Агония

Ада открыла глаза. Сна она не помнила. Хотя, скорее всего, он ей вообще не снился. Теперь сны приходили очень редко. Присев на кровати, Ада привычно взяла заранее приготовленный шприц и воткнула его в алое предплечье. Порадовавшись тому, насколько сильные обезболивающие были изобретены в этой лаборатории. Намного превосходящие те, что использовали люди во внешнем мире. Такая доза прекратит любую боль, какой бы она ни была кошмарной… ценой отключения вообще любых чувств. Но это и к лучшему. Не стоит даже бояться передозировки. Она не может умереть. Главное, не стоит сейчас думать о том, что обезболивающие не бесконечны... Ну ладно. Надо готовить завтрак. Девушка вышла в коридор. Холодный белый свет освещал его. Хорошо. Хорошо, что ещё есть свет. И тут, будто бы в насмешку над её мыслями, несколько ламп погасли, и часть коридора погрузилась во тьму. Ада вздрогнула. Дойдя до кухни, девушка принялась за готовку. Закончив, она невольно бросила взгляд на зеркальную дверь. В зеркале отражалось чудовище. Обнажённые мышцы и сухожилия. Красная плоть, лишённая кожи. Разрез в животе, в котором нет больше кишок. Разрез в груди, в которой больше нет сердца. Живой труп – вот что она теперь такое. Живой труп, который не жил бы, если бы не дарованное бессмертие. Живой труп, для которого любое бы движение, дуновение воздуха оборачивалось бы невыносимой болью, если бы не сильные обезболивающие. Которые однажды закончатся… Автоматическим движением Ада поднесла руку к голове, коснувшись короткого «ёжика» полностью седых волос. «Интересно, способны ли они отрасти?» – мелькнула в голове глупая, совершенно ненужная мысль. Целая кожа осталась только на лице. Лишь глядя на лицо Ада могла хоть немного узнавать себя. Забрав приготовленную еду, Ада вновь вышла в коридор. И направилась к самой дальней двери. Приблизившись, Ада открыла её очень осторожно и тихо. Первое, что бросалось в глаза – человек, лежащий на кушетке. Погружённый в глубокий сон… К его голове крепились провода, а в руку была воткнута капельница с питательными веществами. Отвернувшись от него, Ада посмотрела на девушку, сидящую за компьютером. Её спина выглядела абсолютно прямой. Полюбовавшись некоторое время блеском длинных, чёрных волос, Ада, наконец, решилась её окликнуть: - Алиса. Девушка обернулась. По её неподвижному лицу невозможно было ничего прочесть. Как всегда. - Я принесла тебе поесть, – проговорила Ада, приблизившись к ней и поставив на стол приготовленный завтрак. - Я поняла, – ровным голосом произнесла Алиса, и принялась за еду. Ада взглянула на монитор. Одинокий, испуганный человек блуждал во тьме. - Кошмар? – тихо спросила Ада. - Страх – сильная эмоция, – ответила спокойно Алиса. - Хочешь взглянуть именно на него? – проговорила Ада. - Хочу видеть всё, – произнесла Алиса, не отрывая взгляд от монитора. - И ещё ты хочешь заставить его страдать… – тихо заметила Ада. – Потому что мучаешься сама. - Да, это так, – спокойно произнесла Алиса. Ада видела в отражении монитора её неподвижное лицо и холодные глаза, и вздохнув, опустила взгляд - Но он лишь больше возненавидит тебя… – проговорила она негромко. Алиса криво усмехнулась. - Всё равно уже возненавидит, – ответила она. – Больше, меньше… разве это имеет значение? Её голос звучал спокойно, но при этом совершенно безжизненно. Ада ничего не ответила. Закончив есть, Алиса поднялась из-за компьютера. - Ему тоже пора поесть, – проговорила она, и её голос прозвучал немного по-другому. Ада молча смотрела, как Алиса заменяет питательный мешок. И видела, несмотря на бесстрастность и почти неменяющееся выражение лица, что отражается в обычно холодных голубых глазах… всякий раз, когда она смотрит на человека на кушетке. Тоже отражалось в них всякий раз, когда она моделировала и смотрела его сны. И от этого болело в груди. Хотя там уже давно не было сердца. «Она разрушает саму себя» – промелькнуло в мозгу. Отвернувшись, Ада невольно взглянула на ящики, где лежали мешки с питанием. - Их, по-крайней мере, достаточно много… – проговорила она. Алиса нахмурилась. - А что у нас с обычной едой? – спросила она. Ада не ответила. Но, без сомнения, всё было написано на её лице. - Ты меня можешь использовать, – проговорила она быстро, опередив ответ Алисы. – Ведь благодаря тебе… я теперь не могу умереть. Алиса хмыкнула. - Ты мне и такое сама предлагаешь? – проговорила она. – Ну, даже если так… да, ты не можешь умереть. Но если ты будешь кормить меня своей плотью… дозу обезболивающего придётся увеличить. А его у нас не на вечность запас. - Убьёшь меня, когда оно закончится, – проговорила спокойно Ада. – Ты сделала так, что я не могу умереть. Только ты и можешь отнять это снова. Всё равно без обезболивающих я совсем потеряю контроль над своей силой. А мой труп всё равно можно использовать для еды… - Может быть, – усмехнулась Алиса. – Но когда-нибудь и ты закончишься. - Когда-нибудь закончиться всё, – вздохнула Ада, невольно подняв глаза на белую лампочку, освещающую холодным светом комнату симулятора снов. Алиса проследила за её взглядом. - Что у нас с электроэнергией? – спросила она. Ада поджала губы. Но не ответить она не могла. Незнание глубины пропасти не уберегло бы от падения. - Половина света в коридоре погасла сегодня, – проговорила она. Алиса нахмурилась. - Отключи всё ненужное, – ответила она. – Вообще… будем всё постепенно отключать. Чтобы симулятор снов проработал как можно дольше… Ада кивнула и направилась к двери. - Подожди, – внезапно остановила её Алиса. Ада замерла. - Ты хотела бы, чтобы я любила тебя? – спросила Алиса. Её голос звучал как всегда совершенно бесстрастно. Ада помолчала некоторое время. - Да, – наконец, ответила она. – Если бы ты любила меня, ты бы не мучилась сейчас. Если бы ты любила меня, это бы не уничтожало тебя. Алиса хмыкнула. - И это, как всегда, всё, что тебя волнует? – сухо проговорила она. - Да, – коротко ответила Ада. Алиса усмехнулась. - Ты ненормальная, – констатировала она. На этот раз усмехнулась и Ада. - Говорит мне человек, который держит своего возлюбленного в симуляторе снов, – с иронией проговорила она. – Показывая ему кошмары. И чтобы это возможно было осуществить, этот человек уничтожил мир. Алиса рассмеялась. Но смех её звучал как-то совсем не весело.

