Капризный

Лента пронеслась в полуметре от шрамированого лица: — Ха, пора тебе купить очки, дедуля, — и улыбка такая широкая, что кажется, скобы вот-вот лопнут. Следующая лента обвивается вокруг ноги. — Слишком самонадеянно. В темном переулке ночного Мусутафу, среди мягких теней, теперь стоят двое. У Даби не вышло сбежать от патруля — очень неудобно перемещаться по городу без Курогири. — Прямо таки сдашь меня полиции, — хмыкнул Даби, с трудом переворачиваясь, чтобы видеть алый отблеск из-под решетчатых очков, — Ты же так долго за мной гоняешься, Сотриголова? Тяжелый, на подобии армейского, ботинок упирается парню в грудь, давя на шрамы. — О да, жёстче, папочка, — шутливо стонет Даби. Герой вздергивает его за грудки и жмет к стене: — Смешно тебе? — рычит в лицо, — Ты напал на моих учеников, испепелил кучу людей. Ты вообще соображаешь, что творишь? — О-о-о, какие мы злые, — Даби приподнимает ладони, как будто говорит «ну всё, злой герой, вот ты меня и поймал», — Не будь таким серьезным. А в следующую секунду ловит колено — лицом. Одна из скоб отлетает на асфальт. — Ты же вроде чистый, — герой вытаскивает его лицо на свет — и зрачки реагируют, что приятно удивляет. — Так наркота уже не помогает, — хмыкает Даби и просто падает назад, утаскивая за собой в переулок героя. Сотриголова ловит чужие руки в бинты, чтобы злодей точно не ушел — ленты перекидывает через штырь между первым и вторым этажом, чтобы руки у злодея были на весу. Даби, однако, это смущает мало — не успевает Сотриголова достать наручники, как Даби чуть подтягивается на импровизированных цепях и обхватывает героя ногами. Присвистывает, заглядывая исподлобья: — А я думал мне за это двоечку в челюсть пропишут, — и слизывает капли крови с щеки, там, где разошлась кожа, — Ничего не чувствуешь, сенсей? Даби сжимает бедра сильнее, наклоняется к уху Сотриголовы: — М? — и чуть проводит языком по мочке, — Ну же, неужели мне тебя уговаривать надо? Сотриголова потянул ленты — Даби приподнялся ещё чуть выше — теперь он мог едва-едва достать носочками пол. Герой подхватил жесткими пальцами подбородок и поцеловал — сразу крепко, с языком, «без ванили», как шутил Даби. У них вообще всё как-то выходило без ванили. Другая рука забралась под футболку, которую Даби явно спер с чьего-то балкона — уж больно она была большая. Сотриголова расстегнул чужой ремень — дико, сука, неудобный, из-за двух рядов дырок, — и сжал стоящий колом член через трусы. — Видишь, как я скучал по своему сенсею, — промурчал Даби, подаваясь бедрами навстречу. Сотриголова только фыркнул на это: — Мылся? — Даже растянулся, фантазируя о тебе, — растянул губы в пугающей улыбке злодей, — Смотри, аккуратно, а то я случайно сожгу тебя нахуй. — Хуй оторву, — пригрозил герой, проводя рукой вдоль резинки трусов и проглаживая каждый кубик пресса. Впрочем, озвученный ранее факт был скорее приятным, чем нет. Сотриголова стягивает и трусы — уже вместе с ремнем и штанами. — Вот узнают герои, чем я от тебя откупаюсь, — ухмыляется Даби, слизывает кровь с щеки — язык у него длинный. — Вот надоест мне с тобой возиться, — грозится герой, — Это ты только пока отрабатываешь, а будешь хуйню творить — живо за решетку пойдешь, полудурок. — Ты забыл добавить, что я конченный ублюдок, — показывает язык Даби, — Кстати, думаю ещё пирсинг языка делать. — Ага, ещё татухи набей — на твою кожу как раз самое то, — кивает Айзава, и не понятно, серьезно ли. Даби в ответ облизывается: — Как будто тебе не нравится. Сотриголова только хмыкает, опускаясь на колени, проводит языком по эрегированному члену — Даби подается бедрами навстречу, за что получает по бедрам не слишком шуточно. Даби чуть ли не кончает, когда Сотриголова смотрит из-под желтых очков, будто решетками отгораживается всё равно. Толку от них, правда, немного. — Не смей кончить раньше времени, — приказывает герой, останавливаясь почти на пике. Сотриголова поднимается, целуя преступника, крепко и сильно, будто не давая и шанса уйти в сторону или не думать. Даби это нравится — и чувствовать себя живым, и эти губы, и легкая небритость — вечная — тоже нравится. Герой только ширинку расстегивает — не тратит время на то, чтобы снять штаны, и надевает презерватив. — Вот же шлюха, — с рычащими нотками бормочет он, проникая. Даби движется навстречу, но Сотриголова не дает этой попытке в инициативу зайти дальше — прижимает к стене тупика, и накладывает ладонь на чужой рот. Злодей от таких манипуляций только фыркает, но герой всё сделал вовремя — фырк переходит в полустон-полурык, который глушится рукой. — Какой же ты громкий, — не слишком довольно ворчит Сотриголова. — Нечем тебе не угодишь, — бормочет Даби