Но ведь оборотни не болеют

Наверное, стоит уточнить, что Дитон имеет ввиду, когда спрашивает о том когда это началось. Мышцы болезненно сжимаются, когда ты чувствуешь как нежные лепестки щекочут стенки глотки. Отчаянно смотришь по сторонам, пытаясь найти стакан с водой, который Скотт принес пару минут назад. Тебе необходимо смыть их обратно в желудок или откуда они там лезут. Возможно, он, ветеринар и друид на полставки, хочет знать о том вечере, когда ты впервые выплюнула лепесток ядовитого растения из своего рта. Аллергический, как тогда ты думала, кашель стал настолько невыносим, что синий обрывок лепестка не удивил тебя, вместо него явно должны были быть твои легкие. Ты была уверена что увидишь кровавые ошметки своих органов, так что небольшое, лишь слегка влажное от слюны растение стало облегчением. Приступ кашля прошел также быстро как и начался, и ты не задумываясь включила воду чтобы вымыть руки. Лишь спустя пару дней, скорчившись в очередном приступе, и откашляв на пол туалета городской библиотеки несколько не поврежденных лепестков, ты поняла что за растение ушло вместе с водой в канализацию. Его ты точно не могла съесть вместе с салатом из модной городской кофейни. — Т/И, держи, — Скотт слегка улыбается, и подает тебе твой стакан с трубочкой, обычные глотки стали невыносимы для поврежденного горла. В глазах старшего брата читалась плохо скрываемая боль. Будь он на твоем месте, ты бы не смогла также хорошо поддерживать оптимизм в стае. Но это же Скотт, он действительно верит, что тебя еще можно спасти. Именно поэтому он Истинный Альфа. Он всегда верит и находит способ спасти всех. Может быть, ветеринару нужно знать когда ты поняла что влюбленность не взаимна, и уж точно не сможет ею стать. Это же должно быть важно, учитывая причину твоей болезни. Хотя, если учитывать причину, наверное нужно вспомнить когда ты влюбилась в него. Скорее всего ты осознала это тем прохладным осенним вечером, когда вы всей компанией читали книгу о докторах. Тогда вся стая усердно вчитывалась в каждую строчку проклятой книги. И даже та ударная доза кофеина, что вы выпили, не спасала. Уже через два часа сонные зевки звучали чаще чем шелест страниц, а глаза слипались от усталости. Возможно, если бы ты не встала с кресла, чтобы размять ноги и налить себе еще одну чашку кофе, Малия села бы рядом с ним. У них развивались достаточно неплохие дружеские отношения, с намеками на ту самую искру. Но она бы точно не подхватила самую редкую болезнь в мире. Малия не такая как ты, у нее есть ее злость, неконтролируемые приступы агрессии и достаточно зрелые понятия о том что такое любовь. Она не из тех кто страдает от безответной любви. Именно поэтому, она села в твое кресло, а не на диван. Когда твой кофе остыл, а барный стул на кухне стал слишком жестким и неудобным, ты все же решилась сесть рядом с ним, с парнем который вызывал в тебе бурю противоречивых чувств. Забраться прямо с ногами и укутаться теплым пледом, вновь погрузившись в чтение. Неосознанно ты прислушивалась к его сердцебиению и окутанная ароматом его духов, осознавала, книга этим вечером останется недочитанной. Сон в такой атмосфере слишком заманчив. Со временем Скотт устал терпеть твои пинки ногами в его бедро и спустился с дивана, сев рядом с лучшим другом. Чтение книги усыпляло лучше любого снотворного, так что уже к двум часам ночи все постепенно уснули в след за Кирой, вовремя добравшейся до кровати. Ты уснула сидя, облокотившись спиной на спинку дивана и неудобно развернув туловище вытянула ноги вдоль дивана. Сквозь сон ты слышала как тихо скрипнул диван, как плед сполз с твоих ног и упал на пол. Сердцебиение парня постепенно удалялось погружая тебя в еще более глубокий сон. Диван был лучшим местом для сна, ведь благодаря его высокой спинке, первые лучи рассветного солнца не касались тебя. Ты проснулась от мягкости подушки под твоей щекой. От ладони лежащей на твоем плече, и тепла что оставалось в твоем теле благодаря пледу натянутому под самую шею. Ты не знала причин, по которым он позволил тебе спать на его ногах, по которым он решил принести тебе мягкую подушку и укрыл тебя пледом. Но ты точно знала, удобно в данной ситуации было только тебе. Его ноги точно должны были онеметь. Так что он, и только он виноват в том, что твое глупое сердце стало биться чаще, а после решило убить себя от боли. — Хэй, Т/И, не переживай, мы найдем решение, — голос Стайлза вывел тебя из мыслей и ты попыталась улыбнутся, но выходило паршиво. Алые губы трескались от каждого движения. Это был замкнутый круг. Цветы просятся наружу, и выходя вместе с кровью пачкают губы. Ты безуспешно вытираешь кровь, но она все равно успевает свернуться корочками на нежной коже, а потом, стянутая кожа трескается и вновь пачкает губы кровью. — Почему она не может исцелится? — голос Скотта дрожит, и ты прикрываешь глаза, он не сможет смирится. — Она же оборотень, ей не должна навредить ни одна болезнь. — Все верно, обычно оборотни не болеют ханахаки, но твоей сестре не повезло, — доктор вздыхает и поднимает пинцетом лепесток со стола на котором ты сидишь. — Это аконит, Скотт. И он не дает ей исцелиться, постепенно отравляет изнутри. Когда бутоны начнут прорывать ее кожу, и опылятся, она умрет спустя пару недель, или дней, зависит от выносливости ее организма. Также она может задохнуться когда они прорвут стенки ее горла. Если конечно ее сердце выдержит невыносимую боль, когда аконит будет рвать ее плоть. Но в любом из случаев, тебе нельзя к ней подходить, — Дитон поворачивается к вам спиной и перебирает баночки, в поисках чего-то. — Сейчас аконит опасен только для нее. Если ты не будешь касаться лепестков. Но когда цветы выйдут наружу, она станет опасна для многих существ. — Она бомба замедленного действия… — Лидия впервые посмотрела на тебя с момента как вы зашла в ветклинику. Кажется она осознала, что потеряет еще одну лучшую подругу. — И я могу рвануть в любой момент, так что самое время отправить меня в лечебницу. — Нет, — ты закатываешь глаза, Скотт всегда был упрямым, именно поэтому и стал альфой. — Скотт, ты не можешь держать ее дома, ей нужна будет медицинская помощь, — Стайлз хлопает друга по плечу и продолжает говорить. — Ей нужны будут капельницы с питательными веществами, а еще подача кислорода, если дыхательные пути засоряться. — Смирись, уже наконец, Скотт, — твой голос хрипит, и ты пытаешься вдохнуть немного воздуха, чтобы успокоится, новый приступ может начаться в любую минуту. — Думаю, сейчас стае Скотта МакКолла стоит перестать пытаться спасти всех на свете. — Я не буду слушать человека, чей мозг отравлен аконитом. — Как же ты не понимаешь, по моим венам вместе с кровь бегут семена аконита, я чувствую как они готовятся осесть и прорасти, и тогда я убью тебя, — горячие слезы стекают по твоим щекам, но ты будто не замечая их, последнее время ты слишком часто плачешь, продолжаешь говорить. — Я не хочу чтобы мама потеряла сразу всех своих детей, — возможно, до этого момента ты и сама не верила в свою смерть, слишком глупую, после всего что вы с братом пережили. — Я перееду в гостевую комнату на первом этаже. И обещаю не подходить к тебе ближе чем на два метра. Мама будет ставить все нужные капельницы и следить за твоим состоянием, — ты усмехаешься и закатываешь глаза. Его план идеальный. Доживать последние недели своей жизни в психиатрической клинике где убили Эллисон и мучали Лидию ужасная идея. Да, возможно он не спасет тебя, но смерть будет менее мучительна. — Почему ее цветы именно аконит? — тишину нарушает голос лучшего друга Скотта и ты вздрагиваешь вытирая слезы со щек. — Я не знаю наверняка. Цветы, ассоциируются с человеком к которому больной чувствует влюбленность, — Дитон наконец находит нужную склянку и протягивает тебе. — Этой мазью ты должна будешь мазать открывающиеся раны, она замедлит рост аконита. — Спасибо. — Как такой маленький и красивый цветок может быть таким опасным? — немного агрессивное желание Лиама присутствовать было странным. Когда большая часть стаи уехала, чтобы продолжить дальнейшее обучение и поиски оборотней на которых охотится Монро, вы не часто общались. Все будто бы по щелчку успокоились, и тихие перешептывания у вас за спиной звучали все реже. Поводов для встреч и разговоров становилось все меньше, а выпускные экзамены стали тревожить тебя все сильнее. К моменту когда ты впервые почувствовала что не в порядке даже ваша совместная подготовка к занятиям в библиотеке прекратилась. Не то чтобы без Скотта ваша стая распалась, нет, просто у тебя появилось слишком много забот связанных с поступлением в университет следующим летом, а парни наконец могли побыть обычными подростками. Так что он мог бы и не приходить. Ты и сама бы не пришла сюда, но рождественские каникулы, и вновь собравшаяся стая внесли изменения в твою медленную смерть. — За внешней красотой скрывается угроза, — взгляд зацепился за синий лепесток на столе ветеринара и ты усмехнулась, — забавно. — Что забавного во всем этом? — альфа взрывается, знать что человек с которым ты провел всю свою жизнь умирает сложно, но еще сложнее когда ты ничем не можешь помочь этому человеку. — Он сказал мне эту фразу, когда я пообещала убить его, — раньше, ты была бы той чья злость от бессилия выплеснулась бы в крик, но увы, сил хватало лишь на хриплые слова с привкусом крови. — Думаю она олицетворяет не только меня, она так же подходит и ему, иначе это был бы не аконит. — Господи, Т/И, ты сказала что человека в которого ты влюблена больше нет с нами. Но ты не говорила что он просто уехал, — глаза Лидии округляются, она уже слышала эту фразу, видела как он нежно накрутил локон твоих волос на палец и прошептал эти слова. Она была там, удерживала твою руку, не давая разорвать его глотку. — Я не врала, просто не все сказала. — Не все сказала? — Стайлз хмурится и кривит губы. — Ты хоть на секунду задумывалась о том сколько боли и страданий приносишь своими недоговорками? — он не ждет ответа, понимает, что его не будет, поэтому просто продолжает ругать тебя, понимая, что это бесполезно, даже если ты скажешь кто причина твоей болезни, тебя не спасти. — Хватит, Стайлз, прекрати, — Скотт кладет руку на плечо лучшего друга, но продолжает смотреть на тебя. Они не поймут, не смогут понять, почему ты влюбилась в худшего парня из всех что можно было. — Мы можем позвонить ему… — в глазах подруги появляются слезы и она поднимает взгляд вверх чтобы сдержать их. — И что? — перебиваешь ты. — Запрем нас в одной комнате и будем ждать пока он влюбится в меня? — Мы можем принять его в стаю, Скотт уж точно не будет против, — надежда в сердце рыжеволосой никак не хочет угасать и ты чувствуешь как ребра распирает изнутри. До очередного приступа осталось совсем немного. — Манипулировать тем чего он так желает… Ты и сама прекрасно знаешь, что это не сработает. Нужна настоящая взаимная любовь. Это не мой вариант спасения, — ты тихо сползла с металлического стола и опираясь на него повернулась к ветеринару. — Вы хотели знать когда это началось, — он тихо кивнул, — На моих ногах уже давно есть раны, они перестали затягиваться, даже когда я срезаю стебли аконита, он вновь прорастает на том же месте. И да, Стайлз, — ты оборачиваешься и понимаешь, как хорошо знаешь этих людей, рот друга так и остается открыт в немом вопросе, — я пыталась их вырвать с корнем, но вся издевка вселенной заключается в том, что я и есть корень этого растения. Его просто невозможно вырвать. — Сколько месяцев? — доктор все же пытается докопаться до истины, будто это что-то изменит. — Примерно два месяца назад начался кашель, — боль в груди усиливается и ты чувствуешь металлический привкус во рту. Легкие разрывает от боли, а на глазах наворачиваются слезы, тебе поскорее нужно добраться до дома. — Через две недели как вы все уехали из города.

