к ним, пестрящей высокими белоснежными бутонами-колокольчиками с растопыренными в стороны длинными лепестками.  — Лилии… — задумчиво произнесла кицунэ, слегка коснувшись подбородка согнутым пальцем, вспоминая уроки госпожи Сумико в окия. — На языке цветов белая лилия значит чистоту, непорочность, благородство, а также нежность и верность. Обычно их дарят женщинам высокого происхождения в знак преданности и восхищения. Ёкай легко коснулась нежного лепестка, погладила пальчиком пыльник, и на её коже остался блестящий след желтоватой сладкой пыльцы.  — Этот цветочек похож на тебя. Очень нежный. Касаться приятно. И красивый. — Сино-Одори мягко улыбнулась и посмотрела в сторону слегка смутившейся от комплимента Мэй. — А на какой цветок похожа я? Гейша задумалась, перебирая в памяти десятки названий и значений, но совсем ненадолго. Знания, полученные в окия, слишком крепко засели в её голове, чтобы их можно было так просто позабыть. Затем, бережно взяв подругу за руку и почувствовав между пальцев тепло чужого тела, она отвела её в другую часть оранжереи.  — Ветреница, — девушка, не отпуская её ладонь, указала на широкую клумбу, чем-то напоминающую маленькое поле, усеянное разноцветными бутонами, округлостью лепестков обрамляющими чёрные сердцевины, как у полевых маков. — Или анемон. На языке цветов означает искренность, надежду, эмоциональность. Растёт ветреница в лесах и диких землях. Совсем как ты. Обычно её дарят супруги или влюблённые, когда хотят сказать, что им хорошо быть рядом друг с другом. Оправив широкий пояс кимоно, ёкай опустилась на колени, совсем не боясь испачкать одежду, чтобы поближе рассмотреть дивное цветение. Её лицо было таким внимательным и задумчивым, что Мэй невольно в очередной раз сравнила её с маленьким ребёнком, который только начинает активно знакомиться с огромным миром, что окружает его повсюду. Неожиданно девушка, нахмурившись, лёгким движением руки сорвала один анемон, чем немало удивила кицунэ, которая не ожидала подобного действа от ёкая. Не отрывая взгляда от белых хрупких лепестков, Сино-Одори медленно поднялась и осторожно протянула подруге цветок. Гейша недоумённо посмотрела сначала на подарок, потом ей в глаза, где на тёмных радужках поблёскивали её же отражения, как на тёмной воде глубокого озера во время прогулки на лодке.  — Благодарю тебя.  — По-человечески, — произнесла Сино-Одори. — Делать всё простое замудрённее. Мэй переняла подарок и поднесла его к лицу, сразу же почувствовав сладковатый аромат, источаемый белоснежным бутоном, и блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь. Довольная её реакцией ёкай какое-то время наблюдала за ней, едва сдерживая улыбку, которая невольно рисовалась на её лице. Когда гейша, будучи больше не в силах игнорировать практически осязаемый пристальный взгляд, вопросительно подняла глаза на подругу, девушка в одно движение приблизилась к ней вплотную и бережно обхватила холодными ладонями её щёки. Пальцы плотнее приникли к горячей бледной коже, ища живое тепло.  — Можно проще, — она долго заглядывала в чёрную бездну глаз гейши, будто надеясь рассмотреть там что-то, затем слегка приблизилась. Мэй сразу поняла ход её мыслей и смутилась, — белая кожа скул слегка разбавилась мягкой розовинкой — но не отстранилась, а лишь внимательнее вгляделась в такое знакомое и любимое лицо напротив. Ёкай под действием какого-то порыва вдруг окончательно сократила расстояние между их лицами и нежно коснулась губами губ поражённой кицунэ, которая крепче стиснула в ладони тонкий стебелёк. Её губы были тёплые и мягкие, и гейша, забывшись, растерявшись в столь приятном миге, осторожно тронула плечо девушки, чуть сжала, скользнула пальцами вверх, погладила шёлковистые смоляные волосы. Сино-Одори от блаженства и удовольствия прикрыла глаза, сильнее прижимаясь к ней. Поцелуй получился нежным, совсем как лепесток лилии, символа чистоты и верности. Ёкай будто даже почувствовала, как где-то глубоко в её груди распускается и зацветает бутон первого весеннего цветка, проснувшегося после зимней спячки.  — Нас могут увидеть… — будто опомнившись от дивной грёзы, прошептала лиса ей в губы и быстро отстранилась, хоть и нехотя. Губы горели первым поцелуем, и девушка бережно приложила к ним пальцы, стараясь запомнить это ощущение чужих касаний и тепла и с удивлением подмечая, что на душе отчего-то стало легче, так светло и радостно, прямо как луч заходящего солнца, скользнувший по стене оранжереи. Заметив его, лиса встрепенулась, вдруг вспомнив, зачем они приходили сюда. — Сино…  — Ветреницу в икебану добавишь? — лукаво улыбнувшись, с надеждой поинтересовалась ёкай, ни на секунду не отводя от неё взор. — С поручением надо успеть. Солнце скоро сядет.  — Ветреница не подойдёт для икебаны сёгуна. Слишком проста. — руки слегка подрагивали, вспоминая ощущение шелковистых прядей на подушечках, поэтому Мэй несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы собраться и быстро настроиться на работу. — Но мне очень нравится этот цветок. В свою икебану я бы добавила много анемонов. Сино-Одори снова улыбнулась, чувствуя, что ей приятно это слышать. Девушки спешно направились к главному входу, попутно рассматривая с заботой и вниманием выращенные цветы и выбирая, какие же лучше подойдут для икебаны в Обсидиановом зале. В оранжерее сёгуна каждый день произрастают всё новые и новые растения, радуя взоры господ и садовников. Но в тот день в этой оранжерее распустился самый прекрасный цветок из всех когда-либо расцветавших в империи.