Ромашки В Твоих Темных Кудряшках

— Прекрати вертеть башкой во все стороны, Ричи, плохо получится, — сквозь зубы произнес Каспбрак, старательно поворачивая его голову вниз, — не дергайся, ладно?       Оглядывавшийся на парня, стоящего позади него все это время, Тозиер полностью повернулся в его сторону. — Ты издеваешься? — Эдди устало закатил глаза, доставая из темных кудрей один из цветков, после чего приземлился напротив. — Ну скажи мне… — Нет, что ты, Эдс. — Ричи сладко зевнул прежде чем ответить. — Ты не думаешь, что тот старикашка нас уже потерял? Торчим тут уже дохрена времени… — Моя компания тебя уже не устраивает? — Такого я не сказал, Спагетти, не выдумывай. — сократив между ними расстояние, заверил Ричи. — Проводить время с тобой просто прекрасно. — любовно улыбнулся он, прикоснувшись своим носом, к другому. — А с тво… — Эдди резко подался вперёд, прикоснувшись к его губам.       Тозиер замолчал, отвечая на действия Эдди, который в свою очередь обвил руки у его шеи. Ричи придвинул его за бедра, как можно ближе к себе, прикрыв глаза от накатывающейся волны возбуждения.       Все это время они наслаждались близостью друг друга, не задумываясь ни о чем. Они лежали где-то в траве, прижимаясь раскрасневшимися щеками, держась за руки, вдыхая запах друг друга, глубоко и быстро-быстро дыша, иногда одаривая поцелуями.       Любовь…       Как прекрасно это чувство. Словно ты прекрасный полевой одуванчик, расцветший по первым апрельским теплым денькам, который, словно светясь на солнце, колышется от легкого ветерка.       Тебя сорвут потом, конечно.       Подарят любимому, или любимой. Сохранят, сделают венок, или что-то ещё. Они будут счастливы, твоя наивная, любовь по весне передастся им.       А могут и потоптать, разбить.       Злой человек. Без любви. Потому что его тоже растоптали когда-то.       Он любит плакать поздними вечерами, пока по телевизору идет его любимый «Человек Паук».       Возможно его любовь мертва, или не отвечает взаимностью.       А возможно его любовь ушла. На 30 лет, а затем вернулась, дав судорожно маленькие надежды на то, чтобы быть вместе. И тут же исчезла.       Возможно она скончалась прямо на его руках, улыбавшись в последние секунды, со слезами на глазах прощался с ней и собственной жизнью.       Невыносимо ужасно жить с пустотой в душе, которую не возможно ни чем заполнить. Ведь его любовь мертва. И даже не имеет могилы. Потому что не разрешили. Не дали спасти. Удержали счастье взаперти.       И теперь он мертв, как и его кареглазая любовь по весне, которая так любила его в детстве и до конца собственных дней.       И теперь он, Ричи, словно пепел от сгоревшей бумаги.       Стоит только сказать его имя, или вспомнить старых друзей, и Тозиер умирает внутри мучительно больно и долго. Рассыпается на мелкие кусочки, которые невозможно склеить между собой.       Так нельзя прожить долго.       Он идёт поздним дождливым осенним вечером в Калифорнии. И вовсе не замечает ничего вокруг. Машина едет прямо в его сторону, сбивая с ног.       Он как-то оказывается в больнице.       «Пульса нет!»        «Мы теряем его!»       «Он умирает!»       «Быстрее!»       Ричи слушает и усмехается про себя, где-то в самой глубине оставшегося рассудка.        «Я давно потерялся, и давно умер.»       «Ровно два года, как он ушел…»       И закрывает глаза. Умирать не больно, но страшно. А если его не окажется рядом? Но Эдди смеется и бежит на встречу, едва ли примечая Ричи на горизонте. Он молод и все еще невероятно красив. Ему около двадцати лет и Тозиеру, видимо тоже.       «Ричи!» — Каспбрак радостно вопит, накидываясь с поцелуями. Ему можно, потому что он ждал целые тридцать два года.       Он обнимает за шею, и вторит: «Я так скучал по тебе! Ричи-Ричи-Ричи…». И снова целует со всей нежностью, которая у него только была.       Он улыбается прижимая его к себе очень близко и сильно. Эдди мило морщится и потом, хватая Ричи за руку, бежит куда-то. — Спагетти, постой!       То самое поле — понимает Ричи, всматриваясь в свой совсем юный и такой далекий силуэт. — Ты помнишь? — Эдди оборачивается и с надеждой в глазах смотрит на Тозиера, робко улыбаясь. — Ещё бы, Эдс…       Ричи зажмуривается, находит себя на мысли, что тут невероятно хорошо и лучше так, пусть и мертвым снаружи. Зато внутри, старые открытые раны медленно затягиваются и за многолетней болью наконец раскрывается потихоньку счастье.       Он наконец счастлив и обязательно найдет этот цветок, цветок что подарил ему вечную любовь, такую, о которой пишут только в слащавых романах (какие Эдди и читал).       Вечная любовь, которая слушает его рассказы о том как он тщетно пытался спасти её, о той вырезке на заборе «R+E» — словно о последнем Эдди никогда и не слышал, но Тозиер точно помнил о том, где был их первый поцелуй.       Но Каспбрак смотрит на него самыми, что ни наесть чистыми от лжи глазами и грустно улыбается. Взгляд его светится, словно солнце на июльском рассвете, и Тозиер готов поклясться, что он был виден за тысячи километров.