Почему же я такой?
Думаю, я всегда со стороны выгляжу как псих. Хотя, так и есть, верно? Моё своеобразное везение сломало меня, так что, как мне кажется, я и права не имею находиться с людьми. Все ведь знают: мусор всегда выглядит отвратительно.
Я могу на какое-то время скрыть это, по-доброму улыбаясь своим одноклассникам и показывая своим поведением, что я совершенно безобиден, что я такой же, как и они. В конце концов, делая вид, что я совершенно нормальный. Но ведь это ложь. Мне нужно «надеть маску», чтобы хоть немного казаться таким, как все.
Маска моего собственного лица…
Я надену её.
Я надену её и буду вести себя совсем непринужденно. Но даже с моей надетой маской, со всей моей, наверно, наигранной добротой, они ненавидят меня. Я привык, ведь, конечно, такой мусор, как я, не заслуживает чего-то хоть немного лучше. Их ненависть ко мне полностью оправдана, я ни в чем не виню их, правда.
Но иногда у меня появляется странное чувство. Неужели это чувство превосходства над другими? Наверно, моя особенность именно в том, что я — ничтожество, являющееся ступенью к
надежде других учеников, действительно абсолютных. Они
все абсолютны, все имеют свои таланты, а я — единственный в Пике Надежды, кто попал сюда случайно, не имея никаких особенностей в себе. Но есть одна. Именно я должен помочь абсолютным на пути к надежде. И я такой один.
Но, кажется, в этом и есть моя ничтожность.
Сколько бы я ни говорил им о надежде, они называют меня психом и ненавидят. В этом весь я. Настоящий я — я без маски.
Иногда так забавно слышать, как они говорят, как им тяжело, как им страшно. Они изо всех сил держатся, стараются остаться на плаву. Такое чувство, будто у них такие же маски, но это не так. Это заставляет меня улыбаться, но затем моя улыбка переходит в безумный смех.
Я бы надел её в День Благодарения
И смеялся бы на параде
Над всеми людьми, освистывающими меня,
Зная, все они ненавидят меня.
А в финале я б сорвал свою маску
И улыбался, пока бы они хватались
за свои и пытались повторить.
Наверно, потому что я рад тому, что они не такие, как я.
***
Однажды, в 10 часов вечера, у берега моря я сидел и смотрел в тёмную воду, дул приятный освежающий ветерок. Его так не хватало на жарких островах. Но на этот раз я сидел не один. Неподалёку от меня на песке сидел Хаджиме, до этого я сказал, что нам нужно поговорить, и назначил встречу именно здесь.
—Хината-кун… — спустя минуты молчания я все же начал диалог. — Наверно, я знаю ответ на этот вопрос, но всё же. Я же псих, да?
—Не знаю. — ответил мне Хаджиме, не отрывая свой взгляд от моря.
Кажется, будто он не подумал и не вложил никаких чувств в свой ответ. Или просто не хотел оскорбить меня.
Я усмехнулся и повернул голову к своему собеседнику.
—Ну, посмотри мне в глаза. — сказал я, слабо улыбаясь.
—Зачем?
Не дождавшись ответа от меня, Хината повернулся и посмотрел мне в глаза, как я и попросил.
—Смотрю. Так в чем дело?
—Что ты видишь в них?
—Чего… Ну… Обычные глаза? Светло-серые, и что?
—Я спросил тебя не про цвет глаз, Хината-кун. Может, ты видишь какие-то мои чувства, эмоции?
—Только по лицу вижу, что ты улыбаешься. А по глазам… У тебя опять темнеют… Какого…
Хаджиме испугался. Его лицо выразило недоумение и отвращение. И не просто так. Как он упомянул мою улыбку, мой разум сразу помутнел, и я начал криво и жутко смеяться, как псих.
—Я вижу психа… Конченного идиота. — Хаджиме нахмурился.
Посмотри в мои глаза, скажи, что видишь ты?
Я смотрю в свои глаза, что же вижу я?
Чертовски привлекательный ублюдок по-ублюдски смотрит прямо на меня.
Через пару секунд я успокоился.
—Извини.
Я поспешил покинуть пляж и уйти в свою комнату.
Моя маска ненадолго сорвалась.
***
Успокаивает меня лишь то, что долго я не проживу. Я жив только благодаря моей удаче. И не впервые.
***
Так странно. После убийственной игры и выхода из виртуального мира, я лежу в палате и рассматриваю свою левую руку. Это не моя рука. Женская, немного загоревшая, с тонкими аккуратными пальцами и ярко-красным длинным маникюром, заостренным на концах, а чуть ниже запястья окровавленный бинт, закрывающий собой место пореза. Моя рука совсем другая, бледная, болезненно тонкая и, очевидно, мужская. Мысль о том, что когда я отпиливал свою руку, не умер от болевого шока, заставляет меня снова жутко смеяться.
Всё уже закончилось, но маска моя никуда не денется. Я буду носить её до конца жизни. Все-таки, даже абсолютное везение не даст мне прожить долго.
