Сверхновая

— …Еще раз, что я здесь делаю? — Ло все кажется, что это сон, и вот он сейчас проснется в холодном поту, а рядом с ним будет сидеть Роси, гладить по голове и ласково посмеиваться над его перекошенной рожей. Но Роси сейчас не в городе. Это минус. Впрочем, это значит, что Доффи тоже не в городе. Это плюс. Но если Ло сейчас действительно проснется, то в абсолютно пустой, до мертвого тихой квартире, из которой вместе с Роси, казалось, утекла вся жизнь и тепло. Впрочем, уж лучше так, потому что если все это происходит с ним наяву, взаправду, по-настоящему — и если то, что он сейчас созерцает немигающим взглядом, действительно подлинная истина — то у него никаких душевных сил не хватит смотреть, как Луффи с энтузиазмом снимает черную кожаную куртку со Смокера, того самого Смокера, который ранее сотню раз снимал его с мотоцикла. Смокер был из мотополиции и носил суровую кожаную форму. Он вообще был очень суровый и принципиальный. Поэтому каждый раз, когда он видел Луффи на Эйсовом мотоцикле, он за ухо снимал его с безвкусно оттюнингованной хонды и выписывал конский штраф. Семья Луффи уже разорилась бы на этих штрафах… если бы ей не принадлежал один из крупнейших кэйрэцу Японии. Но Смокер упорно вносил свой скромный вклад в японский бюджет, потому что был твердо уверен, что без водительских прав на мотоцикле делать нечего. А Луффи только солнечно смеялся и не планировал переставать нарушать, потому что до водительских прав ему не хватало еще почти года возраста, да и вообще, водил он так, что Ло был твердо уверен: даже когда Луффи исполнится восемнадцать и он получит наконец эти сраные права, поток штрафов от Смокера не иссякнет все равно. Смокер Луффи уже столько раз штрафовал, что Луффи искренне считал его чуть ли не закадычным другом. И беспочвенно утверждал, что Смокер "прикольный и вообще нормальный чувак". Ло был не согласен. Но Луффи вообще был странный парень. Вот, например, сейчас оказалось, что для того, чтобы залезть Луффи в штаны, достаточно было сотню раз оштрафовать его за вождение без прав. Эх, если бы Ло знал, он бы его сам… оштрафовал. Сотню раз или сколько там надо. — Это ты меня спрашиваешь? Я сам не понимаю, что здесь происходит, — жалуется ему Смокер, которого в это время решительно лишают штанов. Луффи смеется, и Ло, совсем собравшийся было ретироваться, замирает. Никто на свете не смеется так, как Луффи. Это его бесит. Да и вообще весь Луффи в целом его бесит несказанно. Своей безмозглостью, своей импульсивностью, своим категорическим неумением понимать слова и придерживаться плана; тем, что он всегда и во всем поступает так, как захочет его левая пятка. Ло так ненавидит это в нем, что иногда ему кажется, что на самом деле он немного завидует. А больше всего Ло ненавидит, когда Луффи вот так улыбается ему и смеется вот так, и его смехом, как солнечным ветром, у Ло выдувает из головы последние остатки логики. — Вы смешные, ребята, — говорит Луффи, отсмеявшись. — Вы что, ебетесь друг с другом? — вдруг понимает Ло. На лице Смокера вырисовывается явственное "да ты гений", а Ло вдруг становится до чертиков обидно и хочется Смокера как-нибудь подъебнуть. Поэтому он говорит: — Ага. Сексуальные услуги должностному лицу. Интересно, это можно считать взяткой? — Какие услуги? — искренне не понимает Луффи и даже пару раз хлопает большими, невинными глазами. — А, ты о том, что мы с Дымилкой трахаемся иногда? Ну типа да, трахаемся, ха-ха-ха! — и опять заразительно, солнечно смеется. — А я тут при чем? — интересуется