***

Что можно представить, услышав о лаборатории, где изучают людей со сверхспособностями? Какое-нибудь кошмарное место из фильмов ужасов, где людей держат по камерам, регулярно избивают, ковыряются в их мозгах? Концлагерь, вроде Освенцима или «Отряда 731»? Реальность имела мало общего с подобной жутью. Лаборатория напоминала вовсе не концлагерь. Скорее что-то среднее между интернатом и больницей. Причем, намного более лучшее, чем самые элитные интернаты и больницы внешнего мира. Даже те, что не в России. Ни в одной больнице или школе не было так хорошо, как в лаборатории. Более того… сложно было бы найти место во внешнем мире, где таким как они было так хорошо. Их изучали, но не причиняли вреда. Не проводили над ними какие-то жестокие и болезненные опыты. Не относились, как к нелюдям, на которых можно ставить эксперименты. Их обучали. Давали им образование. Причем, это образование не было принудительным. Они сами могли выбирать, чему им учиться… или даже не учиться вообще. Не учились обычно только по началу. Пока отходили от принудиловки и кошмаров внешнего мира. А потом… всегда приятно заниматься тем, к чему не принуждают. И к ним всем, ко всем детям, относились с гораздо большим уважением, чем когда-либо относились любые взрослые внешнего мира. Их учили, как управлять своими способностями. У них были даже психологи, которые помогали им разобраться с их психотравмами… ведь способности появлялись лишь у людей, которые пережили какую-то глубокую боль в прошлом. Ада оказалась в лаборатории, когда ей было девять лет. Когда она убила мачеху и своего отца, запрещающего ей плакать. С тех пор вся её жизнь протекала здесь. Вообще, в лаборатории было очень мало людей, у которых не было сверхсил. То есть… почти весь персонал тоже обладал какими-то способностями. Получившие во внешнем мире ту или иную рану, они все вовсе не стремились покидать лабораторию, где им было хорошо. Почти все попавшие сюда детьми – в основном в этом возрасте и пробуждались впервые сверхсилы – они продолжали оставаться здесь, даже повзрослев, оставались здесь работать. Их никто не держал, они могли бы уйти. Но они сами выбирали остаться. Не все были сиротами, как Ада. Были похищенные, без вести пропавшие… такими, по-крайней мере, они обозначались во внешнем мире… на самом деле же, их сразу же спрашивали, хотят ли они ехать в лабораторию или же хотят остаться… но когда им подробно всё объясняли… никто не хотел оставаться. Даже те у кого были родители, семья… дело в том, что очень часто именно семья и являлась тем самым источником боли, который и приводил к пробуждению сверхспособностей. Уж Ада-то понимала это очень хорошо. Эта лаборатория, укрытая глубоко под землёй, далеко от человеческих глаз, стала домом для них всех. Где они были защищены от той боли, что им причиняли. Где они были в безопасности. Где все они были на своём месте. Где их не стали бы считать монстрами, как во внешнем мире. Не стали бы бояться или пытаться уничтожить. Или же ставить над ними действительно бесчеловечные опыты… Уинстон Брайан… так звали основателя лаборатории, учёного, который и изучал людей со сверхсилами. Который, и послужил всему началом. Все они любили его. Но… наверное это не шло ни в какое сравнение с тем, что к нему испытывала она… Алиса. Она была не такой как другие. Все они попали в лабораторию в довольно юном возрасте. Но Алиса… была изначально рождена здесь. Это был эксперимент. Может ли человек родится сразу со сверхспособностями. Обрести эти силы, не получая психотравму. Эксперимент прошёл успешно. Алиса родилась такой. И казалось, что эксперимент был гуманным… и казалось, что Алиса должна быть гораздо более психически здоровой, чем все остальные дети… Тем более, она росла в таких условиях, о которых дети внешнего мира могут только мечтать. В которых становилось лучше травмированным людям. В отличие от всех остальных, она не посещала психолога. Но увы… всё вышло далеко не так гладко. Быть может, эксперимент всё-таки был не таким уж гуманным и сказался на разуме Алисы. Быть может, условия, в которых она выросла, были не такими уж идеальными. В них находили счастье травмированные дети, но не та, кто с самого детства не знала иной жизни. Или же… Уинстон Брайан просто слишком переоценил себя как воспитателя?

