Mark le taxi

Vanessa Paradis - Joe Le Taxi

      Огни ночного Сеула бликами отражаются на идеальном мокром асфальте. Ливень уже прошел: пока лило как из ведра, Донхёк, забывшись, растворялся в танце посреди набитого подвыпившей молодежью клуба. У него самого по жилам течет розовый сидр, и голова все еще слегка приятно кружится, так, словно он продолжает танцевать. Морось сияющей россыпью оседает на розовых волосах, в тон тому самому сидру, к которому Донхёк так пристрастился этим вечером. Веки тоже сверкают, но уже от крупных блесток, оставшихся от легкого макияжа. И люрексовая рубашка, и лаковые ботинки, и обласканная солнцем кожа – весь он светится в темноте опустевшей сонной улицы. Нормальным людям завтра на учебу. А ненормальные предпочитают опаздывать на первую пару.       После дождя зябко, и, пожалуй, лучше бы он подождал такси в клубе, чем уже пять минут торчать на улице и вглядываться то в горизонт, то в экран телефона, где мультяшная машинка движется по направлению к нему несправедливо медленно. Донхёк уже начинает злиться, когда его автомобиль вдруг виднеется на дороге и резко останавливается прямо перед ним. Выдохнув с облегчением, он садится в машину, наслаждаясь мгновенным перепадом температур. В салоне пахнет чем-то древесным и карамельным, и это несказанно радует: ближайшие двадцать минут пройдут в комфорте. Расслабившись, Донхёк удобно устраивается на сидении, слушая, как водитель жмет на газ.       Мелькающие за стеклом виды полностью поглощают его внимание. Ночные поездки на такси всегда обладают неповторимой атмосферой, особенно в состоянии небольшого алкогольного опьянения. В голову лезут всякие романтические размышления о несбыточном, и Донхёк улыбается себе под нос, внезапно ощущая на себе пристальный взгляд. В машине их только двое, поэтому он мгновенно упирается глазами в салонное зеркало. И сталкивается с чужими – круглыми и широко распахнутыми. Водитель тут же возвращается к дороге. Подобные неловкие ситуации с таксистами приключаются время от времени, вроде бы ничего особенного, но Донхёк отчего-то чувствует более интенсивное смущение, чем обычно.       - Ну как вечеринка? – И таксист, похоже, тоже. Иначе зачем ему разрушать тишину таким глупым фамильярным вопросом? Чтобы разрядить обстановку, не иначе.       - Ам-м-м… – теряется Донхёк и закусывает губу, придумывая более-менее приемлемый ответ. – Ничего так. Хорошая музыка, трендовая. Было весело. Натанцевался. Я в целом люблю… танцевать. – Кажется, своим ответом он только усугубляет ситуацию. Весь этот поток совершенно ненужной информации явно лучше было пресечь еще в самом начале. С другой стороны, какой вопрос, такой и ответ.       - О, я в детстве тоже танцевал. На бальные танцы ходил, мама заставляла, – хихикает таксист, и Донхёк видит кусок его дурацкой овальной улыбки в зеркале. Детально разглядеть его лицо не выходит, но, судя по всему, тот не многим старше. Может, ему двадцать пять или около того. Впрочем, это не имеет никакого значения: исполнись ему только девятнадцать пару дней назад, это никак не оправдало бы его неуместную реплику. Единственное, что Донхёк находит в ней приятным – тембр голоса.       - И что же заставило вас променять карьеру бальника на работу таксистом? – Честное слово, Донхёк не собирался произносить это с едкими нотками в тоне, оно как-то само получилось – он даже язык прикусывает после.       - Мне нравится таксовать, – пожимает плечами водитель, и Донхёк невольно отмечает, как профессионально и даже в чем-то эстетично тот вращает руль на повороте. – Я в принципе люблю водить. Особенно по ночам. Когда дороги пустеют, и город загорается всеми цветами радуги… А еще среди клиентов можно встретить очень интересных людей.       Глаза таксиста вновь дырявят его через зеркало, и теперь уже Донхёк отводит свои, усиленно пытаясь разглядеть очередной неоновый пейзаж.       - У вас странный акцент, – вдруг подмечает он, не до конца понимая, зачем озвучил эту мысль вслух.       - О, все еще заметно? Надо же… – снова улыбается водитель, но теперь Донхёку удается присмотреться к его лицу получше. Быть может, ему и двадцати пяти нет. – Я родился и жил в Канаде до подросткового возраста. – Донхёк от удивления приподнимает бровь. – Да, наверное, кажется глупым, что человек переехал сюда, чтобы работать таксистом. – Только Донхёк открывает рот, чтобы возразить что-нибудь успокаивающее, тот продолжает: – Но это не основной род моей деятельности. Сейчас я учусь в полицейской академии. Как раз для патруля требуются люди, которые хорошо водят и знают Сеул.       - Ого… – Вся спесь вдруг куда-то девается, и Донхёку уже не хочется дерзить этому чудаковатому таксисту. Не потому, что он боится нарваться на будущего копа. Просто тот неожиданно оказывается личностью, вызывающей бессознательную симпатию. – Я даже не подозревал, что водитель, которого зовут Ли Минхён, может оказаться канадцем.       - По паспорту я Марк Ли. – И улыбка его уже не выглядит дурацкой. – Вот и приехали. Надеюсь на хорошую оценку в приложении! – Эта улыбка расползается еще шире. По правде сказать, Донхёк был уверен, что осталось еще как минимум десять минут дороги, но, видимо, время за разговором пролетело слишком незаметно. Узнать еще какие-нибудь подробности об этом человеке было бы… любопытно.       - Разумеется! Тогда от вас ожидаю того же. – Губы Донхёка растягиваются в кокетливой улыбке, и он это не специально, ну вот ни капли, как-то само собой выходит. Похоже, алкоголь еще не до конца выветрился.       - Вам только высший балл! – восклицает Марк Ли, и разворачивается к Донхёку, впервые встречаясь с ним взглядом не через зеркало.       Возможно, в нем присутствовало некое искажение, потому что сейчас Донхёк не дал бы водителю больше двадцати трех. А еще, несмотря на необычные, даже малость нескладные черты лица, оно кажется довольно привлекательным. Ну или Донхёк действительно переборщил с выпивкой. В любом случае, хорошо, что этот Марк Ли додумался зачесать челку назад. С ней бы он точно выглядел, как деревенский дурачок.       - Спасибо. Всего доброго.       Почему-то, поднявшись на свой этаж, Донхёк первым делом прилипает к окну. В коридоре темно, все общежитие уже спит, поэтому видимость отличная. К его огромному удивлению, такси так и не сдвинулось с места, а сам водитель стоит, опершись о капот и выпуская изо рта редкие клубы дыма. В его пальцах сигарета и, черт бы побрал эти навязанные телевидением стандарты красоты, смотрится он с ней горячо.       Донхёк точно перепил. Несомненно.       В другой руке Марка Ли оказывается телефон, и спустя пару секунд Донхёк ощущает вибрацию в джинсах: уведомление от приложения такси гласит, что водитель поставил ему пять из пяти. Что ж, по крайней мере, слов на ветер он не бросает. Когда Донхёк снова выглядывает в окно, никакой машины уже не обнаруживается. Кто знает, может, ему вообще привиделось. Хотя сам он до общежития точно не добрался бы.       С трудом приняв душ и кое-как смыв макияж, Донхёк без сил падает на кровать: как только голова касается подушки, он тут же засыпает, даже не обращая внимания на неразборчивое бормотание соседа по комнате.       Утро приносит головную боль и десяток сообщений от однокурсников, возмущенных его отсутствием на целых двух парах. Надо же, какая незадача, а ведь Донхёк планировал пропустить только первую. Его сосед уже давно грызет гранит науки и даже не потрудился разбудить перед выходом. Друг называется. Наспех собравшись, Донхёк выбегает из общежития и мчится, чтобы успеть к третьей паре. К счастью, до их корпуса десять минут быстрым шагом. Проскользнуть в аудиторию выходит прямо перед носом лектора, но все же он вписывается, и это главное.       - Выглядишь – жесть, – осуждающе произносит его сосед, однокурсник и по совместительству лучший друг. Донхёк только отмахивается рукой и кое-как приглаживает растрепавшиеся от бега волосы. – Бухать вредно, вообще-то. Вот видишь, до чего доводит…       - Ли Джено, хватит уже на мозги капать!..       На самом деле Джено просто обижается, что Донхёк не взял его с собой в клуб, предпочтя компанию своих школьных друзей. Но обижаться долго он никогда не умел, поэтому уже на обеде начинает расспрашивать, как все прошло, и приставали ли к Донхёку с его «боевой раскраской» какие-нибудь симпатичные «шугар дэдди».       - Это был клуб для скучных натуралов, я же говорил… – качает головой Донхёк, зачерпывая ложку супа и отправляя в рот. – Так, пофлиртовал с одним одноклассником, с которым у нас давно было странное напряжение, но ничего такого. Мне кажется, он в глубоком шкафу. – Ли Джено сидит с глупой улыбкой и внимательно смотрит в глаза с выражением лица «обожаю слушать твои гейские истории». – Но вот… меня подвозил интересный таксист.       Донхёк до сих пор не уверен, не приснился ли тот ему, поэтому его задумчивый взгляд устремляется в никуда.       - Таксист? – вскидывает бровь Джено. – И что же в нем было интересного?       - Ну, он канадец. Вернее, он кореец, но родился и вырос в Канаде. Еще он сейчас учится в полицейской академии. И в детстве ходил на бальные танцы. – Донхёк пялится в потолок, прикусывая ложку. – А еще… мне показалось, что он со мной заигрывал. – Его взгляд мигом загорается, и Джено даже глаза закатывает от этого зрелища.       - Звучишь и выглядишь так, будто запал на таксиста за одну поездку… – От такого возмутительного заявления, Донхёк морщит нос. – Таксисты вообще любят языком почесать. Каких только баек от них не наслушаешься. Я бы не стал принимать на веру его слова. Сколько ему лет вообще?       - Не знаю. Может, чуть старше нас. Этому я тоже, кстати, удивился.       - Ну да, необычно, – почесывает затылок Джено. – В любом случае, вряд ли ты его когда-нибудь еще встретишь. Хотя… в приложении может быть его номер… Короче! С тобой заигрывает добрая половина потока, уж есть из кого выбрать! И почему ты только такой влюбчивый… Ну ладно там официант в кафе, это классика, но таксист…       - Да не влюблялся никто, хватит уже! Ты доедать собираешься? Опоздаем же!       Ведь оскорбительно небольшую заинтересованность называть влюбленностью. Тут уж Джено явно перебарщивает. И хотя Донхёк абсолютно точно не собирался звонить этому Марку, его друг, к счастью или сожалению, ошибся: посмотреть телефон водителя после выполненного заказа уже было невозможно. Более того, в соцсетях этого загадочного персонажа тоже не удалось найти. Так что вероятность их встречи в этом огромном городе приближалась к нулю. Но это же не повод отчаиваться. Поклонников у него на самом деле хоть отбавляй…       Только все они мимолетные, совершенно не запоминающиеся. С ними весело пару часов, от силы пару дней, и никто из них не способен заполнить пустоту внутри. Наверное, именно по этой причине Донхёка так тянет к бездумным развлечениям: выпивка, танцы, ни к чему не обязывающие знакомства. Особенно грустно становится по вечерам, поэтому он никогда не упускает возможности провести их подобным образом. Вот и через несколько дней, когда группка однокурсников с похожими настроениями приглашает на выходных душевно отметить начало осеннего семестра в пати-руме, Донхёк мгновенно соглашается. И на этот раз не забывает пригласить Джено.       Бильярд Донхёка не особо интересует, а вот в караоке после пары бокальчиков самодельных коктейлей поется неплохо. Зато Джено катает шары с превеликим энтузиазмом и пару раз чуть ли не калечит однокурсников кием. Они встречаются на диване, когда Донхёк устает горланить уже десятый хит Тэмина, а Джено проигрывает энную партию в бильярд.       - А кто вообще пригласил нашего лаборанта? – шепотом интересуется Джено, и Донхёк безразлично пожимает плечами. – Между прочим, он весь вечер с тебя глаз не сводит…       - Угу, на лабах тоже… Да пофиг. – Донхёк таращится в пол и одним глотком допивает содержимое бокала.       - Тебе не угодишь! То, видите ли, ноешь, что парня нормального не можешь найти, а тут такие красавчики внимание проявляют, а ты носом вертишь! Сколько он? Метра два ростом! И добрый, всегда поможет, если что-то непонятно.       - Я даже имени его не помню… Сон Юнхо? Или как? Значит, не зацепил.       - Со Ёнхо, склеротик. – Джено даже с дивана поднимается и демонстративно уходит – составить компанию этому самому лаборанту.       В принципе, Донхёк его более чем понимает и ни разу не осуждает: ноет он и правда частенько. Чаще, чем любой нормальный человек имел бы терпение выслушивать изо дня в день. И даже этот вечер почему-то не производит на него должного эффекта. Вместо здешнего «веселья» он предпочел бы… прокатиться на такси. Но только не в привычном молчании. А чтобы его вез определенный водитель, продолжая травить выдуманные или нет истории из своей биографии. Жутко не хочется признавать, но за последние пару месяцев жизни та поездка – самое впечатляющее, что с ним приключалось.       