Personal taste.

Когда Акааши попытался моргнуть, у него получилось не сразу. Затылок попросту гудел, скованный тупой давящей болью. Незнакомая обстановка постепенно прорисовывалась под всё ещё не сфокусированным взглядом. Просторное светлое помещение, в котором горела лишь дальняя потолочная лапма, пропахло антисептиком. Не без труда Кейджи повернул голову вправо, заметив стул и сидящую на нём Рейчел: — Очнулся?! Ты как?! — Смит резко подорвалась с места и склонилась над Акааши. Из-за её громкого голоса Кейджи рефлекторно поморщился и зажмурился. — Прости… — произнесла тише Рейч и прижала прохладную ладошку ко лбу Кейджи. — Где я? — подобно герою триллера, слабо поинтересовался Акааши. — В медицинском крыле универа. Помнишь, что произошло? — Да. — Коротко ответил Акааши и попытался сесть. Рейчел не стала его останавливать, но не отдалялась, на случай, если у Акааши закружится голова. — Тебя сюда принес Котаро. — Опережая логичный вопрос, пояснила Смит. — Ты пару часов был в отключке. У тебя лёгкий сотряс и каким-то чудом целые рёбра. Немного разбито лицо и нехеровые гематомы. Сраные ублюдки, чёртовы сукины дети… — Рейч. — Прости, дорогой. — Рейчел присела на край кровати. — Так как ты? — Нормально, правда. Просто тошнит немного, и тело как будто из мясорубки. Сочувствуюший взгляд Смит подсказывал Акааши, на что похоже его лицо в данный момент, однако смотреть в зеркало, чтобы убедиться, он не хотел. Очиститель воздуха, спрятавшийся на полке в полуметре от койки, посылал струйку чистого, пахнущего чем-то цветочным пара. Тишина вокруг была слишком уж неестественной. — Как он меня нашел, не знаешь? — Кейджи очень надеялся получить ответ от Рейчел. По возможности он желал узнать у Смит все подробности, только бы не встречаться с Бокуто как можно дольше. — Ему позвонил Мэт. Он столкнулся с Нейтаном и Нилом, когда те выбегали из душевых. — Вот как. — Акааши прикоснулся к груди и тихо простонал, мышцы ныли. Под пальцами он почувствовал непривычно плотную ткань футболки и только после этого осмотрел свою одежду. — Что это на мне? — Бокуто принёс тебя в этом. — Господи. — Кейджи закрыл глаза. Думать получалось едва ли. Каждый, даже самый простейший мыслительный процесс, отдавался жуткой головной болью. — Завтра же сдача проекта. — Нашёл, о чём думать! — возмутилась Рейчел. — Тебе бы отлежаться… — Это всего лишь драка, Рейч. Не драматизируй. — Акааши попытался встать, но Смит придержала его за руку, не позволяя двинуться. — Драка — это когда противников равное количество и силы равны. А это — избиение. Сейчас придёт Куроо, поможет нам дойти до кластера. Сотрясение мозга — не шутка, Кей. Возразить Кейджи не успел, поскольку в медпункт влетел Тецуро. Его глаза были широко раскрыты, а дыхание сбилось. Было очевидно, что он бежал: — Ты как? — В порядке я. — Недовольно буркнул Кейджи. Чувство стыда не позволяло адекватно реагировать на чужое беспокойство. Акааши был чертовски уязвим в данный момент и не хотел, чтобы кто-либо видел его в таком состоянии и особенно жалел. — Идти сам сможешь? — спросил Куроо, вероятно решив, что вести себя с Кейджи как ни в чём не бывало — лучший выход. — Ага. Пока Акааши надевал лёгкую куртку, которую, как остальные вещи скорее всего принёс Бокуто, заметил переглядывания друзей. Они молча вышли на улицу и весь путь до общежития также молчали. Пару раз Акааши практически свалился, но Тецуро держался рядом. Вечерняя прохлада ощущалась приятнее. Горящая кожа постепенно остывала, и спазмы в конечностях потихоньку отпускали. Подниматься в