О простуде и малиновом чае

— Ладно, это всего лишь дурацкий Луркер, делов на пять минут, — думает Люси, когда очередной порыв пронизывающего до костей ледяного ветра развевает ее волосы. Черт бы побрал эту осень с ее переменчивой погодой. Весь день ярко светило солнце, а под вечер нагрянул ветер, нагнав темные тучи на Лондонское небо. Люси уже мысленно отругала себя за тонкую куртку и отсутствие шарфа, стараясь при этом не думать об опаздывающей хозяйке дома. (Она ждет ее уже 40 минут, это вам не шутки!) Девушка накидывает капюшон, пытаясь прикрыть горло, и наконец замечает бегущую по тротуару ей навстречу пухленькую женщину — владелицу дома. Женщина поспешно извиняется, на ходу вводит Люси в курс дела и впускает ее внутрь. Люси ставит чайник и принимается за работу, намереваясь поскорее вернуться на Портленд-Роу и долго-долго лежать в горячей воде («лежать» это громко сказано, но сесть, подогнув ноги, в своей маленькой ванне она сможет). Дома ее встречает только выведенная аккуратным почерком Локвуда на скатерти запись о том, что Джордж уехал погостить к матери, а сам Локвуд отправился на задание. Люси, поужинав, поспешила исполнить свой план по горячей ванне. Вдоволь накупавшись, девушка решила не дожидаться своего босса, и, надев любимую пижаму, закуталась в одеяло. Проснулась Люси от холода. Она открыла глаза и поморщилась: под веки будто кто-то песок насыпал. Оглядев комнату, Карлайл поняла, что холодно ей не из-за открытого окна. Ее знобило. — Отлично прогулялась, — прохрипела Люси и зашлась кашлем. Горло начало нещадно драть, а кости ломило настолько сильно, будто она во второй раз спрыгнула в Темзу с крыши. Последний раз она так болела еще когда жила вместе с матерью и сестрами. Помнится, тогда ее выхаживала Мэри: ставила градусник, протирала горячий влажный лоб и отпаивала чаем с малиной. От этих мыслей глаза защипало. На кухне что-то грюкнуло, послышался шум закипающего чайника — наверное, Локвуд вернулся с задания. Люси, застонав, поднялась с кровати. Сейчас ей точно необходима помощь. Справившись с непослушными дрожащими конечностями, девушка медленно вышла из комнаты, опираясь о стену. Перед глазами все плыло. Кое как спустившись вниз, Люси замерла у входа в кухню, пытаясь побороть озноб. Сделав еще пару шатких шагов, она толкнула закрытую дверь. Локвуд сидел за столом с чашкой чая в руках, когда Люси ввалилась в комнату. — Люси? — начал было Локвуд, но тут Карлайл опасно пошатнулась, не успев за что-нибудь ухватиться. Локвуд стремительно подскочил с места и подхватил ее прежде, чем она рухнула на пол. Как она очутилась в кровати, Люси не помнит. Сквозь лихорадочную полудрему, она слышала, как Локвуд с кем-то разговаривает, но не могла разобрать ни слова. Голова раскалывалась, тело трясло от температуры, поэтому, когда ее лба коснулась прохладная ладонь, она сделала то, чего бы не смогла сотворить, будь она в сознании — потянулась в след за ускользающей рукой и простонала: — Ещё. Прохладная ладонь вернулась, в этот раз устроившись на ее горячей щеке. — У тебя жар, — мягкий голос раздался прямо над ее ухом. Необходимый ей сейчас холод исчезает, и Люси хнычет. Через мгновение она чувствует, как приподнимается ее голова, а к потрескавшимся губам приставляют кружку с теплой водой. Люси протестующе мычит: — Холодной воды, хочу холодной. — Нельзя, Люси, горло и так воспалено, — говорит Локвуд, поддерживая ее голову. Люси хмурится и тут же кашляет. Уголка ее губ настойчиво касается ободок стакана. Девушка медленно