the dawn of the crimson moon.

Уён и не помнит, что он тут забыл. Бесконечные коридоры здания, в которое его пригласили на очередную вечеринку, пахли затхлостью и пылью, духота помещения не давала вдохнуть полными легкими воздуха. Он решил, что так больше не выдержит чувства удушья от количества людей в общем зале, и направился прямо в ванную, лишь бы хоть немного прийти в себя. Как только Чон умыл лицо и вдохнул хоть немного чистого воздуха из приоткрытого окна, то вмиг ощутил себя живым. Так совпало, что на день рождения его друга Ёсана, взошла алая луна, вид на которую открывался из-за тонких тюлей, украшавших интерьер комнаты. Собравшись с мыслями, Уён покинул ванную, прикрыв за собой слегка потяжелевшую дверь. Музыка и шум толпы совсем стихли, так что парень был способен услышать собственное участившееся дыхание. – "Неужели всё закончилось, – подумалось ему, но где-то в отдалении зазвучали тихие аккорды рояля, соединяющиеся в плавную и нежную мелодию, которая так и влекла к себе. Чон пошел по направлению к чарующим звукам вдоль по коридору, внешний вид которого тоже изменился. Современные детали интерьера и светильники заменились портретами с увесистыми рамками и приятными для глаз готическими подсвечниками с интересными силуэтами. Спустившись по винтовой лестнице с бархатным ковром, которую он совершенно не мог припомнить по пути в ванную, Уён заметил посреди зала играющего на рояле широкоплечего юношу, облаченного в шикарный и очень дорогой на вид костюм. Вокруг ходило множество самых разных людей, и все как один были разодеты в наряды эпохи готики с темными масками, скрывающими лица, словно шумная вечеринка превратилась в бал-маскарад. Интерьер изменился до неузнаваемости, Ёну даже стало жалко, что он пропустил такую захватывающую часть мероприятия, проторчав в ванной около 20 минут. Но все не хотело складываться в единую картину, ничего не могло прийти в слегка затуманенную от алкоголя голову младшего. Чон и вовсе не заметил, как высокий парень вмиг оказался около него, смотря чарующими глазами прямо в глаза визави. – Позвольте спросить, почтенный господин Чон, – старший едва заметно улыбнулся, обнажая ряд белых зубов, – что привело вас в наше поместье вновь? Я и не надеялся на нашу скорейшую встречу. Как самый старший из нашего рода, мне хотелось бы испробовать вас первым. Уён замер, не ожидая подобного заявления. Этот самый парень, смотрящий в самую душу, был его одногруппником, Пак Сонхва, который никогда не обращал на него внимания, более того, тот любил игнорировать или пакостить парню. – С каких пор ты так любезно со мной говоришь? И зачем ты так разоделся? Какая собака тебя укусила? – Ён оттолкнул от себя назойливого и прилипчивого юношу, который не желал выпускать его из своих объятий. Налитые кровью глаза Пака блеснули в полумраке, создаваемом висящим под потолком канделябром, украшенном хрусталем и настоящим золотом. Вероятно такая люстра стоила целое состояние, интересно как Ёсан такое смог себе позволить. – Раз уж вы пришли к нам, то вероятно знали, что вас тут может ожидать. Не к чему теперь отступать. Сонхва за несколько долей секунды переместил их в затемненный угол комнаты, где сам присел на небольшое, но мягкое и красивое кресло, усадив Чона к себе на колени. – Я все ещё не понимаю, что тут происходит. Где чертов Ёсан? Я хочу уйти отсюда, – Уён хотел поднятся и скорее покинуть общество мужчины, но был остановлен холодной рукой, надавившей на его талию и усадившей его на прежнее место, да еще и прижавшей ближе. – Не имею ни малейшего понятия, где господин Кан пропадает, да и не хочу. Поверьте, господин Чон, это нам ни к чему. Есть дела и приятнее, чем обсуждение светских сплетен. Прохладные, почти по-мертвецки, губы Пака коснулись губ Ёна и утянули в тягучий, как топь, поцелуй. Старший целовал нежно, но в то же время настойчиво и требовательно. Впавший в ступор Уён и не знал, как будет правильнее реагировать. Руки не слушали его, как и остальное тело, кажется, тоже. Только когда тот ощутил, как пухлые губы отстранились, перемещаясь к нежной молочной шее, к которой Пак принюхался, словно к какому-то изысканному блюду, младший резко вскочил с чужих крепких бедер и моментально убежал в соседнюю комнату, прикрывая за собой дверь. Пробежав еще какое-то расстояние по длинному коридору, тот вошел в другой зал. Картинки в голове наконец сложились воедино, но верить в это Ён не хотел ни в какую. Парень был почти на 99% уверен в своих догадках, но