Наше чистилище

      Дима проснулся очень резко и под звук своего же глубокого вздоха вследствие затруднённого дыхания во сне. Сновидений, к счастью, не было никаких, однако боль в правом запястье стала гораздо сильнее, резче, да так, что уже и рука сама бесконтрольно трясётся. Одёрнув в очередной раз рукав, врач увидел чёрные вены и белую кожу вокруг них, из-за чего можно было сделать вывод, что это — явно не заражение крови. А лучше было бы оно, потому что заражение можно предотвратить.       Позов поднялся за ноги, и даже за эти секунды собственных раздумий его боль не прекращалась ни на миг, напоминая о себе любым способом, которым можно заставить страдать. Ещё раз взглянув на полки с различными препаратами, хирург с каким-то разочарованием взял в ладонь небольшую коробочку с раствором, внимательно рассмотрев содержимое. Неуверенно кивнув самому себе, кареглазый перелил необходимый ему раствор в запачканный шприц и с осторожностью вколол лекарство внутривенно, чувствуя, как жидкость просачивается сквозь его кожу. Ведущая ладонь не тряслась, она продолжала вводить в медленно остывающую кровь лечебное средство. Дмитрий прекрасно знал, что это за вещество — это наркотический анальгетик, причём довольно сильный, а из-за того и небезопасный. Несмотря на возможный эффект, хирург использовал бы его всё равно, чтобы ослабить мучения и боль.       Сделав один шаг, мужчина пошатнулся, удержавшись руками за низкий столик, и глубоко вздохнул, ощущая наступившую слабость в теле и тяжесть в голове. Повсюду всё расплывалось, кружилось, мерцало чёрными точками и полосами — всё намекало на скорую потерю сознания, пока правая рука пульсировала от проделок чипа. Сильно зажмурившись, доктор сделал ещё несколько шагов, и всё внутри как будто бы прояснилось и стало более контролируемым, что позволило Позову перевести дух и двинуться дальше. Медленно шагая по коридору, он оглядывался по сторонам и вслушивался, пытаясь понять, где находится его команда. Ничего не услышав, мужчина с трудом поднялся на этаж выше, и где-то вдалеке, в густой пустоте, послышался родной голос, до боли родной, до угрызения совести родной. ⠀       — Ты поверил ему? — женские уста издавали звучные слова, что после превращались в глухое эхо. — Поверил незнакомцу, который желает тебе только зла? ⠀       Её речи сливались с тихими всхлипами, а эхо ударялось о стены, но сам этот голос внедрялся так глубоко в душу, что разрушал её. ⠀       — Ты не можешь быть здесь, Катя, — тяжело прошептал Дмитрий, покачав головой в разные стороны и медленно сев на колени, мучаясь от постоянной боли. — Тебе здесь не место. ⠀       — А тебе, думаешь, место? — волнительно возмутилась Катя, выйдя из темноты и опустившись к мужу. Она осторожно коснулась невесомыми ладонями лица своего родного человека и погладила ими щёки, со слезами вглядываясь в любимые карие глаза. ⠀       — Но ты мертва, — сорвалось с губ Позова, прикрывая обречённые и измученные глаза. ⠀       — Однако всё равно с тобой, — женщина слабо улыбнулась, несмотря на слёзы, что текли по её светлой коже. ⠀       — От этого ещё больнее, — честно произнёс брюнет, сглотнув ком в горле от тяжести собственных слов и мыслей. — Тебя нет со мной по-настоящему, тебя больше никогда не будет рядом. Это всё видение. Это всё галлюцинации из-за действия проклятого чипа. ⠀       Но Дима бы хотел, чтобы всё это было правдой. А сейчас он смотрит в глаза жены и понимает, что любит их безмерно, что они кажутся живыми. ⠀       — Я не представляю, что ты пережил, милый, — говорила Катя, и от этого «милый» сердце согревалось и леденело одновременно, — но я хочу быть уверена в том, что тебе хорошо сейчас со мной так же, как и мне с тобой. ⠀       Дмитрий не хочет прекращать этот момент, он не хочет переставать видеть свою жену, даже её ненастоящий облик. Ему хорошо с ней, она права. Он любит её, не может перестать любить её, потому что их любовь была истинной, она будет истинной до конца. Даже несмотря на то, что Позов знает, что конец уже близок. ⠀       — Я хотел спасти тебя и наших детей, клянусь, — медленно приобнял свою холодную любимую врач, не чувствуя её. — Я не смог выбраться отсюда вовремя. ⠀       — Всё хорошо, — шептала Катя, прижимаясь к телу любимого мужчины и испуская слёзы