Ожидание

— Что же ты сделал, Тино..? Ты был моей семьёй. И ты предал меня... — Тино! Фин резко распахнул глаза и вдохнул воздуха. С испугом он продолжал смотреть в пустоту, пытаясь дышать. Он проснулся как после кошмара, но только сна не помнил, а сердце билось так сильно, что грудь болела. — Тино, ты чего? Не спишь? — маленький русский активно пытался разбудить старшего. — Оливер разгромил кухню вчера, все отказались убираться, а ты не успел отказаться. Эй, всё хорошо? — Финн пытался проснуться после рождественской ночи, но из абстракционого состояния выйти не получалось или оно само покидать не хотело. Наконец на него подействовали ослепительные лучи солнца,  приведя наконец в чувства. — Я.. Что Оливер? — Разгромил кухню.                       Отпраздновали они хорошо. После небольшой разборки на кухне все сели завтракать (кроме одного). Однако завтрак это тише не сделало. Трапезничали вкусной лазанией, приготовленной Швецией. Во время Рождества скандинавы сблизились с русским и хорошо успели с ним познакомиться. Руслан рассказал им о своей семье и быте, те в свою очередь о своём. До этого русскому никогда не приходилось общаться с иностранцами, тем более с другими сущностями. Поэтому, каждое их слово он слушал с Великой внимательностью.    Каждый брат был хорош по своему. С Исландией он поладил быстрее всего, Дания смотрел на русского с большим удивлением, Норвегия спокойно и с умиротворением, но такое же любопытство блестело в его глазах, а Швеция лишь молчаливо глядел на него, неразборчиво бурча себе под нос, одаряя лишь серьёзным взглядом, но даже он задавал какие-то вопросы из интереса.    Всё же хорошо они поладили. Руслан думал, приехав в Финляндию, его жизнь станет другой, даже если временно. Но оказывается, нет. Каждый день Фин пропадал на своей "работе", как и отец, а пока братья скандинавы не уехали, в доме было также громко, как в семье советов. Через неделю все скандинавы разъехались, остались лишь Руслан и Тино, вдвоём.    Как проходили их будни? Что ж... Нескучно. Руслан ходил в школу, Тино помогал ему с финским. Вечерами они гуляли по городу, а могли остаться и дома. Русскую кухню северный знал плохо, поэтому каждый день происходил культурный обмен. В конце дня финн любил выпить, не сильно, но к водке он относился особенно. Чтоб русский не скучал с ним, наливал ему лимонада (а вы что думали?). Тино учил русского и игре на гитаре, а ещё финн узнал, что младший совсем не умел играть в карты, точнее он умел, но всегда проигрывал. Этим Фин и пользовался. — Ха! Ну всё. Денюжка-а-а, — Тино показательно сделал жест рукой. — Э-э-э! Нет у меня денег! У меня есть только сотка. — Мне твои копейки не нужны. Было бы это евро.. — Остальное ты всё высосал. — Руслан хмуро посмотрел на Тино, обиженным взглядом. — Высосал... Всосал... Сосал... —Старший, расслабленный  высоким градусом стакана живой воды, усмехнулся и с искоркой в глазах посмотрел на русского, обычно хмурый и молчаливый финн заразился хохотом. А вот такие слова адресату не понравились. — Слышь ты! Я не понял, ты чо, офигел? — Лицо Руслана покраснело от таких фраз, и макушка Финляндии тоже, от удара чужой руки. — Ау! Vittu! Русский, ты что? — трезвость ударила голову ещё сильнее. Он почесал ушибленное место, исподлобья глядя на абьюзера. — Иди нафиг! — Руслан показательно отвернулся от финна и скрестил руки на груди. — " Что за тупые шутки у него?" — мысли превратились в слова, но немного  по другому. — Бесстыжий.  Пьешь почти каждый вечер! — Ah... Venäjä! Anteeksi! (Ох... Россия! Прости!) — Суоми вдруг резко поднялся с пола и навалился всём телом на младшего, что тот не выдержал и рухнул пластом на пол. — Olet niin lämmin... Rinnasi ovat vielä niin pienet... (Ты такой тёплый... Твоя грудь ещё такая маленькая...) — Своим лицом он туда и уткнулся. — Фин я не понимаю, что ты там говоришь! — Последний на это лишь потерся лицом об грудную клетку и обнял, прижимая сильнее. — Руслан... — Дыхание синеглазого стало более спокойное и размеренное. — Может тебе не стоит столько пить? Мне кажется ты перебарщиваешь. Почему ты вообще столько пьешь? Эй, Тино! — Тяжёлый вздох, — уснул. — Ладно, полежим немного... — сказал Руслан и сам не заметил как заснул. Рука во сне обняла северянина, как то сама.                    В этот раз утро началось не с kahvi. Проснувшись первым, Фин понял, что лежит не в своей кровати, а на ком то. На Руслане. — Ah! Venäjä! — Тино не сразу понял, что тот спит. Он быстро отпрянул от тела русского, этим разбудив его. — Oh! Venäjä, olen pahoillani, olen jotain... Anteeksi, menin liian pitkälle... Anteeksi... Huh? (Россия, прости, я что-то... Прости я переборщил... Извини... А?) — да и вообще он не понял, что сейчас уже утро. — Уф... — непривычный для уха тяжёлый вздох юным, высоким голосом, — Что разорался то... Не дал нормально уснуть, так дай поспать нормально хотя бы... Вот лицемер...    