Хочешь?

      — Кори! — Сид пытается привлечь внимание своего одногруппника, машет ладонью прям перед его лицом и пытается заглянуть в глаза.       Глаза задумчивые и крайне уставшие, по которым отчётливо видно, как сильно Тейлор устал и хочет хоть раз нормально отдохнуть. Столь раннее пробуждение январским утром его явно не устраивает. На часах нет девяти, а он уже на ногах…       О чём он думает? Никто не знает.       Может строит планы, как они сейчас придут в пустую и холодную студию, которую как всегда не отапливают по причине: "А вы не платили за отопление", хотя они платили, как они вдвоём «позавтракают» бутылкой виски, и то, полу-пустой, как с горем пополам запишут пару вымученных, абсолютно ленивых партий, которые потом придётся перезаписывать под злобное ворчание Шона о "двух бездельниках и дармоедах, которые лишь проедают бюджет группы".       А может думает о том, как они забудут обо всём и уже через полчаса сорвутся в ближайший магазин, покупать выпивку-добавку, потому что захотят согреться и повеселиться.       — Интересно, долго я ещё пробуду в этой группе? — Неожиданно вслух спрашивает сам себя Тейлор, выпуская изо рта пар.       Январь. Утро. Холодно.       — Подожди, что? — Сид недоумевающе резко останавливается, останавливая собой и друга, беря того за руку, за самые кончики заледеневших пальцев, смотрит ему в глаза, уже даже не надеясь получить внятный ответ. — Кори, где ты витаешь, о чём ты вообще? Ты ещё не проснулся?       — Ох, Сидни?.. — Вокалист смотрит на Ди-Джея так, словно впервые его видит, словно это не они вчера договаривались пройтись вместе до студии. — Да так, я о своём…       — Рассуждай вслух! Это из-за твоих ссор с Шоном? Ты хочешь уйти? — Уилсон качает головой, отходя в сторону, но не отпуская руки, наоборот, стискивая чужую ладонь своей. Идти с кем-то за руку, а особенно с Кори — прибавляет спокойствия. — К тому же, я устал идти в тишине. У меня уже лёд в ушах звенит. Мы же вдвоём, почему молчим?       — И то правда, Крейга повторяем. — Тейлор не против. Он лишь крепче сжимает чужую едва тёплую руку в своей, оглаживает большим пальцем, чуть улыбаясь. — Так вот, о чём я?       — О том, что ты хочешь уйти. — Лишь внешне спокойно заявляет Сид, медленно вышагивая рядом, так же выпуская изо рта пар. — Мы же уже хотели уезжать записывать новый альбом в другом месте...       Он смотрит на Кори, чувствуя только лёгкий холодок от железных колец на чужих пальцах, следит за его отчуждённым взглядом, рассматривает его розовеющие от мороза щёки, подмечая лёгкую небритость. Уилсон любит эту рыжую бороду. Мягкую, немного щекочущую шею, когда они обнимаются.       — Да без разницы. — Кори смеётся тихо, шмыгая застывшим от холода носом, поворачивается к Уилсону, ловя его немного смущённый взгляд. Поймал с поличным на любовании. — Ты вообще как, замёрз же, да?       — Ещё как, ужас, не надо было идти так рано... Пошли бы со всеми, к вечеру ближе... — Сид ворчит, упираясь носом в воротник лёгкой куртки, выдыхая в него, чтоб хотя бы щёки греть, косо всё-равно поглядывая на Тейлора.       Его рыжие пряди волос на утреннем солнце выглядят восхитительно, что хочется пропустить ладонь сквозь них.       — Ну так я же говорил тебе вчера, "Уилсон, ты только надень шапку и тёплую куртку, ты обязательно замёрзнешь, идти не близко". — Самодовольно отвечает Кори, выжидая немного, прежде чем продолжить, — Но ты меня, конечно, не послушал.       Сид багровеет не то от злости, не то от холодного ветра, дунувшего в этот момент прям ему в лицо, одновременно прикидывая, с какой стороны толкнуть Тейлора так, чтоб он упал прямо в сугроб и отморозил свою хитро улыбающуюся морду. Морду, которая ему, безусловно, нравится, но не тогда, когда он опять говорит о том, что был прав.       Но ведь и правда же прав...       — Да, мне холодно, ну и что, не умру и не надейся, не дождёшься! — Тихо ворчит в воротник Ди-Джей, отводя взгляд куда-то в сторону, в землю, словно обиженный ребёнок, которого только что поймали на воровстве конфет из Рождественской коробки, которую просили не трогать до праздника.       — А я и не жду. — Тейлор следит. Следит за чужими эмоциями, быстро сменяющимся на чужом лице. Обида, грусть, депрессия, принятие... И косой быстрый взгляд: "Чего смотришь?". Забавляет. — Хочешь, я дам тебе свою шапку, пока мы не дошли до студии?       — Издеваешься, да? — Чужая краснеющая от мороза и обиды морда поворачивается, с какой-то даже глупой надеждой в глазах. — Ты же вроде её никому не даёшь даже потрогать...       — Просто скажи, что хочешь, ну?       — Кори, я... — Сид колеблется. Смотрит быстро вокруг. Ни единой души. Немного даже жаль, что никто кроме котов, снега и солнца этого момента не увидит. — Можно, пожалуйста, твою шапку, мне холодно... Расплывшись в абсолютно самодовольной в улыбке, Кори притягивает мягко к себе недоверчиво взирающего на него одногруппника, ставит прям перед собой, стягивая с себя чёрную шапку и натягивая её быстро на чужую голову.       — Ну, теперь потеплее?       — Это ты так активно думаешь своими извилинами, что она такая тёплая, а? — Уилсон поправляет шапку, чуть ли не расцветая на глазах.       — О нет, началось... Идём-ка в студию, пока я не пожалел о сделанном!