***

Тело пробивает мелкой дрожью, и ты ежишься от холода, теперь тебе постоянно холодно, даже в теплом зимнем пуховике и пледе. Машина Лидии вновь остановилась на светофоре и ты закрыла глаза, рассчитывая, хватит ли тебе сил доехать до дома и подняться в свою спальню, или ты согнешься, отхаркивая кровь вперемешку с ярко синими соцветьями, прямо на резиновый коврик под ногами. — Почему ты не сказала мне? — ты чувствуешь на себе ее сочувствующий взгляд и вытерев рукавом кофты кровь с губ открываешь глаза. — А что я должна была сказать? — поворачиваешь голову в ее сторону и смотришь на ее бледное лицо, алая помада на ее губах, так похожа ну ту которой ты пользовалась раньше. До того как она перестала быть нужной, теперь то твои губы постоянно алые, — Это сложно, признаться, что влюбилась в парня, который портил нам жизнь на протяжении многих месяцев. Признаться самой себе, что готова растечься лужицей возле парня, что пытался убить твоего брата, а так же чуть не убил твою лучшую подругу. — Прости меня, — ладонь подруги находит твою и сжимает ее, не сильно, боясь сделать больно, — я должна была понять это раньше, я должна была увидеть. — цветы, будто чувствуя о ком идет разговор, отступают, предоставляя тебя пару минут облегчения. — Ты такая дура, — сжимая в ответ ее ладонь ты продолжаешь, — в этом нет ничьей вины. Мы спасали город, спасали оборотней, наверное когда Анук-Итэ сделал из меня камень я и подхватила вирус. Или когда Дункан нарушил границы миров. Никто не смог бы ничего сделать. — Но я могла заметить, то как ты влюбляешься, заметить и что-то сделать? — Ты не можешь ничего изменить, и не смогла бы. Ты не виновата в выборе моего сердца. — Ты не заслуживаешь такой смерти… — Да, слишком сопливая. Надеюсь на моем надгробье не напишут что-то вроде: «Умерла от неразделенной любви». — твой хриплый смех заполнил салон машины, и Лидия улыбнулась глядя на тебя, — Черт, это все так явно показывает почему мы не можем быть вместе. Судьба убивает меня с помощью цветов, делая из моего тела оранжерею. Он явно не создан для мелодрамы в которую превратилась моя жизнь. — Возможно Скотт прав, и твой мозг отравлен аконитом. — Тогда ты обязана написать в моем некрологе, что аконит ужасная замена наркоты, ноль процентов галлюцинаций и эйфории. — Ты глупо поступила когда не написала нам, мы должны были приехать раньше. — Только не начинай, иначе меня стошнит.