решил все списать на алкоголь и его влияние, мало ли что привидится с помутненным сознанием. В этой комнате звучала приятная мелодия скрипки, под которую в зале танцевали самый обычный вальс. Уёну предстающая перед глазами картина очень понравилась, поэтому он решил присесть на стул около стола, где стояли бокалы с красным вином. Взяв один себе и мигом выпивая содержимое, Чон вернул стеклянную ёмкость обратно на стол. В этот момент к нему подошел еще один высокий парень, который теперь был значительно выше Ёна, крой и дизайн его костюма значительно удлиняли и без того стройные ноги визави. – Позвольте пригласить вас на танец, господин. Некрасиво с моей стороны остаться безымянным для вас, поэтому представлюсь, меня зовут Чон Юнхо. А вас как? Юноше нравились такие чувственные и эстетичные танцы, поэтому он не нашел причин отказать приятному как на вид, так и в общении незнакомцу. –Меня зовут Чон Уён, но ты можешь звать меня как тебе удобнее. Юнхо слегка опешил от такого нестандартного поведения Уёна, но молча кивнул, очаровательно улыбаясь. Старший повел юношу ближе к танцующим, и, как только мелодия сменилась, перехватил того удобнее для танца, одной рукой взяв хрупкую крошечную ладонь в свою, а другой придерживая за талию. Музыка плавно повела их в нужном ритме, пара закружила в танце, казалось, они перестали замечать происходящее вокруг. Чон чувствовал теплые прикосновения рук на талии, ощущал, как вздымается от частых вздохов грудь Юнхо и как мягко его ведут в движении вальса. Хотелось остановить этот миг, хоть ненадолго. Мелодия утихала, предзнаменовав конец композиции, а Хо прижал младшего ближе, уткнувшись носом в его макушку. От Уёна пахло настоящим светлым человеком, люди с чистым образом мыслей привлекали гораздо сильнее, это взбудоражило всё нутро вампира, и старший не сдержался, мягко кусая Чона за ушко. Как только парень ощутил едва различимую остроту клыков на своей коже, то мгновенно отлетел от Юнхо, снова устремляясь к выходу из зала. Захлопнувшаяся за спиной массивная дверь позволила шумно вздохнуть, вобрав побольше воздуха в легкие, этот вечер полон на сюрпризы и неожиданности. Ён, если честно, уже порядком устал от всех этих потрясений за сегодняшний вечер, что-то явно происходит не так и стоило срочно найти Ёсана или любое другое знакомое лицо, которое могло объяснить происходящее или отправить его домой. С каждым новым шагом по коридору сознание мрачнело, ноги становились тяжелее, а мысли все запутаннее, словно на него воздействовала чья-то тяжелая аура. Остановившись возле одной из дверей, которая вела либо к кабинету, либо к чьей-то спальне, судя по отсутствию громких звуков, Чон на пробу дернул ручку и та поддалась, оповестив его тихим скрипом петель. В комнате никого не оказалось, на столе стоял один подсвечник, в котором горела почти истлевшая свеча, бросавшая мелкие блики на металлические детали мебели и стоящее чуть поодаль зеркало. Тяжко вздохнув и сделав последний рывок, Уён подошел к широкому бархатному дивану, улегшись и ощущая приятную мягкость ткани под собой. Ненадолго задремав, младший и не заметил, как в кабинет проник едва заметный мужчина, что удивляло, ведь его рост был помехой для незаметности. Приоткрыв ставни окна и позволив свежему воздуху войти в комнату, тёмный силуэт сел на стул, стоящий около стола, и стал разглядывая человека перед собой. Аккуратные черты лица, тонкий нос, слегка загорелая кожа, полуопущенные и трепещущие ресницы, обрамляющие веки юноши, делали его очаровательным и хрупким, совершенно беззащитным для такого места, как особняк их семьи, особенно во время бала кровавой луны, когда все пришедшие люди могли и не надеятся выйти отсюда живыми. Конечно Минги помнил Уёна, самого желаемого человека, сына дворянского рода Чонов, приближенных к королю и имеющих чистейшее происхождение. Как наследник одного из самых значимых кланов, он получал отличное воспитание и замечательнейшие условия для жизни, которые смогли сохранить его нетронутую ни болезнями, ни другими грехами этого мира невинность и чистоту как души, так и тела. Он мог бы стать наложником самого короля или королевских вельмож, но был еще слишком юн, поэтому и отдан в королевскую академию, где и познакомился с их семьей. Семеро братьев сходили с ума от своего нового знакомого, поэтому договорились между собой не трогать его, пока тот сам этого не предложит. Однако на последнем дружеском банкете их младший и самый близкий Ёну друг, Ёсан, чуть не укусил