***

Ада помнила этот день так, как будто это произошло вчера. Она была уверена, что никогда не сможет его забыть. Убив отца и мачеху, она осталась одна в квартире с двумя трупами. Наплакавшись вволю, выпустив всё то, что она подавляла, чтобы выжить, девочка просто осталась лежать, свернувшись на полу калачиком. Ей ничего не хотелось. Дождаться бы только голодной смерти. Но соседи слышали крики. И вызвали полицию. Никто не смог объяснить, как могло произойти убийство с расчленением в закрытой квартире. Без каких-либо отпечатков пальцев, улик и подходящего оружия. Никто даже не думал, что виновата во всём Ада. Не мог же девятилетний ребёнок разорвать на части взрослого мужчину, ну в самом деле! Да и каким образом вообще она могла бы это сделать? Убийство осталось нераскрытым. А Аду отправили в приют. Там оказалось не лучше, чем дома… Над замкнутой, молчаливой девочкой начали издеваться. Сначала лишь словесно… потом… Как-то раз несколько девочек начали избивать Аду в туалете… Они, конечно же, ничего не знали о её сверхспособностях… Они вряд ли успели вообще понять, что случилось – слишком быстро всё произошло… пол и стены покрылись кровью, а внезапно возникшие отовсюду белые руки разорвали мучителей на части… Чем сильнее была боль Ады, тем сильнее была она сама. Такой была её сверхсила. Вряд ли бы и в этом случае люди бы догадались о том, что произошло на самом деле. Быть может, всё кончилось бы тем, что однажды Ада уничтожила бы весь приют. Но… всё случилось совершенно иначе… Мучительницы были разорваны на части, но ещё не исчезли ни кровь со стен, ни белые руки… когда дверь в туалет открылась и внутрь зашла Алиса. Алиса. Девочка, недавно прибывшая в приют. Совсем взрослая, ей было уже шестнадцать лет, до совершеннолетия оставалось всего два года. Взрослая. Удивительно красивая. Умная, она получала лишь отличные оценки. Уверенная в себе, она никому не позволяла себя обидеть или оскорбить. Способная за себя постоять, она уже заслужила всеобщее уважение. Она вызывала восхищение всего приюта. Но сама она не подпускала никого к себе близко, держась подальше ото всех. Что вызывало у многих лишь большее восхищение и большее желание сблизиться с ней. Но это казалось невозможным. Но в тот момент испуганная, избитая Ада не могла думать ни о чем таком. Она была уверена, что ей опять причинять боль… что увидев, что она сделала, её захотят убить… Белые руки схватили Алису. Но та даже не шелохнулась. Лишь спокойно посмотрела на сжавшуюся в комок Аду и проговорила тихим, ровным голосом: - Хочешь уйти отсюда со мной? Я отведу тебя в другое место. Там никто тебя не обидит. Там все такие же, как ты. И я тоже такая же как ты. Ада недоуменно посмотрела на Алису. Она не понимала тогда толком, о чём она говорит… но её удивительное самообладание и спокойный голос сделали своё дело. Пропала кровь со стен, исчезли белые руки. А сама Ада молча кивнула. Так она и оказалась в лаборатории. Потом Ада узнала, что на самом деле… Алиса пришла в приют именно за ней. Доктор Брайан давно собирал информацию о необъяснимых событиях во всех странах мира. Ведь за каждым из них мог стоять человек, обладающий сверхспособностями. История смерти отца и мачехи Ады тоже попалась ему на глаза. И он сразу что-то заподозрил. И отправил Алису выяснить наверняка, прав ли он, обладает ли девочка-сиротка сверхсилами. Алиса поступила в приют с фальшивыми документами, фальшивой историей. Она была несовершеннолетней ещё тогда, но, конечно, можно было бы подделать документы, накинуть девушке пару лет… но доктор Брайан решил, что наблюдать за Адой, будучи такой же воспитанницей приюта, будет проще. На самом деле Алиса занималась этим не редко. Её способности никак не могли ей помочь в поиске людей с необычными силами… зато с самого детства выросшая без принуждения и увлечённая любыми новыми знаниями, она знала множество языков. Что и позволяло ей свободно говорить практически с кем угодно. В лаборатории было множество детей, которых привела сюда именно Алиса. И для Ады она тоже стала той, кто привёл её из кошмара в рай. Неудивительно, что в лаборатории Алиса заслужила ещё больше всеобщей любви, чем в приюте. Но сама она как будто бы даже не замечала этого. Всегда держалась отдельно от остальных и даже не заговаривала ни с кем без необходимости. Многие пытались всё равно подружиться с Алисой. А став постарше даже начали признаваться ей в любви. Но она совсем не стремилась заводить ни то что друзей, а даже знакомых. Что уж говорить о возлюбленном… Алиса отвергала всех. Ада понимала их. Понимала, потому что тоже испытывала к Алисе такие чувства. Однако… вела себя с ней совершенно иначе. Многие в лаборатории говорили, что нет ничего хорошего в том, чтобы отвергать всех так, как Алиса. Многие надеялись её изменить, сделать частью общей компании. Ада так не считала. Она сама-то не стремилась быть частью какой-либо компании, предпочитая одиночестве. Быть может, так сказывалось то, что в приюте она была изгоем. В лаборатории конечно такого уже не было… никто её не травил, не издевался, все готовы были принять. Но Ада вскоре поняла, что сама уже не хочет быть частью общей группы, предпочитая одиночество. И потому независимость Алисы только привлекала её. И совершенно не хотелось как либо это изменять. Ада не пыталась с ней заговорить. Не пыталась нарушить её покой и уединение. Она лишь наблюдала за Алисой издалека. И ей этого было достаточно. Но вскоре это стало то, ради чего она жила… главным, ради чего она просыпалась по утрам… ради чего дышала… всё, о чём могла думать Ада – это Алиса. О том, чтобы увидеть её. Увидеть… и просто наблюдать издалека. Не пытаясь даже подойти. А потом… Алиса была уже достаточно обученной, чтобы стать ассистенткой доктора Брайана. И как-то раз, наблюдая за ней, Ада увидела, как девушка выходит из кабинета, где они с доктором проводили опыты… Прислонившись к стене, Алиса закрыла глаза. И потом тихо, едва слышно проговорила: - Ты – то ради, чего я живу. И улыбнулась. А ведь она так редко улыбалась… И тогда Ада поняла, почему Алиса держится вдали от остальных. Тогда Ада поняла, в чём для неё смысл жизни. И тогда Ада поняла, ради чего живёт она сама. Она поняла, что сделает всё, чтобы вновь увидеть улыбку Алисы… чего бы это ни стоило ей самой. И чем бы это для неё ни закончилось.

