Реро реро

По скромному мнению Джотаро, их с Какёином тянуло друг к другу с самой первой встречи. Надо признать, познакомились они эффектно: попытка скинуть с лестницы, одалживание платка, а внутри — записка с угрозой. Джотаро начал драться слишком давно, и подобное уже воспринималось как своеобразный флирт. Когда у тебя в руках чья-то жизнь, это так повышает тонус... Но достойные противники попадались редко, и «заигрывания» заставляли в лучшем случае фыркнуть, в худшем — вызывали отвращение. И Джотаро ответил на флирт — вытащил Hierophant Green изо рта медсестры через поцелуй. Приди Какёин в медпункт всего на несколько мгновений позже, и сражаться пришлось бы в одних трусах, что только добавило бы пикантности ситуации. Джотаро быстро понял, что всё, что чувствует стэнд, чувствует и его владелец. Грубо говоря, так они впервые обменялись ласками, довольно невинными, но странными. Но в разгар битвы ему было не до того. Всё дело было в ростке из плоти. Из-за него Какёин был буквально на волоске от смерти, и у Джотаро не оставалось иного выбора, кроме как вытащить его. Это заняло не больше минуты, но для него всё длилось дольше, намного дольше. Для Какёина, возможно, тоже. Джотаро тщательно избегал смотреть в его полные отчаяния глаза, чтобы рука Star Platinum оставалась твёрдой, не дрогнула в решающий момент. Ещё никогда Джотаро не чувствовал большей ответственности за жизнь другого человека. Как оказалось, спасение жизни повышает тонус даже больше, чем драка. После успешно проведённой операции перед ним был настоящий Какёин, живой и вполне здоровый, если не считать раны от ростка на лбу. А главное избавленный от влияния Дио. И после того, как он перестал смущаться и винить себя за произошедшее, он показал свой истинный характер. Он был даже лучше, чем при их первом знакомстве. Настоящий Какёин был тихим, спокойным, вежливым и поддерживающим. Подружившись с Джотаро, он отвечал за них двоих так, что у спрашивающего не оставалось вопросов, тем самым избавляя Джотаро от необходимости поддерживать бессмысленные разговоры. «Мы же школьники» — гениальная отговорка его авторства, подходящая чуть ли не ко всем ситуациям, в которые они попадали. Рядом с ним Джотаро чувствовал себя на удивление комфортно. Как будто он дома. Джотаро было стыдно от поднявшегося возбуждения, когда Yellow Temperance скопировал внешность Какёина и перекатывал на языке вишню, приговаривая «реро реро». Он, конечно, не повёлся на уловку вражеского стэнда, но и отрицать очевидное не мог — он хотел Какёина. Эта пошлая и нелепая ситуация только открыла ему глаза, не более. — Джоджо, ты будешь вишенку? Может, по виду и не скажешь, но это моя любимая ягода. Можно мне съесть её? — спросил Какёин за обедом, выслушав рассказ о победе над Yellow Temperance. — Конечно, — ответил Джотаро, не подозревая, что за этим последует. Какёин, совсем как их последний противник, игрался с вишенкой, повторяя «реро реро». И при этом отстранённо смотрел куда-то вдаль на проплывающие мимо пейзажи. Он так невинно выглядел, словно был совсем не здесь и не подозревал, как выглядит со стороны. Джотаро лишь подпёр голову рукой и нахмурился, сдерживая себя. Если бы «реро реро» было чьим-то именем, он бы ревновал. Хотелось прямо сейчас опустить Какёина на колени, под стол, чтобы он снова проделал эту штуку, но уже с головкой его члена. Но Джотаро только и мог, что пялиться на этот рот, не замечая весь остальной мир вокруг. Окончательно им снесло тормоза в Калькутте. День был более чем напряжённый: перестрелка со стэндом the Emperor, потеря Абдула, неудавшееся бегство от the Hanged man и последующее сражение с ним же. Было решено переночевать в отеле, набраться сил и на следующий день отправиться в Варанаси. Но в номере Джотаро и Какёин совсем не отдыхали. Хотя как посмотреть. Пока Какёин закрывал дверь номера на замок, Джотаро проверял обстановку за окном — не приближался ли к ним вражеский стэнд? Не заметив ничего подозрительного, он стал задёргивать шторы. И не успел он развернуться, как Какёин оказался рядом с ним и их губы соприкоснулись. Джотаро был уверен, что Какёин ещё ни разу не целовался. Впрочем, как и он сам. Поначалу несмелый, неуверенный поцелуй становился всё глубже и откровеннее, пока у них не закончилось дыхание. Он ощущался таким правильным и естественным, как будто это уже давно должно было произойти. — Это ведь глупо, что я так возбудился из-за занавешенных окон? — спросил Какёин, прижимаясь к Джотаро так близко, что он мог почувствовать жар его тела. Атмосфера и вправду была... подходящей. Шторы скрывали свет луны, звёзд, фонарей и вообще весь мир. Словно лёгким движением руки комнату отрезало от него. Как клаустрофобия, но наоборот — это можно было бы назвать клаустрофилией. Они не так давно покинули Японию, но уже успели соскучиться по закрытому пространству, которое никуда не движется. Всё время находиться в дороге, лишь изредка останавливаясь отдохнуть, и при этом ожидать нападения в любой момент — ужасно выматывает. — Совсем не глупо, — только и смог ответить Джотаро. Какёин, видимо, принял это за согласие, и в следующий момент Джотаро уже сидел на его кровати. Какёин устроился на нём так, будто его колени были единственным свободным местом в номере. Льнул всем телом, обнимая за плечи и пальцами запутываясь в волосах на затылке, и всё продолжал целовать. А Джотаро совсем не был против. Они