комнату Кейджи не хотел. Несколько часов назад он валялся голый на мокром кафеле, облизывая кровоточащие десны языком. Бокуто видел его таким. Таким ничтожным слабаком. А потом что? Вытирал его? Одевал в свою одежду? Нёс через весь кампус на руках? Акааши предпочёл бы потерять память, остаться где-нибудь наедине с самим собой ещё на недельку, только бы не видеть полный отвращения и брезгливости золотой взгляд. — Кто-нибудь хочет чаю? — Кенма с Неко на руках прошёл мимо вошедших Кейджи и Тецуро. Вопреки ожиданиям Акааши Козуме не задавал ни единого вопроса и вёл себя так, словно его сожители вернулись с пробежки. Это настораживало и радовало Кейджи одновременно. — Я бы отправился спать. — Конечно, — сразу согласился Тецуро. — Только не запирай двери. Кейджи попытался посмотреть на Куроо недовольно, но не смог даже свести брови к переносице, тело совершенно не подчинялось. — Это меры предосторожности. Не выделывайся. Кен-тян, я в душ, а потом не откажусь от твоих булочек. Кенма даже выпустил кошку из крепких объятий и растерянно уставился на лучшего друга. Тецуро улыбнулся уголками губ: — Что вы, извращенцы, напридумывали? Булочки из пекарни Боба с сахарной пудрой, которые ты купил утром… С этими словами Куроо скрылся в дверях своей комнаты, и Кейджи проводил спину Тецу ласковой улыбкой. — Сладких снов, — пожелал он Кенме, и тот незамедлительно ответил. Уже глубокой ночью Акааши проснулся от чёткого ощущения, будто его схватили за плечо. Открыв глаза, он увидел Котаро, который сидел на краю кровати и смотрел на него. Лунный свет падал сквозь окно на идеальный, точно нарисованный профиль Бокуто. Светлые волосы непослушными прядями падали на лоб и частично закрывали пронзительный золотой взгляд. Котаро ослабил хватку на плече и медленно провел ладонью по ключицам, затем перешёл на шею, а после остановился на щеке. Кейджи боялся сделать вдох, чувствуя ласковые поглаживания на своей коже, но всё же отпрянул. Руки Бокуто были тёплыми и, на удивление, мягкими. — Тебе снился кошмар. Ты плакал. Акааши моргнул и ощутил, как в уголках глаз защипало. Ресницы действительно были влажными. — Что ты делаешь в моей комнате? — хрипло спросил Кейджи, очень тихо и неестественно. — Пришел убедиться, что ты живой. — А с каких пор тебя подобное беспокоит? — Ты пострадал по моей вине. — Сказал, как отрезал, Котаро и посмотрел на скулу Кейджи, в то место, где уже виднелась тёмная гематома. — Это ты попросил их меня отметелить? — Нет. — Значит, не неси хуйню. — Я капитан команды. — И дальше что? — Акааши натянул край одеяла повыше. Он вспомнил, каким предстал перед Бокуто в последнюю встречу, и едва сдерживал слёзы. — Я не смог позаботиться о тебе. — Котаро произносил эти слова с каменным выражением на лице. Ужас, отчаяние и злость — от них не осталось и следа. — Хотел бы пообещать, что они понесут соответствующее наказание, но не могу. — Почему? — вырвалось у Кейджи раньше, чем он успел осознать. — Их отцы — важные шишки. Максимум, что светит за такое — отстранение от игр. И то… — Плевать. — Ты собираешься делать вид, будто ничего не случилось? — голос Бокуто едва дрогнул, что успел заметить Кейджи. — Да. И тебе советую. Забудь всё, что видел. — Что я должен забыть? — А разве я тебе не противен? Прекрати эти свои акты жалости. И не жди, что поблагодарю лишь за то, что оттащил меня в больничку. Ты не присоединился лишь потому, что боишься вылететь из универа и уйти в очередной академ? Еще один мордобой и упекут в клетку? Бокуто молча поднялся с края постели, где сидел мгновение назад. Он