Сегодня на Донхёке ни грамма макияжа, дабы не испытывать судьбу: в своих однокурсниках он не слишком уверен. Мало ли, вдруг среди них затесались агрессивные гомофобы и борцы за традиционные ценности. Да и одет он просто, в просторную белую футболку и голубые джинсы. Может, это тоже убавляет градус праздничного настроения, черт его знает, но Донхёку вдруг становится до того уныло, что он, особо не раздумывая, пишет Джено сообщение: «Я домой. Ты со мной?»       «Да мы тут разговорились. Чуть позже. Только на такси не траться. Транспорт еще ходит, время ведь детское, малявка»       Донхёк бросает на друга презрительный взгляд и, прощаясь с остальными ребятами, покидает пати-рум. Вот только он намерен пойти наперекор Джено и все-таки вызвать такси. Здравый смысл подсказывает ему, что никакой Марк Ли на его вызов не приедет, теория вероятности, которую он сдал на отлично в прошлом семестре, яростно здравому смыслу поддакивает. Да и денег у него осталось не так уж и много, чтобы каждый день на такси разъезжать: слишком разгульную жизнь вел последний месяц. Но в душе скребется какая-то крупица совершенно глупой и бессмысленной надежды. Поэтому он открывает приложение и, отбрасывая сомнения, заказывает такси.       - Что за?.. – бормочет Донхёк себе под нос, не понимая, почему в таком, казалось бы, оживленном районе приложение не может найти ему машину уже пятую минуту подряд. Вероятно, дело в том, что сейчас еще не слишком поздно, а значит, в городе могут быть пробки… Все это крайне сомнительное удовольствие. Донхёк даже думает отменить заказ и последовать совету Джено, но в конечном итоге решает придерживаться изначального плана. Он сворачивает приложение, а время ожидания можно скоротать за просмотром видео в тик-токе.       Однако перманентное волнение, вызванное болезненным предвкушением того, что точно не произойдет, мешает как следует погрузиться в действо на экране. Донхёк то и дело открывает и снова сворачивает приложение, а когда телефон вибрирует, едва не выпускает его из рук от испуга. «Ваш заказ принят», – когда он видит уведомление, проверять водителя внезапно уже не хочется. Как будто если он заглянет туда, то вселенная наверняка перетасует карты, и к нему приедет какой-нибудь молчаливый аджосси. И все же Донхёк заглядывает.       «Ли Минхён. Черный KIA Optima 2016».       Сердце будто пропускает удар, и Донхёк крупно сглатывает, не веря своим глазам. Наверное, это какая-то ошибка, не может же быть такого в реальной жизни, у него же отлично по теории вероятности, уж он-то знает… Перезапустив приложение, он убеждается, что Ли Минхён остается на месте, но, может, это какой-то другой Ли Минхён, мало ли, сколько их в Сеуле. Фото какое-то нечеткое, так и не скажешь, что это тот самый. К тому же, Донхёк даже не помнит, какая в прошлый раз была машина. Можно проверить, конечно, эта информация остается в приложении, но он просто прячет телефон в карман джинсов и начинает нервно ходить взад-вперед. Если он отменит заказ сейчас, ему придется что-то заплатить?       Кое-как взяв себя в руки, Донхёк мельком посматривает на дорогу, а потом совсем уж комично начинает поправлять волосы, как будто это ему чем-то поможет. Шесть минут длятся, словно шесть часов, и когда автомобиль наконец подъезжает, он, набрав побольше воздуха в легкие, решительно открывает дверцу.       - Это… действительно вы, – вырывается у Донхёка неконтролируемо, и он покрывается румянцем, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Собственная бурная реакция на происходящее сбивает с толку и даже немного злит. Но куда важнее то, что никакая теория вероятности не работает, и вообще Марк Ли плевать хотел на любые законы природы, потому что вот он, здесь, снова его персональный водитель на этот вечер. – Хотя, извините, вы, скорее всего, меня даже не запомнили… – И Донхёк краснеет еще больше, осознавая, что Марк Ли стопроцентно повидал за свою карьеру тысячи клиентов.       - Даже если бы я постарался, вряд ли бы я смог вас так быстро забыть… – негромко произносит таксист. На его губах играет неуверенная полупрозрачная улыбка, а Донхёк только и может, что безмолвно моргать на него, потому что дар речь отняло окончательно. – Добрый вечер. Я сам приятно удивлен такой случайности. Не против провести со мной на десять минут больше, чем в прошлый раз? В этот раз вас далековато занесло…       - С радостью, – давит нелепую лыбу Донхёк и в мгновение ока ее стирает, кусая губы.       Снова они мчатся по вечернему Сеулу, и снова их глаза сталкиваются в салонном зеркале. Обычно Донхёк не страдает застенчивостью и часто сам пикапит понравившихся парней, но сейчас с ним творится что-то необъяснимое, потому что он готов провалиться под землю от одного факта их поразительной встречи.       - Сегодня вы выглядите не так… экстравагантно, – заключает водитель, и Донхёк не знает, воспринимать это как комплимент или наоборот.       - Я… сегодня я решил не заморачиваться. Да и настроения не было. Захотелось побыть… обыкновенным. – Звучит так, будто он оправдывается, и за это хочется дать себе пощечину.       - Ну, вам это не удалось. – Брови Донхёка подскакивают до середины лба, даже рот немного приоткрывается от замешательства. – Не думаю, что вы вообще способны быть обыкновенным. – Один твердый взгляд через зеркало, который быстро сменяется робким, и в конце концов Марк Ли опасливо переводит его на дорогу, будто жалея о сказанном. – Извините. Это прозвучало странно.       - Нет, – роняет Донхёк, но теперь у него нет абсолютно никакого желания пасовать. – Нисколько. И спасибо. Хотя до вас мне далеко. Я всю жизнь прожил в Корее, бальными танцами не занимался, учусь не на полицейского, а на обычного инженера, причем учусь так себе, и по ночам не таксую…       После непродолжительной паузы в машине раздается тихий смех, и Донхёк сам начинает посмеиваться, чувствуя, как к нему приходит долгожданное умиротворение. Их глаза вновь встречаются в зеркале, но на этот раз он не ощущает неловкости.       - И это только небольшая часть занимательных фактов обо мне, – замечает Марк Ли.       - Вы себя рекламируете?       - Ну, это вам можно ничего не делать, а таким, как я, приходится…       Намеки Донхёк всегда понимал с полуслова, но сейчас откуда-то возник миллион сомнений. Однако что-то подсказывает ему, что он не ошибается: это и вправду флирт, мало того, не легкомысленный, а осознанный и нацеленный на продолжение. Была не была.       - В таком случае я бы с удовольствием послушал занимательные факты о вас за чашечкой кофе. – Донхёк натягивает свою коронную фальшиво невинную улыбку, и глаза Марка Ли в зеркале превращаются в два блюдца.       - А что, если… ром вместо кофе. Прямо сейчас. У меня дома. На вашем месте я бы отказался, но вдруг… Вдруг сейчас вы разделяете мое сегодняшнее настроение. – Голос парня дрожит, он даже слегка заикается, что в очередной раз Донхёка изумляет. Образ загадочного таксиста в его голове терпит метаморфозы каждые пять минут.       - Я не против, – одним духом отвечает Донхёк, не успевая все как следует обдумать. – Но как же ваша работа?       - Я закончил. Два часа назад.       Это признание, которое повергает в настоящий шок и вызывает тьму вопросов, должно было спугнуть, Донхёк понимает, но ничего с собой поделать не может. Потому что на него оно оказывает диаметрально противоположный эффект. И, если быть совсем уж откровенным, именно так он и хотел провести этот вечер, вместо того, чтобы зависать с однокурсниками в пати-руме. Все вечера после их прошлой встречи.       - Тогда вперед. Надеюсь, вы пьете хороший ром.       Мысли о губительной беспечности и многочисленные укоры, которые в его голове почему-то звучат голосом Джено, вытесняются шквалом разнообразных, но очень интенсивных чувств: адреналин в крови зашкаливает, и эта непостижимая уму тяга к совершенно незнакомому человеку убивает остатки рациональности. Но не пойми откуда возникшая слепая уверенность твердит, что Марк Ли не причинит ему вреда. Возможно, он просто тронулся от этой мерзкой, пропитавшей все его существование скуки.       