были настолько близко друг от друга, что места для двусмысленности не оставалось. Он чувствовал, как напряжённый горячий член Какёина прижимался к его животу, и сам твердел от этого. В темноте приходилось действовать на ощупь, восстанавливая в памяти каждую деталь образа: торчащую волнистую чёлку, свисающую цепочку серёжки с вишней на конце, количество пуговиц на гакуране... Некстати вспомнилось «реро реро». Но сейчас не время для минета, нарушенное личное пространство не хотелось возвращать, не хотелось отстраняться. Пальцы дрожали и не слушались, не давая расстегнуть пуговицы и добраться до желанного тела. Такое маленькое, но труднопреодолимое препятствие истощало терпение и выводило из себя. Какёину тоже приходилось несладко: — Вот нафига тебе два ремня?! Как ты вообще в туалет ходишь?! — злился он, не в силах справится даже с одной пряжкой. — А нафига ты застёгиваешь гакуран на все пуговицы?! — огрызнулся в ответ Джотаро. Не желая дальше ругаться, он попытался языком снять серёжку-вишенку, чтобы та не мешала ласкать мочку и шею. Какёин охнул и, похоже, решил сменить тактику. Он, перестав раздевать Джотаро, освобождал пуговицы из петель своего гакурана. Джотаро, бросив попытки разобраться, как застёгиваются серёжки Какёина, принял правило игры, и его пальцы привычно расстегнули оба ремня и ширинку. — Так-то лучше, — довольно улыбнулся Какёин, задирая его футболку до груди. Джотаро скинул с плеч свой гакуран. Раздеться полностью они бы не смогли — слишком тесный был контакт, который не хотелось прерывать ни на секунду. Джотаро целовал открытую шею и ключицу Какёина, одной рукой поддерживая его за пояс, другой — поглаживая свой член, заставляя его полностью окрепнуть. Это тоже было у них впервые. Стоило Джотаро только обхватить оба их члена рукой, как первый стон сорвался с губ Какёина прямо ему в ухо. Джотаро не знал, громкий он был или на грани слышимости, но это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал, от чего по всему телу побежали мурашки. Джотаро медленно провёл от основания до головки, и Какёин наградил его ещё более прекрасным стоном. И чтобы тот и дальше ласкал его слух своим чудесным голосом, Джотаро не прекращал двигать рукой, то дразня большим пальцем головку, то проходясь всей ладонью вдоль ствола. Он и не замечал, что сам стонет точно так же куда-то в шею Какёина, где совсем недавно оставлял поцелуи. Не замечал шорох ткани на их всё ещё одетых ногах, и скрип кровати, и много чего другого. Весь мир сузился до границ двух причудливым образом переплетённых на кровати тел. Для вражеского стэнда эта была идеальная возможность напасть на них. К счастью, никто ею не воспользовался. В последнее время Джотаро слишком часто надирал задницы плохим парням и спасал хороших людей. Но ещё никогда он не держал чью-то жизнь подобным образом. Как иначе объяснить внезапно поднявшийся тонус? Заряд тока сразу по всему телу. И звёзды перед глазами, не имеющие ничего общего со Star Platinum. Хоть это и было похоже на обычную мастурбацию, которой он изредка занимался наедине, происходящее чем-то в корне отличалось. И это было... прекрасно. Перепачканный спермой, уже и не различишь, где чья, Какёин был прекрасен. Джотаро подхватил его на руки и унёс в душ умываться. Брюки всё-таки пришлось снять. Вдвоём под одним душем было тесно, но сейчас, всё ещё не желая прерывать близкий контакт, это не казалось недостатком или неудобством. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и их близость тоже. Вымытый и усталый Какёин вернулся на кровать уже самостоятельно. Джотаро хотел покурить, прежде чем лечь спать. Он и так продержался слишком долго, словно хотел бросить. В голове крутились странные мысли. Непонятно было, какая сейчас полоса в его жизни: белая или чёрная. Его мать при смерти, они и сами каждый день подвергаются смертельной опасности. Неизвестно, вернутся ли живыми из этого путешествия. Но, похоже, он встретил свою любовь. Джотаро как-то шутил, что белая полоса может быть только кокаином. За «кокаином» ассоциативным рядом последовал «cock», затем «Cockёин» и «Какёин» и, наконец, «сперма». И это не казалось ему чем-то ужасным. Разве что чуточку странным. Но Джотаро всё списывал на изнурительную усталость за день и приятную усталость после секса, из-за чего в голове была каша из всяких образов и мыслей. Джотаро докурил и вернулся в комнату, где во мраке белым пятном выделялись голые плечи Какёина. Жаль только, что кровать слишком узкая для двоих, — Джотаро очень хотелось снова прижаться к Какёину, к его спине, охранять его тыл. Но его ждала собственная кровать, всего в метре от другой такой же, на которой спал Какёин. Джотаро достаточно сильный, чтобы самому передвинуть мебель. Вместе со Star Platinum это даже получилось сделать бесшумно. Не идеально, но подобная импровизированная двуспальная кровать не самое плохое место, где им доводилось спать за время их путешествия. Джотаро прижался к спине Какёина, а тот либо слишком крепко спал, чтобы локтем отпихнуть от себя, либо вовсе не был против. Джотаро так и уснул, обнимая его. — Доброе утро, — было первым, что сказал Какёин, проснувшись. Он словно не заметил изменившейся обстановки комнаты. И как будто просыпаться вместе с кем-то не было для него чем-то необычным и смущающим. — Доброе, — ответил Джотаро. Пожалуй, сейчас было лучшее время признаться: — Абдул на самом деле жив.