Red Lights

      Очередное шоу не обошлось без приключений. Чан редко срывался, но сегодня его терпение подошло к концу. Мемберы сидели после завершения съемок в гримерной, а лидер ходил мимо отчитывая каждого из них. И даже если Чонин всё шоу сидел как паинька, ему тоже досталось, в качестве профилактики. Но больше всего получили естественно Чанбин, Феликс, Минхо и Джисон из-за которых у лидера за время съёмок едва глаз не начал дергаться.       — Я больше не собираюсь повторять, но если это опять перейдет все грани разумного, обещаю, что вы все очень сильно об этом пожалеете! Что это вообще сегодня на вас нашло?! — пыхтел парень, не в состоянии остановиться.       Мало того, что его перебивали все кому не лень несколько раз вовремя диалога с ведущими, так ещё он получил от менеджера за всех. Это было не ново, ведь он должен приглядывать за участниками и направлять их, но когда хён сказал, что если они продолжат в том же духе, то он сообщит Директору, Чан разозлился на парней. Он многое спускает им на тормозах, но если менеджер заговорил про директора, то это уже серьёзно.       А всё потому, что под конец съемок эта доблестная четвёрка едва не разбила камеру во время возни Феликса и Минхо, а Джисон и Чанбин решили разнять эту парочку. По правде говоря, Феликс, здесь был больше жертвой обстоятельств и практически сексуального насилия со стороны любвеобильного Минхо, который всё шоу не отпускал его от себя, а потом вообще набросился в рамках игры. На попытки Бан Чана остановить беспредел никто не отреагировал и за дело взялись Чанбин и Джисон. Хан так сильно толкнул Минхо, что тот улетел в сторону камер, сбивая одну их них со штатива, но Чанбин умудрился её поймать и всё обошлось. Всё перевели в шутку, но после записи менеджер отвел Чана в сторону и устроил ему разнос.        — Хён, успокойся. Ну подумаешь сцепились в шутку. Всё же нормально и никто не пострадал. Ты больше накручиваешь себя. – попытался сгладить напряжение Хёнджин, уставший и желающий только покушать и наконец лечь отдохнуть. За все шоу он сам только пару раз рот открыл, все время только наблюдая за происходящим. Это было связано с легкой простудой, что он подхватил и теперь, его мало что волновало.       — Накручиваю?! – нервно и пугающе улыбнулся Кристофер. — Конечно же, это же мне выслушивать от менеджера, какие мы «молодцы», которые едва не подставляют имидж компании, но никак не вам. А всё потому, что нашему Минхо захотелось внимания от Ликса, а кто-то не соизмеряет свою силу и швыряется людьми. Джисон, я думал, что ты хотя бы сейчас понимаешь, что это перебор? И вообще, когда вы уже научитесь меня слушать!? Фансервис как-то чересчур хлещет, я смотрю у кого-то!       Хёнджин тут же замолчал, прижимаясь боком к Чонину и рядом сидящему Феликсу, решив, что больше не рискнет спорить со старшим и даст ему выговориться.       Джисон сидевший поодаль, делал вид, что вообще не имеет отношение к происходящему. Ему и так едва хватало самообладания, чтобы не выдать, что-то едкое в сторону Минхо ещё на съемках. Зодчий всеобщих проблем, вопреки негодованию лидера со скучающим видом наблюдал за Чаном, периодически переводя взгляд на Хана, ожидая эмоциональных выпадов с обвинениями. Но их не было, как и до этого на любые выходки старшего. Джисон оставался холоднее айсберга, а Ли Ноу выкаблучивался уже не только на съемках, но и в общежитии, уделяя внимания всем, только не младшему. С чего такие разительные перемены, не знал никто.       С момента их последнего камбэка, Минхо стал поразительно открытым и тактильным со всеми. Вообще, парень всегда был общительным и весёлым, но всё его внимание чаще приковано к Хану, а тут, этих двоих как подменили.       Джисон сперва не замечал, но потом Ли Ноу начал всё больше отдаляться. Иногда старший откровенно рассматривал лидера, стоит ему оголиться и не упускал возможность прикоснуться к нему, тем самым, смущая больше Чана, нежели раньше он смущался сам. А уж Феликс, Хёнджин и Чонин стали его постоянными жертвами домогательств. Да и отбивались они на удивление не так активно, что давало повод подумать, что они совсем не против такого внимания. С Чанбином было сложнее, потому что тот сам кого угодно может к стенке прижать, но всё равно получал свою порцию обнимашек, что доводили Джисона и причиняли ему боль.       И это после того, как Хан посвятил Минхо четыре года своего тепла и обожания. Да, они не ограничивали друг друга обязательствами, но совесть же должна быть, в конце концов. Да и не бывает так, что человек, без которого ты жить не можешь, так откровенно меняет к тебе отношение без объяснений.       С тех пор, жизнерадостный Хан напоминал молчаливое изваяние, чем пугал остальных ребят. Даже Чонин, который держит всё в себе и никогда не нагружает хёнов проблемами, казался более открытым в личном плане. Джисон словно захлопнулся в раковине, наблюдая за всем происходящим и отмалчиваясь. Но сегодня, терпение парня окончательно лопнуло, а сердце рассыпалось в прах, оставляя после себя серое пепелище.       Минхо, кажется, понимал, что позволил себе немного лишнего, но что сделано, то сделано. К тому же, Феликс сам нарвался, продолжая подшучивать над ним, провоцируя на нападение.       — А что тебе не нравится? Фанаты довольны, ведущие оценили, проблемы нет. - сказал наконец Ли, поймав на себе полный негодования взгляд лидера. — Я ничего криминального не сделал. Все как обычно. А то, что Чанбин и Джисон полезли нас разнимать, это уже не мой косяк, а их. Так что, не вижу смысла в этом разговоре. Бан Чан уже набрал воздух в легкие, чтобы разразиться шквалом ругательств, но Минхо поднялся с дивана и посмотрев на свой телефон напомнил ему, что у них заказан стол в ресторане, а им еще нужно отдохнуть и вещи собрать.       Остальные тут же поддержали идею скорейшего ужина и лидеру пришлось спустить ситуацию на тормозах. Это и правда не стоило того, чтобы продолжать ссориться. Все уже осознали свою вину, только холодная война между минсонами продолжала беспокоить ребят.       