смотрел на Акааши какое-то время, и этот взгляд прочитать было попросту невозможно. — Я никогда не говорил, что ты мне противен. На остальные вопросы Котаро не ответил, развернулся и тихо вышел, прикрыв за собой двери. Тогда Кейджи действительно накрыло. Да, он не позволял другим жалеть себя. Но, оставшись наедине с тем вихрем эмоций, что нещадно душил, он разрыдался, уткнувшись носом в подушку. Лицо саднило от трения ткани, после каждого всхлипа грудная клетка едва ли не ломалась. От подобного стечения обстоятельств не застрахован никто. И Акааши лишь каким-то чудом умудрился прожить девятнадцать лет без побоев. Но почему же так больно? И дело не в физической боли. Из-за несправедливости случившегося Кейджи хотелось кричать. Он чувствовал себя грязным и уязвивым, особенно теперь, когда состоялся этот чертовски неприятный диалог. Акааши нагрубил человеку, который несмотря ни на что помог. Такому жалкому ему. Ему, принадлежащему другому миру. *** Следующим утром Рейчел потратила немало усилий для того, чтобы убедить Кейджи остаться в кластере. Они с Бокуто вдвоём сдали проект и договорились о личной дополнительной встрече для Акааши с профессором. О минувшей драке кругом не было слышно ничего: — Это неудивительно. Отец Нейтана спонсирует Чикагский только так, — Куроо зашёл в общежитие, чтобы составить компанию соседям. Вечный прогульщик Кенма решил, что с него не убудет, если он в очередной раз пропустит занятия. Козуме весь день развлекал пострадавшего приятеля, но на самом деле, в чём Кейджи совершенно не сомневался, выполнял роль няньки. Следил за возможными головокружениями и прочей ерундой, о которых так беспокоились Тецуро и Рейчел. — Мне это только на руку. Для синяков использую корректирующую косметику, и никто даже не заметит. — У тебя есть тональник? — уплетая очередной нагетс, поинтересовался Куроо. — А что в этом удивительного? — Ну вот Кенма не красится. — Прожевав, Куроо посмотрел на Козуме. Тот явно только ждал момент для атаки и недовольно пялился на лучшего друга. — Представляю, каким милашкой ты мог бы быть. Кенма замахнулся вилкой и остановил её с виду острые зубчики в паре дюймов от бедра Тецуро: — Настанет день, и я воткну. Акааши так и замер с бобовой булочкой в руке. По всему его телу прошёлся холодок. Даже Куроо и тот заметно напрягся. — Иногда я тебя боюсь, правда. —Отчего-то перешёл на японский Тецу и отсел на безопасное расстояние. *** Ещё две недели буквально пролетели. Мало что изменилось в жизни Кейджи, если не считать свалившегося учебного материала в огромных объёмах. Они с Рейчел и Бокуто превратились в настоящих зубрил, которые частенько жертвовали тренировками во имя священных дополнительных лекций по нейропсихологии, гендерной психологии и ещё нескольких уж очень необходимых, но вместе с тем увлекательных курсов. Нейтана и Нила отстранили от ближайших игр сезона, из-за чего команде пришлось несладко. Сами парни расстроенными не выглядели, без конца устраивали вечеринки, на которых Котаро прежде был в первых рядах приглашённых. Однако теперь капитан волейбольной команды торчал по вечерам в кластере, а днем таскался за Рейчел и Кейджи в библиотеке. Стычек и словесных перепалок практически не случалось ни в компании ботаников, ни в соседкой компании. Акааши и Бокуто нашли общий язык, разговаривая на совершенно отстранённые темы, зачастую касающиеся учёбы. Неприятный инцидент более не обсуждался, синяки исчезли, и ушибы отныне не беспокоили. Бабуля не спроста твердила маленькому Кейджи, что на нем заживают ранки, словно он