на его плечо. — Но сейчас я должна провести тебя в одно место, куда не хочу вести. Прошу, не иди за мной. Этого хочет чип. ⠀       — Ты не поведёшь меня никуда, потому что я не отпущу тебя сейчас, — глаза у хирурга невольно заполнялись водой так же, как сердце заполнялось мимолётным счастьем и вечной скорбью. Он держал в руках неуловимую девушку, которую больше никогда не получится обнять по-настоящему, и от отчаяния подводило сердцебиение, которое стремилось к наивысшей скорости. ⠀       Вскоре послышались шаги издалека, и Позов с грустью понял, что это идут его товарищи. А это значит, что ему придётся проститься со своей любимой.       Резко отстранившись, его жена втянула мужа в короткий, но почему-то чувствительный поцелуй, от которого у мужчины всё сжалось внутри от тоски. Потому что он тосковал по этим прикосновениям, по этой нежности, по этой любви. И сейчас их снова разделяют друг от друга, как разделили когда-то.       Поцелуй прекратился, и Дмитрий неохотно открыл мокрые глаза, из которых так и не вытекли слёзы. Впереди была темнота, и боль в правом запястье дала о себе знать, хоть и не так ярко, как раньше. Теперь всё по-прежнему, ведь Катя была лишь иллюзией. Но зато самой лучшей иллюзией за всю жизнь. ⠀       — Надо валить из этого здания, здесь одни аномалии и галлюцинации, — нервно проговорил Арсений, вместе с Шастуном подошедший к поднимающемуся на ноги товарищу. — Антон плохо их переносит. Пойдём на улицу. ⠀       — Знаю, — не кивая головой, дабы не кружить её ещё больше, сказал Позов, пытаясь выглядеть обычным собой, а не человеком, что страдает от агонии. — Пошли. ⠀       — Ты в норме? — хмуро поинтересовался голубоглазый и, получив уверенный утвердительный ответ, доверчиво пошёл дальше, не выпуская ладонь Антона из своей. ⠀       Выйдя на «свежий» воздух, мужчины одновременно глубоко вздохнули. Попов и Шастун для того, чтобы попытаться остыть от недавних пережитых ими эмоций, а Дима для того, чтобы подышать кислородом в последние часы своей жизни. Он их предчувствует, но не как какая-то гадалка, а как высококвалифицированный врач.       А на улице тем временем уже вечер. Позов даже удивился тому, что проспал в лазарете почти весь день. Боль в руке всё ещё слабая от эффекта наркотического анальгетика, а значит, всё ещё хорошо. Однако ночь совсем близко, а если в течение суток не убить человека, то чип убьёт тебя. Всё-таки ужасно знать о том, что совсем скоро всё для тебя закончится. ⠀       — Что-нибудь нашли интересное? — спросил, обернувшись к парням, доктор и тут же напрягся, увидев бледное лицо шатена, что закрыл глаза и учащённо дышал. ⠀       — Нашли инструкцию к генератору, скоро будем разбираться, — размеренно ответил Арсений, кивнув головой. — А потом у нас начались глюки, случилась какая-то аномалия, и Антон потом рассказал, что слышал внутри себя прежний голос, который сейчас подгонял к самоубийству. В общем, насыщенный денёк. А у тебя что нового? Ты странно себя ведёшь сегодня. ⠀       — Меня просто мучили глюки тоже, — слабо пожал плечами хирург, отведя взор в сторону. — Может, Шепс не хочет, чтобы мы покидали чистилище, а потому и усилил действие магнетизма здесь? ⠀       — Да пошёл нахуй этот Шепс, давайте покурим, — быстро произнёс Антон и уселся на землю, доставая из кармана пачку сигарет. ⠀       Арсений сразу поднял брови в удивлении, но позже, как и Дима, сел рядом, составляя компанию напарнику.       Около часа они сидели молча, уставшие и измученные, а Позов просто думал о себе, о своей жизни и о смерти, которая его настигает. Боль в запястье становится всё сильнее с каждой секундой, и от этого приходят мрачные мысли. Правая рука начинает дрожать, сигарета в ней почти выпадает, и спустя пару минут всё же падает, привлекая внимание двух парней. ⠀       — Всё нормально, — оправдался Дмитрий, потянувшись за упавшей сигаретой, и тогда же его запястье поразила невероятная боль, которую нельзя с чем-то сравнить. ⠀       Рука безудержно затряслась, и даже из-под рукава куртки уже виднелась струйка крови, что текла вниз. Больно было так, словно вены лопаются сами, а кожа будто разрывается по швам. ⠀       — Я так и знал, что что-то не так, — сердито прошипел сквозь зубы Арсений, явно заволновавшись и приблизившись к врачу, что весь сжимался от страданий. ⠀       — Это чип, — отчаянно заявил Шастун, закрыв глаза и точно догадавшись. — Это долбаный чип.       