Менеджер заметил, что парни притихли после гримерки, а судя по лицу лидера, тот устроил им самим выговор. Пока они ехали, ребята оживились и буквально через полчаса всё вернулось в своё русло. Шутки, смех, обсуждение шоу. Вроде бы все хорошо, если не считать Минхо, который сидел в наушниках и Джисона, который сидел отдельно от него, рядом с лидером и молчал. Старший решил пока не вмешиваться и дать им время успокоиться. Они давно уже живут вместе и иногда ссорятся между собой, как и все люди.       Чонин и Чанбин старались как-то подбодрить всех, что получалось сделать. По крайней мере, лидер наконец заулыбался и перестал смотреть волком, да и менеджер остыл и даже похвалил парней за усердную работу.       Добравшись до ресторана, парни вовсю обсуждали предстоящий ужин, умирая от голода. Джисон молча сел подальше от Ли Ноу, всем видом показывая, что не намерен сидеть как обычно рядом, да и говорить в целом. Он обронил всего пару слов про свой заказ и опять замолк. Хёнджин попытался поговорить с ним, но парень сказал, что устал, чему друг не особо поверил. Он мельком глянул на Минхо, что невольно кидал взгляд в сторону младшего, но стоило это заметить, как он тут же переключил своё внимание на меню.       Хан тоже заметил, как Минхо совсем не испытывает мук совести или желания хотя-бы извиниться, что окончательно испортило настроение парню. Сегодня его жутко разозлила выходка старшего и игнорирование, это малая часть того, что он мог сделать по отношению к нему. В тот момент, когда он увидел, как Ли сжимает в своих руках Феликса, его охватила волна гнева и ревности. Сам факт того, что руки старшего так прикасаются к кому-то ещё, заставлял парня выворачиваться наизнанку. За недолгое время, он стал чудовищным собственником и старший знал об этом. Джисон всегда легко завладевал его вниманием полностью и всем видом показывал, что Ли занят только им. И не важно, нежность это или обычные дурачества. Вот только сломалось что-то в их отношениях и Хан стал невидимкой для любимого хёна.       За ужином парни спокойно общались, обсуждали последние новости и комментарии фанатов, отпустив полностью весь негатив и просто наслаждались отдыхом. Минхо дождался момента, когда место рядом с Ханом освободится, пока Хёнджин пересел ближе к Чанбину, показывая что-то на телефоне. Старший быстро перебрался ближе и как ни в чем не бывало положил свою руку парню на колено. Джисон вздрогнул и непонимающе посмотрел на хёна без тени улыбки. Это стало последней каплей, и парень не выдержал.       Сжав с силой запястье Минхо и медленно выворачивая его, он наклонился к старшему и прошептал:       — После твоих выходок, даже не смей смотреть в мою сторону, хён.       Брезгливо откинув чужую руку, Хан демонстративно встал из-за стола и ссылаясь на плохое самочувствие, попросил разрешение уехать в гостиницу раньше. Этот момент не остался без внимания бдительного лидера, который видел, как Джисон говорил с Ли, после чего у того на запястье стали видны красные следы от пальцев. Хорошо, что менеджер не заметил и сразу же разрешил парню уйти, провожая его до машины. Минхо с улыбкой потирал запястье, а вот лидеру явно было не смешно.       — И что произошло сейчас? — деловито и строго поинтересовался он, прожигая взглядом парня напротив.       — А что-то произошло? — спокойно спросил танцор, стараясь выглядеть спокойным.       — Да ничего особенного. Если не считать, того, что Хан едва не сломал тебе руку, а ты весь день ведешь себя как идиот. —раздраженно, но тихо сказал БанЧан, чтобы их не слышали остальные.       — Это наше с ним дело и тебя оно не касается, хён.       — Меня касается всё, что касается группы. —прошипел старший, сжимая в руках приборы. — Если у вас проблемы, то вы должны их обсудить. А если не можете сами, то обязаны сказать мне.       — Вот и думай о группе, а в наши отношения не лезь. — довольно резко ответил танцор, поднимаясь из-за стола.       Такой наглости Бан Чан уже не мог стерпеть и поднялся следом, смотря на Минхо как на врага. Он всегда искал компромиссы в спорах и любые конфликты старался улаживать миром. Но поведение Ли Ноу переходило все возможные границы. Конечно же лидер никогда бы не ударил никого из мемберов, но дать подзатыльник или тряхнуть как следует Минхо определенно стоило.       Остальные смотрели на них, начиная нервничать, ведь менеджер ушел, а если сейчас будет драка, то их потом точно вызовут на ковер к директору. Они сидели, переводя обеспокоенные взгляды на старших, а Чанбин и Сынмин были готовы разнимать этих двоих.       — Нам всем надо успокоиться. Сегодня магнитные бури, наверное. Мы все просто устали и переволновались. - начал Со с улыбкой, но хватило одного взгляда лидера, чтобы тот замолчал.       — Так и есть. Я в гостиницу. Завтра поговорим. — никого не спрашивая, ответил Ли и пошел на выход, встречая в коридоре менеджера и попросившись уйти. Отпускать парня одного вообще не хотелось, а машина повезла Джисона. Но Минхо обладал каким-то неземным обаянием и даром убеждения, что менеджер согласился его отпустить пешком, только в маске и капюшоне до гостиницы, которая была всего в паре кварталов. Минхо честно выполнил все условия и ещё раз поблагодарив хёна, пошел пешком.       Пройдя всего ничего, почувствовал вибрацию и достал телефон, читая пришедшее ему только что сообщение.       Хани: «У тебя есть ровно 20 минут. Не успеешь и между нами все кончено.». Ли сглотнул. Вот сейчас ему и правда стало не по себе. Он сорвался с места и побежал, наплевав на капюшон и маску. Минуты летели быстро и когда до конца оставалась всего одна, Минхо влетел на нужный этаж и дернул ручку, облегченно выдыхая, когда дверь с писком отворилась. Он дрожащими пальцами отправил сообщение менеджеру, что он на месте и собирается спать, а после, выдыхая и проходя внутрь номера.       Успел.       Закрыв дверь, он облокотился на нее спиной, восстанавливая дыхание после лестничного марафона. Было безумно жарко, а от переживаний и бега сердце колотилось почти в горле. Он отошел от двери, снимая кофту кидая её в шкаф. Пройдя вперед, Минхо заметил Джисона, который всё это время молча наблюдал за ним, сжимая бутылку воды в руках. Этикетка была надорвана в нескольких местах, что говорило о том, что парень нервничал.       — Ну надо же, ты даже пробежался ради меня. Удивительно. – с ядовитой иронией, что не присуща ему обычно, сказал Хан.       — Хани... — немного задыхаясь, сказал старший, делая шаг к парню. Хан лишь презрительно фыркнул и отвернувшись, направился в глубь номера. Минхо понял, что младший может в любую секунду выгнать его, поэтому, он на дрожащих ногах, пошел за ним. Номер был освещён парочкой светильников, а рядом с окном стояло кресло и стеклянный стол. На нём лежала какая-то техника, которую парни брали с собой и косметичка Джисона. В номере царил легкий беспорядок, но на него сейчас было плевать.       Молчание угнетало и Минхо хотел было уже что-то сказать, как голос младшего разрезал звенящую тишину.       — Ты скотина, как оказалось. Я доверился тебе, спал с тобой и сотню раз слышал, что для тебя, больше не существует никого лучше и дороже меня. — Хан нервно рассмеялся, отставляя стакан с водой, разворачиваясь к старшему, который так и боялся подойти. — Лжец. Теперь ты решил перейти на нашего красавчика Феликса. И ладно бы, если это было один раз или просто милая шалость. Нет, ты едва ли не разложил его на полу. Интересно, если бы мы все вышли, ты бы становился? Хотя, глупый вопрос. По твоему поведению, и так, всё понятно. Постоянно с ним милуешься и чуть ли не на руках носишь последнюю неделю. Я не собираюсь это оставлять так как есть.       Шатен поднял глаза с мольбой и нежностью, пытаясь что-то ответить на эти жестокие, но от части правдивые слова.       — Джисон, это даже близко не то, что ты думаешь... - начал парень, но стоило ему столкнуться с глазами полными гнева и боли, он тут же осекся.       — Оставь свои оправдания кому-нибудь другому. Мне они больше не интересны.       Он отвернулся от него, продолжая смотреть в окно, каждой клеточкой своего тела чувствуя, как его трясет от злости и возбуждения. Джисон никогда не позволял себе разговаривать так со старшими, а сейчас, буквально втаптывает его в грязь, не в состоянии остановиться из-за желания отстоять свою правоту. Растерянность и беспомощность Минхо возбуждала, не хуже нежностей и ласк, по которым так скучал Хан.       — Джисон. Хани... Дорогой, умоляю, прости меня.       Ли Ноу попытался сделать ещё одну попытку как-то объясниться. Страх липким коконом опутывал его, так сильно, что даже ладони вспотели. Его дорогой мальчик не может его оставить. Нет, только не так. Старший слишком сильно привязан к нему и кажется полюбил. Да, они ни разу не говорили друг другу слова любви, но они были и не нужны. Минхо не может уже и представить своей жизни без этого парнишки, что ураганом сломал его принципы и навсегда разбил стену, что окружала чужое сердце. Ведь за дружелюбной улыбкой и добрым нравом старшего скрывалось его одиночество, о котором никто не знал. Но настойчивость Хана, в совокупности с лаской и как оказалось врожденной соблазнительностью, помогли ему заполучить сердце этого парня. А сейчас, всё это может исчезнуть.       От одной такой мысли, Минхо почувствовал, как неприятно защемило в груди. Он с трудом разлепил пересохшие губы обращаясь к младшему, надеясь на последний шанс.       — Я готов сделать всё, что ты скажешь мне. Только умоляю, прости меня, Хани.       Хан рассмеялся. Смех его был совсем не таким как обычно. Он сквозил отчаянием, обидой и тоской. Такой смех не нравился старшему и он был действительно готов сделать всё, лишь бы больше его не слышать таким. Джисон развернулся и скрестив руки на груди.       — Даже так. Заманчиво. - он рассматривал парня, прикидывая с чего начать. — То есть, если я трахну тебя, ты и слова не скажешь?       Минхо смотрел на Джисона и совершенно не узнавал его. Лицо с кривой холодной усмешкой, глаза наполнены презрением, словно его подменили. Его милый и очаровательный Джисон, что смущается, стоит блондину его обнять даже наедине, сейчас источал подавляющую силу и осязаемую злость. Грубые слова резали слух, особенно таким красивым голосом как у Хана.       Минхо никогда бы не подумал, что парень способен на подобное. Он же совершенно другой. Нежный, милый, смешной и даже в моменты усталости или болезни, не позволяющий себе быть грубым с кем-то, тем более, с любимым хёном. Но в этой грубости было что-то особенное.       Ли закусил губу, принимая для себя важное решение. До этого момента он всегда был тем, кто вел эти отношения. Он первым привязал к себе Джисона и постоянно был рядом, скрывая парня от всех остальных, буквально одним взглядом намекая, что Хан принадлежит только ему. Да и к себе, он позволял прикасаться не всем. И сейчас, Ли был готов полностью передать власть младшему, всё так же желая вернуть его расположение и доказать, что принадлежит только ему.       Он покорно кивнул головой в знак согласия, смотря в глаза Джисону. Хан на мгновение растерял всю свою уверенность видя в чужих глазах столько преданности и надежды. Он хотел уже дать слабину, как заметил легкую усмешку на чужих губах. Минхо не специально улыбнулся, просто он всегда не мог сдержаться, когда видел потерянного парня, ведь это было так трогательно. Но это была большая ошибка. Джисон понял это по своему и его глаза опасно сузились. Он наконец получил возможность поставить хёна на место и показать, что он ему не игрушка.       — На колени.       Голос Джисона прозвучал тихо, но для Минхо это было грому подобно. Младший не обращался к нему так и от этого Ли возбуждался. Холодный и властный Хан был слишком привлекателен.       Ли не сразу понял, что парень сказал ему и тот повторил, подходя ближе. Шатен опустился на колени, смотря снизу вверх в глаза младшего, но больше не в состоянии улыбнуться. Его губы пересохли от нарастающего возбуждения и столь двоякого положения. Джисон опустил свою руку, слегка прихватывая волосы на макушке хёна.       — Надеюсь, что мне не надо говорить, что ты должен сделать? — Всё так же ядовито спросил парень, видя, как тот дрожит, словно сдерживая свое негодование вперемешку со страхом и возбуждением.       