его, что привело к нарушению их договора. Братья поссорились, Уён был шокирован, поэтому прекратил свое общение с ними любым образом, а теперь сам пришел на такое событие. Но что-то изменилось в этом юноше, совсем неощутимое. Пока Сон провалился в свои раздумья, Чон уже проснулся и завороженно наблюдал за старшим, аккуратно порываясь сбежать из этой комнаты. В памяти младшего– он был теневым авторитетом, стоящим позади Сонхва, являясь его поддержкой в некоторых делах, где Пак сам справится не мог. Парень неплохой, но находится рядом с ним было страшно. – Что ты здесь забыл, Уён? – от размышлений и планов побега отвлек низкий голос, прозвучавший словно около его уха, – я думал, мы все перестали общаться. Ты не хотел нас видеть и кричал проклятья в наш адрес. – Вас? Хён, мы ведь не знакомы, почему ты говоришь, что мы дружили? Где носит Ёсана? Мне срочно нужно домой, завтра ехать в студию, на тренировку, а я даже не высплюсь, – глазки Ёна забегали по интерьеру помещения, оценивая обстановку, – с каких пор дом Ёсана это рассадник вампиров и странных людей? – Уён, что такое студия? О чем ты? Это не дом Ёсана, здесь живем все мы. Ёсан, Чонхо, Сонхва и остальные. Неужели ты это не помнишь? Сейчас 1621 год, 15 июня. Ёсану исполняется 736 лет. –Не может быть. Ёсану только 19.. Сейчас 2021 год, – кажется, до Чона наконец дошло, что происходит вокруг. Каким-то образом он попал в прошлое, но как вернутся назад– ни единой мысли. Только та злосчастная ванная, куда его потянуло. – Мне хотелось тебя укусить и оставить здесь самого, но я подумал что это слишком эгоистично. Позволишь на прощание только попробовать? Уён из нашего времени точно откажет, а ты выглядишь смелым. Ну же, я осторожно. Яркая очаровывающая улыбка парня с сверкающими в свете свечи клыками слегка выбила Уёна из состояния равновесия, поэтому он слегка кивнул, оголив запястье и выставляя вперед. В глазах Минги засияли самые настоящие звездочки и, подхватив тонкое запястье ладонью, проведя поверх голубых вен кончиками пальцев, он аккуратно прокусил тонкую кожу, делая первый и единственный глоток, сразу же отстраняясь. Сладкая, как карамель, алая жидкость стекала по руке и капала на пол. Сон последний раз провел языком по укусу, чтобы собрать растекшуюсь кровь на руке и запомнить этот приятно щекотящий рецепторы вкус, а затем приложил к ране шелковый платок, чтобы остановить кровотечение. –Мне не поверят, если я кому-то расскажу, но это было восхитительно, – старший облизнулся с видом довольного кота, – я могу тебе как-то помочь, Уён~а? –Конечно. Ты не подскажешь, где находится нужная мне комната? Чон подробно изложил то, что его интересовало, на что Сон дал свой ответ, как вернуться туда. С улыбкой, полной благодарности, младший кивнул и оставил кроткий поцелуй на губах Минги, быстро убегая в сторону двери. Про себя Ён отмечает, что он человек не плохой и следовало бы завести с ним знакомство и в его реальности. Но возвращаясь к основному, судя по объяснению старшего, ему стоило пройти до конца коридора, повернуть направо и подняться по лестнице, где и находилась та самая комната, удивительным образом переместившая его во времени. Уён, вздохнув поглубже и затянув для уверенности шелковый платок потуже, направился вдоль коридора, увешанного различными объектами искусства, от пейзажей до портретов родственников вампирской семьи. Посреди коридора был расположен широкий, обрамленный оконными рамами, вход на веранду, откуда доносился сладкий и привлекательный голос, исполняющий какую-то романтическую балладу. Кто такой Чон, если он не позволит себе утолить свое безграничное любопытство? Выглянув из-за двери, Ён обнаружил своего друга, на которого в обычной жизни ловил огромнейший краш, поэтому старался сводить общение с ним к минимуму, чтобы не опозориться, ведь он стыдился своих чувств к старшему. Чхве давно являлся объектом обожания Уёна, ведь тот такой добрый, готовый всем помочь, но в то же время способный постоять за себя и свои интересы не только словом, но и, возможно, более грубой силой. Но это не столь важно. В данный момент Сан сидел на мраморной скамье, одетый в темный, подчеркивающий все детали его фигуры, костюм и, запрокинув голову и прикрыв глаза, тихо напевал себе незамысловатую песню про любовь. С каждой секундой Чон влюблялся в этого человека все больше и больше, все сильнее и сильнее. Учуяв запах крови, вампир прекратил петь и повернул голову точно в сторону Уёна, распахнув веки. Словно дорогое