Прошлое 1997.
Токио. Роппонги.
Многие, кто живет в Токио, знают, что Роппонги — деловой центр страны, где находится в основном миграционные и иностранные консульства и посольство, а ночью этот район превращается в деловой центр страны, где все можно приобрести и найти: начиная от редких томов Манги, заканчивая преступными заказами. Вот как и живет страна в эпохальный кризис 90-х, когда абсолютно всем плевать на правила и устои. На окраине Роппонги живет небольшая группа людей — всего десять тысяч, что очень мало для такого мегаполиса, но плотность слишком огромна, что не удивительно, ведь почти каждый житель Японии живут, в прямом смысле, друг на другом кучками, словно лишенные свободы и живущие, как рабы самих себя… Но что такое истинная свобода? Свобода — эта мысль, а как всем известно, что мысль не материальна, и она живет только в людском разуме, не выходя из рамок. Каждый человек имеет индивидуальный уклад разума, который отличает его от всех, делая уникальным… Но многие становятся скотом и идут за другим бараном, который даёт им только то, что считает нужным, не ставя их индивидуальность и особенность не во что… Так и в Роппонги точно также: небольшая однокомнатная квартирка пропитана вонючими и острыми женскими духами, принося для маленького ребёнка сущие неприятные ощущения; молодая женщина, одетая в чёрное праздничное платье, намазывающее на свои губы вырывающую алую помаду, и смотря в небольшое кругленькое зеркальце. Она хлопала свои ресничками и не могла насмотреться на данную красоту: женщина считала себя эталоном красоты, но все эти восхваления прекратились, когда заметила краем зеркальца силуэт ребёнка, стоящий сзади неё. — Генрих, перестань меня сверлить взглядом… Что случилось? Она не прогадала насчёт странного поведения своего сына: невысокий и щупленький ребёнок европейском наружности, и не даром, ибо он метис: мама — японка, а отец — чистокровный немец, который ещё покинул их, когда он не родился; он отличался от всех детей волнистыми и непослушными платиновыми волосами, которые словно специально осветлены, но нет, его цвет волос достались ему отроду, словно генетический сбой. Но самое странное — его огромные пустые глаза, которые всматривались в мать, пропитанные словно алой кровью в радужках, которые могли напугать любого человека, который только это увидит. Мать ни капельки не удивилась, замечая на себе пристальное внимания со стороны маленького сына, а лишь просто монотонно ответила ему, продолжая прихорашиваться: — Я ухожу по работе. Ты уже взрослый, поэтому сможешь сам себе приготовить поесть. Вернусь завтра утром! Генрих никак не ответил, а лишь молча развернулся и отправился в свою комнату, слыша в конце один единый звук — закрытие двери, после чего он остался совсем один с самим собой; парень спокойно плюхнулся на диван и начал пристально всматриваться в однотонные белые обои, в которых он словно пытался найти кое-что интересное, но ничего… Вокруг словно лишь пустота, окружившая его и не дающая ему спокойно и мирно жить, отнимающая у него желанную свободу, к которой он так стремится. Тиканье часов слышалось в пустой комнате, которое для мальчика стало слишком родным в этом одиночестве. Его мама — Эмма Киёмаса, которая работает в частном предприятие в Роппонги, занимая офисную должность; она изо дня в день отправляется на работу, при этом всегда ярко накрашиваясь, будто каждый день у неё случается «деловая встреча», а когда возвращается домой, то всегда этот яркий аромат женских духов перебивается запахом других благовоний… Ему только семь лет, но он уже понимает что к чему, не даром Генрих родился и растёт в этот период, когда благополучие и целомудрие почти никому не светит, а только настоящая суровая и адская жизнь. Что стоит только публичные оргии, которые жители устраивают прямо в любой подворотни, а стрельба из пистолета по ночам — обыденное дело; парень осмотрелся по комнате и заметил одного бегущего таракана, проходящего на подоконнике. У них дома достаточно чисто, но тараканы регулярно прибегают с грязного чердака и иногда тут пытаются что-то стырить, принося для их семьи ещё более значимые трудности. *Бум* Насекомое было прибито кулаком мальчика, который просто странно и пусто всматривался в мокрый след, оставшийся от него; на лице парня появилась странная ухмылка. — Побеждает лишь сильнейший…Настоящее