Джисон никогда не просил Минхо о таком, постоянно останавливая его, предпочитая больше доставлять удовольствие хёну. С чем был связан его страх, так это с банальной стеснительностью. Сколько бы они не спали, Хан всегда умалчивал о своих желаниях, доверяясь Минхо.       Это было слишком смущающим для него, а вот Ли, никогда не сдерживал себя, всецело отдаваясь процессу, пробуя что-то новое. В смелости Хана была виновата обида и страх, который все больше разрастался внутри. Он боялся, что наскучил Минхо и теперь тот ищет себе того, кто будет смелее и раскрепощенней.       Едва не упираясь ширинкой в лицо, шатен чувствовал, как младший сжимает его волосы на макушке сильнее, намекая, что не намерен долго ждать. Старший расстегнул его брюки и стал поглаживать заметно возбужденный член через бельё. Джисон смотрел, начиная краснеть, но за счет того, что он удерживал голову Ли, он не видел этого. Приспустить белье и обнажая член Хана, Минхо приблизился, всё ещё действуя осторожно и медля, не потому что не хотел, но внутренний бунтарь решил проверить, не засмущается ли младший, ведь это так не свойственно ему.       Но Хан не собирался уступать, дергая его к себе ближе, болезненно потянул его за волосы. Внизу живота Ли стало горячо, и он облизнул свои губы, чувствуя жар чужого тела рядом.       Приоткрыв губы, он взял головку посасывая ее и лаская языком. Стараясь быть аккуратным, Минхо целовал влажную головку и опускался мягкими губами по стволу. Всё было слишком приторно нежным, как первый раз и это разозлило Джисона. Он надавил на его затылок, когда Ли обхватил его головку губами, толкаясь глубже, от чего старший едва не подавился. Ли только и успевая схватиться за ноги младшего, чтобы не упасть. На мгновение Минхо охватила паника, он дернулся, пока чужая головка находилась почти в его горле. Но младший держал его крепко и на глазах стали наворачиваться слезы. Хан прикрыл глаза, наслаждаясь ртом своего хёна. Ослабив хватку, он позволил отдышаться ему. Минхо закашлялся, нервно глотая воздух, пока по губам стекала слюна, а на щеках едва заметные дорожки от слёз. Он теперь был не так самоуверен, ведь такого шатен явно не ожидал. Стерев слюну, он поднял глаза, но Хан дернул его за волосы, придвигая к возбужденному члену вновь.       — Продолжай.       Минхо нервно сглотнул, но послушно открыл рот, позволяя Хану делать всё, что тот пожелает. Он едва ли не насиловал его рот. Движения становились резче, от чего шатен едва не задыхался, но терпел. Глаза всё сильнее щипало от слез, а слюна стекала по губам и подбородку. Он попытался остановить его, хватаясь за штаны Джисона, но тот резко потянул его от своего члена назад. Минхо случайно царапнул нежную кожу зубами. Хан вскрикнул и зашипел от боли, со злостью потянув хёна за волосы, едва не вырывая их. В ту же секунду, по мимо этой боли, щеку и губы обожгло огнем. Звон пощечины оглушил старшего, а нижняя губа стала слишком горячей. Тонкая кожа лопнула, окрашивая губы алой каплей крови.       Минхо поднял глаза полные слез на младшего, но тот, только оттолкнул парня на пол. Все ещё дезориентированный после удара, шатен осел на пол, прижимая ладонь к щеке и стирая слюну и немного крови. Ли был шокирован, но вместо ужаса, он испытывал всё больше возбуждение. Он завороженно смотрел как Джисон, отвернувшись от него, расстегивает рубашку и обнажает свою спину, в очередной раз доказывая, что он сейчас его может подавить не только морально, но и физически. Это окончательно ломало старшего и он был готов вытерпеть не один удар, лишь бы прикоснуться к Хану. Младший развернулся к нему, смотря с обидой и раздражением.       — Это вот так, ты пытаешься вымолить прощение?       — П...прости, я случайно, Хани.- тихо ответил вокалист, утирая непрошеные слезы, кончиком языка, слизывая новую капельку крови. Металлический привкус растекся по нёбу, доказывая, что всё это реальность и Джисон действительно способен на подобное.       Хан обошел сидящего на полу хёна и опустился на кровать, оставшись в расстегнутых штанах и не скрывая своего возбуждения.       — Я дам тебе ещё одну попытку. Если всё повторится, можешь уходить.       От каждого слова по телу Ли проходила дрожь и мурашки, что мешали рационально мыслить, оставляя только слепое подчинение и желание. Он хотел было встать, но Хан с усмешкой остановил его.       — На коленях. Сегодня там твоё место.       Минхо приблизился к кровати на коленях, ощущая, как ему упирается его собственный член в ширинку. Стараясь не злить Джисона, он несмело прильнул, прикасаясь к нему и целуя грудь, вырисовывая языком узоры на коже, спускаясь ниже. Руками он потянул джинсы и белье вниз, раздевая Джисона и опуская руку на его член, плавно лаская. Старший закончил с чужой одеждой, обхватывая головку губами вновь, но уже сам постарался взять как можно глубже, забывая о больной губе. Он усердно работал языком, помогая себе рукой, надеясь, что Хану всё нравится и он останется довольным. Вся эта смесь боли и животного желания кружили голову не хуже, чем крепкий алкоголь. Старший скользил своим языком по головке, улавливая тихие стоны парня, начиная тихо постанывать сам. Джисон откинулся немного назад, опираясь руками на кровать и едва подавался бедрами вперед. Ему нравилось, как старший старается и решив его немного поощрить, он опустил свою руку ему на затылок, перебирая мягкие пряди. Было очень приятно чувствовать ребристое нёбо чувствительной головкой. Он чуть сильнее надавил старшему на затылок и Минхо понял, что нужно ускориться. Сомкнув губы, он стал быстрее водить ими по крепкому члену и через пару минут, ему в горло стрельнуло горячее семя. Хан не позволил отстраниться, кончая в рот старшему, пока тот все не проглотит до конца.       Когда он отпустил Минхо, тот закашлялся, сглатывая горьковатое семя. Хан победно улыбался, глядя на такого покрасневшего и по-блядски испорченного им самим хёна. Шатен посмотрел на него и... облизнулся. Ему понравилось, черт возьми! И это лишь сильнее завело младшего.       Джисон усмехнулся, понимая, что это всего лишь прелюдия, а вот сейчас будет кульминация.       — Неплохо. — сказал парень и Минхо удивленно посмотрел на него. — Но… Этого недостаточно.       Честно говоря, старший растерялся, не зная, чего ещё можно ожидать. Для него по-прежнему было дико такое поведение Хана. Это было за гранью реальности, несравнимо ни с чем, как и попытка перестать смотреть на его тело, откровенно желая овладеть им. Он все еще не мог поверить, что этот раскрепощенный парень его малыш Хани, который смущался всякий раз, когда они занимались сексом. Сейчас, он казался старше и опытней, так умело подчиняя себе Минхо едва ли прилагая усилия. Ли не догадывался, что это даётся парню нелегко, но от власти над хёном у него самого кругом голова, а в груди вновь затягивается израненное доверчивое сердце.       — Что я ещё могу сделать? — спросил неожиданно для самого себя шатен, в глубине души страшась и предвкушая ответ.       Ему страсть как хотелось прикоснуться к младшему прямо сейчас, чувствуя его силу всем телом. Хан взял себя в руки, не разрешая самому себе проявлять слабость, продолжая игру по своим правилам.       — Разденься. Я хочу посмотреть на тебя. Ведь ты любишь, когда на тебя смотрят, не так ли? Я знаю, что ты никогда не упустишь шанса всем показать себя. — сказал Хан, забираясь на кровать полностью и продвигаясь к изголовью. Хоть он и стеснялся своей наготы, но от одной мысли, что Минхо всю неделю только и делал, что обнимался со всеми подряд и позволял себя лапать, стыд отходил на второй план. Он знает себе цену и Ли должен видеть, что он может потерять.       Шатен поднялся на ноги и подрагивающими пальцами стал расстегивать свою рубашку. Пальцы освобождали пуговицу за пуговицей, оголяя гладкую кожу и розовые бусины сосков. Он двигался изящно, но не стараясь превратить это в нелепое шоу. Вся одежда постепенно оказалась у его ног, кроме белья. Джисон сгорал изнутри, но не отводил взгляда, рассматривая подтянутое тело, напряженный живот и красивые стройные ноги. Он впервые так откровенно рассматривает хёна, изучая его не руками, а взглядом. Кивнув, намекая, что белье здесь лишнее, Хан закусил щеку изнутри, когда увидел чужой возбуждённый член. Весь Минхо был безупречен для него. И как бы он не злился, он не отпустит его. Это его мужчина, хочет он этого или нет. Старший был максимально возбужден и Хану это льстило. Сильные руки, опутанные реками вен, которые стремились к его шее и ключицам по светлой коже привлекали своим узором. Безумно хотелось изучить каждую, следуя губами каждой из них. Яркие припухшие губы с маленькой бурой ранкой, где свернулась кровь выглядели куда лучше, чем просто накрашенными. Волосы лежали в беспорядке не в состоянии скрыть этих глубоких глаз, которые сейчас смотрели только на Джисона и таили в себе столько всего.       Всё его тело буквально тянулось к Хану и тот решил, что может подарить хёну немного нежности. Всего каплю. Решив, что пора бы приступить к самому интересному, он с улыбкой позвал его.       — Иди сюда.       Это звучало как ласковый приказ. Минхо ждал, что младший добавит «хён», но нет.       Минхо подошел к кровати, забираясь на неё, имея возможность тем самым немного прикрыться. Почему-то под пристальным взглядом младшего, он чувствовал себя обнаженным не только телом. Но и душой. А пускать туда кого-то, он очень боялся и не любил. Он немного прикрыл себя руками, и Хан заметил, что запястье, которое он схватил в ресторане теперь украшено парочкой отметин. Он протянул руку, прикасаясь к покрасневшей коже и обхватив запястье вновь, его на себя, замечая, что хён немного скривился.       Ли и правда было больно, но сейчас это было по-особенному волнительно. Хан едва не застонал, ощущая жар кожи шатена на своей и его хриплое дыхание, что теперь смешивалось с его.       Минхо не рискнул целовать младшего без разрешения, хотя его язычок, скользящий по губам, выдавал все его желания. Старший всегда так делал, когда хотел поцеловать его, особенно когда не мог этого сделать, если они не одни. Хан вечно краснел стоило ему это заметить, кусая свои губы и отворачиваясь, и предвкушая, как хён несдержанно и страстно поцелует его при удобной возможности.       Это было похоже на пытку, не иметь возможности поцеловать того, кто завладел твоим сердцем и сейчас готов выполнить любой твой каприз. Поддавшись порыву, Хан провел своим языком по ранке, слыша, как старший зашипел, но не отпрянул. Опьяненный нежностью и дерзостью Ли хотел уже прикоснуться к чужим губам в ответном поцелуе, но его волосы вновь оттянули назад, открывая его шею для поцелуев и не позволяя прикасаться к желанным губам.       — Ты пока не заслужил. — прошептал ему на ухо Джисон, перехватывая пряди. — Раз уж мы определились с наказанием, я хочу насладиться им сполна. Он провел кончиком языка по шее, чувствуя горьковатый привкус парфюма, переходя к ушку, шепча свой следующий приказ.       — Сядь на колени, спиной ко мне.       Минхо заводил один голос младшего и его член дернулся, желая внимания. Шатен выдохнул, когда пальцы отпустили его волосы и он покорно сел, как было сказано. Он не знал, что будет дальше, пока на кровать приземлился флакон с лубрикантом. Старший посмотрел через плечо немного напугано, надеясь, что парень все же шутит.        — Растяни себя сам. - ответил на его немой вопрос Хан, не без удовольствия замечая румянец на щеках старшего. - Ты же не хочешь, чтобы я порвал тебя? Или же...       Минхо быстро замотал головой. Шутка ли оказаться порванным перед несколькими днями выступлений. Да с него Бан Чан потом три шкуры спустит, если он не сможет нормально выступать. Хан тоже был не дурак и прекрасно понимал, что он может злиться сколько угодно и даже позволил себе ударить хёна, но это можно поправить гримом. А если он не сможет нормально двигаться, это будет плохо уже для них всех. Как-то раз, он позволил Минхо взять его без растяжки, когда им приспичило заняться сексом в туалете компании и это было очень больно. Хорошо, что Ли использовал презерватив и обошлось без серьёзных проблем. Но тогда они вообще с трудом соображали оба, поддавшись порыву. А после, пару дней Хан едва сидеть мог, а старший соврал лидеру, что Хан потянул спину. С тех пор они больше не спешили и Минхо был всегда долог и аккуратен во время прелюдий. Вот только до этого момента, он никогда не был снизу и это пугало его.       