***

Задний двор усеян соцветиями аконита. Дрожащими руками ты чиркаешь спичкой. Поджечь ее выходит не с первого раза. Пальцы посиневшие от ночного холода не справляются с поставленной задачей, а ветер сдувает еле тлеющие искорки. Тело вновь дрожит и ты тихо всхлипываешь, приступы участились, стали еще сильнее, теперь кровь сворачивается еще в желудке и выходит наружу большими желеобразными сгустками. Но цветы все так же прекрасны, будто бы зачарованы они остаются идеально чистыми и целыми. Кровь пропитывает ткань кофты и ты вновь пытаешься поджечь деревко. Тебе срочно нужно смыть с себя следы твоей истерики. Скотт не должен видеть насколько глубоко ты расковыряла свою плоть в попытке вырвать разросшиеся корни. Спичка наконец загорается и ты отпускаешь ее, наблюдая как она поджигает огромное количество ядовитых растений, залитых бензином, в мусорном баке. — Поклонник не угодил с цветом букета? Или ты из тех кто ненавидит цветы? — слова электрическим разрядом проносятся по твоему телу, от макушки до самых кончиков пальцев рук и ног, заставляя тебя вздрогнуть. Когда-то давно, в другой жизни, ты бы придумала колкий ответ, справилась бы с бушующим ураганом в сердце, и ухмыльнусь. Но сейчас, ты можешь лишь тихо втянуть воздух сквозь зубы и закрыть глаза. Он стоит позади тебя, в паре метров, но даже эти крохи его присутствия действуют намного лучше мази, что дал ветеринар. Аконит, будто бы испугавшись насмешливого голоса зарывается глубже в твою плоть, чтобы спрятаться под кожей. Раны не затягиваются, голова не перестает кружится, а собственное тело все еще не может согреться, но теперь, единственным место где есть цветы, является горящий металлический мусорный бак и трава усыпанная лепестками. — Давно не виделись, МакКол, — он подходит ближе и становится рядом с тобой, гладя на полыхающие растения. — Ты будто искупалась в крови; жжешь ядовитое для тебя растение, а Скотта или любого другого человека из вашей стаи нет в радиусе двухсот метров, почему? — Что ты здесь забыл, Рейкен? — это пугает. То как быстро тебе полегчало от его присутствия. — Приличные девочки отвечают на заданные им вопросы, а после задают свои, — усмешку в его голосе невозможно не услышать, он наслаждается дразня тебя, пытаясь вывести из себя как раньше. — Можешь не отвечать, но проваливай с заднего двора моего дома, — пытаясь не смотреть на него ты разворачиваешься к дому и заходишь в него как можно быстрее. Белая кофта насквозь пропиталась кровью и стала присыхать к телу. — Буду считать, что эта грубая фраза, приглашение войти в дом, — протягивает он закрывая за собой входную дверь на кухню. Молчишь, зная, что в таком состоянии ты не то что вышвырнуть его из дома не сможешь, даже обращение приведет к упадку сил. — Куда подевались твои острые зубки? — Что ты здесь забыл, Рейкен? — вновь повторяешь ты. — Твой брат хотел поговорить, — слова электрическим током проходят по твоим венам заставляя резко остановится на пути к лестнице и обернутся. Ты не видела его с той самой ночи, когда Скотт вновь спас весь мир. Он почти не изменился, мускулистое тело, широкие плечи обтянуты серым вязаным свитером. Слегка отросшие волосы растрепаны и спадают на лоб. Не будь у него недельной щетины, он бы выглядел в точности как той ночью когда исчез из города. — Черт, МакКол, чья кровь на твоей кофте? — его взгляд сосредоточен на твоей левой скуле. Рана, что осталась после твоих попыток вырвать небольшое соцветие, еще не успела затянуться, но кровь больше не лилась маленьким ручьем по твоей щеке и подбородку. Теперь ты чувствовала как она засыхает на твоей коже стягивая ее. Ты знаешь как ужасно все выглядит, ведь сама вонзила свои когти в плоть, разрывая ее в попытках раскрыть рану и достать аконит. Возможно стоило зашить весь этот ужас, но сейчас уже поздно. Не отводя взгляда от окровавленного лица Тео пересекает то расстояние между вами и больно вжимается пальцами в твой подбородок. Надавливая на него, вынуждая повернуть голову в сторону чтобы он мог рассмотреть рану. — Где МакКол, и что тут произошло? — его голос чувствуется как сталь, — Где стая? Где твой брат? — Малия решила все же посмотреть на Париж, так что она не вернулась в город на каникулы… — ты переводишь тему, стараясь вырваться из болезненной хватки, но Тео рычит, сжимая твой подбородок сильнее, так, что утром на нем точно будут красоваться небольшие синячки от его пальцев. — МакКол, не испытывай мое терпение, где твой брат? — В Канаде, — ты прикрываешь глаза, понимая, что не сможешь вырваться, — Скотт, Стайлз и Лидия должны вернутся сегодня ночь. Отвечать только на вопрос. Не отвечать когда тебя не спрашивали. Это стало твоим девизом с момента когда брат впервые обратился. Стайлз считал это мерзким правилом, не распространяющимся на друзей, но он так же недоговаривал и врал всем про случай в библиотеке. Так что муки твоей совести прекратились еще в прошлом учебном году. — Я даже не буду спрашивать какого черта они там забыли, но это лучше чем то что я предположил, — он отпускает тебя и отступает на пару шагов и ты выдыхаешь, соврать оборотню весьма сложно. — О чем Скотт хотел поговорить? — Не знаю, Лиам просто сказал что твой брат будет ждать меня здесь, но видимо я приехал слишком рано. Тео садится в кресло и вновь осматривает тебя с ног до головы, заинтересованно с легким прищуром. Этот взгляд заставляет тебя обхватить себя руками и отвернутся, смотря куда угодно, но не в его голубые глаза. — Ты можешь остаться на ночь… — твой голос настолько тихий, что не будь у него сверхъестественного слуха, он бы точно не услышал. Но он тихо кивает когда ты вновь смотришь на него и ухмыляется своим мыслям. Эта ночь будет чертовски длинной, но без цветов и объятий унитаза.