Ло максимально прохладно, чтобы эти два мудака не заметили, как у него пригорает. — Ты чего-то тухлый сегодня, — Луффи смотрит на него с искренним участием, — тебе надо развеяться. — …И поэтому ты меня сюда притащил, чтобы я стоял и смотрел, как вы ебетесь? — Ло уже совершенно ничего не понимает, кроме того, что Луффи, кажется, инопланетянин. Во всяком случае, с земной логикой он определенно не знаком. — Ха-ха-ха, Траффи тупой, — констатирует Луффи беззаботно. — Конечно же, ты не будешь стоять и смотреть. Нет, ты, конечно, можешь, если очень хочется. Но вообще я думал, что трахну тебя, пока Дымилка трахает меня. И тебе полегчает. Нет на свете ничего лучше секса, чтобы перезагрузить голову, ха-ха-ха! Ло даже не находится что ответить. Смокер смотрит на его неописуемое лицо и начинает застегивать штаны. — Ты чего? — интересуется Луффи. Ему-то, конечно, все нормально. А вот Ло чувствует себя как на картине Дали. — Предупреждать надо, Монки, — низко, хрипловато говорит Смокер. — Всех участников предполагаемого тройничка. Не все же такие умалишенные, как ты. Я в этом участвовать не буду. Луффи просто целует его, заодно расстегивая его штаны обратно. И Ло, наверное, больно, а еще неприятно — от самого факта, что ему вообще больно от этого зрелища, что ему настолько не все равно. Однако в то же время он смотрит на то, как целуется Луффи, и не может оторвать глаз. У Луффи в мозге полторы клетки, поэтому на многозадачность он категорически не способен. И поэтому все, за что берется, он делает с полной самоотдачей и как в последний раз. И поэтому Луффи целуется так, что Смокер останавливается на полушаге, а у Ло встает со звоном. Луффи, смешной, большеглазый и голенастый. Который врет бездарнее всех на планете Земля и экзамены сдает только потому, что у его семьи один из крупнейших кэйрэцу в Японии. Который живет в разных вселенных с правилами и здравым смыслом. Который всегда впрягается за каждого из, наверное, сотни своих друзей, близких и не очень. Который так легко сходится с людьми, просто потому, что ну вот такой он Луффи. Который способен очаровать даже высокомерную стерву вроде Боа. Который так давно снится Ло по ночам, и в этих снах — улыбается и берет его за руку. Не несет чушь, не жрет бургеры, не тащит Ло в неведомые ебеня в поисках этих его ебучих приключений — просто улыбается, сидит рядом и держит его за руку. Держит до самого утра. И вот сейчас этот самый Луффи — этот сказочный долбоеб, этот Питер Пен из волшебной страны — целуется с чужим мужиком как заправская порнозвезда, и Ло немного выбит из колеи. Луффи орудует языком как на камеру, льнет к Смокеру и протяжно постанывает, и Смокер обескураженно кладет руки ему на жопу и совершенно автоматически сжимает, а у Ло в это время происходит форматирование диска С. Нет, он, конечно, втайне мечтал, что когда-нибудь однажды он наберется решимости и предложит Луффи погулять. И на прогулке где-нибудь под опадающими сакурами они в первый раз поцелуются, и Ло, конечно, придется всему его учить. (Не то чтобы сам Ло особенно умел, но у него был опыт! Полтора опыта. До двух дело не дошло, потому что их с Моне застукали в самый неподходящий момент.) И к выпускному они уже будут встречаться, и ходить в кафе, и держаться за руки, и Ло будет брать им билеты в кино на задний ряд, и Луффи будет тырить у него попкорн и храпеть ему в ухо на самых острых моментах, и, в-возможно, однажды они, ну. Даже… при мысли об этом Ло всегда краснел удушливой волной… даже потрогают друг друга