Семь грехов Баки Барнса

Пегги Картер широко растягивает ярко-красный рот в улыбке и подобострастно смотрит на Стива снизу вверх. Сегодня смелость и доблесть Капитана спасли 107-й пехотный полк, и окружающее их столпотворение измазанных в копоти и пыли солдат ревёт во славу Роджерса, срывая глотки и сбивая ладони. Стив возвышается над всеми, обводя толпу боевых товарищей слегка смущённым, но гордым взглядом. Он останавливает его на том, кого чудом смог уберечь от смерти в последний момент — Баки, стоя рядом, тоже старательно тянет уголки губ и рукоплещет Стиву, но стоит тому отвернуться, вымученная усмешка слетает с его лица. Тяжёлый взгляд мажет по фигуре Стива, по застывшей перед ним Картер, и Баки обессиленно кивает своим мыслям, опуская голову вниз. Далее следуют изнурительное ожидание медицинского обследования, распределение в отдельные казармы, бумажная волокита, и к вечеру утомлённый Баки валится на узкую койку, мечтая не слезать с неё как минимум сутки. Но стоит голове коснуться продавленной подушки, в неё склизким туманом заползают тоскливые мысли. Стив. Стиви. Баки не может уложить в уме, что его мелкий, тощий Роджерс превратился в широкоплечего здоровяка, выше самого Барнса на полголовы. В груди щемит сожаление по другу, которого он знал, сколько себя помнил, которого оставил дома, в Бруклине, и уже никогда не увидит таким, как раньше. Этот новый, чужой Стив был почти что незнаком Баки, только глаза — синие, как небо — горели привычным огнём жажды справедливости. Было ещё одно — странное, постороннее — что отиралось возле Стива. Та кудрявая англичанка, заглядывающая ему в лицо. Пока Баки бегал от одного командира к другому, он повсюду натыкался на широкую спину друга где-то невдалеке, и всегда рядом с ним маячила агент Картер. Она не позволяла себе вольностей, но неизменно стояла очень близко к Стиву, вторгаясь в его личное пространство. Никто, кроме неё, не разрешал себе стоять так близко к Капитану. Баки переворачивается на бок. Тело ноет, но переутомлённый организм отказывается отключаться, и он просто прикрывает глаза, стараясь остановить непрерывный мыслительный поток, изматывающий его и так не вполне ясное сознание. Где-то слева, со стороны входа в палатку, слышится шуршание. Баки думает, что это один из распределённых в эту казарму солдат — их расселили по двадцать человек во свеженатянутых шатрах — но тихие шаги следуют к его койке и замирают у изголовья. Баки приоткрывает веки: — Стив? Обтянутые форменными брюками ноги сгибаются в коленях и съезжают на пол. — Баки, — усталая, но радостная улыбка друга возникает перед его лицом, — не разбудил? До тебя не добраться, весь день гоняют с докладами… — Нет, пожалуй, на столе у Золы я отоспался на месяц вперёд, — пытается отшутиться Баки и тут же понимает, что ошибся, когда брови Стива хмуро сходятся на переносице. — Эй, эй, всё в порядке, к утру буду как новенький, — добавляет спешно. — Утром нас с агентом Картер отправляют… к вышестоящим. Возможно, на пару дней. Не хотел уезжать, не поговорив с тобой, — шепчет Стив, оглядываясь на спящих на соседних кроватях солдат. — Вы с агентом… — тянет Баки. — А она ничего, да, Стиви? — подмигивает, пытаясь натянуть на себя маску прежнего Баки-повесы из Бруклина, смутно чуя, как неприятно горчит на языке вопрос. Стив тихо смеётся, толкая его в плечо: — Иди ты. В своём репертуаре. Я рад, что ты жив, Бак, — его брови опять складываются домиком, и Стив счастливо улыбается. Баки растягивает губы в ответ и молчит. Он тоже рад. Стив рядом, он силён, он здоров, и ему никогда больше не потребуется помощь Баки в уличных потасовках. А ещё Стив теперь герой и наконец-то нравится дамочкам, как и должно было быть всегда. Баки крепче стискивает зубы. — Отдыхай, — Стив неловко взъерошивает его волосы и сжимает предплечье напоследок, — скоро увидимся. Стив поднимается и неуклюже продвигается на выход, пока Баки смотрит ему вслед, баюкая незнакомое саднящее чувство в груди.