пьет, морщась от боли при глотании, и опускается на подушки. Горло действительно начинает першить меньше. Перед тем как снова провалиться в сон, ей мерещится легкое поглаживание по макушке и слышится тихое: — Умница. Через некоторое время ее будят. К губам снова подносят стакан на этот раз с горьковатой жидкостью. Наверное, это лекарство, думает Люси, чувствуя, как к лицу прикладывают влажное полотенце, заботливо обтирая липкие от пота виски. Чьи-то пальцы проходятся по спутанным волосам. Люси с трудом разлепляет глаза, осматривая склонившуюся над ней высокую фигуру. В тусклом свете лампы она различает лишь темные волосы, белую рубашку и закатанные по локоть рукава. Фигура поднимается с кровати, уходя куда-то вглубь комнаты, и Люси отключается. Ворочаясь во сне, она бормочет что-то бессознательное, мучаясь от тянущей боли в мышцах. Девушка успокаивается, когда утыкается носом во что-то мягкое. Люси теснее жмется к обтянутой тканью рубашки широкой груди. Она слышит удивленный вздох, но не обращает на него внимания, закидывая ногу на чужое бедро, устраиваясь удобнее и глубоко вдыхая приятный запах Эрл Грея и какой-то туалетной воды. Чьи-то губы порывисто прижимаются к ее лбу, а плечи сжимают в объятиях. Какой хороший сон, думает Люси и улыбается. Лежать в постели под теплым одеялом так хорошо и уютно, что вставать совсем не хочется, но назойливый лучик солнца светит Люси прямо в лицо. Потянувшись, она наконец открывает глаза и замирает. Потолок совсем не похож на потолок ее комнаты в мансарде. Люси приподнимается на локтях, осматриваясь. Вот гардероб с вывешенными в нем рубашками и костюмами, стоящее в углу у окна кресло, желто-зеленые шторы — это все было в спальне Локвуда. Она сама сейчас была в спальне Локвуда, лежала в его кровати, бережно укрытая его одеялом. Ее думы прерывает открывшаяся дверь и возникший на пороге хозяин комнаты. Люси прокашлялась. — Проснулась? Я сделал тебе чай. Как себя чувствуешь? — бодро спросил Локвуд, примостив дымящуюся чашку на прикроватный столик. — Н-нормально, — заикнулась Люси, когда Локвуд коснулся ладонью ее лба. Он мягко улыбается, присев на край кровати. Люси подтягивает одеяло выше, заметив расстегнувшиеся верхние пуговки ее пижамы. Расстегнулись они видимо, когда она ночью в лихорадке металась по простыни. От Локвуда ее действие не укрылось, и он отводит взгляд в сторону. — Ну и напугала же ты меня! — пожаловался Локвуд. — Что случилось? — спрашивает Люси, сжимая пальцами саднящее горло. — В голове все смешалось. — Это и неудивительно. Что ж, с тобой случилась самая обычная для осени вещь – простуда. Ночью ты потеряла сознание, когда спустилась на кухню. Температура была очень высокая, и я дал тебе жаропонижающее, — Локвуд потеребил уголок одеяла. Люси закашлялась, уткнувшись лицом в колени. Чувствовала она себя получше, но ослабленное болезнью тело требовало восстановительного сна. Девушка старательно боролась с сонливостью. — Когда я был маленьким, Джессика подхватила грипп. За ней ухаживала наша няня, а я как мог помогал, – снова небольшое откровение о его прошлой жизни. Люси было приятно, что он делится этим именно с ней. — Но мне все-таки пришлось позвонить Холли. Она так забеспокоилась за тебя, даже собиралась приехать посреди ночи, представляешь? Локвуд хмыкнул. Карлайл хрипло рассмеялась, подняв голову с согнутых колен. — Да уж, это в духе Манро. Если бы она приехала, то одним жаропонижающим дело точно не обошлось. — Это точно! Ну, еще я, э-э, позвонил Джорджу. Люси кинула на него