Шагая за тобой

      Разноцветные блики играют в длинных прямых серебристых волосах, переливаясь и дразня. Персиковая кожа щек окрашивается лёгким румянцем, дрожат чуть ресницы, изо рта чувствуется сонное дыхание. Оно нежно щекочет шею Чжоу Цзышу, который обнимает спящего.Они плывут на лодке посреди лотосового пруда, и Вэнь Кэсин спит там, разлегшись на сидящем в расслабленной позе господине Чжоу.       Спуск с горы был их общим решением, о котором они договорились не жалеть. Постоянный холод горы Чанмин поддерживал в них жизнь, и скрываться от мира вместе было восхитительно, но усталость от жизни за долгие годы дала свое.       Многих знакомых больше не было в живых. Когда ушел Е Байи, это казалось закономерным. Но когда они потеряли Чэнлина, а вслед за ним несколько поколений его же семьи — становилось труднее быть в этом уединении. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин — страстные натуры, их желание — странствия бок о бок да свобода . А жизнь на горе была тихой, и размеренной. Мало кто приходил туда. И им вдвоем там жилось более чем хорошо. Но прятаться, будто в лично выстроенной клетке, — не хотелось от слова совсем. Цзышу чувствовал бы себя довольным таким положением вещей, если бы не невольные мысли, что пока они здесь, их жизнь проходит мимо. Вечная жизнь ради себя самой начинала постепенно угнетать не только его. Поэтому, когда он предложил спуститься и начать странствовать, его слова были встречены лишь кивком головы, да доброжелательной улыбкой.       Они снова сражались, как в старые добрые времена, меч Цзышу танцевал и пел, сталкиваясь в металлическом лязге с орудиями противников, а боевой веер Вэнь Кэсина с хрустом раскрывался и порхал в сторону врагов, прикрывая спину своей родственной души. А после очередной удачной схватки, помощи тому или иному путнику, их путь лежал в сторону ближайшего населенного пункта. И там уже они наперебой делились впечатлениями, подколками, ходили между торговых рядов, скупали кувшины с вином, вкус которого Цзышу чувствовал теперь острее и ярче, после восстановления меридианов. — А-Сюй, — выдыхал Вэнь Кэсин, глядя на счастье в глазах Чжоу Цзышу. И не удерживаясь, вне зависимости от того где они находились и сколько было народу вокруг, – бесстыдно обнимал его, брал за руку, прижимал ладонь к своим губам и целовал.       Странствия простирались вдоль всего Цзянху, путь лежал туда, куда глядят глаза. Со временем их даже начали иногда узнавать: видимо в народе ходили какие-то слухи о паре странников, путешествующих всегда вместе и помогающих нуждающимся. Истинные благодетели — такими их видели. Благодетель Вэнь Кэсин ликовал во весь голос, когда доводилось послушать подобные слухи на том или ином постоялом дворе. Цзышу на это по привычке закатывал глаза, но после дергающиеся кончики губ выдавали и его довольство.       Однажды они решили пойти в один город, и перед самым входом в него, на воротах, увидели собственные изображения: неточные в чертах лица, но четко указывающие на них. Было очень странно видеть, как кто-то решил сделать их образы покровителями города, оберегами от призраков и демонов. Знали бы они, кого нарисовали тут, качал головой Цзышу с искрами смеха в глазах. За столько лет Долина Призраков канула в лету, и была не более чем страшилкой или частью легенд, в то время как ее последний глава спокойно рассматривал ворота, где был запечатлен он сам. — Мне определенно нравится это место, А-Сюй! Как думаешь, они нас тут накормят бесплатно? —смеялся Вэнь Кэсин, раскрывая свой веер, точно такой же, как и изображённый на воротах. — Если нет, то платить за тебя не буду. И не смотри так обиженно, ты меня разорил! Так случилось, что они добрались снова до этого забавного городка с оберегами на воротах, где проходил какой-то очередной фестиваль: за своими путешествиями они немного потерялись в ходе времени.       