за члены. Дальше он в своих фантазиях не заходил. Луффи был весь такой, как будто вообще не про секс. Про самую прекрасную мечту и про самую щемящую любовь — да. Но не про секс. Ну никак. Ну вообще. А сейчас Ло смотрит, как Смокер мнет жопу Луффи в этих его драных синих джинсах, и как Луффи явственно трется о ногу Смокера, и все мысленные процессы Ло со скрежетом останавливаются. — Будешь, — говорит Луффи, отрываясь от Смокера наконец. Тоже низко и хрипловато, весело и повелительно, так, что Ло продирает дрожь. — Тебе же хочется. Ло моргает пару раз. О чем это он? Ах да, Смокер же собирался уходить. — Ему не хочется, — Смокер кивает в сторону Ло, а Ло… ну как-то уже даже и не знает. — И Траффи хочется, — точно так же весело, безапелляционно говорит Луффи. — Траффи давно хочется, только он бестолковый, вот и молчал так долго. А зря. Если чего-то хочется, надо просто взять и… взять. — Луффи думает пару секунд, затем разражается хохотом. — Но это ничего! И непринужденно делает несколько шагов к Ло, и вот так просто целует и его тоже. Каждый раз, когда Луффи улыбается персонально ему, в животе у Ло происходят новогодние фейерверки. Раньше ему это было очень досадно, потому что с таким сильным и непонятным чувством было трудно совладать, сохранить самоконтроль. Почти невозможно это было, но Ло все же справлялся. Кое-как, но держал себя в руках. А теперь Луффи целует его губами, мокрыми от слюны Смокера, и Ло весь целиком превращается в сверхновую. Он приходит в себя, когда Луффи отрывается от его рта, и поначалу не может понять, сколько времени прошло, где он и кто он вообще такой. А потом Луффи улыбается персонально ему, и у Ло тоже, кажется, отмирают все нейроны, кроме тех полутора, которым сейчас хочется только целовать Луффи снова. Но Луффи оборачивается к Смокеру, который только хмыкает и — стоит уже без штанов? То есть вообще? То есть совсем? Это зрелище холодной водой возвращает Ло в жестокую реальность. Нет, Смокер, конечно… то есть, в принципе… …Он что, в качалке ночевал? Он что, по жизни был на сушке? Смокер выглядел как очень залипательный шкаф. И с одной стороны, Ло бы да. Но с другой стороны, у него самого мышц было где-то в два раза меньше, что было нелестно. А с третьей стороны, кажется, его надежды на кафе и держание за руки только что опали как сакура по весне. Разве Луффи стал бы встречаться с таким, как Ло, когда он уже ебался с таким, как Смокер? Но Луффи оборачивается к Смокеру и говорит: — Звиняй, Дымилка, я сейчас Траффи займусь, а ты уже сам как-нибудь, ну ты понял. Смокер смотрит на Ло и кивает со смешком, а Ло как раз совсем ничего не понял. Но тут его губ вновь касаются теплые мягкие губы, с которых слетает легкий искристый смешок, и ему бесцеремонно принимаются расстегивать штаны, а Ло ничего, совсем ничего не может сделать. Не может гордо развернуться и уйти, не может взяться за тощие запястья и хотя бы оттолкнуть этого ебучего инопланетянина безо всяких понятий о приличии и морали… даже просто послать этих двоих не может, потому что во всем его теле бушует сверхновая и только разгорается все ярче и ярче. Ло пихают на кровать. Она у Луффи широкая и, конечно, усыпана крошками, и Ло бы было брезгливо, если бы он сейчас хоть что-нибудь соображал. Но он не соображает. Он уже, кажется, без водолазки, и от штанов его тоже сейчас избавляют, а Ло только приподнимает бедра, чтобы Луффи было удобнее. Ох как он об этом пожалеет через час-другой. Это его первая рациональная мысль за последние минут десять. Она