Убей за меня
9 сентября 2021 г. в 19:03
Дофламинго, как обычно расслабленный и апатичный, поигрывал с красивым, искусно выполненным кинжалом.
Моне никогда не видела ничего подобного: нож, который Молодой Господин держал в руках, не имел ничего общего с известными ей видами оружия. Кинжал выглядел куда более утонченным, чем любой стилет, байонет или кортик; его лезвие, идеально ровное с одной стороны, с другой демонстрировало остро наточенные, но едва заметные зазубрины. Рукоятка, обитая черной кожей, была инкрустирована драгоценными камнями, в частности, рубинами, среди которых змеились и переплетались причудливые орнаменты. Без лишних деталей крестовина отлично уравновешивала барочные узоры: на ней виднелась только крохотная гравировка, прямо под тонкой ниткой кристаллов выше. Только что наточенное лезвие, украшенное цветочным орнаментом, так ярко поблескивало в тусклом свете комнаты, что больно было смотреть; и тем не менее женщина пристально разглядывала кинжал – она просто не могла отвести взгляд.
Нож, однако, не отвечал вкусам Дофламинго: он прославился как человек, который во всем любил излишества, а эта безделица выглядела чрезвычайно элегантно. Он, вероятно, скрывал одну из сторон своего сложного характера: никогда прежде глава семейства Донкихот не упоминал, что питает слабость к оружию простых смертных. Наверное, подумалось Моне, его кричащий внешний вид просто отвлекал внимание окружающих от его настоящих увлечений – бизнеса, роскоши и, как сейчас, древнего оружия.
– Входи, Моне, – пригласил стоящую на пороге женщину Дофламинго. Его голос казался непривычно спокойным и почти елейным.
Сделав шаг вперед, Моне огляделась по сторонам в попытке понять, в каком настроении он находился – но прежде чем она сумела прийти к какому-либо заключению, женщина заметила странный блеск за вишневыми очками. Причина такой очевидной заинтересованности оставалась для нее загадкой, но, подумав, она решила просто подождать – с Дофламинго всегда нужно быть настороже, никогда не знаешь, что у него на уме. Даже при условии, что он считал ее достойным доверия членом семьи, Моне старалась не переступать грани дозволенного – а потому просто научилась поддерживать разговоры с ним. И на данный момент этого было вполне достаточно.
Неподвижный, невозмутимый, Дофламинго продолжал пристально изучать лезвие, которое равнодушно отображало аристократические черты его лица. Он казался почти скучающим – в целом, он обычно выглядел подобным образом, если только не представлялся случай поучаствовать в хорошей битве.
Моне подошла к дивану и села рядом с мужчиной. Впервые она осознала, насколько близко он находился: она не только слышала его ровное дыхание, но и чувствовала аромат лосьона после бритья, который смешивался с легким запахом морской соли, застывшей на его коже. И все-таки было что-то еще, какой-то незнакомый запах: терпкий, и в то же время сладковатый, почти удушающий, щекочущий ноздри. Моне не могла назвать его неприятным – просто он отчетливо давал понять, что Дофламинго, сидящий сейчас так близко, имел над ней безграничную власть. Она так и не смогла понять, принадлежал ли этот аромат ему – или его вычурной розовой шубе из перьев.
Неожиданно он заговорил вновь – а его глаза, обычно скрытые за стеклами причудливых розовых очков, повернулись в ее направлении.
– Убьешь ли ты за меня, Моне?
Лезвие кинжала, которое он так бережно держал в руках, рванулось к ее лицу и остановилось в дюймах от ее щеки. Желтые глаза проследили за движением и внимательно посмотрели на знакомые, ничего не выражающие черты.
– Да, Молодой Господин, – ответила она спокойно; несмотря на паузу, ее голос не дрожал: Моне не сомневалась в своих словах. – Да. Убью.
Саркастическая и довольная ухмылка исказила правильные черты: Дофламинго ответ понравился. Внезапно он схватил ее за руку и вжал ровную сторону лезвия в ее ладонь, явно наслаждаясь тем, как тонкая струйка крови окрашивала металл в красный цвет. Моне облизнула губы, растянутые в плотоядной усмешке, которую она так и не смогла сдержать: он только что признал ее своей, он восхищался ей, нуждался в ней. Она, разумеется, не могла сравниться с Диаманте или Треболом; она не стала для Молодого Господина доверенным лицом вроде Верго, но он совершенно точно уважал ее и хотел видеть ее среди высших офицеров – а не среди тех мелких сошек, которые выполняют грязную работу. Это – ее задание, экзамен для будущего повышения; одним своим вопросом он мгновенно прояснил все свои намерения касательно нее.
– Тогда сделай это, Моне, – произнес Дофламинго мягким, вкрадчивым голосом, гораздо более низким, чем обычно – от этого она затаила дыхание. – Убей за меня.
Другого ей и не оставалось.
Сочувствие никогда не было ее сильной стороной, Моне прекрасно об этом знала. Откровенно говоря, ей даже нравилось, когда теплая, несколько вязкая кровь струилась по ее рукам и просачивалась сквозь пальцы, окрашивая кожу в алый цвет. Хотя подход Молодого Господина казался женщине слишком уж прямолинейным и несколько грубоватым, она никогда не отвергала саму идею жестокости – напротив, Моне целиком и полностью принимала ее, но в более утонченных формах. В попытках спасти себя и сестру Сахарок, Моне приходилось убивать и защищать то, что было ей дорого – так она постепенно научилась наслаждаться хорошей партией в кошки-мышки и моментально забрасывать игру, когда та становилась утомительной и скучной. Так что ее противник должен проявить чудеса смекалки, чтобы протянуть дольше. Или… она потеряет интерес.
Как бы то ни было, ей предстояло совершить самое первое убийство под командованием Дофламинго – и оно должно быть запоминающимся. Оно не только докажет ее преданность семейству Донкихот, но и позволит ей переступить внутреннюю черту, раскрыть ее потенциал и избавиться от сковывающих ее на протяжении стольких лет ограничений. Сжимая в руках кинжал, женщина ухмыльнулась собственным мыслям: этот человек, кем бы он ни был, подвел Молодого Господина, обманул его в надежде выйти сухим из воды. Нет, так дело не пойдет; Донкихот Дофламинго, возможно, еще не успел войти в число самых знаменитых пиратов – пока – но он наверняка обладал всеми данными и необходимой командой, чтобы достичь своих целей.
Тонкие пальцы скользнули по блестящему лезвию. В то же мгновение на нем проступили красные пятна крови.