Вечером местные жители запустили фонари, и небо окрасилось множеством огоньков, парящих ввысь. Они же, взяв напрокат лодку, устроились в ней, и проплывали по соединённым друг с другом лотосовым прудам. Было слышно, как с берега кто-то играл на цитре, резвились дети, охали и ахали прохожие. Волшебство момента ощущалось в каждой секунде.       Вэнь Кэсин поддался этой чарующей атмосфере, и достал из-за пазухи связки с вином. — Выпей со мной, — протянул он ему сосуд. — Лучше по-другому, — проговорил Цзышу. На заинтересованный взгляд он встал, протянул руку Вэнь Кэсину, что принял ее и тоже поднялся. — Что ты хочешь? Ему не ответили, но откупорили сосуд, поднесли к губам напротив. Влага окрасила губы Вэнь Кэсина, что рефлекторно сделал глоток, и недоуменно продолжал глядеть, пока Цзышу не поднес тот же сосуд к своему рту. — А-Сюй, — выдохнул восхищённо он, и получил приглашающую улыбку.       После всего случившегося с ними, Чжоу Цзышу так и не научился порой выражать свои чувства словами. Он не умел сочинять стихи, или же дословно цитировать великих поэтов, как его родственная душа. Он – человек действия, и это был знак доверия. И хоть они давно вместе, Цзышу иногда баловал Вэнь Кэсина такими говорящими за себя жестами, когда не мог подобрать подходящих слов. Бывший глава Долины Призраков выхватил у него кувшин, и прижал к себе Чжоу Цзышу, что неотрывно следил за эмоциями, сменяющимися на его лице. Губы мягко коснулись чужих, поддающихся и открывающихся навстречу, проворные пальцы забрались в чужие волосы, притягивая вплотную. Вкус вина перекатывался на языке, а в небе громыхнул салют, окрасив всё разноцветным свечением. После они просто сидели в плывущей лодке, ведя разговоры ни о чем до самого рассвета, пока Вэнь Кэсина не сморил сон. Цзышу любовался. Бликами на волосах, дрожащими ресницами, порозовевшими щеками.У него затекло все тело и болело плечо, на которое свесилась голова Вэнь Кэсина. Неважно, что им ещё уготовила судьба – он все вытерпит и выдержит, думал Цзышу. Вэнь Кэсин завозился от ощущения лёгкого толчка – лодка причалила к берегу. И мягко улыбнулся, позвав по имени. Выходя из лодки, Чжоу Цзышу обернулся и подал руку, хотя и знал, что бывшему главе Долины Призраков не нужна помощь чтобы спуститься. — А-Син, — тот редко называл его так, но каждый раз от этого замирало сердце. — Я люблю тебя. Вэнь Кэсин положил свою ладонь в чужую, сжал. Спустился, придерживая свое длинное белое ханьфу. Но потом так и не попытался освободить своей ладони из другой, крепко держащей, родной. Вэнь Кэсин не собирался отпускать этого человека до конца своих дней. И более того. — А-Сюй, я хочу быть с тобой сейчас, завтра, в посмертии и перерождении. Чжоу Цзышу подцепил пальцем плетёную красную нить на кисти руки, с маленьким золотистым бубенчиком. Кажется, будто целую вечность назад она была повязана и надета им самим. — Значит будем. И радостно засмеявшись, серебристый вихрь по имени Вэнь Кэсин ведёт его за собой вдаль, а Чжоу Цзышу больше не сопротивляется, как когда-то ранее. Лишь улыбается, и позволяет уводить себя вперед. — Я помню там дальше есть город с хорошими винами! Пойдем, А-Сюй! – он поднимается вверх по тропе, окутанной туманом. — Куда угодно, Лао Вэнь, только притормози! – быстро переставляя ноги, спешит за ним Цзышу. Пруды и лодка остались позади, а вечные странники продолжили свой путь вперед, растворяясь в рассветной золотистой дымке.