morning

      — Рин... мгм, ах! я... не могу... больше.       — Можешь, солнце, можешь.       Риндо буквально втрахивает Сою в постель; пружины жалобно скрипят от такого напора — это чудо, что кровать до сих пор не развалилась, учитывая, что они на ней вытворяют с самого утра. Иногда Риндо с Соей могут дать фору в постели даже своим неугомонным братьям.       Соя задыхается под Риндо, вымученно хрипит и стонет так очаровательно, что Хайтани просто сходит с ума: такие стоны заставляют желать Сою снова и снова. Соя растрепан до безобразия, тонкие пряди так и липнут к его вспотевшему лбу, а мокрые кудряшки раскиданы по cмятой подушке. Щеки парня горят ярко-алым, а зацелованные опухшие губы приоткрыты в очередном сладком стоне. Риндо может кончить только от созерцания такого Сои.       Кто же знал, что Соя может быть таким невообразимо потрясающим, таким раскрытым и желанным, таким охуенным.       Соя — истерзанный и искусанный — выглядит так непривычно хрупко, что его хочется спрятать ото всех, чтобы никто, кроме Риндо, не смел видеть его таким беззащитным.       От очередного сильного толчка Соя хнычет, прикусывая губу, и медленно выстанывает:       — Ри-и-ин.       — Знаю-знаю.       Хайтани по стонам и по прикрытым заплаканным глазам догадывается, Соя на грани очередного оргазма и в этот раз надолго его уже не хватит: он не может вспомнить, сколько раз Соя кончил за это утро, но знает точно — много. Соя мечется по подушкам, запрокидывая голову, и словно специально подставляет расцелованную шею для новых отметин. Руками цепляется за смятую простынь, мнет ее еще сильнее и сжимает в кулачках, чуть ли не рвет ногтями.       Соя хнычет под ним, просит, умоляет и повторяет «рин.рин.рин», теряется в ощущениях, в удовольствии и желании. Риндо любуется им, каждый раз, трахая Сою, смотрит, восхищается и пытается запомнить Сою таким невероятным, таким прекрасным, таким своим.       Риндо подхватывает Сою удобнее под влажными коленками и притягивает к себе, входит глубже, растягивает сильнее и задает ненормальный, бешеный темп, от которого Кавата может только слабо стонать; на большее у него попросту не остается сил — Риндо вымотал его, выжал за это утро. Внутри у Сои все горит, пульсирует, и он уже ни черта не соображает, полностью доверяется и отдается Риндо. Смотрит на Хайтани из-под полуприкрытых мокрых ресниц и видит собственные ноги, которые удерживает Риндо, и его самого — горячего, мокрого и просто невообразимого, и задыхается, когда видит чужой пресс и татуировку, украшающую половину тела.       Риндо замечает, как Соя напрягается, как сжимается внутри, крупно дрожит и громко стонет, боже, как же чувственно и развратно он стонет. Риндо душу готов продать за бесценок, лишь бы только иметь возможность наслаждаться стонами и звуками Сои во время секса. Кавата снова кончает себе на живот и обмякает, расслабляется. Риндо по его состоянию понимает, что все, Соя вымотался, на сегодня его больше не хватит.       Риндо чувствует, что еще немного, и он тоже кончит. Хайтани делает несколько глубоких, сильных толчков, практически полностью выходит из обессиленного Сои и снова резко толкается, и кончает внутрь, прижимаясь влажными бедрами к таким же взмокшим и теплым бедрам Сои.       Риндо не хотел заканчивать внутрь — так получилось, секундное желание стерло все мысли из головы. Соя открывает заплаканные глаза и испуганно смотрит на тяжело дышащего младшего Хайтани. И когда понимает, чувствует, что тот сделал, моментально вспыхивает красным и прячет лицо в ладонях, пытается сдвинуть ноги, только бы Риндо ничего не увидел, но не может — затекшие конечности его не слушаются.       — Не... смотри, — тихо просит Соя и шмыгает носом, он готов расплакаться от стыда.       — Блять, прости, Соя, тупанул.       Риндо в спешке накидывает на его ноги одеяло, которое они забили в угол кровати, чтобы хоть как-то прикрыть своего парня. Риндо понимает, если хоть что-то не предпринять, Соя сгорит от неловкости: они раньше такое никогда не практиковали — только в резинках, а сегодня случился спонтанный секс с утра пораньше.       