***

Стив возвращается через четыре дня. У него на руках план по поимке Золы в одном из пересекающих Альпы товарных составов. Операция назначена на конец недели, а до неё в местном клубе совершенно неожиданно объявляют вечер танцев. Должно быть, ещё одна идея вышестоящих для поднятия боевого духа солдат. Баки встречает новость в приподнятом настроении. До войны он считался едва ли не первым кутилой и завсегдатаем гулянок в Бруклине. Десятки, а может и сотни, девушек лихо отплясывали с ним на городских площадках и в небольших кабаках. Каждой доставалась его сверкающая улыбка и тёплые умелые руки. Но дальше танцев и поздних проводов домой дело не заходило: Баки целовал дамам пальцы и шутливо откланивался. За это слыл редким очаровашкой и настоящим джентльменом. Хорошее настроение держится до тех пор, пока Баки не осознаёт, что вечер отнюдь не будет напоминать привычные танцы дома. Девушек в их части очень мало — несколько медсестёр и… агент Картер. Когда Баки понимает, с кем этот вечер проведёт Стив, и так утихающий запал гаснет совсем. Он почти готовится отказаться и вызваться на внеурочное дежурство, но Стив забегает за ним, встрёпанный, с сияющим взглядом, и Баки натужно улыбается, поправляет рубашку и идёт следом. До городка их доставляет вереница автомобилей. Кое-где видны небольшие грузовики, вмещающие по десятку солдат, Баки же неловко восседает со Стивом в начищенном внедорожнике. Он подспудно боится, что придётся подвинуться ради Картер, но Стив со смущением в голосе объясняет, что Пегги подъедет позже. …Пегги. Баки опирается локтями на барную стойку, ногтями впиваясь в ладони, прокручивая короткое имя в голове. Пегги Картер… Пегги Роджерс… В горле мгновенно пересыхает, и Баки торопится залить в себя очередной стакан с виски. Танцевать не тянет. Клуб небольшой, но уютный, настолько, насколько уютным может быть кабак военных времён: с наспех вставленными окнами взамен выбитых, со следами пуль на дверях и оконных откосах, с грубо сколоченными стульями из остатков дерева. В центре тускло освещенного зала — пятачок для танцев, и на нём ярким пятном выделяется красный наряд Пегги. Она танцует со Стивом и — Баки руку на отсечение готов дать — смотрит на него так, будто он ей уже принадлежит целиком и полностью. Баки следит за ними, не отрываясь. Он словно со стороны видит, как его жизнь отнимает кто-то другой, как проживает её по частям, выхватывая себе все самые значимые куски. Стив — вот, пожалуй, самое важное и есть. Осознание огнём прокатывается по венам вместе с алкоголем. Перед глазами у Баки плывет, когда он смутно замечает алый силуэт, утягивающий Стива куда-то вглубь заведения. Он поднимается на нетвёрдо стоящих ногах и бредёт следом. Путается в пыльных занавесках, спотыкается о коробки, медленно пробирается по тёмному коридору к приоткрытой двери, ведущей на улицу. Из двери тянет сквозняком, и Баки приваливается к стене, жадно вдыхая промозглый осенний воздух. Из щели слышны приглушённые голоса — текучий и завлекающий тембр Картер и хриплый тон Стива. Баки отстранённо думает о том, какого же чёрта он здесь вообще делает. Шпионит за Стивом, как малолетняя девчонка. Спустя пару минут интонации доносящегося разговора меняются, голоса становятся тише, и сердце Баки учащает свой ритм. А если они… “Нет”, — затыкает он глотку болезненной догадке. Картер не такая, Стив не такой… Баки сжимает пальцами виски, бесконечно повторяя про себя эту мантру. И долетающий с улицы звук выбивает из него всю душу. Он слышит протяжный придушенный стон. Горло тут же сдавливает спазм, разливаясь онемением по языку