***

Ты просыпаешься от собственного крика. Громкого. Болезненного. Испуганного. Тело лихорадит и пробивает мелкой дрожью. Постель мокрая от пота и крови из раскрывшихся ран. Одеяло сползло к ногам и ты не в силах подняться и притянуть его просто сворачиваешься калачиком обхватывая себя руками в попытках согреться. Сквозь вакуум в твоей голове слышишь стук в дверь и голос Тео. Твои зубы стучат друг об друга не давая проронить ни слова, лишь тихие хрипы. И спустя пару минут ты чувствуешь теплую ладонь на своем лбу, а потом резкую тошноту. Тео, будто чувствуя, поднимает тебя на руки и несет в ванную. Вот только он не останавливается возле унитаза, а проносит тебя дальше, усаживая на холодный кафель душевой кабины. Ты не видишь как он проворачивает кран, но чувствуешь ледяную воду обрушившуюся на тебя водопадом. — Мне…холодно… — ты пытаешься открыть глаза, чтобы посмотреть на оборотня, но даже сделав это, твой взгляд никак не может сфокусироваться, размывая силуэт перед глазами в огромное пятно. Воздух пропитан болью и отчаянием. Голова кружится и тошнота, ушедшая на пару секунд, вновь возвращается. Во рту вновь ощущается привкус крови и ты оторвавшись от стены наклоняешься прямо над сливом. Добраться до унитаза кажется слишком сложной задачей. Ты чувствуешь его руку, единственный источник тепла, на своем плече, и даже не взглянув на него сплевываешь густую, словно кисель, слюну с примесью крови. Сквозь туман, ты слышишь как парень что-то говорит, но не обращаешь внимания. Тебе срочно нужно добраться до унитаза. — Выйди, — твой голос звучит иначе, будто вся жизнь ушла из тебя, оставив лишь бесцветные сухие слова. Откидываешься назад и впечатываешься затылком в кафель, от удара тошнота накатывает с новой силой и ты уже не обращая внимания на Тео, собираешься с силами, пытаясь потратить их на пару рывков к унитазу, склоняясь над ним и выблевывая кровь. Много крови с большими кусочками сгустков. Но ни одним намеком на аконит. Будто бы его и вовсе никогда не было в твоем желудке. — МакКол, — он аккуратно собирает твои волосы в хвост и держит их, пока тебя выворачивает наизнанку своей же кровью. — Что у вас тут, черт возьми, происходит? Он не ждет ответ на свой вопрос, лишь дожидается когда тебе станет легче, когда последние капли жидкости окажутся в унитазе окрашивая его в алый, когда спустя полчаса твои глаза перестают быть стеклянными и ты можешь вновь осознавать происходящее. — Прошу тебя, уйди, — ты хнычешь от боли в животе, но чувствуешь как лихорадка спадает, давая тебе возможность принять душ. — И оставить тебя тут в предобморочном состоянии? — криво улыбаешься. После того как он пропал на все лето, он вернулся другим, и когда он стал проводить большую часть времени с Лиамом, ты окончательно убедилась, то что он спасал тебя во многих передрягах, не значило что ты особенная, это всегда было в нем. Сочувствие. — Я хочу принять душ, нормальный теплый душ. — Ты можешь закрыть шторку, но я не уйду, — стираешь кровь с края губы и закатываешь глаза. Он невыносим. Теплая рука обхватывает твою талию и он рывком поднимает тебя с пола. Пара шагов и парень прислоняет твое уставшее тело к холодной стене, все еще не отстраняясь крутит кран настраивая его на подачу теплой воды. — Сама стоять сможешь? — Да, — ты закатываешь глаза, — закрой эту чертову шторку и принеси мне сухую одежду. Пара минут под теплыми струями воды дают тебе согреться и окончательно успокоиться после произошедшего. Такое было впервые, приступ без намека на ханахаки. Это настораживало и пугало. Почему цветы так боятся парня если чувства не взаимны. Ты устало прикрыла глаза и медленно осела на пол. Сил стоять не было. — МакКол, если ты решила утопится, то нужно было идти в другую ванную комнату, потому что в душе это сделать намного сложнее. — Не смешная шутка. Теряешь хватку, — он тихо смеется и ты приподнимаешь уголки губ в легкой улыбке. Ты скучала по нему, невыносимо сильно, даже если бы болезнь так и не проявилась, это не меняло того факта, что дни без его общества стали пресными и серыми, как овсянка которой тебя кормила мама после пищевого отравления. Он просовывает руку между стеной и шторкой скрывающей тебя и выключает воду. В следующую секунду химера подает тебе махровое полотенце и дождавшись разрешения открывает занавеску чтобы поднять тебя на ноги и дать возможность комфортно одеться, пока он тактично отвернулся. — И что это все было? — он аккуратно придерживает тебя за талию и ты благодарна ему за теплый свитшот, в комнате намного прохладнее чем в ванной. — Не знаю… наверное я стала умирать быстрее, — ты приподнимаешь уголки губ в попытке улыбнутся, но взгляд парня останавливает тебя и ты чувствуешь себя словно нашкодивший котенок. — Это совсем не смешно. — Это и не было шуткой, — усаживаешься на кровать и смотришь на свои руки. Пальцы дрожат то ли от холода, то ли от пережитого. — Якшаться с потусторонним миром не всегда безопасно. Ты потерял все приобретенные силы, а мое тело решило убивать само себя. — Но ты не была в Аду несколько месяцев, — он присаживается на край кровати рядом с тобой и переводит взгляд на твои дрожащие пальцы. — или за эти два с половиной месяца ты довела своего брата до белого колена и он решил проучить тебя? — Шутка все еще не смешная, возможно ты разучился пока был в бегах? — ты вздрагиваешь когда он сжимает твои ладони и сдерживаешь испуганный вздох. — Я не был в бегах… — Ты пропал больше чем на два месяца даже не попрощавшись. Он, слегка наклонив голову в сторону, внимательно смотрит на тебя, пока ты осознаешь, что дышать становится все сложнее. Скучать по кому-то так сильно просто невозможно. Он пропадал и на больший отрезок времени, но тогда цветы не вспарывали твои внутренности на живую, хоть ты и скучала. Возможно, всему виной, тот факт что сейчас он ушел сам, а не утащен сестрой в Ад. — Если бы я не знал тебя, то решил что ты влюбилась. — Чушь… — он улыбается, а ты чувствуешь как сквозь не зажившую рану на бедре прорывается новый стебель аконита. — Пара пьяных поцелуев в ночной библиотеке где позже ты пытался убить моего брата, самое не романтичное событие в моей жизни. — аконит, будто наказывает тебя за твою ложь высвобождает свои соцветия из еще одной раны на животе, и ты мысленно благодаришь Рейкена за выбор широкой спортивной толстовки черного цвета. Он смеется, и ты, пытаясь придерживаться сценария, своего маленького лживого спектакля, улыбаешься ему в ответ. Будто бы поцелуй не был тем чего ты так желала. Тем, что ты не хотела забывать, даже зная что на том самом месте, где вы сидели, через сутки, в свете луны, он вонзил когти в твоего старшего брата. — Я поступил в колледж, — говорит он, когда перестает смеяться, — не самый престижный, но учитывая мою посещаемость школы, я должен благодарить миссис Мартин и за эту возможность. Тем более, что при хороших оценках и внеклассных мероприятий, в следующем году я смогу перевестись в тот колледж который захочу и выбрать подходящую мне специальность. — Это же замечательно. Я действительно рада за тебя. — Ага… — он выпускает твои согревшиеся руки и встает с кровати. — А теперь, тебе пора спать. Думаю твой организм нуждается отдыхе. Ты киваешь, понимая, что его прикосновения не могли длится вечно, но цветы внутри тебя лишь рады наказать тебя, за то что не смогла продлить этот момент. Тео ждет пока ты накроешься одеялом и вновь садится на кровать, облокачиваясь об изголовье кровати. — Если ты думала, что я уйду после твоего часового приступа, то ты самая глупая девушка из всех что я знаю, — произносит он в ответ на твой недоуменный взгляд. — Тем более, тебя до сих пор трусит от холода, и я не думаю что одеяло достаточно согреет твое тело, так что в твоем распоряжении личный горячий оборотень. — Идиот, — буркнула ты, но все же придвинулась ближе, отвернувшись спиной к парню. — Эффект был бы сильнее, если бы тела были голые, но думаю Скотт убьет меня за совращение своего маленького монстра. — Ты невыносим, — он не видит как ты закатываешь глаза и как щеки заливаются румянцем. Но аконит отступает, предоставив тебе возможность выспаться.