Новая учебная неделя началась, а это значит, что все студенты и учащиеся снова погрязли в этот утомительный для них период; огромное количество занятий, домашних заданий и долгая клубная деятельность вообще не даёт им хоть на минуту отдохнуть. Особенно самое ужасное — утро понедельника, когда ты снова осознаёшь, что все продолжается и возвращается на круги своя, но только для одного из главных извращенцев Академи Куо и бывшего капитана 3 Отряда «Богемы» — Хёдо Иссея. Он как всегда, зевая и погрузившись в свои дурные мысли, направлялась по тропинки в сторону старшей школы, которая проходит рядом со старым деревянным домиком, не обращая внимания ни на кого, и просто идя дальше, и тут почувствовал, что кто-то врезался в него; он повернул взор и первое что ему бросилось — белые и маленькие женские трусики, которые словно манили парня. Очень глупая встреча. Оказалось, что она — обычная монашка, которая приехала из Европы, потому что посчитали в Риме её ведьмой, но как такое могло случиться? Обычная симпатичная маленькая блондиночка с ещё недозрелыми, но прекрасными и женственными формами. Она так добра и чиста, что поразила парня, и единственное, что он запомнил о ней, - это имя: Асия Арженто. Но, увы, их встреча не должна задерживаться, ибо и так он опаздывает. Попрощавшись с ней, Иссей рванул в Академию; бежав что есть мочи, он не замечал других лиц, даже председатель Студенческого Совета — Сона Ситри была проигнорирована им, которая сделала ему замечание, аля «не бегай по территории Академии». — Фух… Успел! — с отдышкой произнёс Хёдо, вставая перед кабинетом, чтобы отдышаться. — Ты чё такой запыханный? — Иссей повернул голову на бок, и увидел медленно шагающего Дайске, который что очень странное без Куро. — О… Дайске, доброе утро. А где Куро? — спросил Иссей, перед тем как протянул ему руку для рукопожатия. — Он ко второму уроку придёт. У него сейчас полуфинал Лиги Чемпионов. — ответил ему Дайске. — Ха-ха… Это в его репертуаре! — Ладно, я пойду, а ты иди учись! До скоро, Исэ! — проговорил Дайске, поднимая руку в знак прощания. — Да… Давай Дайске! Иссей сразу же зашёл в кабинет, а Намикава неспешно шёл в сторону своего класса; до урока остаётся ещё пару минут, и поэтому в коридорах более свободно и ему легче передвигаться по нему, не ощущая никакое давление, а только расслабленность… Когда он подходил, то заметил странную картину: какая-то слишком знакомая фигура общается с Риас и Акено. Он прищурился, ибо потому что в дали плоховато видел, и шокировано дёрнулся; Дайске знал эту девушку отлично и понимал, что все «идёт по пизде»: невысокая блондинка, которая словно помешана на своих золотистых локонах; от неё веет приятный иностранный аромат, а бюст и грудь только лучше выражались из под формы Академии. Когда Дайске подходил, то Гремори и Химеджима заметили его, с ними и эта дева заметила его… Когда она повернулась, то у парня отбились все предположения: слегка припудренное овальное нежное личико, а её небесно-голубые глаза словно всматривались каждому парня в душу, очаровывая себя. — Ладно, я пойду. Спасибо, что рассказали всё. Надеюсь будем подружками. — проговорила она, когда Дайске почти подошёл; парень уже перед ними, а она слегка повернулась к нему, и усмехаясь зашла в класс. — Ээ… Че эта британка тут делает? — не понимающе спросил Дайске, обращаясь к Гремори. — Оу… Откуда ты знаешь Марину? — удивлённо проговорила Гремори. — Пф… Почему я не должен знать бывшую своего лучшего друга? Что ты сказал? Риас и Акено дёрнулись, хоть они и не глупы, но такая информация не сразу дошла до них, а только постепенно, и больше всех поразилась Гремори, которая прикрыла своей ладонью. Дайске лишь продолжал молчать, ибо у него было очень плохое предчувствие, которое уж сильно трепещет ему голову; словно такое ощущение, что сегодня случится что-то странное… — Что за день… Главное, чтобы ещё Генрих не показался, а то будет плохо…***
Куро в приподнятом настроение, ибо посмотрел очень даже хороший матч: между Манчестером Юнайтед и Мюнхеской Баварии, с общим счётом 3:2, и был очень рад, что его любимая команда прошла в финал, который будет проводится в Лужниках, Москва, Россия против принципиального соперника — Лондонского Челси; он сейчас находится на улице перед домом и поправляет состояние своего Байка, параллельно куря сигарету. *Тук* *Тук* — Всё-таки вышел из колонии… Как посиделось, Генрих? — вопросил усмехаясь Куро, направляя голову назад. Невысокий парень с серебряными волосами средней длины: его челка разделена по центру, и спадает по две разные стороны сбоку, а его остальная часть очень коротка выбрита; огромные пустые алые глаза, а главное — серьги Ханафуда из карточной колоды «Август», изобретающие белую Луну на фоне алого заката. — Я пришёл за вами, мой «Король»…Бывший капитан 1 первого отряда «Богемы» — Генрих Морнингстар
To be Continued