Шатен взял флакон в руки и вылил тягучую субстанцию на ладонь. Приятный аромат прохладного геля напомнил парню, что обычно он растягивает Хана, который всегда смущается и просит не смотреть на него, что просто невозможно, ведь он прекрасен в своём смущении. Он приподнял бедра и попытался сесть боком, но его ягодицу мгновенно обожгло хлестким ударом. Джисон сжимал в руках ремень из кожи, от которого на теле старшего расцвела алая полоса.       — Я, кажется, четко сказал, как ты должен сесть. — сказал холодно младший, строго смотря на мужчину, вновь подавляя его своей аурой и заставляя сесть как положено.       Хан не хотел, чтобы Минхо посчитал, что он уже его простил. Да, он хотел быть нежнее, но помимо этого, ему нравилось доминировать и ставить старшего на место. Опираясь на колени и одну руку, Ли Ноу завел правую руку за спину и прогнувшись в пояснице, размазал смазку по бедрам. Проходясь пальцами между ягодиц, он старался не думать о том, что выглядит со стороны как дешевая шлюха. Опустив голову вниз, чтобы Хан не видел его лица, Минхо посильней развел ноги, полностью открываясь перед младшим, поглаживая чувствительную кожу пальцами. Он все еще медлил, пока его бедра вновь не коснулся ремень, от удара которого кожу жгло, а стон боли и удовольствия сорвался с губ. Собравшись, парень ввел в себя первый палец, чувствуя заполненность и то, как его член дергается. Он входил в себя, массируя гладкие стенки и стараясь расслабиться, как говорил об этом всегда Хани. Но это было нелегко. Возбуждение постепенно набирало обороты. Когда внутри оказалось уже два пальца, шатен сам понемногу стал насаживаться на них и постанывая и слыша, как пошло хлюпает смазка в его анусе. Его член дергался и истекал, пачкая простынь. Неожиданный и хлесткий удар вернул его с небес на землю, добавляя остроты ощущениям и усиливая возбуждение.       — Я сказал растянуть себя, а не удовлетворять.       Голос Джисона был низким и немного хриплым от желания. Он неотрывно смотрел на эту развратную картину, с трудом останавливая себя, чтобы не нарушить ее. Заметив, с каким удовольствием старший насаживается на пальцы, он решил напомнить ему, что непослушание для него может быть болезненным. Взяв лубрикант, Джисон добавил еще геля на пальцы и анус старшего. Минхо наконец ввел в себя третий палец. Было больно и приятно, но всё же недостаточно. Он хотел почувствовать Хана внутри, надеясь, что тот его не трахнет какой-нибудь вещью. Посмотрев на младшего через плечо, Ли постанывал, кусая свои опухшие губы и ища поощрения с его стороны. Пальцы погружались все глубже, выталкивая смазку, которая стекала по бедрам. Терпение Джисона таяло на глазах. Ему хотелось прямо сейчас трахать своего хёна жестоко и грубо, наплевав на всё и вся. Покрыть метками всё тело и вбить в его сознание, чтобы он даже в шутку не смел трогать или позволять притронуться к себе кому-то еще, кроме него. Ли не в силах больше опираться на руку, опустился лицом на прохладную простынь, закусывая собственный палец, сдерживая стоны удовольствия, когда он наконец смог прикоснуться к простате, ловя такие ощущения впервые. Голова плыла и единственное чего он хотел, это чтобы младший позволил ему кончить, желательно вместе с ним.       Джисон все это время ласкал себя, очарованный столь откровенной картиной и не мог больше сдерживаться. Поднявшись на колени, он пристроился со спины, всё ещё сжимая ремень в руке, а второй рукой водя по своему члену. После очередного стона, он ударил ремнем покрасневшую уже кожу, и Минхо едва не кончил от смешанных чувств.       — Убери руку. — приказал Хан, наблюдая за тем, как пальцы покидают шикарное тело, оставляя пульсировать разработанный для него анус.       Ли, опираясь уже на обе руки с трепетом ожидал, что будет дальше совершенно не думая о боли или своей гордости. Только томящее удовольствие на грани экстаза. Младший погладил кончиками пальцев красные полосы от ремня, заставляя шатена вздрогнуть и податься назад, проезжаясь бедрами по члену парня, который скользнул им между ягодиц. Хан ничего подобного не испытывал, как и Минхо. Лицо шатена обдало жаром от смущения, но он не хотел больше терпеть, виляя бедрами и прижимаясь кожей к такому горячему и желанному члену. Хан сдержался, чтобы сразу не толкнуться в податливое тело головкой, продолжая дразнить, проникая всего на пару сантиметров, продолжая рассматривать великолепный изгиб спины любимого мужчины. Не удержавшись, он наклонился и впервые за вечер, подарил тому немного ласки, целуя безупречную кожу и лаская её язычком.       Минхо всем своим естеством был готов прямо сейчас поклясться, что Хан самый дорогой и любимый для него. И не потому, что секс с ним, это бесконечное удовольствие, а потому что Джисон умел чувствовать его, как никто другой. Начиная от настроения и заканчивая такими моментами, которые нельзя описать словами, особенно во время слепого желания.       Ладони младшего скользнули по бедрам Ли, опускаясь к паху, но так и не прикоснулись к члену мужчины, наслаждаясь тем, как старший дрожит и трется об него, шепча его имя. Решив больше не ждать, Джисон не стал надевать презерватив, желая ощутить Минхо первый раз полностью. Приставив головку члена к колечку мышц, он толкнулся вперед, сжимая бедра в ладонях, отбросив перед этим ремень в сторону. Он входил медленно, заполняя собой Минхо полностью. Ли вскрикнул, когда саднящая и тянущая боль смешалась с неприятным жжением. Он напрягся, но честно старался расслабиться. Он не ожидал, что Джисон будет настолько большим. Младший действовал медленно, прекрасно понимая, что сейчас чувствует хён. Смазки было достаточно, так что осталось только привыкнуть. Заполнив собой и прижимаясь пахом к Минхо, Джисон закрыл глаза. Было безумно горячо и узко. Хан с трудом дышал, окутанный этими ощущениями, не представляя раньше, насколько это приятно чувствовать любимого так близко, находясь внутри него. Как и Минхо, что до этого никогда не думал, что он упускает одну из непостижимых и приятных граней удовольствия. Чувство тесной заполненности, что током пробивала поясницу и жар чужого тела внутри него самого, эта смесь боли и эйфории, вперемешку с восторгом и предвкушением яркого финала, сводили с ума. И главное, что всё это дарит ему его Хани.       