Дмитрий снял куртку, чувствуя жар, и увидел изодранную руку, из которой медленно и так убийственно больно текла тёмная кровь. Пальцы тяжело сжимались и разжимались, и каждое движение давалось с особым трудом, раздавалось по всему телу колкой дрожью. ⠀       — Почему ты нам ничего не сказал? — голос Антона прозвучал негромко, уверенно, несмотря на то, что в нём отражалось отчаяние. — Почему ты от нас это скрыл? ⠀       — А что бы ты с этим сделал? — слегка возмутился Позов, должно быть, немного отвыкнув от того, что о нём волнуются. — К тому же, вы хотя бы не мучили свои головы и занимались только своим делом, которое для всех нас имеет большое значение. ⠀       Зелёные глаза смотрели с какой-то обидой, и от этого взгляда Дмитрий лишь улыбался, почему-то приятно удивляясь от такой реакции. Сейчас Шастун, конечно, не походил на ребёнка из-за серьёзности и усталости, но его злость, что смешалась с обречённостью, выглядела, действительно, по-детски милой. ⠀       — Я больше не хочу мучиться, — неожиданно и тихо сказал кареглазый, уже жмуря глаза и держась свободной ладонью за правое запястье. — Пора заканчивать с этим. ⠀       — Что? — громко спросил недовольный шатен, с ужасом взглянув на умирающего товарища. — Нет. Может, с завтрашнего дня тебе станет легче? ⠀       — Поверь, я не хочу напрасно обнадёживать ни вас, ни себя, — с трудом произнёс доктор, неспешно снимая рюкзак. ⠀       — Да прекращай, блять, — огрызнулся младший, явно не желая мириться со скорым исходом. ⠀       — Нет, Антон, это ты прекращай, — наконец освободившись от молчания, попросил Арсений, понимающе наблюдая за врачом. — Поз, делай то, что считаешь нужным, чтобы прекратить свою боль. ⠀       Шастун возмущённо вскочил на ноги, и голубоглазый медленно встал следом, помогая хирургу встать на ноги. ⠀       — Ты же ведь и сам осознаёшь, что он умереть собрался, — злобно произнёс парень, смотря на напарника сверху вниз. — Это нормально, по-твоему? ⠀       — Мне нужна всего одна пуля, возьми остальные, — тихо сказал Дима, с сильной дрожью вынимая из пистолета всё, что хочет отдать в руки второму брюнету. ⠀       — Да вы ёбнулись, — на выдохе выдавил Шастун, отвернувшись от приятелей и протерев лицо вспотевшими ладонями. ⠀       Его сердце учащённо забилось, в то время как сердце доктора, наоборот, стучало всё слабее и медленнее. Дыхание перестало быть ровным и даже прекратило свою автоматическую работу, из-за чего страдающему просто необходимо самому заставлять себя делать вздохи. ⠀       — Удачи вам, — дрожащим голосом пожелал Дмитрий, не желая больше терпеть сильную боль, отчего и поспешил удалиться в главное здание и как можно дальше для исполнения собственной цели. ⠀       — Прощай, Поз, спасибо за всё, что ты сделал, — с грустью, но громко произнёс Арсений вслед уходящему приятелю и тут же услышал целую волну негодования со стороны оставшегося рядом напарника. ⠀       — Да почему вы меня, блять, вообще не слышите?! — обернувшись, возмутился парень. ⠀       — Антон, успокойся! — твёрдо приказал Попов и взглянул на своего возлюбленного, мигом выразив вину на своём лице из-за того, что на зелёных глазах сверкали маленькие капельки слёз. — Прости. ⠀       Мужчина медленно обнял младшего, и тот впился своими пальцами в спину голубоглазого, сжимая чёрную футболку и оставляя на ней складки. Брюнет чувствовал, как дрожит шатен в его объятиях. ⠀       Позов с трудом поднялся на верхний этаж главного здания и издал тяжёлый выдох, после чего еле сумел задышать вновь. Его правое запястье истекало кровью, что лилась так же, как и силы, покидающее ослабевшее тело. Пистолет в руке трясётся, и уже от этого шороха становится плохо. Отчаяние, охватившее Дмитрия, сжимало душу, и хотелось лишь выть от обречённости, которое его настигло. Мужчине придётся убить себя, чтобы не чувствовать терзания, поразившие всё тело. У него больше нет выбора. Ему остаётся лишь одно.       Всё кругом молчит, и это молчание пугает, позволяя задуматься о своей худшей жизни. Ведь всё могло обернуться по-другому, не будь «Дедлайн» вовсе. Однако не время загадывать о том, чему всё равно, видимо, не суждено было сбыться.       