После озвученного и следом принятого приглашения продолжать беседу оказывается проблематично. В салоне автомобиля повисает давящая тишина, хотя Донхёку хочется обо многом спросить, да и сказать ему тоже есть что. И все же нарушить молчание первым он не решается, словно ему стыдно за свое поведение: вдруг он предстает перед Марком безрассудным и легкодоступным? Вернее, он совершенно именно таким и предстает. Конечно, иногда у него бывали связи на один вечер, но с этим человеком… С этим человеком желания в своей природе иные. Какой бы наивной глупостью это ни казалось.       - Мы можем общаться более неформально? – интересуется Марк, наконец-то избавляя Донхёка от необходимости заговаривать первым.       - Конечно. Мне двадцать один. И, к слову, я так и не представился, в отличие от вас. Меня зовут Ли Донхёк.       - Очень приятно, Ли Донхёк. Мне двадцать два.       - Двадцать два? – выходит уж слишком удивленно, как будто Марк Ли выглядит глубоким старцем, и Донхёк бросается объяснять: – Просто, хён, я никогда не видел таких молодых таксистов…       - Ну, на работу таксистом берут с двадцати одного. Вот уже чуть больше года, как я здесь подрабатываю, – пожимает тот плечами. – Так значит, мы почти ровесники… Думаю, это отлично, нам будет проще друг друга понять. Кстати, скоро будем на месте.       Дом Марка Ли расположен в обычном спальном районе, ничего примечательного, Донхёк живет в похожей местности. Не то чтобы это гарант его безопасности, но все же некое доверие внушает. Оставив машину на подземной парковке, они поднимаются на лифте, и это еще более неловко, чем остаток их поездки – слишком тесное закрытое пространство. У Донхёка появляются новые вопросы, к примеру, принадлежит ли Марку этот автомобиль, и если да, то откуда он его взял, в каких-то двадцать два года. И квартира в таком доме не рассчитана на миллионеров, конечно, но стоит очень даже немало, и вряд ли он живет тут с родителями. Хотя… вот был бы номер.       К счастью, опасения Донхёка не оправдываются, и никаких родителей в однушке Марка не обнаруживается. Квартира симпатичная, в духе современного минимализма, правда, на кухне небольшой беспорядок. Который Марк принимается нервически ликвидировать, полагая, что закинутые в посудомойку тарелки спасут ситуацию.       - Извини, утром не было времени убраться… – смущенно произносит он, опуская глаза в пол.       - Да ничего, все в порядке.       - Так что, ром? У меня выбор не очень большой. Ром и водка. Кхм… я не алкоголик, если что. – Марк Ли забавно поджимает губы – выглядит довольно мило. Донхёк лишь хихикает и кивает головой с наигранной подозрительностью. – Зато могу предложить еду. Я не умею готовить, но у меня в холодильнике куча полуфабрикатов и закусок. Ты голоден?       - Нет, спасибо. Наелся на вечеринке. Но я бы не отказался закусить чем-нибудь из фруктов.       - Есть апельсины! – Марк поднимает вверх указательный палец и принимается рыться в холодильнике. Его волнение очень заметно, и теперь Донхёк убежден на все сто, что домой вернется в целости и сохранности. А еще он чувствует, как растет его уверенность в себе: ситуация в его руках, и ни один парень, проявлявший к нему даже мизерный интерес, в конечном счете не мог устоять перед его очарованием.       Опершись на столешницу, Донхёк наблюдает, как Марк в спешке нарезает апельсины, разливает ром по стаканам и добавляет в каждый по паре кубиков льда. И хотя его движения чуть неуклюжие, по-видимому, из-за беспокойства, есть в них какая-то врожденная непринужденность. Пожалуй, все дело в том, что он рос в Канаде. Здесь, в Сеуле, практически нет по-настоящему свободных людей. Быть может, это Донхёка и завлекло. А может, есть в Марке Ли какое-то собственное обаяние, не зависимое от стран, в которые его занесла нелегкая.       Марк хватает оба стакана, а Донхёку достается бутылка рома и тарелка с небрежно нарезанными дольками апельсинов: хозяин дома предлагает переместиться в комнату. Там якобы опрятнее и уютнее. На самом деле он не лжет. Донхёк устраивается на диване, на который его любезно приглашают, и Марк падает рядом, сохраняя вежливую дистанцию.       - Что ж, за знакомство! И за эту встречу, которой все же суждено было свершиться. – Марк поднимает свой стакан и делает пару глотков. Улыбнувшись, Донхёк следует его примеру. Совсем скоро ром в крови выполнит свою основную функцию, и они оба станут куда расслабленнее и откровеннее.       - Эта встреча… случайность? – спрашивает Донхёк, закусывая апельсином. У него есть догадки, но лишь догадки, и ему жизненно важно услышать правду.       Глаза Марка прикованы к стакану, а губы трогает какая-то туманная усмешка.       - А ты веришь в случайности? – переводит он на Донхёка короткий взгляд и снова прячет глаза. – Разве в этом мире что-то происходит случайно?       - Я не о диванной философии, хён. Ты понял мой вопрос. – А вот взгляд Донхёка устойчивый и твердый, обжигающий. И в то же время, в нем нет упрека, только острый интерес. Несмотря на это, выдержать его Марк не в силах. По безнадежному выдоху становится понятно, что он сдается.       - Я не верю в случайности. Зато верю, что каждый – сам кузнец своего счастья. Никаких данных о тебе, даже имени, у меня не было. Я попросил у коллеги, чтобы он дал мне твой номер, но он наотрез отказался, мол, этика и все дела. Тогда мы договорились, что если ты снова сделаешь заказ, он отдаст его мне. Провернуть это было трудно, так как все автоматизировано, но способы есть… За обещание помочь пришлось сводить его выпить, – качает головой Марк, а Донхёк смотрит на него, не мигая.       - Вау… – полушепотом произносит он, а потом вдруг начинает хихикать и добавляет: – Ты только не зазнавайся, но это самое романтичное, что люди делали ради знакомства со мной. – Они снова поочередно выпивают, и Донхёк продолжает: – Хотя ты мог пойти более легким путем и сделать это в первую встречу.       - Ну, храбрость – не моя сильная сторона. Да и я был уверен, что ты меня пошлешь куда подальше.       - Ну да, ведь у нас полстраны размалеванных натуралов с розовыми волосами, – саркастически разводит руками Донхёк и, уже в полной власти рома, по-хозяйски подливает его и себе, и Марку.       - Я не о том… Просто, как правило, десяткам нет дела до пятерок. – В этот миг Марк Ли кажется самым грустным человеком на планете, а Донхёк только и может, что снова ошарашенно хлопать ресницами.       - Пятерка? Что-то ты нехило себе накинул, хён… – Судя по круглым вытаращенным глазам, Марк юмора не понимает. – Извини, хён, это шутка!.. Может, я и кажусь отчаянным, но вряд ли бы я находился здесь сейчас, будь ты пятеркой. Как бы сказать… – Донхёк делает глоток и съедает дольку апельсина. – Эти несколько дней я был уверен в том, что я единственный, кто хочет этой встречи. И… Джено… это мой друг. Так вот Джено говорит, что я тупой, как валенок, поэтому часто несу бред. Возможно, он прав. Но в тот, первый раз мне показалось, что я встретил старого приятеля. Я ничего не знал о тебе, до сих пор ничего не знаю, но это чувство никуда не испарилось.       Вся робость исчезает с лица Марка бесследно, и теперь его взгляд задерживается на Донхёке гораздо дольше, чем на две секунды. Его губы медленно растягиваются в теплой улыбке, которая пропадает так неожиданно, что Донхёк даже пугается.       - Придумал! Ты же любишь танцевать… – Он подскакивает с дивана и открывает ноутбук, спокойно лежавший на столе. Спустя пару минут в комнате раздается негромкая медленная мелодия, и Донхёк узнает в ней хит Тони Брэкстон «Un-Break My Heart». Выбор песни намекает, что это, должно быть, всего лишь шутка, но Марк Ли уже протягивает ему ладонь. – Обожаю румбу.       - Но я не умею… И вообще, обычно я танцую совсем под другую музыку…       - Значит, ты недостаточно выпил! – смеется Марк, как бы показывая своим примером нужную кондицию. – Хотя больше не советую, обучаемость снизится. Давай, я покажу. Это несложно.       Донхёк неуверенно вкладывает свою руку в чужую и так же неуверенно поднимается с дивана, зато на лице Марка сияет удовлетворенная улыбка. Признаться, чувствовать, как он сжимает его ладонь, крепко, но в то же время предельно бережно, – немного волнительно. Марк поднимает их руки на уровень лица, вторую же почти невесомо укладывает Донхёку на лопатку. Тому, в свою очередь, приходится держаться за плечо наставника.       - Главное – запомнить базовый ход. Он довольно простой. Повторяй за мной, сначала попробуем медленно. Вот так…       Надо сказать, у Донхёка недурно выходит, он прямо-таки схватывает на лету. В детстве ему нередко говорили, что у него талант к танцам. Постепенно Марк добавляет новые движения, и это все больше походит на настоящие бальные танцы, которые показывают по телевизору. Донхёка переполняют самые неоднозначные чувства, и он никак не может определиться, нравится ему этот импровизированный урок румбы или нет. Впрочем, ничего однозначного в Марке Ли точно нет. С одной стороны, музыка навевает интимную романтическую атмосферу, которая после рома ощущается еще ярче. И прикосновения Марка, хоть и более чем целомудренные, Донхёку приятны. С другой стороны, он все не может избавиться от противной неловкости, пронизывающей каждый шаг. Ему не было бы неловко, поцелуйся они сейчас. Даже займись они сексом, неловко ему не было бы. Но учиться румбе под слезливый медляк…       И в то же время, он не променял бы это ни на что другое.       Лично собранный Марком Ли плейлист для румбы проигрывает уже третью песню: Донхёк теперь двигается намного свободнее, а их взгляды сталкиваются все чаще. В основном так выходит потому, что они приблизительно одного роста. Но, помимо этого, Донхёку кажется, что целомудренная ладонь Марка опускается чуть ниже, и расстояние между ними тоже сокращается.       - У тебя отлично получается, – улыбается Марк, и Донхёк замечает в его глазах нечто странное в своей элегичности. Может, алкогольное опьянение, а может… – И ты… волшебный.       - Волшебный? – переспрашивает Донхёк, решительно не понимая, почему из всех возможных эпитетов Марк выбрал этот. Уставший, выпивший, в простых футболке и джинсах, как, черт возьми, он может быть волшебным?       - Да. Это слово первым пришло мне на ум, когда я тебя увидел. И с тех пор не выходило из головы. Я бы не сказал это вслух, если бы не проклятый ром. Но вот мы здесь…       - Я покажу тебе волшебство.       Продолжая плавно двигаться под музыку, Донхёк преодолевает остатки дистанции и отпускает руку Марка, чтобы обеими оплести его шею. Прежде, чем наконец коснуться чужих губ своими, он не удерживается от мимолетной улыбки: все кажется таким нереальным и даже безумным, но, вместе с тем, единственно правильным. А этот поцелуй оказывается самым желанным за долгое время. У Марка некрасивые губы, но почему-то, коснувшись их, Донхёк словно растворяется в пестрых огнях ночного Сеула, и частое дыхание обвевает его, будто ночной ветер, но не промозглый осенний, а теплый и наполняющий жизнью. А ладони уже сжимают талию, и целомудренность в них сменяется пробуждающимся пламенем.       Донхёк отстраняется, чтобы сделать вдох, и видит в глазах напротив ровно то, что желает – пелену неравнодушной обреченности. Поэтому они целуются вновь, но уже не в танце, а вынужденно вернувшись на диван. Порывисто, прерываясь, чтобы взглянуть друг на друга, убедиться во взаимности и общности побуждений. Чтобы снова разделить вкус рома на двоих и утонуть в звуках румбы. Донхёку кажется, что он пьянеет еще больше, возможно, всему виной этот самый ром, или же просто поцелуй с Марком настолько не похож на все предыдущие, что в прямом смысле сносит крышу.       Пальцы Марка скользят по грубой ткани джинсов, сжимая бедра, а губы скользят от подбородка к шее, и тогда Донхёк в самом деле задыхается и беспомощно вцепляется в смоляные волосы на затылке. Воздух раскаляется и тяжелеет, его вообще катастрофически не хватает. Не остается никаких барьеров, никаких сомнений, лишь мучительное желание, и Донхёк согласился бы на что угодно. На абсолютно все, что Марк бы попросил.       - Я хочу увидеть тебя еще раз. Еще много раз, – произносит тот, с усилием отрываясь от медовой кожи. – Что скажешь? – В его глазах трепетная надежда.       - Я только за.       - Тогда… я вызову тебе такси. А завтра мы встретимся снова. Если, конечно, у тебя нет никаких планов на вечер…       - По плану была только ежедневная вечерняя тоска, – улыбается Донхёк.       - Значит, договорились.       ...он знает каждую улочку наизусть. Каждый маленький бар, все темные уголки. И Ханган. И его сверкающие мосты. В его машине играет его музыка. Это румба. Старый рок и мамбо...