***

— Рейкен, если ты сейчас же не уберешь от нее свои руки, я переломаю все твои кости, — тебя будит грозное рычание старшего брата и ты не сразу осознаешь о чем он говорит. Сильнее прижавшись к парню ты вжимаешься холодным носом в серый свитер и резко открываешь глаза, осознав происходящее. Твой брат, буквально застукал тебя в постели с Теодором Рейкеном, который очень даже не вовремя обнимает тебя прижимая к себе. — МакКолл, выдыхай, или невинные объятия со мною, или ее остывший труп, — парень убирает руку с твоей талии и ты чувствуешь как покалывает в груди. Забавно, ведь ты и так знаешь об отсутствии чувств к тебе. Почему же сейчас вновь больно? — Она умирает от переохлаждения и отсутствия исцеления, а ты оставил ее одну. Можно подумать, что ты разочарован увидеть ее живой, — он будто испытывает нервы альфы на прочность, но все же встает с кровати. — Так уж и быть, обойдусь без похвалы за то что няньчился с твоей дражайшей сестрицей всю ночь. — Что ты тут забыл? — оборачиваешься и видишь как глаза брата сверкают красным. — Ты сам меня позвал, выдернул из моего замечательного отдыха на Гаваях, — Тео непонимающе смотрит на оборотня и ты видишь такой же непонимающий взгляд у брата. — Но я не звал тебя… — Чертов Данбар… — выдыхаешь ты и резко подрываешься с кровати. Аконит, насытившись ночью проведенной в объятиях предмета воздыхания спрятался глубоко в сердце и позволил ранам не на долго затянутся. — Где этот чертов ребенок? Как только я найду тебя, то вспорю твое гнусное маленькое тельце, посмевшее думать что может проворачивать свои жалкие махинации безнаказанно. Скотт, буквально на секунду опешивший, ловит тебя у двери и прижимает к себе спиной, не давая возможности выбраться. Силы все еще не вернулись к тебе, хоть ты и чувствовала себя почти так же как до болезни. — Вот это уже больше похоже на тебя, МакКолл, — Тео расплывается в улыбке, будто чеширский кот и складывает руки на груди наблюдая за весьма забавной по его мнению картине. На ваших общих миссиях он останавливал тебя в самый последний момент, предоставляя себе возможность насладится последствиями твоей ярости, даже если под удар попадал Лиам или он сам. — Пусти, — ты кричишь, зная, что Лиам стоит на первой ступеньке лестницы не в силах пошевелится, ожидая, когда же придется выбегать из твоего дома. — я все равно доберусь до этого поганого волчонка и заставлю страдать захлебываясь кровью. Мерзкий, маленький, слизняк. — Успокойся, — брат разворачивает тебя лицом, заставляя взглянуть в вновь красные глаза и тихо рычит. Он никогда не использовал этот прием на тебе, и как бы правильно он сейчас не поступал, спасая задницу своего беты, ты все равно почувствовала укол обиды. Это был самый нечестный прием. — Что он успел натворить, даже не будучи в городе? — Это останется нашим с ним секретом, — бурчишь ты и выпутываешься из его хватки вновь направляясь к выходу. Пальцы Скотта сжимаются на твоей руке, чуть выше локтя и ты оборачиваешься. — Я даю тебе слово, что Лиам не пострадает сегодня. — Господи, наверное единственное за чем я скучал в этом городе, так это ваши стычки, — Тео, ухмыляется и слегка наклоняет голову, давая возможность отросшим волосам упасть на лицо, скрывая глаза. — Каждый раз как в первый. Ты непроизвольно закатываешь глаза и вырвав руку выходишь из комнаты.

***

— Все еще не понимаю, зачем ты позвал Тео в Бейкон-Хиллс, — Скотт хмурится, глядя как ты отправляешь очередную ложку хлопьев в рот и ты, заметив это вопросительно качаешь головой. — Я… — твой взгляд находит Лиама, сидящего на соседнем кресле и он, словно почувствовав, поворачивается к тебе. Возможно, бета все еще опасается, что ты сорвешься и исполнишь то что обещала пол часа назад, или что-то в твоем взгляде дает ему понять, что любое неверное слово и его жизнь никогда не станет безопасной. — Я просто подумал, что Тео будет одиноко встречать рождество, и решил раз мы все тут собрались… — ты закрываешь глаза и мысленно бьешь оборотня головой об стол, за настолько тупую отмазку. Теперь понятно зачем он потащился в ветеринарную клинику. Чертов недопомощник. — Я не чувствую себя одиноко, чтобы ты там себе не придумал. И теперь, из-за тебя у меня прогорела прекраснейшая путевка, оплаченная еще до адских каникул, — химера сжимает переносицу и устало вздыхает. — Думаю нам нужно установить несколько правил в нашей дружбе. — Я действительно хотел чтобы все сложилось иначе, — Лиам снова смотрит на тебя, но быстро переводит взгляд в другую сторону. — Если мы уже обсудили сорванный отпуск Рейкена, то могу я задать волнующий меня вопрос? — Стайлз, слегка прищурившись, неотрывно смотрит на тебя и продолжает: — Твой цвет лица пришел в норму и даже румянец вновь появился, пропали синяки под глазами, раны по всему телу, и цветы, — ты выдыхаешь, словно кто-то больно ударил тебя в грудь, выбивая весь воздух, — цветы пропали, а Скотт снова может прикасаться к тебе. — Я… — испуганно начинаешь ты. — Ты про тот аконит что она жгла вчера на заднем дворе? — голос Тео звучит будто в другой реальности и ты смотря как брови Стилински взлетают вверх, а рот кривится от ужаса, прячешь лицо в ладонях. Если Стайлз понял, то через пару минут дойдет и до твоего брата, и тогда, его взглядом, полным презрения, можно будет убивать. — Нет…— он истерично смеется и продолжает повторять одно слово: — Нет, нет, нет, Т/И, твою мать, ты не могла, нет, это не может быть правдой. — Стайлз, о чем ты? — Ты не захочешь этого знать, Скотт, ты просто не готов к этому, — Лидия встает с дивана и садится на бильце кресла, мягко поглаживая твои волосы. — Ты знала, Лидия, ты знала и молчала, — Стайлз все еще находясь в состоянии шока ходит по комнате и то прижимая руки к лицу, то убирая их, зажмуривается, будто пытаясь забыть информацию полученную минутой ранее. — Нет, — Скотт наконец осознает то о чем говорит его друг и устало прикрывает глаза рукой. — Это не может быть правдой. — Кто-нибудь объяснит мне что тут происходит и почему эти двое ведут себя словно сумасшедшие? — Даже не смотри на меня, я ни слова не скажу иначе она убьет меня, — ты отнимаешь руки от лица и видишь как Лиам выходит из комнаты. — Это называется ханахаки, когда человек безответно… — Тео перебивает Лидию и пристально смотрит на тебя прищурив глаза. — Я знаю что это такое, у докторов было много записей о болезнях. Но оборотни но оборотни не могут заразиться… — Да неужели? — Стайлз резко останавливается и издевательски смотрит на парня. — Ну, а вот ей не повезло влюбится в идиота, каких только поискать. Потому что только самый настоящий мудак может ассоциироваться с аконитом. — Звучит как очень бредовая шутка. — Все кто не живет в этом доме, убирайтесь, — ты шепотом извиняешься перед подругой и поворачиваешься к Стайлзу: — Тебя это тоже касается, я хочу поговорить с братом.

***

— Что вы узнали? — произносишь ты пока брат закрывает дверь за друзьями. — Что ты влюбилась в этого идиота. — Ты знаешь что я спрашиваю о вашей поездке, — смотришь как он садится на диван напротив тебя и прикрывает глаза. — В их поселении действительно есть друид способным меня вылечить? — Да, но последствия такие же как написано в книге. Ты лишишься всех чувств. — Я согласна. — Я не согласен, — он устало потирает глаза и ты понимаешь что поездка была не из легких. — Твои цветы пропали, тебе стало лучше, так что мы просто будем следить чтобы вы с Тео иногда виделись. — Ты не можешь привязать его ко мне, даже если бы это помогло. — Как я вижу это помогает. — Ни черта это не помогает, — ты вскакиваешь с кресла и повышаешь голос. — Ночью я чуть не подохла, пока хорошенько не проблевалась и даже его присутствие не помогло, любая фраза говорящая об отсутствии у него чувств ко мне и цветы выбираются наружу, — ты поднимаешь свитшот и показываешь сочащуюся рану прямо на ребрах, маленький синий цветочек, слегка испачканный в крови колыхнулся от прикосновения твоих пальцев. — Я все еще умираю, так что звони своему друиду и назначай обряд, операцию или что там он собирается делать. — Я все еще не согласен. — Ну тогда смотри как я подыхаю, — ты выплевываешь эти слова и накинув на себя теплую куртку выходишь из дома, громко хлопнув дверью. Он раздражал тебя. Бесил до невозможности своим вечным желанием спасти всех без потерь. Но потери необратимы, вы всегда что-то теряли в битвах. Эллисон тому пример. Как бы жестоко это не звучало, но она была жертвой, той что всегда присутствует в сражениях. И твоя жертва несравнима с ее, не сравнима с тем что вы потеряли ее. Лишиться чувств не так страшно как умереть или видеть смерть близких. Он должен был это осознавать.