недоуменный взгляд. Локвуд неловким жестом почесал нос. Будто в ответ на его смятение, щеки Люси зарделись. — Ты позвонил ему ночью? Но у него же нет мобильного, — тихо произнесла она. — Ага. Пришлось звонить на стационарный, — подтвердил Локвуд. — Видишь ли, Люси… Ты, наверное, не помнишь, но в бреду ты бормотала что-то о чае с малиновым вареньем, и я попросил Джорджа привезти из дома баночку. Ты же знаешь, его мама часто нам передает угощения. Сердце Люси на миг замерло, чтобы после забиться с удвоенной силой. Локвуд дотянулся до стоящей на столике чашке чая и подал ее закутанной в одеяло девушке. Люси взяла чашку в руки, отпила немного. Малина. Чай с малиной. — Джордж, он… дома? — прошептала Люси. Локвуд заботливым жестом подоткнул ей одеяло, отвечая: — Приехал рано утром. Карлайл закусила губу, чтобы не расплакаться. Ком в горле мешал ей говорить. Джордж Каббинс, ленивый и медлительный, не стал ждать завтрашнего дня, а сорвался в тот же миг, как узнал о ее простуде. Холли Манро, разбуженная посреди ночи, не примчалась только потому, что их босс заверил ее в том, что справится. И Локвуд. Неужели он не спал, только чтобы следить за ее самочувствием? Люси не хватало слов, чтобы выразить то, что бушевало внутри, но Локвуд, кажется, все понял только по выражению ее лица. Он сжал руку Люси в своей, поймав ее мутный от слез взгляд. — Ты ни в чем не виновата, Люси. Такое могло случиться с каждым из нас, и ты вряд ли бы осталась в стороне, будь это Джордж или я. — Сомневаюсь, — всхлипнула Люси. — Ты не ложился? Локвуд, тепло улыбнувшись, покачал головой. — Я спал здесь. Карлайл только сейчас заметила аккуратно сложенный плед на подлокотнике стоящего в углу кресла, и ее сердце снова сжалось от благодарности. В прихожей открывается входная дверь и раздается звонкий голосок Холли Манро. Люси прикрывает глаза. Судя по усталому смешку Локвуда, он его тоже услышал. — Видимо, она все-таки приехала тебя лечить. Пойду, скажу ей, что ты все еще спишь, — с этими словами он поднялся с места. — Локвуд! — позвала Люси, — Я могу подняться к себе. Мне уже лучше, а ты сможешь нормально выспаться. — Об этом не может быть и речи, Люси. В мансарде сейчас холоднее, чем здесь. Не спорь! Я это знаю, ведь когда-то сам там жил, — покачал головой Локвуд и продолжил. — Может, ты все-таки переедешь в комнату Джессики? Я помогу тебе перенести вещи. Люси замялась. После ремонта комната его сестры пустовала. Пусть о пережитых ими событиях напоминало лишь скрытое под ковром выжженное эктоплазмой пятно, да и посмертного свечения там не наблюдалось, Люси все еще было неловко там находиться. К тому же, ей действительно нравилась ее маленькая спальня в мансарде. Локвуд, так и не дождавшись ответа, снова повернулся к выходу, напоследок бросив: — Хорошо, тогда я просто перенесу твои вещи сюда. — Что?! — Я хорошо выспался сегодня, Люси, — усмехнулся Локвуд, наблюдая за стремительно алеющими щеками девушки. — Отдыхай. Он вышел из комнаты. Люси с минуту смотрела на закрытую дверь, осмысливая его слова. Люси вернула чашку на прикроватный столик, накрылась одеялом с головой и запищала, зарывшись лицом в подушку. До нее всегда медленно доходило. Энтони Локвуд, счастливо улыбаясь, спускается вниз. В прихожей он натыкается на знающий взгляд Холли, и на ехидно ухмыляющегося Джорджа. — Не знал, что ты умеешь краснеть, Локвуд, — дразнит его Каббинс. — Заткнись, Джордж. К концу недели большая часть вещей Люси перекочевала в комнату Локвуда. На Портленд-Роу все идет своим чередом.