***

- Я люблю тебя. Годами просто наблюдать, оставаясь в стороне. Ни разу не заговаривая не по делу, почти не давая знать о своем существовании. И вот внезапно остановить посреди коридора и выпалить в лицо такое… Да уж. Тут есть от чего прийти в замешательство. Неудивительно, что изначально на лице Алисы отразилось недоумение. Но потом её взгляд снова стал бесстрастным. В конце концов, не происходило ничего из ряда вон выходящего. В таком ей признавались уже далеко не первый раз. - Ясно, – проговорила Алиса спокойно. – Однако я… Ада тихонько засмеялась. - Ты живёшь только ради доктора Брайана, – проговорила она, перебив Алису. – Я знаю. Я наблюдала за тобой уже довольно давно. Извини, если конечно, это тебе неприятно… - Мне это безразлично, – ответила Алиса. – Но если ты всё уже знаешь… чего ты тогда вообще от меня хочешь? Ада легко передернула плечами. - Ничего, – проговорила она почти весело. – Я ведь сказала: «я тебя люблю». А не «я хочу, чтобы ты полюбила меня». Алиса хмыкнула. - Ясно, – проговорила она. – Ну тогда… к чему мне-то эта информация? Ада мягко улыбнулась. - Просто… если тебе вдруг понадобится помощь… – ответила она. – Ты всегда можешь попросить её у меня. Я сделаю всё. Всё, чего бы ты ни попросила. Алиса чуть усмехнулась. - Ясно, – проговорила она. – Ну что ж… буду иметь ввиду. На тот момент никто из них наверняка даже представить не мог, чем всё обернётся… Ада продолжала наблюдать за Алисой. Вскоре ей начало казаться, что они не сильно-то друг от друга отличаются в своей любви. Алиса тоже не ждала от доктора Брайана, что он женится на ней и создаст семью. Она даже ничего не говорила ему о своих чувствах. Также лишь только пыталась изо всех сил быть ему полезной и наблюдала за ним. Она не ждала от него ответа. Но он ей был нужен. Рядом. Всегда. И именно поэтому… это всё и случилось. Доктор Брайан собрался покинуть лабораторию. Уйти во внешний мир, женится – он встретил там девушку – создать семью. Переложив все свои опыты и все заботы о людях со сверхсилами на Алису. Он решил, что она уже вполне готова стать его преемницей. Вот только одного он не учёл. Он не подумал о том, чего хочет сама Алиса. Оставалось несколько дней до того, как доктор Брайан окончательно покинул бы лабораторию… когда Алиса пришла к Аде в комнату. Её лицо как всегда не отражало истинных эмоций. Но Ада смогла прочитать в холодных голубых глазах мрачную решимость. Мрачную решимость обречённого. - Ты и правда готова сделать ради меня всё что угодно? – ровным голосом спросила Алиса. - Всё, – незамедлительно ответила Ада. – Но… что ты хочешь? - Твоя сила зависит от твоей боли, – проговорила Алиса. – Чем сильнее твоя боль, тем сильнее ты. Если… твоя боль будет очень сильной… то я думаю, что ты сможешь и уничтожить мир. Ада вздрогнула. - Возможно, – проговорила она. – Но… к чему ты это говоришь? Алиса стиснула кулак. - Если твоя боль будет достаточно сильной, ты сможешь уничтожить мир, – проговорила она. – И такую боль я могла бы причинить тебе и без твоего согласия… но ты бы просто убила меня раньше, чем мир. Поэтому мне нужно, чтобы ты пошла на это добровольно. Чтобы ты могла контролировать свою силу. Уничтожив всё, но не причинив вреда тому, что мне нужно сохранить. Ада в ужасе уставилась на Алису. - Зачем ты хочешь такого? – прошептала она. Алиса хмыкнула. - Я не позволю ему уйти, – проговорила она. – Он хочет оставить лабораторию и уйти во внешний мир? Я сделаю так, что внешнего мира не будет. И идти ему будет некуда. Ада охнула, обратив внимание на то, что в голубых глазах мелькнуло безумие. - Но без внешнего мира мы все тут долго не продержимся… – попыталась возражать Ада. – Где мы будем брать продукты, лекарства, электроэнергию, в конце концов? - Ты же сможешь уничтожить всех? – чуть усмехнулась Алиса. – Не только во внешнем мире, но и здесь? Всех, кроме меня и доктора Брайана. Вот чего я на самом деле хочу. Кроме него, мне никто не нужен. Тогда запасов хватит на гораздо более долгое время… Ада вскочила на ноги. - Ты с ума сошла! – воскликнула она. – Даже если так запасов и электроэнергии хватит на гораздо более долгое время… когда-нибудь, без внешнего мира, всё равно всё здесь истощится! И тогда