***

«Выходи, иначе я зайду сама.» Ты отправляешь сообщение на телефон Лиама и сев в кресло на террасе его дома ждешь пока он все же выйдет. Ты не знала точно ли он тут находится или может быть после долгой поездки он решил не приезжать домой, волчьи инстинкты и силы вновь исчезли, почти сразу же как только Тео вышел за пределы твоего дома. Хорошо хоть цветы не повылазили вновь из едва успевших затянуться ран. Оставив в напоминание о болезни лишь одно соцветие торчащее из раны на животе. Возможно толстовка Рэйкэна, что все еще была на тебе и пропахлась им, помогала твоему телу бороться с болезнью. Или ночь проведенная в его объятиях имеет такой долгосрочный эффект. В любом случае, сейчас ты чувствовала себя не так хреново как вчера. Ты не ощущала своих сверх способностей или супер силы и возможно синяки под глазами, бледные губы и невероятная усталость не были спутниками обычного человека, сейчас ты ощущала себя самой простой девушкой. Не оборотнем, а той кем была до того как обратилась. Т/И МакКол, просто Т/И МакКол. Белая дверь дома семьи Данбар медленно открывается и на террасу выходит Лиам. Его глаза опущены в пол, а сам он нервно топчется на пороге. — Я не собираюсь тебя убивать, пока что, — ты раздраженно закатываешь глаза и скрестив руки на груди закидываешь ногу на ногу. Зимний ветер вынуждает тебя ежится от прохлады. Ты и не вспомнишь сейчас когда в последний раз тебе было холодно в Калифорнии. Даже зимой последние года тебе было комфортно ходить в майке, чего ты не делала конечно же, из-за окружающих людей. — Как давно ты знаешь? — Еще до всадников, — он смелеет и проходя через всю террасу садится в кресло по левую сторону от тебя. — Точно не помню, но я подозревал это еще когда только стали появляться химеры. — Как ты мог знать то чего даже я тогда не знала? — ты давишь смешок и с ухмылкой смотришь на парня. — У тебя на лбу было написано все. Огромный мигающий баннер, — он закатывает глаза и прислушавшись к чему-то переводит взгляд на входную дверь. — Тео тут, в душе, не думаю что он слышит что-то из-за шума воды, но лучше ты будешь знать риски. — Что он забыл у тебя? — хмуро спрашиваешь ты. — Родители продали дом, а лишних денег у него сейчас нет. Я виноват в том что он сейчас тут, поэтому предложил остановиться у меня, — будто бы это очевидно отвечает он. Возможно для него конечно это и очевидно, но ты сразу не додумалась. — Почему он просто не уедет в универ, общага работает даже на канкулах. — Он сказал что останется тут, — на секунду Лиам замолкает, будто думая продолжать или нет, решая стот ли говорить об этом, а после продолжает, — он решил помочь тебе, он думает спустится в лабораторию докторов и найти книги о твоей болезни. — Это ты его заставил?! — ты вскакиваешь с кресла так резко, что голова немного кружится. а в глазах пляшут темные пятна. — Зачем ему заставлять меня помогать тебе? — ты резко оборачиваешься в сторону откуда идет голос и давишся воздухом. Тео стоит в одних спортивных штанах и вытирает свои мокрые после душа волосы небольшим серым полотенцем. Капли стекают по его телу и ты ежишься от холода. — Неужели ты считаешь что я настолько плохой и не могу переживать за близкого мне человека? МакКол, то кем я был не значит что я не смог изменится. Я пытаюсь это сделать и пока у меня есть возможность помочь я буду это делать. Даже если ты будешь против. — Спасибо за предупреждение, — ветер вновь вызывает мурашки по твоему телу и ты потираешь плечи в попытке согреть их. — Пойдем, — ты отворачиваешься от химмеры и смотришь на Лиама, — отвезешь меня в кофейню и заодно обсудим твой тупой поступок на едине. — Ты такая милая, без понятия как тебя до сих пор не придушил старший брат, — раздраженно бросает Тео и хлопнув дверьми скрывается в доме. — С чего ты вдруг решил начать злится на мое привычное поведение, — кричишь ты в закрытую дверь и развернувшись быстрым шагом идешь в сторону машины беты. — Если честно, — говорит Лиам стоит вам выехать на другую улицу, — я соврал когда сказал что знаю о твоих чувствах. Я до сих пор не уверен что мы говорим про Тео, ты так часто шутила о том что Питер невероятно горяч и сексуален, что я даже стал задумыватся о его кандидатуре, но это слишком для моей психики, — ты не переводишь взгляд в его сторону, продолжая рассматривать однотипные домики вашего города, но чувствуешь что он повернулся в твою сторону ожидая хоть какую-то реакцию на свои слова. Шутка это или нет, но думать об этом сейчас не хотелось. Ты проснулась всего пару часов назад, но уже чувствуешь себя невероятно уставшей. — Я подозревал что это Тео, долгое время просто жил с этой мыслью. После пытался понять показалось ли мне или нет. А когда он убил Скотта, когда твой брат засунул его в Ад, я наблюдал за тобой и пытался понять, если чувства были, были ли они настолько сильны, чтобы перебить твою ненависть, а ты ненавидела, я видел это. — Думаю, что я ненавидела его так сильно только лишь потому что любила. Ненависть настолько же сильное чувство как и любовь. Его нельзя испытывать к человеку что не вызывает в тебе бурю эмоций. Лиам кивает и вновь посмотрев на тебя продолжает ехать уже в тишине. — Ты был первым кто стал с ним общатся, ты единственный кто дружит с ним и поддерживает настолько близкую связь, — продолжая смотреть в окно говоришь ты. — Я понимаю, что мы с тобой не настолько близки и скорее всего не друзья вовсе, но это жестоко с твоей стороны. Привезти его сюда подозревая о том что он причина моей медленной смерти. Это очень жестоко Лиам. — Именно потому что я считаю тебя своим другом я и позвал его сюда. — Высади меня у кофейни за углом, — резко проговариваешь ты. Возможно чуть резче чем хотелось бы, но ты чувствуешь как новый стебель рвет кожу на твоей груди. Боль резкая, похожая на ту, когда кожу разрезают только наточенным ножом, вспарывая тебя стебель аконита вызывает жжение. — Я не буду этого делать, то что ты решила сбежать от этого разговора не значит что я должен бросить тебя одну посреди улицы. — Лиам, блять, — боль в груди усиливается и ты чувствуешь горячие и липкие струйки крови стекающие на живот и пропитывающие ткань кофты. — Срочно останови машину и выходи из нее. Я не смогу. Парень хмурится, и уловив какой-то запах, резко тормозит у обочины. Дрожащими руками ты оттягиваешь горловину толстовки Тео и заглянув внутрь болезненно втягиваешь в себя воздух. Белые, нежные и хрупкие цветки только проросшего аконита по краям слегка окрашены алой кровью. — Срочно выходи из машины и звони Дитану, — ты чувствуешь как немеет кончики твоих пальцев, а взгляд рассеивается. В голове становится пусто, а звуки, особенно голос Лиама, слышатся будто сквозь вату что напхали в твои уши. — Скотт, — ты пытаешься достать телефон, но руки будто больше не подчиняются твоему телу. — Скажи ему что мне нужен этот обряд. Ты теряешь сознание прежде чем слышишь его ответ. Звуки, которые еще недавно ты еле слышала сейчас шумят будто внутри твоей головы, разрывая ее на части.