тут же покидает его, вильнув хвостом. А Луффи уже нависает над ним, и улыбается персонально ему, и сует себе в рот сразу три пальца, и смачно их обсасывает, а затем лезет этими пальцами прямо ему между ног. Эти три пальца выглядят так пугающе, что Ло уже успевает мысленно попрощаться со здоровьем. Но Луффи просто касается. Трогает. Водит кругами и только чуть-чуть вдавливает внутрь самый кончик пальца. А потом отвлекается на член и яйца Ло, и в первый миг тому почти досадно, потому что удивительные вещи Луффи с ним творил теми простыми прикосновениями, удивительные, и непонятные, и волнующие. Но затем он вмиг забывает о досаде и закусывает губы, чтобы не застонать, потому что вот у Луффи точно есть опыт. Наверное, двадцать опытов. Или пятьдесят. Или даже сто. А Луффи все улыбается персонально ему, светлое солнечное чудовище. — Если бы у нас было время, я бы тебе отлизал, — говорит он. — Ну очень хочется. Но у нас нет времени, ха-ха-ха! — Почему? — подозрительно спрашивает Ло. Он-то думал, Луффи после отъезда брата живет один. Сам себе хозяин и все такое. Хотя иногда Луффи говорил, как ему одиноко в этой большой опустевшей квартире… Да, наверное, Луффи очень хорошо понимал, каково сейчас Ло с его отсутствием Роси. Пусть даже временным, всего на неделю. — Очень хочу тебя, — честно признается Луффи, — сейчас обкончаюсь. Поэтому сегодня так. А завтра я тебя съем, ха-ха-ха! И Ло уже совершенно ничего не понимает, но чувствует, что перед ним открываются космические перспективы. А Луффи плюхает себе на ладонь чудовищное количество смазки и принимается разрабатывать его всерьез, совсем не так, как сам Ло с его робкими исследовательскими попытками в душе. Всего этих попыток было две. Первая была прикольной. Во второй раз Ло решил использовать вместо смазки шампунь, но как-то не подумал, что он ментоловый. Больше попыток не было по причине душевной травмы. Но сейчас он забывает и о своей психотравме, и обо всем на свете забывает, потому что Луффи касается его там, и улыбается ему, и смотрит, смотрит, смотрит на него, пока его палец уверенно двигается в заднице Ло, и уверенно находит простату, и уверенно касается ее так, что внутри у Ло, кажется, происходит Большой взрыв. Ло, кажется, кричит, но ему, кажется, похуй. А Луффи все смотрит, и улыбается, и делает ему так хорошо, как никогда в жизни. Он добавляет еще один палец, и Ло — невольно подается навстречу, Ло хочет еще — и уже совершенно ничего не понимает, что он чувствует, что ему нужно, что с ним происходит вообще и что у Луффи на уме, у этого сраного инопланетянина, и не сон ли это случайно, и не проснется ли Ло сейчас в пустой мокрой постели, без пальцев Луффи в своей заднице, без улыбки Луффи, как солнце светящей ему прямо в глаза — а Луффи улыбается, весело и жадно, и смотрит, смотрит, смотрит ему в лицо, и облизывает губы — и Ло ужасно стыдно, что его вот так развезло, а Луффи все это видит, Луффи теперь знает, насколько Ло не контролирует себя рядом с ним, и это тяжело, это так тяжело — вот так открыться другому человеку, отдать себя на его милость, разрешить себе быть настолько беззащитным — а Луффи двигает рукой, и смотрит, и светится, как-то по-новому светится, и улыбается, улыбается персонально ему — а затем опускается ниже, и без его улыбки в комнате будто выключают свет, и Ло протестующе мычит, а потом со свистом втягивает воздух, потому что у него в первый раз в жизни берут в рот. Он неверяще смотрит вниз и видит, что нижняя губа Луффи упирается ему прямо в