ты умрёшь! На лице Алисы не дрогнул ни один мускул. - Это всё, что тебя волнует? – чуть усмехнулась она. – Ты не беспокоишься ни о внешнем мире, ни даже обо всех остальных здесь. Ты не видишь ничего плохого в том, чтобы их убить? Более того… ты не волнуешься даже о той боли, что тебе придётся перенести. Или о том, что ты сама тоже умрёшь. Всё, что тебя волнует – это моя жизнь? - Внешний мир? – криво усмехнулась Ада. – Кто из нас здесь вообще может переживать о людях внешнего мира? Всем нам они причинили немало боли. Все они сделали нас теми, кто мы есть. Более того… думаю, большинство из нас уже убивало таких людей. Я убила своего отца и мачеху. И тех девочек, что издевались надо мной, это было при тебе. К тому же, если бы люди узнали о нас, о том, на что мы способны… они бы первые пожелали нас уничтожить. Люди всегда ненавидели тех, кто не похож на других. С другим цветом кожи, с другой ориентацией… в приюте дети травили меня за замкнутость. Повсеместно люди уничтожали тех, кто был другим, особенно тех, в ком видели угрозу для себя. Если бы они узнали о нас… о наших способностях, о том, что мы все сделали… разве бы они не уничтожили всех нас? Так неужели я стану переживать хоть о ком-то из них? Наша зависимость от внешнего мира… то, что нам без него не выжить… лишь это беспокоит меня. - Доктор Брайан переживал бы о тех людях, – усмехнулась Алиса, скрестив руки на груди. - Доктор Брайан не такой, как мы, – тяжело вздохнула Ада. – Как бы он к нам не относился… он сам остается обычным человеком. Для него есть место во внешнем мире. Для нас нет. Ни для кого из нас… даже для тебя, хоть у тебя, в отличие от остальных, нет причин ненавидеть людей… ведь ты не жила среди них. Но жить с ними ты всё равно не сможешь. Пожалуй, для тебя это будет даже сложнее, чем для остальных. Ты знаешь о людях немало. Но знать о них и жить с ними разные вещи. Жить во внешнем мире, среди его правил и условностей очень тяжело. - И именно поэтому я не отпущу его, – Алиса судорожно вздохнула, нахмурив брови. – Я не могу последовать за ним… впрочем, он вряд ли бы мне позволил… но… лаборатория? Какое мне дело до лаборатории? Мне никогда не нужна была ни она, ни кто-либо из вас всех. Я жила лишь ради него… я делала всё ради него… и теперь он собирается оставить меня одну? Нет уж! – лицо Алисы не выражало эмоций, но голубые глаза горели безумием. – Выходит, он создал меня лишь как замену себе? И не для чего больше? Мне плевать… я хотела лишь быть ему полезной… но ему! А не другим! Если я ему больше не нужна… я его не отпущу! Ада сжала кулаки. - Но ведь и ты сама без внешнего мира вскоре погибнешь! – воскликнула она. – Да и доктор Брайан… лаборатория недостаточно автономна для этого… Алиса чуть усмехнулась. - Тебя правда волную только я? – проговорила она. – Тебе нет дела ни до всех остальных здесь… ни даже до собственной боли и жизни… тебя волную только я? - Да, – решительно проговорила Ада. – Только ты. Я ведь сказала… что сделаю ради тебя что угодно. Я готова убить всех остальных. Я готова перенести любые мучения. Я готова умереть ради тебя. Но тот путь, что ты выбрала… ведёт и тебя к гибели. Алиса помотала головой. - Мне нет причин жить без доктора Брайана, – проговорила она. – Мне никто не нужен, кроме него. Да, если будет уничтожен мир, погибну и я. Но так… я проживу дольше, чем если продолжит существовать мир, но я потеряю своего создателя. В глазах Алисы отразилась одержимость. И Ада почувствовала, как сердце сжимается от отчаяния. - Неужели, он того стоит? – прошептала она. – Доктор Брайан стоит твоей жизни? Его жизнь ведь ты разрушишь тоже… - А я стою твоей жизни? – хмыкнула Алиса. – Свою жизнь ради меня ты разрушишь тоже. Я не смогу жить без него. А ты без меня? Ада вздохнула, опуская голову. Алиса была права. Она падала в пропасть. Ада была готова протянуть ей руку, сделать что угодно, чтобы спасти её, помочь выбраться… но этого не хотела сама Алиса. Но как она говорила… как для Алисы не было смысла в жизни без доктора Брайана… так и для Ады не было смысла в жизни без Алисы. И поэтому… раз уж Алиса не желала хвататься за протянутую руку, выбрав упасть в пропасть… Аде оставалось только падать вместе с ней.