невпопад — герой знает, как выбить из него способность говорить вместе с мозгами. Секс вообще на Даби действует как хорошее болеутоляющее — а с фантастической способностью вытрахивать из головы вообще все мысли, герой ещё и добивает его окончательно. Сотриголова подхватывает одно бедро и подтягивает его повыше, Даби снова стонет и чуть прикусывает руку, на что герой матерится сквозь зубы. — Будешь орать как кошка, сделаю тебе кляп, — угрожает герой, совсем заебавшийся контролировать чужой ор. Даби прикусывает губы и кивает едва — припухшие от поцелуев губы явно такому не рады: — Мне просто нравится, как я стону, — и признается в своей блядской натуре. И, словно это демонстрируя, чуть приподнимается и сам сильнее насаживается, чтобы тут издать самый неприличный звук, на который только способен. Герой затыкает его губами. — Вот это мне нравится уже, — Даби замирает и сжимается, потому что Сотриголова хорошо попал. — Какой же ты болтливый, — бормочет герой, вбивая парня в стену. — Ну не ругайся, — и добавляет издевательски, срываясь в конце на приглушенный стон, — Сенсей! Герой от этого замирает ненадолго — Даби смотрит вниз, удивляясь — неужели всё? — но нет, герой наоборот, чуть ускоряет темп. Это уже иначе чувствуется — и Даби начинает задыхаться от переизбытка ощущений — ещё и руки эти связанные, и беспомощность эта вымышленная, когда сам коснуться не можешь… — Развяжи меня, — требует Даби, замирает снова, когда член попадает по простате, — Блять, развяжи меня, черт бы тебя побрал! — Нет, — глаза у героя загораются красным, и он только немного сбавляет темп, дразня. Даби подается навстречу — только притворялся беспомощным, а как не по его, так всё, начинает капризничать. — Даби, — рычит герой, — Хорош баловаться. Даби прикусывает губу — такие интонации только больше заводят. — Хорошо, папочка, — провоцирует парень. — Лучше уж сенсей, — коротко отвечает герой, и замирает, загнав член почти на всю длину, — А теперь попроси. Даби кривит губы: — Че началось-то? Чуть сжимается, будто уверенный, что герой на это поведется. Сотриголова опирается ладонью на чужую грудь, прижимает к стене: — Хорошо попроси — так, чтобы я поверил. Даби борется взглядом с ним жалкие несколько секунд, и то скорее растягивая удовольствие. Ощущение того, что мужчина, пусть и не намного его старше, так легко его подчиняет своим низким голосом, заставляло подгибаться коленки. Наверное, если бы он таким же голосом сказал идти в тюрьму — Даби бы пошел, потому что просто не смог бы «нет» сказать. — Пожалуйста, сенсей, — с придыханием говорит он, выпуская наружу правду, которую он отовсюду и всегда скрывает, — Пожалуйста, быстрее… — Верю, — тихо и интимно шепчет герой, приближаясь к самой шее и чуть целуя места шрамов — от шее к челюсти. Даби плывет от этой наполненности. И от голоса. И от рук-поцелуев-взгляда-всего-всего. Парень думал, что с его повреждениями секс — что-то из разряда фантастики, да и не хотелось шибко кого-то. Пока не появился кое-кто определенный. Даже слишком. Даби позволяют немного перехватить инициативу — только для того, чтобы немного двигаться навстречу. Но герой и правда увеличивает темп, и Даби вскоре кончает, даже к себе не притронувшись — такое только второй раз получается. Айзава ещё несколько раз входит почти до основания, медленно, и догоняет его. Дает обоим немного насладиться послеоргазменной сладостью. Даби тянется губами к чужим волосам — единственное, что может поцеловать, и покрывает их легкими поцелуями. Сотриголова натягивает ему брюки и трусы, не застегивая, выбрасывает презерватив и восстанавливает порядок в собственном внешнем виде. Даби с небольшим трудом избавляется от лент, опускаясь на землю — онемевшие руки подрагивают от притекающей крови. Наваливается на героя с поцелуями в шею, обвивает руками как какой-то змей. — Даби, прочь. — Ещё хочу. — Прочь, кому сказал! Даби не отходит, чуть кусает чужое ухо. Герой оборачивается, и его валят на землю. — Ещё хочу, — повторяет Даби, седлая чужие бедра и демонстрируя вновь появившийся стояк. — Мне полицию вызывать? — спрашивает герой, но его губы накрывают крайне требовательным поцелуем — мнут губы, языком обводят язык. — Вредный ты, сенсей, — облизывается Даби и встает, с небольшим трудом. Потягивается. Сотриголова смотрит за этим с видимым спокойствием. — В следующий раз так легко не отделаешься. Даби кивает: — Конечно. Герой каждый раз так угрожает. Сотриголова прикрывает глаза. Ловит на губы легкий поцелуй, и когда открывает глаза через несколько секунд, тупичок уже пуст. Только пара капель крови и пара капель спермы (как, просто как?) на стене дома говорят о том, что тут кто-то был.