***
Императорский сад был поистине чудесным. Огромных размеров, с большим количеством разнообразных цветов, он приковывал к себе всё внимание брюнетки. Сад в родительском поместье и в подмётки не годился этому. Буйство цветов и запахов дурманило голову и заставляло чувствовать себя легко и непринуждённо, словно в сказке. Но она старалась помнить: реальность — не сказка, и не обманываться спокойствием, витавшем в воздухе. Принц Клод шёл на почтительном расстоянии от неё, соблюдая этикет. Безусловно, красив, что бы там не говорили слухи; топазовые глаза, волосы, в лучах солнца казавшиеся золотыми, благородный профиль — всё в нём указывало на принадлежность к императорской семье. Он не был уродом, он не был инвалидом, несмотря на имя, данное ему. Но он был… до тошноты вежливый и правильный. Голос всегда ровный, без излишних эмоций, движения чёткие, а слова обдуманы, казалось бы, десяток раз. От него нельзя было ждать чего-то неожиданного, чего-то интересного. Но у Пенелопы не было другого выбора кроме как изображать влюблённую даму, чтобы не опозорить свою семью и чтобы не вернуться домой. Она была хорошей актрисой и гордилась этим. И плевать, что поступает неправильно, и плевать, что от фальши противно — она должна быть выше остальных. Клод что-то сказал, и Пенелопа прильнула к его руке, хихикая с обожанием в глазах. — Ваше Высочество, Вы невероятны. Клод смущённо улыбнулся. Он рад, что эта девушка с ним. Он рад, что она любит его. Он хотел бы быть с ней столько, сколько ему суждено жить. Они шли, негромко переговариваясь, обратно во дворец, когда к ним подошёл ещё один человек. — Приветствую, Клод. Приветствую, леди Пенелопа. Вы уже возвращаетесь с прогулки? — Анастасиус с улыбкой взглянул на брата, а потом на его невесту, ненадолго задерживая взгляд на ней. Пенелопа склонилась в почтительном поклоне. Она впервые видела его настолько близко. — Да, мы уже возвращаемся, — с едва скрываемым раздражением ответил молодой человек, в упор смотря на родственника. Его взгляд не выражал никаких тёплых чувств. — Жаль. Я как раз вышел подышать свежим воздухом, совсем уж погряз в работе. Может, в следующий раз нам удастся прогуляться вместе, — наследный принц широко улыбнулся, прищуривая глаза, а потом пошёл дальше. — Приятного вам дня! Клод тяжело вздохнул.***
Анастасиус не мог поверить своим глазам: в нескольких шагах от стола, за которым он сидел, стояла невеста брата. Он вежливо, как спрашивают неожиданного гостя, спросил: — Мисс Джудит. Что привело Вас сюда в столь поздний час? — Анастасиус не позволил себе даже улыбки, демонстрируя холодность, границу между ними. Он просто смотрел на девушку, ожидая ответа, помня: она — не его невеста, она, сколь сильно бы он не желал этого в своих мыслях, никогда не будет его. Брюнетка едва заметно улыбнулась. — Желание быть с Вами, — она рассматривала лицо наследного принца, довольная эффектом от своих слов: парень был ошеломлён. Всё замедлилось, размылось в его сознании, и только Пенелопа была чётко видна. Её красное платье, в полумраке комнаты казавшееся бордовым. Старший из братьев Обелия не мог в полной мере осознать того, что было только что сказано, не мог осознать: девушка перед ним — не сон, не видение, что исчезнет, стоит ему моргнуть. Она, словно прочитав его мысли, словно угадав желание, явилась сюда сама. Блондин медленно подошёл достаточно близко, чтобы она чувствовала сбивчивое дыхание на шее — он слегка наклонился к ней, и этот голос, ставший низким и глубоким, заставлял кожу покрыться мурашками. Будоражил. — Вы уверенны, мисс Джудит? Нам не стоит быть вместе, — Он что, соблазняет её? Пенелопа улыбнулась, принимая игру, и прошептала: — Я всегда знаю, чего хочу, Ваше Высочество. Не сомневайтесь. Глядели друг на друга, будто проверяя, кто из них сильнее, кто дольше выдержит. Оценивая риски и возможности. Она смотрела на него зелёными глазами