***

- Сюда точно никто не сможет больше войти? - Доступ есть только у меня и у доктора Брайана. Мы оба сейчас тут. Ада взглянула на мужчину, лежащего на кушетке. Он спал под снотворным, которое вколола ему Алиса. - Ты так и будешь держать его на лекарствах? – тихо спросила она. Алиса покачала головой. - Я не хочу, чтобы он лежал как овощ, – проговорила она. – Я хочу наблюдать за ним. Чтобы он что-то делал, испытывал чувства… ради этого я всегда жила. Я собираюсь поместить его в «симулятор снов». Симулятор снов… Ада знала, что это такое. Одно из изобретений доктора Брайана. Устройство, позволяющее программировать сны. У многих в лаборатории способности были связаны с их снами. Сама Ада, испытывая сильную боль, воплощала свои кошмары в реальность. Доктор Брайан ни раз помещал её в «симулятор снов», исследовал её способности. Разумеется, так, чтобы это не навредило ни окружающим, ни самой Аде. Ничего плохого ей в «симуляторе снов» испытать не довелось. Но для неё его не использовали, как тюрьму… - Готова? – спросила Алиса. Никаких эмоций не отражалось на её лице. Ада стиснула кулаки. - Может, тебе стоит заткнуть мне рот? – негромко спросила она. – Вдруг мне не удастся сдержать крики… Ада с детства привыкла молча терпеть боль. Но… всему есть пределы. Она должна пережить такие мучения, которые позволили бы ей уничтожить всё человечество. Вряд ли такое бы ей удалось перенести молча… - Не беспокойся, – хмыкнула Алиса. – Здесь полная звукоизоляция. Тогда Ада только кивнула. Она спокойно позволила Алисе остричь себе волосы, чтобы они не мешались. Сама разделась. Сама легла на операционный стол. Позволила себя привязать, лежа при этом совершенно неподвижно. Но когда Алиса взяла в руки скальпель, Ада задрожала. - Прости меня… – прошептала она. – Делай, что собираешься. Я готова… но всё-таки… мне страшно. И я не могу ничего с этим поделать. Мне так стыдно… ведь я говорила тебе, что готова ради тебя на всё. - Тебе стыдно? – хмыкнула скептически Алиса. – Ты считаешь, что не готова ради меня на всё? После того, как согласилась добровольно лечь под скальпель? Какие глупости. Любой бы на твоём месте боялся. Ада кивнула, немного приободрённая. - Я начинаю, – бесстрастно произнесла Алиса. - Подожди, – внезапно остановила её Ада. – Ведь то, что ты сделаешь… меня наверняка убьёт, так? - Так, – проговорила Алиса ровным тоном. – Ты, всё же, передумала? Ада затрясла головой. - Конечно, нет! – воскликнула она. – Но ведь я могу ещё пригодится тебе… я готова ради тебя на всё… значит, я могу быть полезной. Я буду о тебе заботится, возьму на себя всякую работу. Помогу со всем, с чем смогу. Поэтому… может, ты сделаешь меня бессмертной? Именно такими способностями обладала Алиса. Даровать бессмертие. Не давать умереть тому, что должно умереть. Алиса некоторое время просто молчала. Её лицо не выражало ничего, но в глазах, кажется, отразилось настоящее потрясение. - Ты понимаешь, о чем просишь? – проговорила она, наконец. – Да, я могу сделать тебя бессмертной. Но при этом я не смогу восстановить твоё тело. Если оно будет повреждено слишком сильно… твоя боль станет вечной. - Ну… в лаборатории же действительно сильные обезболивающие… – чуть улыбнулась Ада. - Но они кончатся рано или поздно, – возразила Алиса. - Но ты ведь сможешь тогда, и отнять у меня бессмертие, – проговорила Ада. – Когда они кончатся, сделаешь это, и моя сила тебе не навредит. Алиса приподняла бровь. - Ты в самом деле готова зайти так далеко? – хмыкнула она. - Готова на всё, – улыбнулась Ада. – Я же говорила. - Ладно, как хочешь, – хмыкнула Алиса. А затем положила руку на лоб Ады. Та почувствовала холод, который, казалось, на мгновение заморозил всё её тело. Так она потеряла возможность умереть. А потом Алиса начала свою пытку. Она снимала заживо кожу. Лила кислоту на обнажённую плоть. Ада не ошиблась. Такое невозможно было перенести без криков… Единственное, на что хватало самоконтроля – это не причинить вред доктору Брайану. Причинить вред Алисе не возникло желания даже на мгновение. Несмотря на то, что это она держала скальпель. Несмотря на то, что это она сдирала кожу. В конце концов она вырезала сердце и кишки. Но Ада уже не могла умереть. Её агония стала вечной. Агония, которую она выбрала сама. Как и просила Ада, чтобы хоть как-то прекратить её мучения, хотя бы на время, Алиса вколола ей огромную дозу обезболивающего. Ада встала с операционного стола. Без кожи. Без сердца. С короткими поседевшими волосами. Живой труп, состоящий почти целиком из обнажённой алой плоти. Живой труп, неспособный вообще ничего чувствовать после укола обезболивающего. Иначе боль бы свела с ума. И была бы бесконечной. Так человечество и было уничтожено. Так началась предсмертная агония троих последних оставшихся в мире людей.

