Ниоткуда с любовью

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря, дорогой, уважаемый, милая, но неважно даже кто, ибо черт лица, говоря откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но и ничей верный друг вас приветствует с одного из пяти континентов, держащегося на ковбоях; я любил тебя больше, чем ангелов и самого, и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;

Я сижу на скамейке под чужим, непривычно высоким небом, сочиняя тебе это письмо, которое, к сожалению, никогда не дойдет до адресата. Между нами сейчас невероятно большое или ничтожно малое расстояние нескольких искренних слов, но, давай, не будем о грустном. В этот непривычный день, под этим чужим небом мне хочется ненадолго забыть об этой пропасти и представить себе, что ты и я – это мы. Дорогой, уважаемый, милая. Я пишу тебе эти строки под удивительным небом, которое посетило сегодня наш с тобой город. Бесконечное в своей синеве, оно затягивает меня, как затягивает барашки облаков, и преображает город, делая его непривычно светлым и радостным. Сквозь кроны деревьев, под которыми я лежу, оно кажется маленьким, но, поверь мне, оно огромно и простирается от горизонта до горизонта, где-то там над морем. Здесь же высокие дома сквера зажимают его, но все равно, оно кажется невероятно высоким, по сравнению с обычным серым небом. Не знаю, за что эти маленькие облачка так полюбили наш город, но роман этот, боюсь, будет недолгим. Я отвожу взгляд от неба и беззастенчиво рассматриваю идущих мимо пешеходов. Поток людей состоит из влюбленных парочек, родителей с колясками и одиноких собачников – жизнь, как она есть. Я улыбаюсь этой своей мысли, потому что не верю ей, потому что в глубине души знаю, что у меня иная судьба. Может быть оттого, что мы с тобой никогда не пройдем здесь или оттого, что моя кошка не примет в дом еще одного питомца. Пешеходы все идут, парочки обнимаются и замирают для легкого поцелуя через каждые пять метров. В глубине души я завидую им, но подавляю это чувство, потому что это невежливо. Что-то невеселое выходит у меня письмо, правда? Я выхожу из сквера, полного парочек и прячусь в лабиринте улочек Старого города, здесь то и дело попадаются озабоченные туристы с картами, но вскоре я дохожу до того места, где не ступала нога неофита и где не сделано ни одной фотографии для туристического буклета. Меня окружают низенькие домики увитые плющом с черепичными крышами и геранью на подоконниках, а два официанта убирают на ночь столики летнего кафе. В Старом городе нет машин, нет пыли и много зелени, я иду по нему, наслаждаясь этой тихой и спокойной атмосферой. Так долго, сколько смею - с минуту? – прежде чем прихожу в себя, сжимая одеревеневшей рукой перила моста. Ты же знаешь, что в нашем городе нет маленьких домиков, увитых плющом, что летом наш город полон пыли и удушающе жарок. Ты знаешь это, как знаю это и я. Но, прошу, проси мне эту минутную слабость, эту легкую фантазию, это бегство из реальности. Отпустить перила моста так же сложно, как если бы мое тело находилось по другую их сторону. Нет, не бойся в такой чудесный вечер, несмотря на все одиночество, что я чувствую, я вернусь домой. Хотя бы для того, чтобы написать тебе эти бесполезные строки, которые ты никогда не прочтешь. Чужое небо окрашивается фиолетовым, облака покрываются легким румянцем, вечер заканчивается. Я стою на границе между днем и ночью на мосту через вечность, сочиняя тебе это письмо, что никогда не дойдет до адресата. Я знаю, что уже завтра чужое, высокое небо сменится привычным свинцово-серым, влюбленные парочки попрячутся в кино и кафе, а я вернусь к своей жизни, так и не отправив тебе конверт. Но сегодня, прошу, позволь мне на минуту, представить тебя рядом со мной, здесь на этом мосту, позволь прогуляться с тобой по правильным улицам нестарого города, потому что удерживать рядом и тебя и лабиринт мне не удается. Позволь представить, что я и ты – это мы.