яйца. …Он такое раньше только в порно видел. Ло испытывает острое чувство нереальности происходящего. Но затем он переводит взгляд в сторону и видит Смокера, который развалился в кресле прямо поверх беспорядочно наваленной груды футболок и джинсов сомнительной свежести. Смокер с явным удовольствием наблюдает за ними и со смаком, размеренно дрочит. И Ло опять не понимает, что чувствует, потому что, с одной стороны, его опять безжалостно макают в жестокую реальность, а с другой стороны, у него в жизни так не стоял. Смокер медленно ухмыляется и переводит взгляд на Луффи. Ло, как зачарованный, тоже смотрит вниз, себе между бесстыдно раскинутых ног, и видит, как губы Луффи расплываются в улыбке вокруг его члена, а затем этот сраный инопланетянин что-то мурлыкает себе под нос. От вибрации в его горле Ло подбрасывает будто током. А Луффи просто берет и начинает размеренно двигать головой, и продолжает деловито двигать пальцами, будто делал так тысячу раз, и иногда касается его яиц самым кончиком языка, и Ло разрывает одновременно от ревности, возбуждения и блаженства. …С кем он раньше был? Кто его научил? И вообще-то спасибо этому неизвестному, конечно, но сейчас Ло с удовольствием бы вырвал его сердце голыми руками… А Луффи снимается с его члена, говорит "уф" и солнечно, солнечно улыбается, и — — Ты пиздец, Траффи. Ты такой вкусный, — и вот Ло бы точно кончил сейчас, если бы Луффи не обхватил его член у основания, будто знал, какие вещи может творить с Ло одними словами, но — — Звиняй, Траффи, на сегодня все, — и Ло хочет закричать, но — — Не могу уже, так хочу тебя трахнуть. Я тебе потом еще отсосу, сколько захочешь. Тебе же нравится, да? Тебе так нравится, — смех Луффи рассыпается как весенняя капель, — а я смотрю и чуть не кончаю. Ты такой классный, Траффи. Иди сюда… …И прямо в Ло въезжает что-то большое, твердое и горячее, а ему не больно. Ему только очень странно… и охуенно, так охуенно, как никогда в жизни. Луффи так близко — ближе некуда. И целует, и облизывает его, осыпая золотом своих смешков. И двигается, уверенно и размеренно, держа его под колени. С лица Луффи на лицо Ло падают горячие капли пота, и у Ло поджимаются пальцы на ногах. И все это так космически-фантастично, так сияюще-звездно, что Ло даже не удивляется, когда Смокер вновь воздвигается в его поле зрения, чтобы порушить ему всю малину. Смокер по-хозяйски, обеими руками берет Луффи за жопу и въезжает в нее одним движением. Луффи задыхается. Ло тоже задыхается, непонятно от чего. Он бы сейчас пнул Смокера пяткой в лоб, если бы дотянулся. Но в то же время он бы, наверное, кончил сейчас, если бы Луффи не держал его член вокруг основания. А Луффи смеется. Ебучий псих, вечно он смеется непонятно над чем. — Ка-а-айф, — тянет он. — Дымилка, ты как знал, когда вставить. — Я знал, — поправляет Смокер, — я тебя знаю, болван. Вперед, Монки, покажи класс. И пока Ло давится дикой, царапучей ревностью, Луффи с азартом улыбается, и наваливается на Ло, и Ло прямо перед собой видит его черные, расширенные зрачки, в которых отражается чья-то в высшей степени дурацкая морда, и Ло не сразу понимает, что эта морда принадлежит ему — а затем Луффи снова двигается в нем, и снова, и снова, и снова, и как же ему кайфово, Ло видит это по его лицу, по его глазам, по его приоткрытым губам, и Луффи снова смеется, задыхаясь, и тыкается этими губами в уголок его рта, и обводит кончиком языка губы Ло — и Ло сметает и оглушает вторым Большим взрывом, и уносит во все пределы вселенной. Он