Сейчас, роняя слезы на белую простынь и поскуливая от многогранных чувств, что разрывали его сердце, смешанных с физической болью, он хотел отстраниться и сказать, насколько ему важен Хан. Но приподнявшись, младший поменял положение и вошел вновь, меняя всё. Болезненный крик, переходящий в стон наслаждения потонул в кровати, а сильные руки Джисона нежно гладили его поясницу, отвлекая от боли первых толчков.       Шатен хватал ртом воздух, когда Хан стал медленно двигаться в нем, сперва понемногу, а затем наращивая амплитуду, выходя чуть ли не полностью, заполняя его вновь и вновь. Тело отвечало на все прикосновения разрядами удовольствия, что как маленькие искры распространялись под кожей. Мужчине оставалось лишь цепляться за расплывающуюся реальность перед глазами, прикусывая свою руку, тщетно пытаясь не кричать. Хан, придерживая старшего входил в него, не в состоянии удовлетворить свой голод и желание. Но так просто всё он точно не закончит.       Остановившись, он вышел из него, смотря на то, как дрожат ноги старшего от подступающего оргазма. Джисон хотел, чтобы тот умолял его и знал, что он тот, кто даст ему настоящее удовольствие, как никто другой.       — Развернись и сядь на меня. Я хочу видеть твое лицо. - приказал Хан ложась на спину, смотря за тем, как хён садиться на него сверху, сам направляя в себе член и опускаясь на него с протяжным стоном удовольствия.       Сжав его округлые бедра, Хан начал толкаться в его тело, удерживая немного на весу. Минхо оперся ладонями на его грудь, прогибаясь и наслаждаясь членом внутри себя. Ему до дрожи хотелось получить поцелуй от Джисона, но он не смел попросить, надеясь, что тот поощрит его за послушание. Ли гладил его сильные руки, пока они сжимали его бедра до синяков. Это заводило и Минхо несдержанно постанывал, лаская младшего, насаживаясь на его член и подмахивая сам бедрами.       Джисон наблюдал за любимым, отпуская его бедра и позволяя самому выбрать темп, одной рукой сжимая его член у основания, а второй лаская только головку. Это было слишком. Минхо был готов плакать от наслаждения, не сдерживая свои стоны. Он хотел убрать руки Хана от себя, но терпел, боясь получить наказание страшнее. Из-за того, что младший сжимал его член, он не давал ему кончить, а головка становилась максимально чувствительной от этих ласк. Ли помнил, как сам так дразнил Джисона, но он и подумать не мог, как это приятно и невыносимо.       — Двигайся - приказал Джисон, продолжая пытку, то сжимая, то разжимая основание члена. Он чувствовал, как ствол становится толще, готовый кончить, но стоило Минхо понадеяться на конец, как он вновь не позволял ему излиться, от чего Ли задыхался и откровенно трясся. Опираясь на ноги младшего, Минхо слегка откинулся назад и стал двигаться как можно быстрей, с каждым разом чувствуя, как сводит поясницу почти наступившего оргазма.       Джисону хотелось кончить не меньше старшего, но он ждал, из последних сил, доводя того до безумия и беспомощности. Когда сил терпеть уже не было, а Минхо сжимал его внутри всё сильней, Хан разжал руку и ещё пару раз проведя по головке, позволил старшему наконец кончить. Едва не срывая свой голос и не теряя сознания, Минхо кончил, толчками выплескивая семя себе на живот и грудь Хана, пропуская наслаждение в каждую клеточку своего тела, на пару мгновений отключаясь от реальности. После того как тело свело послеоргазменной судорогой, наступила оглушительная эйфория, полная легкости и усталости.       Джисон кончил следом, заполняя его изнутри и сам едва не вскрикивая от того, как парень сильно сжал его. Шатен ничего не видел из-за ярких пятен перед глазами, а его тело всё ещё вздрагивало от любого прикосновения. Опустившись на грудь младшего без сил, прикасаясь своей щекой его горячей коже с мелкими бусинками пота, он улыбнулся. Теперь всё будет хорошо.       Хан устало раскинул руки, пытаясь отдышаться, но не обнимая дрожащего шатена. Ему было очень хорошо, но он боялся, что всё из-за чего это произошло, повториться вновь. Он хотел удостовериться, что хён любит его и больше не будет играть с его чувствами. Через пару минут, он с трудом вышел из его тела, выдыхая и оставляя парня одного, положив его на кровать и прикрывая тело смятой простыней.       Шатен лежал спиной к нему, понемногу приходя в себя, чувствуя, как горит кожа в местах, где Хан бил его ремнем. Оргазм постепенно отпускал, оставляя после себя удовлетворение и сонливость. Минхо очень хотел, чтобы Джисон обнял его, защищая своим теплом и любовью.       Любовь…       А ведь это именно она. Та самая, что застилает глаза и толкает на отчаянные поступки. Та самая невысказанная или не озвученная любовь, из-за которой появляется ревность. Та, лишившись которой по глупости ты остаёшься в гнетущей тишине и темноте.       Когда дверь в комнату закрылась, Минхо вздрогнул и подобрав ноги к груди, старался выровнять дыхание и совладать со своими эмоциями. Комок в горле тянул, пока глаза наполнялись слезами. Его бедра, перепачканные смазкой и спермой, как и живот, постепенно стягивало и хотелось в душ. Но ноги отказывались слушаться, поэтому ему оставалось только лежать, глотая горькие слёзы и гадать, вернется ли его малыш или он ушел навсегда.       Хан ушел почти на 40 минут. За всё это время Минхо прислушивался к каждому звуку. Он смотрел в окно, где можно было видеть только ночное небо и сигнальные огни самолетов, да пару телебашен, что светили на фоне неба красными огнями. Чем больше он смотрел туда, тем сильнее погружался в свои размышления. А что, если, Хан и правда ушел навсегда. Вдруг он решил, что всё, что было между ними за 4 года ничего на самом деле не значат для Минхо, поскольку они никогда не говорили об этом. Просто жили и наслаждались друг другом, не вешая ярлыки и не давая обещаний. И сейчас Ли понимал, что должен был хоть раз сказать младшему, как сильно он в нем нуждается.       