***

В секунды когда твое сознание возвращалось ты понимала почему тебя почти голую положили в ледяную воду с кусочками льда. Почему твое тело перевязано розоватыми бинтами, что когда-то были белоснежными. Почему кубики льда медленно таяли в прозрачной розоватой воде. Дитон знал как остановить кровотечение, как сузить сосуды и ввести тебя в предкоматозное состояние, друид знал как продлить тебе жизнь, хоть и не на долго. Знал как замедлить рост соцветий и остановить начавшееся кровотечение. Он аккуратно вырезал весь аконит, все цветочки и стебли что опутывали твои запястья, нанес мазь на все твое тело, ведь оно все стало одной большой раной, и обмотал весь этот ужас бинтами. Перевязывая, не давая ранам раскрыться, предотвращая твою смерть от потери крови. Он даже поставил тебе капельницу. Или это сделала мама… Пару часов назад, или дней, или возможно минут, ты слышала ее голос. Хотя в таком состоянии ее голос и теплая ладонь держащая тебя за руку могли быть лишь фантазией уставшего воспаленного сознания. — И что, планируешь держать ее в криокамере?! — голос Рэйкэна вырывал тебя из вакуума в котором ты проводила большую часть времени. — Запрешь ее там и будешь выпускать на пару минут в день, это твой план по спасению ее жизни? — Тео кричал, громко спорил с кем-то, но с кем ты не могла определить, все голоса были приглушенные, совсем не слышны. Все кроме его голоса. — Ты не найдешь решение. Эта болезнь не лечится, я проверил все книги докторов, есть лишь два способа: взаимность или полное лишение чувств. И судя по всему, у Вас есть лишь один способ. Ты стонешь от боли, когда чувствуешь как тот самый белый аконит вновь прорывает твою плоть, пока что где-то там внутри. Возможно он растет из ребер, ведь жгучая, адская боль и треск костей не могут тебе казаться. Слова Рэйкэна чувствуются точно так же как эта боль. Ты думаешь что стонешь от боли, тебе кажется будто стон настолько тихий, что даже будь в комнате абсолютная тишина — никто бы не услышал. На деле же твой крик эхом отскакивает от стен ветклиники. Будь ты в состоянии открыть глаза ты бы увидела насколько испуганными выглядели твои друзья, насколько потерянно Тео смотрел на то как красиво и ужасно выглядели небольшая россыпь белых соцветий у тебя на груди, с какой болью Скотт осознавал что у них действительно нет выбора. Ведь между смертью и жизнью без чувств ты и сама выбирала жизнь. Ты слышишь как Диттон пытается выгнать всех кому может навредить аконит, слышишь как они обсуждают способы перевозки тебя через границу, а после чувствуешь как обжигающе горячие руки обхватывают тебя под коленками. Тело дрожит, но грудь к которой тебя прижимают, аккуратно, боясь навредить, согревает лучше любого одеяла. — Тео, положи ее на стол. Я срежу цветы и мы перевезем ее в дом, ей нужна нормальная постель, — металический стол кажется тебе теплым после ванной со льдом и ты выдыхаешь, чувствуя как стягивается рана с которой только срезали белый аконит. — Сколько времени у нее есть? — Мало, будем надеятся что друид успеет прилететь, ведь перевозить ее уже невозможно, — ты слышишь как доктор гремит стеклянными баночками, а после чувствуешь как он втирает мазь в твои раны на груди. — Будем держать ее под капельницами и возможно выиграем время. Ладонь парня почти невесомо проходится по твоим кровоточащим запястьем, а после Тео сплетает свои пальцы с твоими. Ты слышишь вздох облегчения и не сразу осознаешь что он твой. Свет от лампы слепит глаза и прищурившись ты пытаешься открыть их. — Мама, — хрипишь ты спустя какое-то время. — Она уехала в больницу минут десять назад, вместе с Дитоном, — Тео все еще зжимает твою ладонь, легко, стараясь не причинять боли, явно не догадываясь что только он и не может ее причинить. Только его прикосновений и боятся цветы. Только его близость и дает тебе свободно дышать. — Скотт… — Они, Лидия и Лиам уехали к вам домой чтобы обустроить твою комнату под лазарет, — ты киваешь и вновь пытаешься открыть глаза. — Тут только я и Стайлз, он вышел на улицу поговорить с друидом, который должен прилететь. По всем подсчетам он будет тут к вечеру завтрашнего дня. К утру послезавтра ты лишишься всех чувств и цветов. — Хорошо, — Тео прищюрился и сжал скулы от раздражения. — Нихрена хорошего, МакКол, — раздраженно произнес он переводя взгляд с перебинтованных ран на твое лицо. — Ты, блять, подыхаешь от любви к какому-то долбоебу не способному оценить как сильно ему повезло, — ты не сдерживаешь истеричный смешок и когда видишь как хмурится парень понимаешь насколько комична вся эта ситуация. Твои смешки прерывают тишину которая образовалась в комнате после его слов и ты уже не сдерживая себя начинаешь смеятся все сильнее и громче. Горячие слезы скатываются по твоим щекам, но ты продолжаешь смеяться. Это все что остается тебе. Смеяться возможно в последний раз в своей жизни, плакать возможно в последний раз в твоей жизни. Буквально через сутки тебе не будет смешно или грустно. Не будет страшно как сейчас. Тебе будет… никак. Просто все равно на все что тебя окружает. — МакКол, прекрати, пожалуйста перестать, — он склоняется над тобой так резко, что ты действительно перестаешь смеяться. От испуга или неожиданности, не важно, ты просто смотришь в его голубые глаза и не можешь остановить то теплое чувство что растекается по твоей груди и венам когда он ставит ладони по обе стороны от твоей головы. Возможно в другой вселенной после этого движения он бы поцеловал тебя. Возможно в другой реальности он бы нависал над тобой точно так же, но уже не в больнице. Возможно в другой вселенной он бы не смотрел на тебя так странно и затравленно, так что тебе становилось еще страшнее, так, будто ему физически больно видеть как ты сломалась. — Тео, прекрати на меня так смотреть, — ты облизываешь свои пересохшие и потрескавшиеся губы и видишь как внимательно он следит за движением твоего языка. — Как? — Так словно я найденый на улице и промокший от дождя щеночек, — он ухмыляется на эту фразу. — Но ты действительно выглядишь как мокрый щеночек. — Нет, Тео, ты жалеешь меня. — Я не жалею тебя, я слишком уважаю тебя чтобы жалеть, — он хмурится, а улыбка стирается его лица. — Я жалею обо всей этой ситуации, о том что помог докторам однажды прийти в этот город, о том что случилось после и об стертых границах миров. Я жалею что причастен к тому что ты заболела. — Рейкен, я влюбилась. Ты не виноват в этом. Не будь у меня ханахаки я бы все равно умирала, только физически это не было бы заметно. Ты не виноват, не думай об этом в таком ключе. Ты улыбнулась, подбадривая его и немного ерзая на месте от неловкости, ведь парень все еще слишком близко. — Я буду скучать за твоей улыбкой. — Думаю я все еще смогу изгибать губы, — попыталась пошутить ты стоило ему отодвинутся. — Улыбка это не просто движение губами, МакКол, и ты это знаешь. Я буду скучать по всем эмоциям что ты выражала.

