Осколки льда

Сэм почти физически ощущал волны усталости, исходящие от Баки. Устроившись на краю деревянного пирса Уилсонов, он расправил крылья, подставив их лучам закатного солнца. Серо-голубые живые перья трепетали под вечерним бризом. Вибраниумное черно-золотое оперение левого крыла бликовало, разбрасывая по воде залива солнечных зайчиков. Сэм знал, что в такие моменты лучше не трогать своего друга и партнера, но каждый раз срывался. Сейчас он держался из последних сил, чтобы не броситься к Баки с радостным криком. Вернулся. Живой. На это задание Сэма не взяли, как он ни пытался доказать Россу свою нужность. Баки, конечно, не был новичком, только окончившим военную академию, но произойти ведь могло что угодно. Особенно на заданиях от госсекретаря. Баки прилетел утром на армейском транспортнике, молча прошел в свою комнату и заперся там на полдня. Очевидно, что-то случилось. Возможно, были пострадавшие. Сэм ненавидел, когда Баки возвращался таким. Его и так неподъемное чувство вины становилось еще тяжелее. Ведь именно Сэм уговорил Баки брать иногда задания, чтобы не сидеть безвылазно на новой базе Мстителей. Знал бы, чем это обернется… Сэм тряхнул головой, полюбовался разноцветными, завораживающими крыльями Баки, развернулся и пошел к дому. Он почти поднялся на крыльцо, когда по воздуху потянуло запахом сигаретного дыма. Сэм слетел со ступенек, рванул к пирсу. Где сигареты, там и водка. А если Баки пришлось доставать ее из своих запасов, задание провалилось к чертям. Барнс сидел, привалившись спиной к одному из столбиков, поддерживающих настил. Рядом, прямо на досках, лежали пачка сигарет и зажигалка. Чуть в стороне, чтобы не развернуть случайно, стояла початая бутылка водки. Баки слушал музыку на телефоне, жмурился на закат, курил и не обращал на Сэма внимания. Хотя наверняка слышал, как он топал. — Бак! — Возмутился Сэм. — Ты что делаешь? — Пью, курю, слушаю музыку, — лениво проговорил Барнс и глотнул из бутылки. — Имею полное ебучее право. Съеби в сторону, Сэм, вид загораживаешь. Сэм нахмурился. «Мудацкий» режим Баки означал, что погибли гражданские. — Что случилось? — запихнув раздражение поглубже, спросил он. — Абсолютно нихуя, — мрачно отозвался Баки, затягиваясь сигаретой, — мы просто стояли и смотрели, как существо из другого измерения утаскивает целый автобус людей. Я не мог пошевелиться, потому что ебучая тварь выпустила парализующий газ. — Ты не виноват, — мягко сказал Сэм. — Три блядских секунды, Сэм. — Баки прикурил одну сигарету от другой. — Все, что мы могли сделать за три секунды, это добежать до ебучего портала. Он нахуй закрылся прямо передо мной. Тридцать человек просто исчезли. — Баки глотнул водки и добавил. — Если ляпнешь какую-нибудь банальную хуйню про то, что всех спасти невозможно, я так тебе въебу, что перья нахуй посыплются. Сэм вздрогнул. Баки смотрел на него ледяным взглядом Зимнего солдата. Глубокая холодная тьма переливалась через край и стремилась наружу, поглощая свет. Сэм не отвернулся, хотя ему было чертовски страшно, сел рядом, отобрал у Баки бутылку. Решившись, он сделал глоток прямо из горлышка, зажмурился, пережидая огненную вспышку внутри. — Дыши, Сэм, — Баки притянул его к себе, убрав крылья. Сэм протолкнул в легкие воздух, прижался к теплому плечу. — Забористая, блин, — просипел он через минуту. — Стрэндж зачаровал бутылку, — Баки выдохнул в сторону дым очередной сигареты, — она сама наполняется самыми крепкими напитками. Сейчас это русская водка. Лучшее средство, чтобы заглушить боль. — Есть более приятные способы, — отдышавшись сказал Сэм. — Ты не захочешь, чтобы я тащил это в постель, сокол мой ясный. — Справлюсь как-нибудь, — буркнул Сэм, неприязненно посмотрев на бутылку. — Не пизди, — отрезал Баки, — я могу не сдержать силу, а ты не Стив. Это может закончиться пиздецом, поверь. — Ну если ты так говоришь, Бак, — Сэм пожал плечами, ткнулся губами в шею Баки, — спорить не буду. — Вот и заебись, — Барнс отдал ему один наушник, добавил громкости играющей песне, — если хочешь помочь, просто побудь рядом. Молча, блядь. Сэм кивнул, сунул наушник в ухо, притерся ближе к Баки, устроил голову у него на плече. Яростно-оранжевое солнце садилось в воду, окрашивая янтарным цветом влажные от вечерней росы доски причала, отражаясь в прозрачном стекле заколдованной бутылки, невесомо касаясь последними лучами. Сэм любовался закатом, пытаясь не думать о недавних словах Баки. Он просто сидел рядом, вдыхал