супергерой и прибыл на Землю для спасения человечества. — Что у вас с Крисом? — Рейчел долго не поднимала столь неоднозначную тему, но похоже всякому терпению приходит конец. Они с Кейджи наконец-то остались наедине, что в последнее время стало роскошью. На улице лил дождь, непрекращающийся несколько часов. — Сложно сказать. У него завал и практика. — Звучит так, словно ты только рад этому факту. — Я не знаю, Рейч. Он классный парень. — Но? — Рейчел приподняла изящную бровь и уронила на руку подбородок. — Без но. Просто я запутался. Рейчел ненадолго замолчала, уставившись на оконное стекло, по которому монотонно стучали крупные дождевые капли. Кейджи последовал примеру Смит, созерцая пасмурный вид на кампус. Молодые люди спешили, перепрыгивая лужи или укрываясь под пышными кронами деревьев. Невысокая девушка в длинном чёрном плаще остановилась перед входом в учебный корпус. Даже издалека её яркий макияж, больше похожий на грим, бросался в глаза: — Точно, Хеллоуин. — Завтра в студенческих братствах планируются тематические вечеринки. — Несколько обреченно выдохнула Смит. — Тебе обязательно там присутствовать в сопровождении Мэта? — Мы решили взять паузу. Ну точнее решила я, а Мэту некуда деваться. —Пожала плечами Рейчел. — Хочу побыть одна. Надоело. — За два месяца? — Целых два месяца! — Рейчел весело улыбнулась. — А что, если нам устроить собственный праздник? Прямо в кластере? Я, ты и твои соседи. Можешь позвать Криса. — Это будет лишним. — Празднование? — Приглашение Криса. — Быстро пояснил Акааши. Рейчел продолжила: — Мы так и не отметили твоё новоселье и успешное закрытие проекта. Я напишу Куроо. Кейджи даже не успел сообразить, когда Рейчел отправила смс Тецуро. — Он согласен. Будешь наряжаться? Кейджи с нескрываемым сомнением смотрел на Смит, будучи не уверенным, шутит ли она. Воображение, которое работало произвольно, уже нацепило на Козуме пушистые ушки, а на Куроо вампирские клыки. Бокуто же примерял один образ за другим: вот он супермен в обтягивающем трико, а следом самурай, чьё кимоно небрежно распахнуто. — В зануду-психолога? — Никто не догадается, — Рейчел приобняла Кейджи, после чего они весело рассмеялись. С самого рассвета в гостиной было слишком громко. Кейджи кое-как нащупал очки на прикроватной тумбе и надел их на нос. На табло часов красовались семь утра, и Акааши искренне не понимал, откуда взялась подобная соседская активность. Протиснув сонную физиономию в дверной проём, он увидел Котаро в одних только коротких спортивных шортах. Лицо капитана волейболистов было бледным, а в широко распахнутом взгляде поселился ужас: — Чего вы разорались? — пробурчал Кейджи и не без усилий оторвал взгляд от подтянутой фигуры Бокуто, переводя его на Козуме и Тецуро. — Проснулся? — спросил очевидное Куроо. — Твоими молитвами.Что происходит? — Сестра приехала. — Словно оглашая собственный приговор, едва слышно пояснил Бокуто. — Твоя? —Моя. — Мизуки-сан — живая легенда Чикагского. — Добавил Куроо. — И если Котаро, мягко сказать, недолюбливают в стенах универа, его сестра — одна из лучших выпускниц. Мозг Акааши слабо работал. Он старательно хмурил брови в надежде проанализировать информацию: — Она остановится в нашей гостиной? — Не приведи Господь. —Протараторил Бокуто, обняв себя за плечи. — А ты давно верующим стал? — лениво уточнил Козуме, пожевывая тост. — Пару часов назад. Надо что-то… Договорить Бокуто не успел, поскольку раздался громкий продолжительный стук в дверь. — Блять. — Она так быстро нашла кластер? — зачем-то шёпотом спросил Тецуро. — Она