приходит в себя как раз вовремя, чтобы почувствовать, как тело Луффи дергается от последних рваных толчков Смокера, и услышать, как они оба слитно, хрипло стонут. А затем наступает недвижная тишина, и Ло одновременно тошно и хорошо как никогда, и он запоздало чувствует, что Луффи держит его за руку. Их пальцы переплелись — Ло сжимает ладонь и чувствует, как рука Луффи отзывается в ответ. — Охуеть, — оживает Луффи наконец. — Да, неплохо, — соглашается Смокер еще хриплее обычного. А Ло хотел бы ничего не говорить. Ло хотел бы сохранить достоинство. Но Луффи лежит у него на груди, весь потный и слипшийся с ним так, что, кажется, не отлипнет до конца времен, и опирается на один локоть, а второй рукой сжимает ладонь Ло, и подносит ее к губам, и щекотно облизывает Ло кончики пальцев. Нет, ну Луффи точно инопланетянин. Вот нахуя? — Зачем? — говорит Ло, потому что он все же не может молчать сейчас. Ему нужно понять. — Чего? — не понимает Луффи. — Зачем ты это сделал, — и Ло сам не знает, что хочет услышать, но ему страшен, так страшен ответ, которого он ожидает. Луффи призадумывается — редкое зрелище. Ло любуется, пока душа его дрожит мелкой дрожью. А потом Луффи смотрит на него сверху вниз, и пальцы Ло все еще у его рта, и Ло хочет провести своими мокрыми кончиками пальцев по этим обкусанным, потрескавшимся губам… А Луффи говорит: — Ты мне нравишься. Из Ло вышибает дух. — Ты мне давно нравишься, — улыбается Луффи солнечной вспышкой. По разуму Ло проносится магнитная буря, коротящая все логические цепи. — И я тебе тоже, — добивает Луффи. — А раз мы оба друг другу нравимся, то чего бы и не потрахаться? Ха-ха-ха! — Безупречная логика, Монки, — бесстрастно комментирует Смокер и обрушивается сверху, вышибая дух из Луффи и Ло. Луффи принимается хихикать, а Смокер с каменным лицом щекочет ему бока, и тогда Луффи начинает пинаться, чуть не плача от хохота, а Ло смотрит на все это большими глазами, и, с одной стороны, это полный дурдом, а с другой стороны… …ему тоже весело. Луффи спит как дитя и тихонько высвистывает носом, а Ло не спится. Он валяется на кровати поверх одеяла и молча глядит, как Смокер без энтузиазма натягивает черные кожаные штаны. — Ему семнадцать, — тихо говорит он затем. — Я в курсе, — Смокер кривится. — Я сам не знаю, как так получилось. А Ло знает. Просто Луффи всегда получает то, что хочет. — Вы, типа, ну… — он сам не уверен, что именно собирается спросить. С ним такое бывает очень редко. — Мы не вместе, — говорит Смокер с непонятной насмешкой, — это так… по дружбе. Технически он свободен. Так что бери быка за рога, Трафальгар. Натягивает свою черную куртку, напоследок странным взглядом окидывает Ло с головы до ног и выходит, тяжело ступая ногами в высоких черных ботинках. А Ло думает, что Смокер правда ничего такой парень. И что эту постель определенно надо вытряхнуть и перестирать, потому что прямо сейчас только в жопу ему впиваются крошки сразу в десяти местах. Чем Ло завтра и займется… с утра. А сейчас он прижмется к тощей спине, и обнимет Луффи поперек твердого живота, и уткнется носом в пушистые волосы на его шее. И еще Ло думает, что, кажется, сакура и кафе пока не отменяются. И будет попкорн, и будут покатушки на Луффином мотоцикле, и, возможно, связанные с ними черепно-мозговые травмы. Хотя Луффи было хорошо, у него и травмировать-то было нечего. И, может быть, прямо завтра он возьмет Луффи за руку, и они вместе пойдут есть бургеры и искать приключений. От этой мысли внутри у него происходит весенний рассвет.