самонадеянно. Ярко-красные губы улыбались насмешливо, так, словно он бы ни за что не устоял перед ней, если бы она хотела соблазнить его, скажем, на важном событии. Анастасиус ощутил дикое желание прижать эту фигурку к себе и впиться в губы, стирая ухмылку. Пенелопа Джудит — запретный плод. Пенелопа Джудит — яркий цветок, источающий яд. Но он хотел этого яда. «Отлично. Глупый мальчишка, она поможет мне. Иди к ней.» Несмотря на доводы рассудка, который буквально кричал об опасности, сделал шаг вперёд, окончательно стирая расстояние между ними, и обхватил её талию рукой, одновременно притягивая ближе и целуя. Пенелопа вздрогнула: первый поцелуй отличался от того, какой она рисовала в голове, будучи младше. Анастасиус целовал её так, будто желал этого давно, будто только и ждал возможности прикоснуться к ней. Было больно, но ей нравилось: наследник престола красив, наверняка опытнее. С ним она, может, будет счастливей. Брюнетка чувствовала чужие руки, развязывающие шнуровку корсета, они касались её спины не так, как руки служанки. Это было в новинку. Это было захватывающе. Она расстёгивала рубашку, дрожащими пальцами цепляясь за пуговицы. Воздуха хватало, но они дышали тяжело и часто. Ткань водопадом осела на пол, и Пенелопа почувствовала ветерок на коже. Руки путались в светлых волосах. Его губы целовали шею, спускаясь ниже. Кажется, они вышли за рамки покладистых графской дочери и императорского сына. В эту ночь звёзд видно не было, но Пенелопе это не нужно — топазовые глаза Анастасиуса сияли много ярче.***
Всё, что им удавалось делать днём — это перебрасываться ничего незначущими вежливыми фразами в присутствии других людей. Днём они — будущие деверь и невестка, но поздней ночью, когда их никто не может видеть — любовники. Такие отношения, может, очень рискованны и не стоют всех опасностей, но они увлекают, дарят совершенно новые эмоции. Пенелопа знала: связь с Анастасиусом — пропуск в светлое будущее, возможность обрести власть. Они не знали, настоящая ли между ними любовь, но их устраивали такие отношения.***
Клод удивился тому, что возле покоев брата не было стражников — Анастасиус ведь всегда слишком осторожен и тщателен с безопасностью, он не станет этим пренебрегать. Впрочем, Клоду было всё равно (если охраны нет, значит, так надо), и он постучал в дверь. Ответом послужила тишина. Стукнув ещё несколько раз, он наконец дождался позволения войти. В рабочем кабинете брата не было, на балконе тоже. Клод неуверенно взглянул в сторону личных спален, сомневаясь, действительно ли стоит входить и туда — вдруг брат только что развлекался с очередной пассией? Но ведь он лично разрешил младшему войти (Клод не думал, что у него галлюцинации), тогда ничего такого не случится ведь? Парень предупреждающе стукнул, повернул ручку, а потом захлопнул за собой дверь. Глаза привыкали к полумраку, витавшему в спальне, резко контрастирующему со светлым рабочим местом. Взгляд устремился к кровати, и Клод на несколько долгих секунд замер, не веря своим глазам: Пенелопа, его милая невеста, была с Анастасиусом! Она из-под лба смотрела на него так, будто ничего необычного не происходит, будто она не изменила жениху. Зато взгляд брата был довольным, нахальным, словно он хотел, чтобы младший всё увидел. Сначала Клод лишь с грустью смотрел на них, словно знал о таком и лишний раз убедился, что прав в своих подозрениях. Затем, сбросив оцепенение, он, вне себя от ярости, бросился к предателям, намереваясь схватить Пенелопу за волосы или руку. — Ты обещала, что всегда будешь со мной! Анастасиус перехватил его запястье, надавливая так, чтобы младший брат не мог ничего предпринять, насмешливо улыбаясь. — По-моему, слова «обещаю» не было в том предложении, — медленно сказала девушка, садясь в постели и натягивая одеяло до самого подбородка. Она в упор смотрела на того, кому изменила, и в её словах не было и намёка на раскаяние. Клод с рыком вырвал руку из крепкой хватки и, бросив разъярённый взгляд на людей, которые были ему дороги, вышел. — Так, а зачем ты приходил, братец? — крикнул ему в ответ наследник престола, но ответа не дождался.***