тут шесть лет тусила, дубина. — Ещё тише ответил Козуме. Стук повторился вновь, и Котаро принялся лихорадочно оглядываться по сторонам. — Меня здесь нет. — Сдавленным голосом объявил Бокуто. — Скажите, что не видели меня со вчерашнего дня. С этими словами Котаро резко толкнул дверь комнаты Кейджи, на которую сам Кейджи удобно опирался последние минуты. — Какого… — Давай заходи и закрывай. — командовал Бокуто, затаскивая следом за собой Акааши. — Скажите ей, что четвёртый сосед дрыхнет и к нему нельзя. Бокуто демонстративно повернул внутренний замок и прислонился ухом к деревянной поверхности. — Ты чё, обалдел? — прошипел Кейджи. В следующую секунду Акааши почувствовал на своих губах прикосновение чужих пальцев. Сердце рефлекторно сделало кульбит и упало куда-то в желудок. — Тише, я ничего не слышу. — Бокуто даже не обернулся и руку убирать не спешил. Пока Акааши терял связь с реальностью, полуголый Котаро, скрючившись в неестественной позе, пытался распознать диалоги из гостиной. Кожа Бокуто покрылась мурашками, что было вплоне естественным в прохладном помещении, принадлежавшем человеку, которому вечно не хватает свежего воздуха. Кейджи немного отстранился, чтобы вернуть себе возможность соображать нормально: — Тебе не холодно? Бокуто дёрнул головой и удивлённо посмотрел на него: — Что, будешь предлагать согреть? — Ага, разбежался. — Как можно чётче ответил Кейджи и побрёл к своей кровати, предварительно закрыв окно. Забравшись в плен одеял, он спросил. — А если она ещё пару часов не уйдёт? Будешь стоять? Куроо сказал, что тут "сосед дрыхнет". Ну так давай поспим пару часов, раз заперты, выходной же? Акааши не ожидал, что способен предложить подобное так спокойно, будто спать в одной кровати с Бокуто — для него обычное дело. Он же звал прилечь не практически обнажённого мужчину, который одним своим видом вызывал крепкую эрекцию, а так, другана из детства. Котаро не предпринял ни единой попытки отказаться от предложения, а сразу подошёл к кровати и увалился на свободную половину. — Эй, не перебаршивай! — шёпотом возмутился Кейджи, надеясь забрать край одеяла, но Бокуто ловко забрался под него. — У тебя тут северный полюс, снежная королева, аж яйца скукожились. — Господи, придурок. — Акааши толкнул Котаро ступнёй, но тот быстро перехватил ногу, крепко сжав её в ладонях. — Не дерись. — А ты отодвинься. — Не пихайся. Кровать, которая раньше не издавала ни единого звука, теперь легонько поскрипывала от резких движений. — А ты не боишься засыпать в постели гея? — скороговоркой выдал Акааши и резко замолчал. От интенсивной возни он сбито дышал, но не только из-за этого. Присутствие Бокуто в такой близости сводило с ума. Кейджи фактически ощущал тепло чужого тела и пусть снял очки, отчётливо видел красивое лицо соседа в полуметре от собственного. — Поздно ты беспокоиться начал. Нет, не боюсь я тебя. Тоже мне, кошмар, летящий на крыльях ночи. Спи давай, хотел же. — Ответив, Котаро отвернулся. Пусть это мало поддавалось логическому объяснению, Бокуто отключился моментально. Сам же Акааши ещё какое-то время смотрел на чужую спину, разглядывая линии мышц. Поскольку стриптиз соседа — дело обычное, Кейджи успел выучить татуировки, шрамы и даже некоторые родинки Бокуто. Минуту за минутой дыхание выравнивалось, Акааши больше не хотелось выплюнуть лёгкие. Он сам не заметил, как уснул. Открыв глаза спустя минуту, но на деле оказалось, что прошли два часа, Кейджи не рассчитывал увидеть Котаро в своей постели. Сосед безмятежно сопел, повернувшись к Акааши лицом, и выглядел