Не до конца отрезвевший, Тино на это широко раскрыл глаза. На лбу написано удивление. — Ну что вылупился то? Кто завтрак готовить будет? Я кушать хочу! Доброе утро! — Прозвучало очень требовательным тоном. — Ах, да-да... Кхм.. Яичницу? — Можно и яичницу. — Отлично.    Порой Фин удивлялся поведению русского. У него был такой необычный характер. В плане... Совсем непохожий на отца. Вроде бы только он его воспитывает (а советская система воспитания известна нам известна всем), так откуда же Руслан такой? Может от матери? А что известно о ней самой, ведь всё же она была человеком, очень редкое явление для стран?    Северянин не знал как об этом спросить. Но это необычность характера русского, его черта говорить то, что думает, кричать, когда хочется, высказываться кому он хочет — вызывала уважение , и как-то удивляло ставшего. Остальные дети Александра были, конечно же не слабаками, но более робкими. Руслан же напротив, с ним было всегда интересно  общаться, его реакция всегда была интересна. Он был также горд как отец. — "Ну почему же он решил учить финский... Общаться со мной... Но, я же знаю русский, не идеально, но вполне нормально, чтобы свободно общаться... Странно..." — Эй, Фин! Алë. Приём. — Руслан приблизился к лицу Тино, заглядывая в его глаза. — Ты куда смотришь? Тино! — Тино поднял взгляд на русского, что был совсем рядом с ним. — Тино..? — Руслан, почему ты всё же решил учить финский? Ведь мой язык не легче твоего... — Сначала рот открылся ,как у рыбы или у немого, но позже слова будто сами позвали младшего. — .... Знаешь... Смотря на отца, я понимаю, что такое одиночество.... — Отчего то он отвëл взгляд и, немного смутившись, молчал ещё минуту, только после этого сказав что-то. — Кроме нас у него больше никого нет, я имею ввиду, таких как мы, отличающихся от людей. И... Поэтому, я подумал, что если я буду лучше тебя понимать... Если мы лучше друг друга будем понимать, — Руслан поднял глаза на Тино, — то тебе будет, тоесть нам будет не так грустно и... Одиноко. — Юноша отчего то засуетился и немного покраснел от своих глупых мыслей. — ... Руслан, — рот сначала открылся в немом шоке, только после он смог произнести его имя, —  знаешь, я... — Фин был поражён, всегда он был спокоен и холоден, но этот мальчик заставил его остаться без слов, даже на финском. — "Нет, он не горд, он искренен".    Всем окружающим было так всё равно на такие личные чувства, люди так быстро сменялись вокруг них, оставляя лишь яркие воспоминания, не угаснувшую любовь и разбитое сердце с потерей человека. Больше ничего. А ведь страны не так уж сильно и отличались от людей. Если бы вы могли просить любую страну, была ли у той когда-нибудь семья, она непременно ответит — была, когда то очень давно, но была. Многие страны воспитывались приёмными семьями, но любили всё же друг друга всё как родные, а когда приходила пора расставания, страна уже не могла со временем смотреть как её семья, одно поколение за другим, умирает, большинство принимало участь оставить всё это житейское счастье, быть занятым народом, а не своей личной жизнью. Многих это ожесточало, ведь, сами подумайте, в кого могла превратиться человек, страна, неважно, без любви и ласки? Оставшись один, наедине с собой, больше никого. Так могли пройти века, и навряд ли кто мог спасти такую душу. Только она сама.    Это очень ясно можно понять на примере семьи скандинавов. Дания, Норвегия, Швеция, может, они и выглядят очень мирными и добрыми, но не всегда так было. Всё мы понимаем страшные и дикие времена варварства, когда Скандинавия была известна подвигами своих отважных воинов — викингами. Ох, тëмное время, может для самих стран оно не было настолько плохо, если б брат не встал на горло брата, да не подняли они друг на друга свои мечи. Каждый из них пожелал бы уже забыть это время, но никто не в силах позволить себе такое. Каждый из них когда либо поднимал руку ну другого, пытался перерезать горло, грабил своих братьев, сжигал, убивал. И у каждого из них была семья. Своя, человеческая, каждый из них помнит их родную матушку. Но не каждый жалеет о её убийстве. Это и положило начало всему. Но сейчас не будем об этом, что-то мы с вами, мой дорогой читатель, отвлеклись. — А Тино смотрел на него и не знал что сказать. — " Ну неужели, в столь юном возрасте, он уже познал это чувство одиночества..." — Сидя на полу, старший обнял маленького русского, а тот несдержано поддался вперёд, также прижимаясь. И в правду, сейчас, кроме друг друга у них нет больше никого...    Спустя всё же минуту Руслан, не выходя из объятий, сказал— Ну что, яичница будет или ты мне весь день испортить хочешь? — маленькие капельки были по краям глаз, а сами они казались немного грустными на фоне уже весёлого, улыбающегося лица. — Будет, будет, вместе с кофе. — Незаметная, лёгкая, но такая же радостная и беззаботная детская улыбка в ответ.