All of my love

*** Рей было тяжело возвращаться в замок Джедайта. Решение было принято конечно, и исполнять его было нужно, но Рей не чувствовала в себе сил для этого. Не хотела признаваться в собственной слабости и в то же время не могла поверить и представить то, что станет женой Джедайта. Утешала себя тем, что первой станет Минория, корила себя за детский неконтролируемый страх. Марс так бы никогда себя не повела, но Рейана не могла удержаться. В глубине души она не чувствовала себя бесстрашной богиней войны. Отчаянно хотелось заснуть и проснуться в том мире, старом, где она могла наслаждаться балами с подругами, где у нее был Деймос, ее возлюбленный лучник, где ей не нужно было снова становиться богиней Марса, снова брать в руки оружие. От этого Рей чувствовала себя еще паршивей. От нее ждали вот этого — безудержной удали, рыцарства без страха и упрека, жертвы чистой, но она не понимала, как отдать себя теперешнюю на растерзание. Эта внутренняя борьба сжирала Рей живьем. С виду она оставалась спокойной, занималась все тем же, тренировалась на ристалище, метко стреляла из лука, участвовала в охотах, даже стала больше выходить из своих покоев. Но внутри все сжималось, особенно, когда она представляла, что их всех ждет. Подруги бы ее засмеяли, если бы знали, что в смятении она не могла решить, кто ее пугает больше — Металлия или Джедайт. Она не знала, кто из сенши больше запомнил о прошлых жизнях, но сама Рей помнила каждый миг этого безумного противостояния, этой эпохи длинною в вечность. Перед глазами постоянно стояли образы Металлии, богини огромного ничто, хаотичной, неуемной, мстительной и очень сильной, картины побоища, окровавленных тел сенши и собственной смерти. Это было похоже на калейдоскоп ужасов, но вытравить эти образы Рей не могла. Каждую ночь она просыпалась от кошмаров, крик рвался с ее губ. Это должно было повториться. Священный огонь не показывал ей правды, но Рей не верила, что они выживут. Даже если каким-то чудесным образом им удастся усмирить Металлию, спасти вселенную от ее гнева, спастись самим им не дано. Потому что в этом и заключается правда: сенши — расходный материал, они - материя, которой Селена попробовала залатать бреши в пространстве, в мире любви и благоденствия, только удалось не очень хорошо. И теперь сенши имеют право только умирать из раза в раз. Рей также помнит и другие жизни, начавшиеся и закончившиеся задолго до эпохи Хризолит. Даже самую первую. Потому что та была самой настоящей и самой лучшей. Это жизнь, которая свела Марс с Дхритараштрой, королем Востока. Их встреча, конечно же, не была любовью с первого взгляда, это было противостояние, жесткая борьба за власть, закончившаяся полной капитуляцией огненной богини. Это воспоминание одно из немногих по-настоящему хороших из прошлых жизней Рей. Она ведь всегда была одинока. У нее было все, чего только можно пожелать, — красота, вечная молодость, богатства, планета в управлении, сотни тысяч воинов в подчинении, но этого было недостаточно. Марс и сама не осознавала, чего именно ей не хватало, пока не встретила Дхритараштру. А потом мозаика сложилась. Она это отрицала, она не хотела казаться слабой и нуждающейся, но согласилась выйти за него замуж сразу же. Она ждала этого предложения. Их союз сделал ее целой, наконец-то ей стало хватать всего. Они были вместе долго, богам ведь отмерено несметное число дней, но даже эта вечность подошла к концу, потому что даже боги не в силах совладать со смертью. В последний день их вместе Марс пообещала, что отыщет Дхритараштру во что бы то ни стало, в любом из миров. Она ведь научилась прорицать ради этого. Рей запомнила не только жуткую Металлию, но и прекрасного Дхритараштру. Зная все то, что было и что могло бы быть, еще больнее было смотреть на Джедайта и понимать, что их новое вместе все также скоротечно, что и прежнее навсегда. *** Джедайт не находил себе места из-за многих вещей. Милена отбыла на Нептун, отправиться за ней третий лорд не мог, она закрыла для него доступ на планету, отозвала приглашение навечно. Это ранило очень сильно. Он не знал, что ему делать дальше. Писать письма, отправиться вслед за нареченной или просто оставить все как есть. Ему предстояло жениться на Рей по необходимости, не по зову сердца, он должен был придерживаться намеченного Первым лордом плана. Однако с принцессой Марса отношения были еще более болезненными и натянутыми, чем прежде. Она его поцеловала, но зачем? Рей явно не собиралась подпускать его ближе, была не намерена поддерживать хотя бы видимость дружбы и партнерства. Зачем тогда все это было? Чтобы раздразнить его? Заставить чувствовать себя глупо и ущербно? Зачем было признаваться Милене в симпатии к нему, если ее, очевидно, не