чертовски мило. Он без конца морщил нос, его ресницы дрожали. "Наверное, видит увлекательный сон" — предположил Кейджи, подложив ладони под щеку. Наблюдать за Бокуто было волнительно. Сердце колотилось беспокойной птицей, что так и стремилась покинуть клетку, ударяясь в ребра. К Бокуто хотелось прикоснуться. Убрать кончиками пальцев волосы со лба, погладить щеку, очертить губы. А лучше впиться в них долгим поцелуем, ласкать язык, пока не сведёт челюсть. Отрицать симпатию, похожую на глупую невозможную влюблённость, Акааши попросту надоело, но признаваться Бокуто он не собирался. Поэтому и метался в своих чувствах из стороны в сторону. Раздражался из-за поступков Котаро, а позже просто внутренне сгорал. — Ты во мне дыру просверлишь. — Пробормотал Бокуто, открывая один глаз. Акааши даже закашлялся, пойманный с поличным. Резко отпрянул и вытаращил свои серые, полные ужаса глаза. — Почему ты всё ещё здесь? — Очевидно же? Я спал. — Тебе здесь не отель! — возмутился Кейджи и, только закончив говорить, осознал какой бред произнёс. — Иногда я думаю, что у тебя биполярное расстройство. Бокуто сладко потянулся на простынях, в очередной раз демонстрируя рельефные мышцы, и медленно поднялся. — Это я должен был сказать! Это у тебя биполярка, придурок! — Акааши натянул край одеяла повыше и продолжил метать молнии взглядом. Тогда Бокуто улыбнулся. Просто улыбнулся, сверкнув ровным рядом белоснежных зубов. Так искренне, как никогда не улыбался. Не улыбался Акааши. *** — Напомни, кого ты изображаешь? — Я доктор, — шумно выдохнул Кейджи и в очередной раз показал пальцем сначала на свою длинную белую рубашку, которую накинул поверх чёрной водолазки, и очки на переносице. — Ах да. — А ты? — Я ведьма! — перекрикивая музыку, сообщила Рейчел. Акааши внимательно посмотрел на Смит и рассмеялся. Рейч была одета в малиновое платье, начесала волосы так, словно её неоднократно треснуло током. Ярко накрасила лицо и кое-где подрисовала помадой не то ссадины, не то кровавые потеки. — Даже Кенма, нацепив эти кошачьи уши, выглядит более празднично, чем мы. — Сделал за обоих вывод Акааши, поглядывая на соседей. Котаро о чём-то спорил с подвыпившим Куроо. Бокуто Мизуки оказалась крутой и сразу понравилась Кейджи своей прямолинейностью. Она говорила, что думает, при этом невинно стреляла глазками и время от времени поправляла пушистые локоны, заправляя их за уши. Акааши так и не понял, почему Котаро было так необходимо встретиться с сестрой на нейтральной территории, а только после этого показываться вместе на людях. Очередной коктейль, выпитый Кейджи, не способствовал мыслительному процессу. Помимо соседей, Смит и Мизуки в общем холле кластера собрались несколько девушек из группы поддержки, пара одногруппников Куроо и ещё какой-то парень, личность которого Кейджи была неизвестна. Мини-вечеринка, которую они организовали в считанные минуты, мало походила на Хеллоуин-пати. Однако вышла весёлой и даже уютной. Стоило Акааши отвернуться, и Рейчел куда-то испарилась, а рядом материализовался Кенма. Он держал в руках наполовину полный стакан колы и смотрел перед собой пустым взглядом. Кейджи усиленно фокусировался, пытаясь проследить за вниманием Козуме. У огромного подоконника в противоположном углу помещения Кейджи заметил спины Рейчел и Куроо. Молодые люди стояли в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, и пялились куда-то сквозь окно. — Всё норм? — неуверенно поинтересовался Акааши. — Я на улицу. Хочу пройтись. — Больше Кенма не произнес ни слова, снял кошачьи уши, бросая их на