Пенелопа взволнованно прижалась к руке рядом сидящего возлюбленного и с мольбой во взгляде произнесла: — Я не знаю, что происходит за этими дверьми, но прошу тебя, не выходи. Не оставляй меня! — взвизгнула она, когда Анастасиус попытался отстраниться. Он вздохнул, проводя рукой по щеке Пенелопы, и всё же встал. — Но я должен идти, Пенни. Я должен выяснить, что происходит. — Ты император, твои стражники обязаны защитить тебя и обо всём доложить! Нет нужды идти туда самому! — кричала девушка, поглядывая на запертые двери. — А вдруг они… убьют тебя?.. — слёзы скатывались с бледных щёк, падая на платье. Анастасиус попытался успокаивающе улыбнуться, но — чувствовал — выходило неубедительно. Он догадывался, что его стражники уже мертвы, иначе бы тут же прибежали к нему. — Мои подданные гибнут. Я не могу допустить, чтобы рыцари моего брата вошли сюда. Тебе нельзя волноваться, сиди здесь, а я скоро вернусь. Пенелопа Джудит, сидевшая в страхе ожидания, ощутила какое-то странное пугающее чувство. Наплевав на опасность, наплевав на просьбу любимого, она отомкнула замок и вышла. В коридоре было не просто тихо, а тихо — какбудто там пустота, вакуум. Непривычно. Чем дальше шла девушка, тем чаще на её пути появлялись тела слуг, рыцарей, наложниц. Вместо того, чтобы спрятаться где-нибудь, она со всей силы рванула в главное помещение, в полной мере осознавая, что происходило сейчас: Клод устроил свержение действующего императора, своего старшего брата. Вспомнились старые мысли о том, что Анастасиус казнил бы и её, будь она женой «хромого» Клода. Всё перевернулось наоборот — теперь Клод убьёт её вслед за Анастасиусом, сев на престол. Нужно бежать куда глаза глядят, нужно прятаться, нужно переждать… Но она не могла уйти, не увидев любимого в последний раз. Может, он жив! Может, он победил наглеца! Может, он уже идёт к ней обратно с победой!.. Ноги путались, подол платья окрашивался в алый, но брюнетка говорила себе, что не имеет права сбавлять скорость. Она вбежала на нижний этаж для наложниц и резко остановилась. Глаза округлились, а рот открылся сам. Она не могла даже закричать от шока и увиденной картины. Посреди большой комнаты стоял Клод, боком к Пенелопе; Анастасиус уткнулся лицом в его плечо, будто собираясь обнять родственника, которого давно не видел, но руки обоих братьев свисали вдоль их тел; накидка слетела с плеч императора на белый мраморный пол; пятна крови были схожи с цветами, распустившимеся на снегу. Возле Клода валялся меч. Сам же принц и не шевельнулся, когда тело брата навалилось на него ещё больше, грозя повалиться вниз в любой момент. На лице правителя словно застыла маска, а взгляд смотрел в пустоту. Он. Был. Мёртв. Наконец губы шевельнулись, но слова не были произнесены. Девушка просто стояла, глядя на ужасающую сцену перед собой. Взгляд её зелёных глаз медленно переместился с Анастасиуса на Клода. Тот тут же посмотрел в ответ, и от этого мурашки пошли по коже: это был скорее взгляд бешеного хищника, который поймал желанную добычу. Его топазовые глаза — точно как у Анастасиуса! — искрились каким-то свечением. Наверное, магия… Брюнетка прожогом кинулась мимо, к выходу, ощущая на себе тяжёлый взгляд. Она ожидала, что за ней кого-нибудь пошлют, но погони не было. Она бежала не разбирая дороги, лишь бы скрыться, прибежать к Роджеру Альфиосу, к сестре — они ей помогут, они её не оставят — и придумать, что делать дальше, чтобы выжить. Отец бы Пенелопой не гордился — «грязный позор семьи». Глупая. Самонадеянная. Идиотка. Но ведь она всего лишь хотела быть по-настоящему счастливой, быть на вершине, быть с тем, кого полюбила. Ей никогда не забыть этого дня. Невидящих стеклянных глаз Анастасиуса.