Отчаяние

Монетка падает черепом вверх. Всегда черепом вверх, хотя в минуты безумия Айзену кажется, что вот-вот что-то в проклятии сломается, что-то изменится, и он впервые увидит на ладони золотое лицо богини. Тщетно. Его никто не замечает. Люди вокруг начинают ругаться ни с того ни с сего, спотыкаются на ровном месте, у них в руках вспыхивает ветошь. Айзена не видят, но ощущают, опасливо отходят в сторону – хотя и это не спасает от проклятия. «Я должен уйти из города», – думает Айзен в момент, когда его мысли почти прозрачны. Он не приходит в города, он давно привык избегать сборищ – неважно, людей или серафимов. Он много лет провёл в глуши, в лесах, горах. В местах, где можно забыть о монетке, где никто не умрёт из-за него. Зачем он вернулся в этот город? Память расплывается, вместо связных воспоминаний подбрасывая отдельные картины. Корабль. Какие-то люди. Девушка с длинными тёмными волосами. Маленький мальчик – вспоминать о нём почему-то тревожно, Айзен ощущает, что с ним связано что-то важное, но попытки понять, что это, приводят лишь к головной боли и окончательно стирают этого ребёнка из его памяти. Корабль в ней остаётся. Он стоял вот здесь, в порту. Он что-то значил, но Айзен не может вспомнить, что. Айзен стоит на гладких досках причала, до боли всматривается в мутную серо-зелёную воду, но она не рождает больше никаких картин, и Айзен бредёт прочь, продолжая бездумно подбрасывать монетку в ладони. В его памяти – пустота, его мысли путаются и обрываются. В его сердце – отчаяние, которое копилось в нём, наверное, тысячи лет. И каждый бросок монетки, каждый споткнувшийся человек добавляют в это отчаяние ещё одну каплю. Но не может ведь всё закончиться так. Айзен помнит, что был сильным, помнит, что творил великие дела. Кажется, даже мир разок спас… или он это придумал? Неужели для него нет никакого способа выгнать это отчаяние, убрать его, выжать до последней капли, оставив его сердце чистым? Неужели никто во всём мире не сможет сделать этого? Он надеялся на корабль, почему-то в его безумном разуме этот корабль был неотрывно связан со счастьем, и Айзен думал, что, найдя его, сможет освободиться – но корабля нет. Корабль, может быть, затонул сотни лет назад, и теперь придётся искать другие пути. Почему-то снова приходит в голову образ мальчика в белой рубашке. Айзен трясёт головой, и образ меняется: теперь это маленькая девочка со светлыми волосами, с кулоном на шее. Девочка хмурится, кажется, собираясь заплакать, и Айзен, протянув руку, треплет её по голове... Как её зовут? Айзен не может вспомнить, но откуда-то знает, что если кто и сможет ему помочь, то лишь она. Он бредёт, не разбирая дороги. Даже хёма обходят его стороной: неужели он стал слишком страшен даже для них? Или они тоже ощущают тяжесть его проклятия? Айзен идёт. Главное – дойти. Дойти раньше, чем отчаяние переполнит его и выплеснется наружу. Айзен не знает, что тогда случится, но чувствует – на этом ничего не закончится. Это будет лишь началом.