стол, и натянул на макушку капюшон толстовки. — Я с тобой. — Кейджи схватил свою кожаную куртку, которая лежала на стуле. Прохладный воздух ударил в лицо, стоило парням выйти на улицу. От количества кислорода немного закружилась голова, и Акааши с трудом шёл ровно: — Куда ты так летишь? — он нагнал Кенму, придерживая его за плечо. — Он — моя первая любовь. Спрашивать "кто?" в данной ситуации было более чем неразумно даже для захмелевшего Акааши. Отношения соседей казались ему неоднозначными с первого дня знакомства. А теперь всё потихоньку вставало на места. — Давай сядем, — Кейджи утянул Кенму на одну из лавочек, скрытую от случайных любопытных свидетелей. — А Куроо знает? — Понятия не имею. — Ты признавался? — Нет. — И в каких вы отношениях? — Мы лучшие друзья. — Эту фразу Кенма произнёс на выдохе, как-то слишком обречённо. — Не думаю, что между Тецу и Рейч что-то есть. Она бы мне рассказала. Да и он не так давно был с Оливией… — Рейчел — другое дело. У них может получиться. — Перебил Кенма. — С чего ты это взял? — Она меня не бесит. Она… — Козуме сделал паузу и поднял взгляд к небу, вероятно, пытаясь разглядеть в тёмно-синей глади мерцание звёзд. — Она даст Куроо то, что я не в силах. Нормальную полноценную семью. — Я не хочу слышать этот бред. Думаешь, я слепой? И не видел, как вы двое смотрите друг на друга? И эти обжимания? Выкладывай. Заходили дальше? Кенма закрыл глаза и отклонился назад, упираясь лопатками на деревянную спинку скамьи. Он молчал какое-то время, возможно, пытался собраться с мыслями. — У нас не было секса, если ты об этом. Точнее… — Козуме! — Акааши уже не выдерживал, с одной стороны, любопытство терзало его, с другой, он действительно хотел дать Кенме возможность выговориться. — Мы первый раз поцеловались, когда мне было тринадцать. Тогда я и признался Куроо. Рассказал, что по мальчикам. Он поддержал меня и пообещал оставаться на моей стороне во что бы то ни было. Он встречался с девчонками, у меня были парни, но всё равно рано или поздно мы забывались в объятиях друг друга. И не обсуждали это. Просто, знаешь, словно подобное в порядке вещей. Это были поцелуи, просто ласки, но никому не удавалось завести меня так. Только с ним трясёт, понимаешь? — Угу. Кейджи слушал внимательно. Впервые он видел Козуме таким. Вечно ленивого пофигиста, постоянно ворчащего, таким уязвимым. — Я думал, что наберусь смелости, когда закончу школу и приеду сюда в Чикаго. Когда мы встретились спустя несколько месяцев разлуки и наконец-то остались одни, заселившись в общагу, напились. А потом всё почти дошло до того самого. — Секса? — непроизвольно промычал Кейджи. — Да! Боже, Кей! — И? — Я дал заднюю. Я был не готов. Закрыв лицо ладонями, Козуме простонал. — Понимаю, чувства — дело такое. Сложно решиться… — Да не в этом смысле, Кей. — А в каком? — Жопу помыть не успел! Ты что, девственник что ли? Кенма посмотрел на Акааши, нахмурив брови, и тот не придумал ничего лучше, чем ответить: — Да. — Ты гонишь. — Козуме недоверчиво посмотрел на Кейджи. — Нет. Мою хризантему никто не сорвал. Акааши развёл руками. Повисла очередная пауза, каждый пытался переварить услышанное. Кейджи отмер первым: — Ты оттолкнул его? — Конечно, а что мне оставалось делать? Я не мог сказать в той ситуации,просто….