Снова молчание, да ещё и в голове. Оно давит на виски, тяготит душу, делает атмосферу такой смертельной…       А всё же самое страшное — это не просто умирать, а умирать в одиночестве. Когда с тобой много людей, ты отвлекаешься на них и тебе не страшно умирать. Когда тебя хотят убить, ты пытаешься сопротивляться, и страх становится меньше. Но когда ты абсолютно один, к тому же являешься угрозой для самого себя; когда вокруг никого, а только тишина и пустота — вот, когда по-настоящему страшно. Сразу знаешь, что никто тебя от себя не спасёт. Знаешь, что смерть — это единственное, что вообще тебя ждёт. Знаешь, что жизнь, в принципе, уже прекращена. Знаешь, что сейчас проведёшь эксперимент на вечный философский вопрос «что будет после смерти?».       Дмитрий всё это знает и всего этого боится, потому что он — простой человек, и всегда им был. И как простому человеку, ему тяжело подставить дуло к своему виску, но дрожащей от боли в запястье рукой он это делает, с поддельной уверенностью закрывая глаза. Мужчине больше не хочется видеть серые стены перед собой, поэтому он вспоминает свою семью — красивую, добрую, простую жену и любимых, весёлых, простых детей. У них во взаимоотношениях всегда всё было просто, никогда не было рисков и других сложностей. У них всё хорошо. Было.       Теперь у врача нет близких, даже их иллюзии, и он стоит посреди пустой комнаты, в плену мрачных четырёх стен, и держит пистолет у своей головы, готовясь стрелять. Чип доставляет много боли и страданий, и от них уже так не терпится избавиться…       Глубокий вздох — и Позов резко спускает курок, особо не желая церемониться. Звук выстрела моментально разносится по всему зданию, на секунду заглушает тихий ветер, которому, должно быть, единственному плевать на всё, что здесь происходило и происходит до сих пор. Через миг всё снова затихает, кроме ветра, что снова шумит, как и прежде.       Антон зажмурился до боли в глазах, когда его сердце от выстрела дрогнуло в испуге. Он не хотел обращать свой взор ни к ночному небу, ни куда-то ещё, и всему виной неожиданно резкое и быстрое самоубийство его друга. ⠀       — Шаст, нам нужно разобраться с чёртовым генератором, — тихо, тоскливо сообщил Арсений, прижимая к себе парня. — Пойдём. ⠀       Младший едва отстранился от мужчины, и тот сразу почувствовал слабое покалывание в правом запястье, тревожно взглянув на место, куда пришит чип. ⠀       — Что такое? — отчаянное лицо Шастуна облегчало думу брюнета, и тот слабо улыбнулся. ⠀       — Всё нормально. Наверно, это из-за аномалии, — этими словами он попытался успокоить парня, но тот только закрыл глаза после того, как увидел очередную секундную дрожь в руке старшего. ⠀       Они оба поняли: Шепс не желает медлить с их смертями и пытается убить этих двоих прежде, чем они смогут сбежать. ⠀       — Антош, всё хорошо, не волнуйся, — потянувшись к возлюбленному, прошептал тёмноволосый, мягко касаясь его щеки своей ладонью. — Это не чип, это просто боль. ⠀       — Ты думаешь, что я поведусь на это? — открыв глаза, возмущённо, но тихо и обиженно спросил Антон, заставляя Арсения чувствовать вину за свою наплывшую проблему. — Ты умираешь, этого не избежать. ⠀       — У нас ещё много времени, давай приступим к делу, — размеренно скомандовал старший, приблизившись к чужому, безнадёжному лицу. ⠀       — Какое, к чёрту, дело? — снова негодовал парень, совершенно не двигаясь. — Арс, я не хочу даже думать о том, что тебя не станет. ⠀       Брови мужчины дрогнули в сожалении, и он нежно поцеловал своего напарника в губы, передав в этом поцелуе всю благодарность, и заодно и извинение за такое беспокойство и волнение.       Рука болела пока что несильно, и от этого на душе едва спокойно. И ещё более спокойно от того, что совсем рядом Шастун, который неохотно отвечает на поцелуй нежностью. ⠀       — Пойдём скорее разбираться с генератором и валим из этого ебучего чистилища, — отстранившись, предложил Антон и двинулся в сторону бункера, ведя старшего не за больную руку. ⠀       Арсений поддавался каждому ему действию, просто доверяя ему сейчас всю жизнь. Эмоции от произошедшего недавно немного угасли, но осадок скорби всё же остался где-то в глубинах их душ.       Невыносимо. Выживать здесь уже просто невыносимо.