***

В лаборатории был один мальчик. Японец по имени Такуми. Владеющий телекинезом. Ему нравилась Ада. И однажды он признался ей. Через пару дней после того, как сама Ада призналась Алисе. Но, конечно же, Ада не могла ответить на его чувства. О чем она ему и сказала. Честно. А вскоре она, вечно наблюдающая за Алисой, стала свидетелем такого разговора: - Я тебя ненавижу, – сказал Такуми Алисе. – Она думает только о тебе, а ведь для тебя она никогда не будет ничего значить. Но самое худшее… это то, что она прекрасно знает об этом. Прекрасно знает, что всегда будет для тебя никем. Но это ничего не изменит. Совершенно ничего. Она всё равно будет готова достать для тебя хоть луну с неба… даже если ты после этого на неё даже не посмотришь… она всё равно сделает это просто потому, что тебе нужна луна. Алиса лишь надменно глянула на Такуми и пошла прочь. А Ада усмехнулась. Да, он сказал всё верно. Ада была готова достать Алисе хоть луну с неба… при этом совершенно не ожидая, что та даже просто скажет за это «спасибо». И сейчас её мучило не равнодушие Алисы к ней. А то, что она не может дать ей то, что ей нужно. Ада страдала не потому, что лишилась кожи, внутренних органов, а Алиса так и осталась холодной и безразличной к ней. Она страдала потому, что страдала Алиса. Что чувствовалась в кошмарных снах, что она создавала для доктора Брайана. Ада никак не могла избавить её от боли. Вот что для неё было тяжелее всего. Чтобы она ни сделала, на чтобы ни была готова пойти… всё было бесполезно. Ада следила за генераторами, определяя, насколько долго они ещё могут послужить. Готовила еду и приносила её Алисе. Продляя и продляя агонию троих последних в мире людей. Они были обречены. Они падали в пропасть. Они знали об этом. Мир снаружи был отравлен радиацией из-за разрушения оставшихся без присмотра атомных электростанций. Скрытая под землей лаборатория не пострадала. Но идти было некуда. А здесь когда-нибудь закончится всё. Закончится еда. Ада жалела, что когда Алиса сдирала с неё кожу, самоконтроля хватило лишь на то, чтобы не причинить вред доктору Брайану. Но все, кто был в лаборатории, были разорваны на такие мелкие кусочки, что использовать их в пищу было совершенно невозможно… Закончится окончательно электроэнергия. Генераторы лаборатории автономны, но им требуются ресурсы, которые можно достать лишь во внешнем мире. Которого больше нет. И тогда… Когда выйдет из строя симулятор снов, тогда всё и кончится. Совсем всё. Ада остановилась перед зеркальной дверью. И ударила по ней кулаком. Прямо по своему лицу. - Ненавижу, – простонала она. – Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу, что я это я!!! Если бы она могла бы стать доктором Брайаном… она могла бы прекратить мучения Алисы. Она могла бы сделать так, чтобы той больше не пришлось страдать.

***

Изо рта при дыхании выходит облачко пара. Становится всё холоднее. Отопление в лаборатории больше не работает. - Помоги мне его переодеть, – ровным голосом просит Алиса. Вдвоём они одевают на доктора Брайана тёплые вещи, а заодно и накрывают его несколькими одеялами. - И ты сама тоже… оденься потеплее, – просит Ада. Она укутывает Алису двумя одеялами. Сама Ада даже не одевается. Обезболивающие настолько отключают чувства, что она даже не ощущает холода. А если она что-то себе отморозит… что ж… какая разница? Всё равно она не может умереть…