это было… было… Он сказал, что больше не сделает этого. Не прикоснется ко мне. И что это ошибка. — Ты придурок, Козуме. — У меня не было выбора! Он пытался засунуть палец мне в зад! — Да поговорите уже наконец! — прикрикнул Кейджи и сразу осмотрелся по сторонам. — Просто расскажи то, что рассказал мне. Он твой лучший друг, Козуме, твоя любовь. — Как поэтично, блять. — Простонал Кенма и потёр плечи руками. Они с Акааши явно оделись не по погоде и теперь очевидно замёрзли. — Пошли, а то заболеешь. Акааши поднялся первым, и теперь Кенма побрёл следом. Когда парни подошли к входу общежития, Кейджи произнёс: — Ты иди, я покурю и поднимусь. — Окей. Спасибо, Кей. Оставшись наедине с собой, Акааши затянулся сигаретой, опираясь плечом о каменную стену здания. Услышав историю соседей, он никак не мог прийти в себя. Оказалось, что не только он терзаем мыслями, противоречивыми чувствами. Ни ему одному приходилось без конца сомневаться в правильности решений. Желанное уединение Кейджи было быстро нарушено: — Не угостишь даму? —спокойный голос Мизуки напугал Акааши и заставил вздрогнуть. — Конечно, — Кейджи быстро вытащил пачку и протянул Мизуки. Спустя несколько дежурных фраз о погоде и Чикаго, молодые люди перешли к неожиданно откровенному диалогу. — Почему твой брат такой гомофоб? — жизнь в Америке меняла Акааши стремительно. Ещё несколько месяцев назад он и представить не мог, что сможет так фамильярничать с малознакомой женщиной. — Ты же учишься на психолога, Кейджи? Неужели до сих пор не обличил спектакль братца? — О чём ты говоришь? — Брось. Я могу поверить в то, что Котаро удалось одурачить шайку тупых качков, но ты, Кейджи, другое же дело. И я не из тех, кто ошибается в людях. — Мизуки сделала затяжку и блаженно прикрыла глаза. —Братишка убьёт меня, но я устала оставаться в стороне. Больше года прошло. — Он нравится мне. — На одном дыхании произнёс Кейджи, и Мизуки удивлённо уставилась на него. — Ты же хочешь сказать, что есть шанс, да? Он может полюбить мужчину? — Если однажды смог, значит, сможет снова. — Негромко произнесла Мизуки, и пульс Акааши сбился с нормального ритма, а ладони в один миг вспотели. — Он был влюблен в мальчишку, над которым время от времени издевались хулиганы. Этот мальчишка не позволял Котаро вмешиваться, но однажды братец просто не выдержал. Он избил этих отморозков, один загремел в реанимацию. Котаро тогда только узнал, что поступил в Чикагский, пришлось брать академ. Глаза Акааши предательски слезились, и тому не были виной едкий дым сигарет или усливающийся ветер. — Отец запер Котаро, не позволял выйти из дома, да и вообще осыпал всяческими проклятиями. А мальчишка тот просто пропал с радаров. Оборвал с Котаро все связи, и как позже выяснилось умотал в Колумбийский. Сейчас вроде живёт с каким-то мужиком взрослым на съёмной квартире. Это я так, из личных источников знаю. — Мизуки снова сделала затяжку. — Котаро был разбит, и тогда у него остался только волейбол. А в этом спорте, знаешь ли, лучше не выделяться. Сколько раз я пыталась поговорить с ним, напомнить, что от себя не убежишь, но братец — упрямый осёл. Будет строить из себя непонятно что, лишь бы не выбиваться из толпы. В один момент Акааши отрезвел, не представляя, что делать дальше. Собственное сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет или ко всем чертям остановится, не справившись с происходящим. — Мудак! — ругнулся Кейджи. — Я бы попросила! Ты говоришь о моем малыше Кото, — улыбнулась Мизуки, потушив сигарету. — Может быть, я не лучшая сестра, но искренне желаю ему счастья. И если ты сделаешь Котаро счастливым, я буду тебе безмерно благодарна. Развернувшись на каблуках, Мизуки направилась к лестнице и совсем скоро скрылась в здании общежития. А Акааши продолжал стоять как вкопанный, принимая одно из самых важных решений в жизни.