было? Джедайт всегда был практического склада ума, старался относиться к окружающей ситуации критически, полагаясь на логику и здравый смысл. Но поведение Рей вводило его практически в ступор. Она, словно собака на сене, не позволяла ему быть с Миленой, но и не отпускала. Это раздражало со страшной силой. Все эти игры в гляделки, прожигающие взгляды исподлобья Джедайт предпочел бы оставить для Лунного двора, он ненавидел эти нелепые ухаживания, флирт. Ему всегда казалось, что это лишь пустая трата времени и ресурса. Джедайт не должен был, но все же написал письмо Милене. Тоска по ней жгла его сердце. Она умела успокаивать его, придавать ему сил своей рассудительностью, нежностью и мягкостью, без нее он чувствовал себя абсолютно одиноким, покинутым. А поддержка ему требовалась. Если все то, что происходило на границе диких земель, было лишь началом конца, Джедайту хотелось бы пройти этот путь вместе с женщиной, которую он любил. Рей на эту роль точно не подходила. Она была для этого слишком эгоистичной и слишком зажатой. Её интересовали только собственные беды и переживания. И все же Джедайт решил поговорить с Рейаной. Его тяготила эта неопределенность, эта нервная обстановка, Рей словно пила из него энергию по капле, того и гляди высушит до дна. Ему хотелось расставить все точки над «i», просто перестать беспокоиться о треугольнике, стороной которого он невольно стал. Рей любила бродить в замковом парке и кормить птиц. Если она не тренировалась, не молилась и не упражнялась игре на пипе, ее можно было найти в садах. Когда созревала черника, в их края заглядывали вороны. Джедайт не любил этих злопамятных хищных падальщиков, но Рей просто обожала. Она прикармливала смоляных птиц, а они, не опасаясь, шли к ней в руки. Джедайта эта картина нервировала, но запретить этого делать Рейане он не мог, для этого не было ни одной адекватной причины. Тем вечером он застал принцессу на вересковой пустоши, далеко за замком. Она сидела прямо на земле, ее окружили вороны со всех сторон, двое из них подобрались так близко, что почти касались клювами ее пальцев. Джедайт стоял на пригорке и завороженно глядел на ведьминскую забаву будущей жены. И все же она была удивительно красивой. Волосы сливались по цвету с гладким блестящим оперением воронов, непослушная отросшая челка упала завесой на темные живые глаза, ярко-красные губы шептали неслышно что-то свое, Джедайту не разобрать слов. - Миледи, - позвал он, прочистив горло, - нам надо поговорить, - морок не рассеялся, но Джедайт почувствовал себя уверенней. Рейана обернулась, нахмурилась, темные брови сошлись на переносице. Бледный овал лица, тени, залегшие под глазами. Рей не производила впечатление здорового человека. - Что с Вами? Вам неможется? - Джедайт напряженно застыл в одной позе, не сходя с места. Достаточное расстояние между ними было обязательным условием этого разговора. Рей его поцеловала, но больше это не должно было повториться. Конечно, для спокойствия обоих. - Который час, милорд? - вместо этого спросила Рей, взгляд ее прекрасных глаз был расфокусированным и каким-то далеким. - Почти девять вечера, сегодня Вы пропали надолго, - это было правдой. Рей любила одиночество, но скорее в стенах своей комнаты, чем на вересковой пустоши в окружении хищных птиц. И, чего греха таить, Джедайт беспокоился. - Да, конечно, прошу прощения, нужно идти, - Рей попыталась встать, но внезапно потеряла равновесие, подвернула лодыжку. Джедайт телепортировал совершенно бездумно, оказался рядом с ней, придержал за талию. Рей смотрела на него в упор, у нее бисеринки пота скопились на лбу под челкой. Джедайт потрогал ладонью ее лоб — от нее веяло жаром. - Кажется, Вы все же не здоровы, - констатировал Джедайт, - Вам не следовало так долго гулять. Днем все еще тепло, но к вечеру быстро холодает. Вероятно, Вы простудились. - Нет-нет, дело совсем не в этом, - покачала головой Рей, но она дрожала в руках Джедайта, будто ее колотило от озноба. - Позвольте, миледи, я перенесу нас в замок, это будет гораздо быстрее, чем идти пешком, - предложил Джедайт. Рей не сопротивлялась, безвольно кивнула головой. Третий лорд повиновался. Через пару секунд они оказались прямо в покоях Рей. Джедайт помог принцессе улечься в постель, накрыл пологом. Её то знобило, то бросало в жар. Это не было похоже на обычную простуду или даже что-то хуже. Это напоминало странный транс, будто жрица Марса прорицала, сама того не понимая. Джедайт сидел у постели принцессы, пытаясь понять, стоит ли звать лекаря, перебирая в голове любые логические объяснения ее странному поведению. Он никогда не видел Рей вот такой, хотя ее способность к прорицанию не была ему в новинку. Пока Джедайт решал, что же делать дальше, Рей