и губам. Ноги перестают держать, и Баки сползает вниз по стене, неверяще улавливая тихие характерные шлепки и учащённое дыхание. Алкоголь выветривается из головы со скоростью снайперской пули. Глаза наполняются жгущими в уголках слезами, но ни одна не проливается, пока Баки до боли закусывает зубами стиснутый кулак. Тихие постанывания повторяются, и Баки хочется биться виском о кирпичную кладку, только чтобы иметь силы подняться и убраться отсюда, не слышать, как Картер только что отобрала у него всего Стива, до последней крупицы. Как отдалась ему вот так бесстыдно, в переулке у дешёвой забегаловки, задрав свои красные юбки… Баки прячет лицо в сложенных на коленях руках, медленно раскачиваясь на пятках. Приходит запоздалая мысль заткнуть уши, а затем обжигает горячим — они же наткнутся на него, когда будут возвращаться. Войдут обратно в заваленную ящиками каморку и найдут в ней Баки — разбитого, сломленного, выпотрошенного. Баки чудится, как шокированно будет глядеть на него Стив, заливаясь румянцем, как зло сожмёт губы агент Картер, брезгливо обходя его и удаляясь в коридор с абсолютно ровной спиной. Баки напрягается, выискивая в себе остатки здравого смысла и растерзанного в клочья самоуважения. Нельзя попадаться им на глаза. На Картер плевать, гарнизонная потаскуха — вот она кто, но Стив, оглушённый стыдом и страхом за честь девушки, его не поймет. Значит, пора убираться. Он с трудом подхватывается на ноги, когда измученным слухом улавливает невозможное, доносящееся с улицы: — Баки… А затем вновь задушенный стон и оседающая кругом тишина. Ошарашенный, Баки толкает дверь плечом, вываливаясь наружу и готовясь увидеть самую страшную картину в своей жизни, которая навеки выжжется у него на изнанке век, но видит только Стива. Стива, уткнувшегося лбом в согнутый локоть, упирающийся в стену. Прогнувшегося в пояснице и держащего правую руку где-то глубоко в форменных штанах. — Стив? — хрипит Баки. Голос подводит его, пока взгляд ощупывает невероятный вид, открывшийся глазам. Фигура у стены вздрагивает и суетливо начинает застёгиваться. Кое-как справившись с пуговицами и ремнём, Стив оборачивается, широко распахнув глаза. Его правая рука неловко отставлена в сторону, поблескивая мокрым в свете ближних фонарей. — А где Картер? — невпопад ляпает Баки, шумно выдыхая из себя воздух. Глаза Стива темнеют. Он с минуту глядит в лицо Баки, а затем выдаёт спокойное: — Ушла. Баки скашивает взгляд в сторону переулка, ведущего к дороге. — Почему? — тупо уточняет, не в силах сгрести воедино разбежавшиеся из головы мысли. Стив странно смотрит на него, а потом усмехается уголком рта: — Не захотела оставаться, когда я сказал ей, что влюблён в лучшего друга. Он немного жуёт губу и отрешенно добавляет на выдохе, словно собравшись сигать со скалы: — На которого я подрочил сразу же, как только она завернула за угол. После этих слов Стив опускает голову и начинает сосредоточенно рыться в карманах левой рукой, бормоча что-то сквозь зубы. Баки отмирает и тянется к собственным брюкам, вытаскивая из них платок. Он нетвёрдым шагом подходит к Стиву и берёт его за правую кисть. Глядя в глаза, медленно и тщательно вытирает каждый палец, после чего резким движением подносит её к губам и широко лижет в ладонь. Зрачки Стива расплываются во всю радужку. Он ошалело вглядывается в лицо Баки, пока тот подталкивает его к стене. Мгновение они тонут друг в друге, ловя смешавшееся дыхание раскрытыми губами, а затем оба падают во тьму, сплетаясь в поцелуе, который уже никогда не сотрётся из их памяти. Ни за семьдесят лет, ни за век, ни за вечность.