вино, плещущееся в бокале, красные глаза посмотрели прямо в глаза юноши. От такого пристального взгляда у Ёна подкосились ноги, из-за чего Сану пришлось подняться и подхватить нерадивого человека, прижимая для устойчивости к стене. – Как ты, Уён~и? Тебе плохо? Мне позвать лекаря? – Чхве выглядел очень обеспокоенно, осматривая тело младшего и обнаруживая на его запястье налившийся кровью белоснежный кусочек ткани, – Ты поранился? – Не волнуйся, Сани~я, все в порядке. Жить буду, – несмотря на различие времен, разницы между Саном своей эпохи и этой он совершенно не ощущал, – лучше скажи, с каких пор ты поешь любовные песни и для кого. Таким вопросом парень поставил вампира в конкретный тупик, из которого он не находил выхода. Но надев на лицо доброжелательную улыбку, он кротко ответил: ты, Уён~и. Младший явно опешил от такого заявления, широко раскрывая глаза в удивлении, пока ноги предательски отказывали держать его устойчиво на полу. Чхве позабавила такая реакция, поэтому тихо хихикнув, он наклонился к губам Чона и утянул его в поцелуй. Уён почувствовал накативший жар, может из-за дурного самочувствия, а может из-за внезапных чувств любви, но на поцелуй юноша аккуратно ответил, поглаживая ладонью щеку Сана. Все это казалось таким нереальным и эфемерным, но старший был самый живой, ощутимый, тяжело дыщащий от нехватки кислорода и такой теплый, несмотря на вампирскую сущность, что хотелось остаться с ним навсегда. Но несмотря на мягкость, он был очень настойчив и страстен, покусывая в нетерпении губы Ёна до небольших ранок и слизывая малейшие капельки крови. Багровая луна освещала лица влюбленных парней, что целовались этой ночью, стоя на отдекорированной мрамором веранде, поблескивающей в лунном свечении. К сожалению, как бы не хотелось ни Уёну, ни Сану прерывать это, им пришлось отстраниться друг от друга, оставляя лишь тонкую нить слюны с привкусом крови между ними. -Извини, Санни, я... мне пора уходить, – грустно пролепетав, Чон напоследок опустил руки на широкие плечи Чхве, замыкая его шею в кольцо объятий, параллельно оставляя на его щеке невесомый чмок, который был не менее пламенным и мокрым, чем поцелуй этой пары, – я надеюсь, что.. мы встретимся, да, не оставляй попыток общаться со мной, будь уверен, я отвечу тебе, обещаю. Вампир понимающе кивнул, оглядывая своего возлюбленного и немного отстраняясь, чтобы тот мог спокойной уйти. Ён вышел с веранды и побежал в сторону ванной комнаты. Ничто не должно было его отвлечь от исполнения своих планов по завоеванию сердца Сана из его времени. Пролетев последнюю ступеньку, парень метнулся к нужной двери, отворяя её и заходя внутрь. Интерьер нисколько не поменялся, совершенно ничего примечательного. Всё те же занавески, тот же вид из окна, та же раковина. Решив вновь умыться, Уён включил воду, очищая свое лицо и приходя в себя. Как только он вышел, его снова встретила попсовая музыка, куча парней и девушек, одетых в современную одежду. Словно Чон и не ходил никуда вовсе, а то что он видел, было лишь его пьяным бредом. Отыскав взглядом Ёсана, он был готов реветь от радости и счастья, поэтому юноша подбежал к Кану и кинулся в объятия, умоляя старшего отвести его домой или вызвать ему такси. Именинник кивнул, удивляясь реакции друга и вызывая тому такси. Заметив тревожное состояние Уёна, Ёсан побоялся отпускать его одного, для чего попросил кого-то из знакомых провести того до дверей. Неожиданно для них обоих, к ним подошел Сан, согласившийся помочь друзьям с их проблемой. Оставив Кана на вечеринке, парни вышли из дома, ожидая машину. Слово за слово, они разговорились обо всём, что только приходило им в голову. Не особо думая своей не совсем трезвой головой, Ён решил рассказать Чхве о вампирском бале, о страшном и огромном, но красивом доме, о братьях-вампирах и их дворянском происхождении. Сан внимательно слушал лепет своего друга, ярко улыбаясь. – Я всё помню, Уён~и, ты ведь обещал, чтобы я не терял попыток в общении с тобой. Вдруг Чон вспомнил эту кошачью интонацию голоса, вспомнил теплые сильные руки, прижимающие его талию прямо сейчас, вспомнил миниатюрные клыки вампира, которые украшали его хитрую улыбку, вспомнил такие мягкие, нежные и горячие губы, целующие его в лоб и шепчущие слова успокоения для младшего. – Я люблю тебя, Чхве Сан. –А ты ни капли не изменился, все такой же горячий и безумно красивый. Пальцы старшего аккуратно проходятся вдоль щеки Чона и останавливаются на чуть пухлых губах, оглаживая их очертания.