Соя хочет сбежать в ванную, закрыться на замок и просидеть там до глубокой ночи; он чувствует, как из него уже начинает вытекать сперма Риндо, и стоит только встать, как она потечет по исцелованным бедрам, а потом по икрам... Соя плачет.       Риндо подхватывает Сою под плечи и притягивает к себе: вспотевшей спиной Кавата упирается в горячую грудь своего парня. Соя сотрясается в рыданиях, Риндо видит, как мелко дрожат его плечи. Соя закрывает лицо руками и боится даже взглянуть на Риндо. Хайтани обнимает его трепетно, словно боится испортить все еще больше, сцепляет свои руки на груди Сои.       — Прости-прости-прости, — шепчет Риндо в синюю макушку, целуя мокрые кудряшки, — Я идиот. — В ответ слышится тихий всхлип, Соя не успокаивается, продолжая лить слезы. Хайтани хочется врезать самому себе; если Нахоя узнает, то точно ему въебет. — Солнце, это нормально, здесь нечего стыдиться.       И Риндо понимает, что Соя замирает и пока что не плачет. И пока Соя его слушает, Риндо продолжает:       —... это мой косяк. Прости еще раз. Ты прекрасен, солнце. — Риндо целует его в плечо, отвлекает и чувствует солоноватый привкус на губах. Хайтани осторожно дотрагивается до чужих ладоней своими, и пока Соя позволяет, убирает их от заплаканного лица. — Я донесу тебя до ванны, хорошо? — И снова поцелуй, уже в другое плечо. — А дальше ты сам, договорились?       Соя не отвечает, уже не плачет, но периодически слабо всхлипывает, как после долгой истерики.       —... или тебе помочь?       Соя робеет, кривит искусанные от переживания сухие губы и тихо отвечает:       — С... сам.       Риндо расслабленно выдыхает: самое страшное избежать удалось. Он ненавидит, когда Соя плачет, а когда по его вине или глупой ошибке — тем более, ведь Соя такое маленькое солнышко внутри, хоть и Злюка снаружи.       Риндо отпускает Сою, встает с постели и натягивает штаны, чтобы прикрыть свою наготу. Он подходит к краю кровати со стороны Сои и садится перед ним, Кавата не отворачивается от Риндо, но все равно взгляд отводит — не может посмотреть своему парню в глаза — все еще невероятно стыдно.       — Пойдем... или позже?       — С-сейчас. — Соя хочет как можно скорее избавиться от этого липкого, влажного ощущения внутри — неприятно, противно и очень-очень стыдно. Соя снова готов расплакаться, потому что это неправильно, Риндо не должен был этого делать, во всяком случае, без его согласия не должен.       — Не бойся, — просит Риндо и накидывает на Сою одеяло, буквально полностью укутывает парня в него и в следующую секунду бережно подхватывает его на руки. — Я люблю тебя.       Пока Риндо несет его до ванной комнаты и что-то говорит, Соя прячет свое красное лицо в изгибе его шеи и ничего не слышит. Единственное, о чем думает Соя, это о том, как так получилось?.. Соя чувствует, что внутри у него мокро, липко — и это... непривычно, немного неприятно. Соя не готов к таким экспериментам... пока что, к такому надо готовиться заранее.       Риндо открывает дверь и осторожно спускает Сою на пол ванной комнаты, придерживая одеяло, чтобы оно не упало. И Соя сразу же резко тоже цепляется рукой в светлую ткань, и Риндо видит, как дрожат пальцы на его ладони.       — Соя?       Кавата не отвечает, свободной рукой пихает Риндо в грудь и выталкивает ничего не понимающего парня за дверь, и последнее, что слышит Хайтани, как резко щелкает замок, и дверь закрывается. Риндо стоит за дверью и пытается сообразить, что только что произошло... ведь все было более-менее нормально, он донес Сою до ванны и поставил его на пол...       И, блять, понимает.       За дверью, в ванной комнате, Сою всего мелко трясет. Как только он самостоятельно встал дрожащими ногами на пол, чужая сперма медленно потекла по внутренней стороне его бедер, щекоча нежную кожу. Если бы Риндо это увидел, Соя бы сгорел от лютого стыда прямо на месте. Хорошо, что под одеялом этого не было видно — это такой позор. И Соя готов снова разрыдаться.       Как только Риндо слышит, как включается вода, он прислоняется спиной к закрытой двери и скатывается, оседая задницей на пол. Зарывается руками в волосы и чувствует, как его лицо краснеет от понимания всего случившегося.       И Риндо тоже думает, что... к такому нужно готовиться заранее.       Потому что это очень смущает.