***

Последние сутки ты выблевывала аконит почти каждые пол часа. Грудь сдавливало от спазмов, горло щекотали лепестки, а глаза слезились так что ты не могла разглядеть лица входящих в комнату людей. Весь день к тебе постоянно кто-то входил. Ты знала что из всех присутствующих в доме это могли быть лишь четверо: мама, Алан Дитон, Стайлз и Тео. В комнату, кажется, входили лишь трое, да и то, Стайлз вошел лишь один раз сказав что поедет встречать врача в аэропорт. Ты знала что ему страшно, также как и тебе. Он чувствует себя беспомощным, и он так же как и ты ненавидит это чувство. Поэтому у тебя и в мыслях не было обижаться на него за это. Да и видеть в глазах входящих отчаяние и безысходность тебе не хотелось. Мама почти все время сидела рядом и это причиняло тебе боль сильнее чем рваные раны и кровавые приступы кашля рвущие слизистую твоего горла. Ты даже представить не могла, что же чувствует мать видя как ее ребенок умирает, видя как он страдает, зная что ничем не поможешь, зная что все твои настойки и травяные ампулы с антидотами не вылечат. Зная что еще немного и твой ребенок навсегда разучится чувствовать. Станет безэмоциональным овощем на всю свою жизнь. Дитон заходил лишь в моменты приступов, он вливал в тебя новую порцию обезболивающего и приносил ампулы для инъекций, по словам мамы они должны были снять отек горла что образовался из-за слишком сухого кашля что раздражал слизистую. Тео не заходил вовсе. Его и в доме то не было, но утверждать этого ты не могла, волчьи инстинкты покинули тебя. Боль пропитала стены твоей комнаты, в моменты лихорадки, когда ты чувствовала как аконит буквально плавит твой мозг, как легкие горят от ядовитой пыльцы что ты вдыхала от соцветия прорвавшего твою щеку, ты буквально видела как боль, вязкая жидкая субстанция, стекала по стенам и шкафам в твоей комнате пачкая все в грязно серый цвет. Отдаленно ты понимала что это всего лишь галлюцинации одурманенного аконитом мозга, но физически продолжала смотреть на то как все вокруг плывет и кричала от новых распускающихся цветков. Сейчас же, ты хрипишь, твой рот до хруста болезненно раскрывается в почти немом крике каждый раз стоит неизвестному мужчине вонзить в твою разорванную плоть свои длинные пальцы с острыми, будто волчьими ногтями. Боль настолько невыносима, что ты периодически отключаешься, а друид все никак не соглашается влить в тебя обезбаливающую настойку. Ты слышала как мама просила его об этом, ты молила его об этом в те секунды что он переставал двигать пальцами. Но он не обращал внимания ни на твои слова, ни на слезы что стекали по твоему подбородку. Он лишь сильнее затягивал ремни сдерживающие тебя. Будто бы он нужны были. Тело давно перестало пытаться обратится, так же как и исцелять себя. А в человеческой части тебя силы остались лишь на болезненные хрипы. Друид вытаскивает из тебя последний стебель цветов, обламывая его почти у вены из которой он растет, чудом не задевая саму вену. Все эту ночь, все это время что он вытаскивал из тебя цветы ты жалела о своем выборе. Процесс избавления от болезни был слишком мучительным, каждую секунду после его слов о начале обряда ты жалела что согласилась на это, ты хотела вернуть время вспять и решить просто тихо умереть. Боль от обряда казалась тебе невыносимой усовершенствованной пыткой, попыткой добить тебя после всех твоих мучений. — Я люблю тебя, Теодор Рэйкэн, — шепчешь ты после слов друида о последних действях в обряде, решая сказать это вслух в первый и в последний раз. И плевать если кто-то услышит, уже утром ты не будешь чувствовать ничего. Ни стыда, ни смущения, ничего. Абсолютное ничего что будет с тобой до конца твоих дней. Уже через секунду ты выпьешь вонючий отвар из неизвестных ингредиентов, а после друид вольет в твое бессознательное тело еще пять таких же странно пахнущих отваров.

***

Ему еще никогда не было так паскудно. Голова разрывалась от ее криков, они оглушали, каждый звук срывающийся с ее губ будто сжигал его изнутри, поджигая все внутренности. Ему хотелось кричать вместе с ней и заберу это хоть каплю ее боли он бы кричал. Ему хотелось ворваться в дом, подняться по ступенькам и выбить чертову дверь в ее комнату. Ему хотелось отбросить этого паршивого друида, что больше походил на маньяка наслаждающегося ее криками. Ему хотелось прижать ее к себе, окружить ее теплом и заключив в кольцо из его рук попытаться забрать всю ее боль точно так же как делал это несколько раз за весь этот день, за всю прошлую ночь. Он готов был снова истощать себя забирая то невероятное количество боли. В этот раз он уверен, он бы противился и не давал бы увести себя из комнаты прорвался несмотря на запреты и плевать бы ему было на свою смерть, на истощение от перегрузки ее чувствами. Но он не мог. Он знал что это не поможет. Он знал что на данном этапе единственное что он может это сидеть на крыльце ее дома и задыхаться от ее криков. Он знал что уже утром ей станет легче, уже утром она перестанет чувствовать боль. И как бы ужасно не было осознание того что она лишится чувств, он знал что это спасет ее. А значит он не может этому помешать. Значит он должен смириться и принять тот факт что девушка которую он любит влюблена в другого, девушка которую он любит умирает от любви к другому, девушка которую он любит не сможет полюбить больше никого. — Привет, — химмера слышит голос друга и обернувшись кивает ему на ступеньки возле себя. — Я хотел спросить тебя… Лиам мнется в открытых дверях, а через секунду вздрагивает от нового крика. Громкого, протяжного, болезненного. Тео наблюдает как бета зажмуривается и захлопнув за собой дверь быстро преодолевает расстояние садясь на ступеньки. Он сжимает свои ладони и уставившись на них делает глубокий вдох. — Спрашивай, если… — Ты влюблен в Т/И? — перебивает Лиам парня. Он резко оборачивается в его сторону и бегает глазами по его лицу, будто бы пытаясь что-то отыскать. — Это важно Тео, ответь пожалуйста. — Лиам, сейчас не самый удачный момент для такого вопроса, — Тео отворачивается и смотря на соседнюю улицу думает почему же соседи до сих пор не вызвали полицию. Крики Т/И должна была слышать вся улица. — Не думаю что когда либо наступит удачный момент для этого вопроса. — Тео, ответь, это очень важно, — парень хватает химеру за плечо и резким движением разворачивает его к себе лицом. — Потому что если ты вдруг влюблен в нее, то не можешь опоздать. Просто друид, — парень на секунду затихает, — в общем друид сказал, что до момента пока она не выпила настойку, еще не поздно и взаимная любовь может ее исцелить. — И ты предлогаешь мне, раз я в нее влюблен, найти придурка в которого она влюбилась, притащить его сюда и заставить влюбится в нее? — с раздражени ем спрашивает парень. Он зло сбрасывает ладонь Лиама со своего плеча и подрывается на ноги пытаясь уйти подальше от крыльца этого дома, подальше от глупых разговоров Лиама, подальше от криков девушки умирающей на втором этаже дома. — Черт возьми, Лиам, ты вызвал его потому что подозревал что он в нее влюблен, — Стайлз Стилински хватается за распахнутую дверь и ошалелым взглядом смотрит то на оборотня, то на химмеру. — Иногда я сомневаюсь в твоих умственных способностях, но сейчас я признаю — ты маленькй гений. План конечно говно и провалился потому что эти два придурка не умеют разговаривать, но задумка прекрасная. — Я ничего не понял из того что ты сказал… — Рэйкэн хмурится и прислушивается к внезапной тишине в доме. Т/И больше не кричит. — Да что не понятного то? — вскакивает оборотень. — Придурок в которого она влюбилась это ты. Сердце Тео пропускает удар, когда он прислушивается к тихому женскому шепоту на втором этаже и распихивая парней на своем пути он срывается на второй этаж. Лестница кажется ему слишком длинной, а коридор к ее комнате бесконечно долгим. Он путается в ногах и спотыкается об ковер не обращая внимания на шум стаи и игнорирует окликающие его голоса. Ему важно добраться до ее комнаты пока друид не успел влить в ее измученное пытками тело отвар. Дверь громко ударяется об стену, оставляя небольшую вмятинку и трещины от ручки. Лишь чудом она не слетает с петель, а друид даже не шелохнувшись от резкого звука подносит небольшую глиняную чашку к потрескавшимся и кровоточащим губам девушки. У Тео есть лишь секунда чтобы успеть.