внезапно открыла глаза. Они были полностью красными, без белка и радужки. Это смотрелось бы красиво, если бы не выглядело настолько ужасающе, не из этого мира. Рей приподнялась на подушках, устроилась удобнее, все это время не отрывая взгляда красных глаз-щелей от Джедайта. - Ты не похож на себя, любимый, - наконец, произнесла она. И голос был другим, чужим, - лучшего слова не найдешь. Более сухим и строгим. Более взрослым. - Миледи, о чем Вы? - Джедайт понимал, что говорил с кем-то совсем другим, но это было настолько странно и ненормально, невозможно, ему было трудно признать вот такую правду. - Дхри, ты очень изменился за эти годы, - продолжала, будто не слыша его, Рей, - я помню тебя устрашающим, как снаружи, так и внутри, я помню, что когда увидела тебя, ощутила трепет, мне хотелось преклонить перед тобой колени, хоть я бы никогда этого и не признала. Сейчас ты другой. Джедайт облизал пересохшие губы. С ним говорила не Рей, каким-то образом ему удалось услышать Марс. - Ты тоже изменилась, миледи, - нашелся он с ответом. Прозвучало мягко, Дхритараштра, а о нем шла речь, так говорить не мог. Но Джедайт не понимал, как исправить это несоответствие. Он не чувствовал себя древним королем. Вообще из всех лордов и принцесс он, наверное, меньше всего верил в эту сказочную историю. - Ты не помнишь ведь ничего, да? - усмехнулась Марс, потянулась всем телом, села на кровати по-турецки, подобрав юбки. На кроваво-красном белке всплыл ободок радужки. Теперь она чуть больше походила на Рей, но будто у той лопнули все сосуды разом. - Лорд Джедайт, мне жаль, что ты ничего не помнишь, мне жаль, что тебя принудили к участию в этой игре, тебе так кажется, во всяком случае. Но правда в том, что все это было неизбежно. Дело не только в Металлии, дело в нас с тобой, в Марс и Дхри. Наша встреча не случайность, не злой рок и не игра воображения, - Рей улыбнулась, ее голос стал более нормальным, кожа приобрела более естественный смуглый оттенок, бледность отступила, - наша встреча — это лучшее, что было за все столетия и во всех мирах. Не Селена подыскала нам женихов, чтобы активировать камни венца, камни пришли в движение благодаря нам, нашим чувствам, нашей глубокой любви. Твоя любовь ко мне превратила меня из камня в женщину. Это ли не настоящее чудо? И если ты позволишь, я расскажу тебе, как это было тогда и как это будет сейчас. Джедайт смотрел на женщину перед собой. Впервые за долгое время он не знал, как ему поступить, он в смятении, чего с третьим лордом по определению никогда не бывало. Его миром правил рассудок, но вот прямо сейчас он смотрел на женщину напротив и подспудно желал только одного — целовать ее, обнимать ее, быть только с ней. Он не знал, откуда пришли эти чувства, его ли они вообще. Может быть, они принадлежали таинственному Дхри, а может, это он сам успел прикипеть к принцессе Марса, совершенно чужой, не подходящей ему, раздражающей и мучающей его сердце. Ему так жаль, что он оказался никудышным женихом, что не сдержал слово, данное Милене, что вот уже сейчас внутри себя нарушил данное обещание. Но он не мог ничего с собой поделать. Он помнил, каковы ее губы на вкус, желал их пробовать снова и снова. Это слабость. Джедайт не приемлил слабостей. Но потом Рей потянулась и поцеловала его сама. Её губы, как и предполагалась, были горячими и сладкими. Мягкими, податливыми, волшебными. Этот поцелуй был не такой, как первый. Этот был глубоким и страстным, душным даже. Но он открыл в сердце Джедайта некий шлюз. Будто кто-то включил свет, нажал на иллюзорный выключатель, и воспоминания бурным потоком полились в него, словно в пустой сосуд. Богиня Марса носила тугие косы, длинные, до середины бедра. В той жизни ее волосы были красными, как и ее глаза, с черными вкраплениями. Дхритараштра увидел ее на дипломатической встрече. И это была любовь с первого взгляда. Она упиралась, царапалась совершенно по-звериному, но он с первой секунды знал, что она будет принадлежать только ему, больше никому и никогда. Только с ней он мог стать лучше, только она заставляла его быть чуть больше, чем одним из четырех небесных королей. Эта женщина была рождена для того, чтобы войти в его жизнь. Они были вместе сколько могли, время и война их разлучили. Ненадолго. Всего лишь на несколько сотен тысячелетий. Джедайт оторвался от губ Рей. Марс улыбнулась Дхритараштре. Они все еще оставались самими собой, но уже чуть больше. Или чуть меньше. - Погадай мне, Огонёк, посмотри в священном пламени, что с нами будет? - попросил он, хотя ответ и так был известен. - Мы все умрем, - улыбнулась она, а из глаз потекли слезы. - Хорошо, что у нас есть немного времени, - заметил Джедайт. Рей только и могла, что до боли сжимать его ладонь в своей руке.