Эти мысли не давали даже спокойно дышать, не то, что спать. Закрыв глаза, шатен стал медленно считать до ста, надеясь, что младший вернется до того, как он закончит. Глупо, но, если судьба даст ему хотя бы один шанс, он его не упустит.       Джисон вернулся, запирая дверь и отставляя в сторону какой-то пакет. Заметив, что старший так и лежит на кровати, он, разувшись лёг к нему прикасаясь к обнаженному плечу.       — Девяносто восемь... — прошептал Минхо и улыбнулся, чувствуя, как сердце бьется вновь сильней, разворачиваясь к парню.       Хан рассматривал его лицо, проводя своими пальцами по влажным от слёз щекам и губам, опускаясь к шее. Сжав свои пальцы на ней, Джисон заметил, что старший выглядит опять напуганным, хотя секунду назад он улыбался. Склонив голову набок, Хан смотрел на то, как губы мужчины приоткрываются, а рука перехватывает его за запястье. Ледяные после улицы пальцы сдавливали горло, оставляя едва заметные красные пятна. Минхо начинал паниковать, ведь хватка не ослабевала, а Хан оставался таким же безразличным. На мгновение шатену показалось, что тот его задушит, как все прекратилось.       Джисон отпустил его, с усмешкой смотря на то, как старший тяжело дышит, потирая свою шею.       — Я тоже самое чувствовал, когда видел тебя с другим. Напуганным и беспомощным. Я не мог дышать от того, что моё сердце крошилось и распадалось от твоего безразличия. Страшно? — спросил тихо младший, все так же смотря на Ли. — Надеюсь, что я преподал тебе урок. Думай, в следующий раз, когда решишь сделать подобное, хён.       Игра окончена.       Ли Ноу наконец услышал обращение парня, которое он не использовал всю неделю. Это значит, что игра, на которую они решились подошла к концу. Минхо всё ещё смотрел на Хана загнанно, но младший сменил безразличную жестокость на обеспокоенный и полный нежности взгляд. Подавшись вперед, Ли наконец впился в губы любимого и позволяя себе этот долгожданный поцелуй, вкладывая в него все накопившиеся эмоции.       Джисон обнял его, прижимая к себе и едва не плача, ответил на эту необходимую им обоим ласку. За те сорок минут, что его не было, он извелся, желая тут же вернуться к любимому хёну и вымаливать прощение, но не мог. Он заставил себя ждать, дойдя до маленького круглосуточного магазина и принести с собой немного еды. Конечно-же он мог получить потом от менеджера, но на его счастье, он встретил в коридоре Чанбина, который не стал задавать лишних вопросов и пообещал прикрыть, если что. Поднимаясь на свой этаж Хан не мог унять внутри дрожь, боясь услышать от шатена предложение расстаться после всего этого. И теперь, он прижимал к себе его обожаемого хёна, целуя попеременно губы и шею, извиняясь за всё. Благодаря этой странной игре, они смогли многое понять и разобраться в своих чувствах.       — Хён, прости меня. Прости, что ударил и столько раз сделал больно. — прошептал Джисон, когда Минхо прижал его к себе, нежно прижимаясь губами к виску и с улыбкой наслаждаясь его милым мальчиком.       — Ты не должен извиняться. Все хорошо. И ты сделал всё правильно. Я многое заслужил.       Джисон всхлипнул, утыкаясь ему в плечо и роняя на мягкую кожу слезы.       — Я больше не буду с тобой играть в такие жестокие игры. - пробормотал парень всего за секунду раскрывая, что он всё то же невинный и милый ребенок, который переживает и ему правда стыдно за подобное. Минхо тихо рассмеялся, зная, что Хан сожалеет, но все же лукавит.       — Скажи ещё, что тебе не понравилось быть главным, Хани. Хан посильней прижался к старшему, не желая показывать своё покрасневшее от смущения и слёз лицо.       — Понравилось. Но то, как ты добился этого, совсем нет. Мне правда было неприятно смотреть на то, что ты делал. Это больно.       Джисон говорил тихо, немного стесняясь, но больше он не хотел увиливать и решил сказать, как есть и всё, что он чувствует. В начале это было просто игрой, чтобы Хан стал более свободным в своих желаниях и смог понять, как это быть главным в постели.       Однако, в какой-то момент, ему показалось, что Минхо так хочет прекратить их отношения, отдаляясь и показывая тем самым, что свет клином не сошелся на Джисоне. А когда на четвертый день Ли проигнорировал просьбу Хана позаниматься с ним танцами и посвятил всё своё время игре с Чонином и Феликсом, в душе парня что-то сломалось. Он уже не различал игры, а полностью поддался своим чувствам, все больше убеждаясь в том, что он любит Минхо и очень сильно. Он терпел, не решаясь вновь поговорить, плача по ночам от страха и осознания, как сильно он попал. Минхо тоже разозлился и стал вести себя совсем нетипично для себя, ожидая хоть каких-то эмоций от младшего, размышляя о том, что Джисон совсем его не ревнует. Это было обидно и это ещё больше подстёгивало Ли. Он жадно ловил каждый недовольный взгляд Хана, упиваясь этим ощущением нужности.       А после того, как Хан проявил себя таким властным и прямолинейным, заставляя пережить старшего разом всё, что пережил он от боли, до неземного наслаждения, чувства стали яснее. Осталось только спросить и признаться.       — Хани, ты меня ревнуешь? Или… Может влюбился? - с улыбкой спросил Минхо, с трепетом ожидая ответа на этот важный для него вопрос.       Джисон замер, а после ответил, отстранившись от Ли и смотря ему в глаза.       — А что, если и так?! Для меня это всё давно уже не просто так. И я не собираюсь уступать тебя кому-то, пусть даже я не до конца соответствую твоим ожиданиям. Дай время, и я смогу стать лучше. Я люблю тебя и уже очень давно... Хан выпалил всё это и его большие глаза смотрели с надеждой и страхом на хёна, ожидая какой же будет ответ.       Минхо с восхищением смотрел на него, сгорая от переполнявшего его чувства безграничного обожания. Хан только что признался ему в любви и сердце старшего окончательно растаяло. Взяв лицо младшего в ладони, он притянув к его себе и нежно поцеловал, прошептав перед этим тихое, но такое важное "Люблю" .