***

Почти вся комната погружена во тьму. Единственные источники света – это экран компьютера да фонарь Ады. Отключено уже всё. Чтобы симулятор снов продолжал работать как можно дольше… Ада смотрит на экран. Как запертого в тесной камере человека пожирают насекомые, выходящие из его же пор. - Ты так сведёшь его с ума, – говорит она тихо. - Может быть, уже свела, – хмыкнув, замечает Алиса. Её бесстрастный голос звучит совсем тускло. - Может, – тяжело вздыхает Ада. Алиса плотно кутается в два одеяла. Из её рта выходит облачко пара. «Только бы не простудилась» – думает Ада. - Послушай, – неожиданно произносит Алиса, даже не обернувшись. – Если бы сейчас любое твоё желание могло бы исполниться… чтобы ты пожелала? Ада слабо улыбается. Её удивляет, что она вообще ещё может улыбаться. - Чтобы у тебя всё стало хорошо, – произносит она, не задумываясь. Алиса криво усмехается. - И это всё? – говорит она насмешливо. – Всё, что ты хочешь? Я не понимаю… – неожиданно она чуть оборачивается, подперев щёку рукой. – Ты даже не злишься на то, что я тебя не люблю? Даже после всего, что ты сделала ради меня? Ада передёргивает плечами. - Но ты же не можешь просто сказать себе: «полюби Аду», – усмехается она. – Если бы это было так просто… Алиса сощуривает глаза. - И всё же… – говорит она. – Мне наплевать на твои чувства, на тебя саму. Я сняла с тебя кожу и вырвала сердце. И ты меня даже не ненавидишь? - Да, тебя не волнуют мои чувства, – отвечает Ада спокойно. – Но меня волнуют твои. Больше, чем мои. Алиса хмыкает. - Что же? – иронично замечает она. – Низкая самооценка? Ада вновь улыбается в темноте. - Дело вовсе не в этом, – говорит она мягко. – Низкая самооценка – это совершенно о другом. Когда я только приехала в лабораторию, я очень хотела чтобы меня хвалили, чтобы меня любили… вот как это проявляется. Но от тебя я не жду ни похвалы, ни тем более любви. Просто я очень остро чувствую твою боль. Сильнее даже, чем свою собственную. И я хотела бы отдать всё, лишь бы ты не страдала. Всё, что угодно. - Чувствуешь остро мою боль… – медленно произносит Алиса. – Как Люсия? Люсия. Девочка-эмпат. Ада качает головой. - В отличие от неё, это не моя сверхспособность, – говорит она с улыбкой. – Это тут не при чём. Я просто такая. Вот и всё. - Зачем делать своей чужую боль? – хмыкает Алиса. - Зачем запихивать доктора Брайана в симулятор снов? – усмехается Ада. – Ответ прост – ты не можешь иначе. Вот и я не могу. Какое-то время Алиса просто молчит. - Самое главное отличие между нами… – говорит она, наконец. – Я причиню боль, но ни за что не позволю уйти. А ты скорее позволишь уйти, чем причинишь боль. Если бы я ушла из лаборатории с доктором Брайаном… если бы ты знала, что у меня всё хорошо… ты была бы счастлива? - Да, – просто кивает Ада. - Даже если бы ты никогда больше меня не увидела? – говорит бесстрастно Алиса. – Не могла бы даже наблюдать за мной? Ада пожимает плечами. - Если бы я при этом точно знала, что ты счастлива, что у тебя всё хорошо… – говорит она. – Мне этого было бы достаточно. Это всё, чего я желаю. И ничего больше. Я хочу лишь любой ценой прекратить твои страдания… и это всё. «Но я не могу, – думает она в отчаянии. – Я ничего не могу сделать. Я готова отдать всё, что угодно… я уже отдала свою кожу, своё сердце… всех людей и весь мир. Но я ничего не сделала. Совершенно ничего не сделала». Некоторое время Алиса вновь просто молчит. - Слушай, не хочешь, чтобы я прямо сейчас отняла твоё бессмертие? – говорит она, наконец. – И позволила бы тебе умереть? Ада хмурится, но затем улыбается. - Ну если я тебе больше не нужна… – говорит она. - Я не об этом, – в голосе Алисы слышится некоторое напряжение. – Я спрашиваю, чего ты хочешь. Если вдруг так случится, что я умру прежде тебя… твоё бессмертие уже никто не отнимет. А обезболивающих остаётся всё меньше… тогда твоё существование превратится в одну бесконечную агонию. Ты будешь страдать… вечно. И не сможешь даже никогда умереть. Ада качает головой. - Убьёшь меня, как закончится обезболивающие, – говорит она. – Чтобы я не навредила тебе своей силой. Хотя сомневаюсь, что я в любом случае наврежу тебе… даже если совсем потеряю над собой контроль… но я стану для тебя всё равно бесполезной. Но я не боюсь, что в случае твоей смерти моё существование превратиться в одни бесконечные страдания… пусть так. Я всё равно хочу оставаться с тобой до конца… до самого конца. Если уж я не могу тебе помочь… я хочу разделить с тобой твою боль. Или даже хочу пострадать сильнее, чем ты. Если бы только мои страдания могли прекратить твои… если бы я только могла бы так… я бы без колебаний согласилась бы на вечную муку. Лицо Алисы совершенно холодно и безжизненно. - Сумасшедшая ты, всё же, – говорит она. Ада смотрит на монитор, где человека бесконечно пожирают насекомые. - Как и ты, – усмехнувшись, отвечает она. – Только у таких людей и могут быть сверхспособности… вопреки всем теориям доктора Брайана. Мы ранены, и нас не исцелить.

***

Единственный источник света в тёмной лаборатории – это фонарь Ады. Вчера закончились последние оставшиеся сухие продукты. То, что быстро портится, она выкинула уже тогда, когда пришлось отключить всё, кроме симулятора снов. Ада готовит завтрак из собственной руки. Отрезать её было совсем не больно под обезболивающим. Но сегодня Ада вколола себе последнюю дозу… сегодня всё закончиться для неё. Она попросит Алису отнять у неё бессмертие. Но та сможет ещё использовать её труп для еды… но однажды, конечно, закончится и он. Однажды закончится всё. Закончив готовить завтрак, Ада несёт её в комнату симулятора снов. Кровь капает на пол. Ада даже не обработала рану. Это уже не имеет смысла. Но, открыв дверь, Ада застывает на пороге. Единственная рука отпускает тарелку, та падает и разбивается вдребезги. Аду это уже не волнует. Завтрак не нужен. Уже не нужен. Монитор не горит. Не показывает очередные кошмары, создаваемые Алисой. Кушетка, на которой лежал доктор Брайан, теперь пуста. Алиса лежит на полу. Её шея свернута под неестественным углом, остекленевшие голубые глаза смотрят в пустоту. Она мертва. Ада падает на колени. «Я знала, что так будет… – думает она. – Я знала, что рано или поздно это случится… я знала…». Но слёзы всё равно бегут по щекам. Ада знает, что действие последнего обезболивающего рано или поздно закончится. И тогда боль станет абсолютной. Затопит весь мир. И так будет вечно. Но она ждёт этого как избавления. Ждёт этой абсолютной, всепоглощающей агонии. Которая, затопив всё, прекратит ту боль, что она чувствует сейчас. - Я отдала всё… – отчаянно шепчет Ада. – Свою кожу… свою руку… свою жизнь… но всё оказалось бесполезным. Совершенно всё. Сколько бы я тебе не отдавала… я ничем не помогла тебе. Ничем. Чтобы я ни делала, как бы я ни старалась… я не могла сделать для тебя то, что тебе было нужно. Никак. Иногда нельзя дать человеку то, что он хочет… даже если готов отдать ему всё. Ада ложится на пол рядом с мёртвым телом Алисы и обнимает его. - Я отдала тебе всё… – шепчет она в темноту. – И у меня ничего не осталось…