запах дыма и самого Баки, слушал странный, но очень подходящий настроению русский рок. Вскоре от залива потянуло прохладой. Сэм расправил крылья, заключив их обоих в кокон из теплых серо-коричневых перьев. Баки за это время выкурил полпачки сигарет и Сэм собирался заставить его чистить зубы раза три, прежде чем пустить в постель. Но Баки, чертов диверсант, сработал на упреждение. Под аккорды грустной, смутно знакомой песни, он поднял лицо Сэма к себе и поцеловал. Его губы горчили от табака и чувства вины. Сэм поднялся, оседлал бедра Баки, зарылся пальцами в отросшие волосы. Крылья распластались по причалу, собирая вечернюю росу. — Пойдем в дом? — спросил Сэм, неторопливо массируя Баки голову. — Только песню дослушаем, — прикрыв глаза от удовольствия, сказал Барнс. Сэм усмехнулся. Он достаточно общался с Романовой, чтобы нахвататься русских слов. А Баки вообще иногда забывался и говорил только по-русски. Так что Сэм, при помощи мобильного переводчика, конечно, более-менее научился понимать на слух русскую речь. «Пусть каждый сам находит дорогу, Мой путь будет в сотни раз длинней, Но не виню ни черта, ни бога, За все платить придется мне!» — пел вокалист и от звучавшей в его голосе уверенности у Сэма заболело сердце. Баки нервно вздохнул, качнулся вперед, пряча лицо у него на груди. «Я любил и ненавидел, Но теперь душа пуста, Все исчезло, не оставив и следа, И не знает боли в груди осколок льда». Сэм вздрогнул, вытащил наушник из своего уха, и из уха Баки, остановил песню. — Не смей, — проговорил Сэм, целуя его лицо, — не смей даже думать так. — Но это правда, Сэм, — выдохнул Баки, — нет смысла отрицать. Вместо ответа Сэм поцеловал его жёстче, своей злостью смывая тоску. Отложил наушники, сжал пальцы в волосах Баки, прижался коленями к ногам так, что самому стало больно. Баки отвечал, цеплялся руками за спину Сэма. Его соколиные крылья, расправленные по ветру, закрыли вид на залив. Сэм потянулся к ремню Баки, рванул пряжку. Барнс вздрогнул, живое крыло встрепенулось, разворачиваясь. Вибраниумное же уперлось концами перьев в доски причала, для большей устойчивости. Сэм добрался до вожделенной плоти, сжал в кулаке возбужденный член Баки. Забросив левое крыло на вибраниумное оперенье, правым Сэм аккуратно накрыл головку члена партнера. Баки замер, привыкая к необычным ощущениям. Перья прошлись по чувствительной коже мягкими касаниями. Сэм повторил их путь пальцами, стал двигать рукой сразу быстро и жестко, едва размазывая выступающую смазку. Правым крылом он накрыл бедра Баки так, что несколько перьев оказались и на его члене. Сэм усмехнулся, крепче прижался коленями к доскам причала. Баки согнул ногу, уперся стопой. Сэм оперся о колено Баки спиной и дал наконец волю рукам. Продолжая жестко дрочить Баки правой, левую он положил на щеку любовнику, заставив посмотреть на себя. В глубине глаз Баки блестели те самые ледяные искры, что так зацепили Сэма когда-то. Искры прошлого, которое сегодня вдруг решило напомнить о себе. Сэм поцеловал эти глаза, крепко прижимаясь губами, пытаясь растопить чертов лед. Баки впился пальцами ему в спину. Сэм провел ладонью по ярким от поцелуев губам. Баки открыл рот, Сэм скользнул внутрь двумя пальцами. Баки выдохнул носом, чуть прикусил первые фаланги. Сэм одобрительно улыбнулся, Баки облизал его пальцы, посмотрел плавящим до костей взглядом. Сэм добавил третий палец, заставив Баки открыть рот шире. Тот уже дрожал под ним, оргазм подбирался все ближе, и Сэм наклонился, целуя открытый рот. Баки застонал, прижал любовника к себе так, что тот едва мог двигаться. Сэм улыбнулся в поцелуй, сдвинул крыло, чтобы перья прошлись по члену Баки вслед за рукой. Баки вскрикнул, Сэм убрал пальцы из его рта и стал целовать, ловя звуки. Нескольких движений хватило, чтобы Баки выгнулся под ним, кончая. Сэм продолжал двигать кулаком, выдаивая все, до последней капли, и ловя вытекающую сперму подставленным крылом. Баки распластался по доскам причала, тяжело дыша. Сэм скатился с него, смыл белесую жидкость с перьев, вымыл руки в прохладной воде лагуны. Помог Баки привести себя в порядок и спросил:  — Теперь пойдем в дом? — Пойдем, сокол мой ясный, — проговорил Баки, жмурясь на загорающиеся в небе звезды, — отдышусь только. Они посидели ещё минут пять, а потом пошли к дому, обнявшись. Вставая, Сэм неудачно повернулся, сбросив в воду заколдованную бутылку. Баки сделал вид, что не заметил. Они вошли в небольшую прихожую и Баки ушел вперед, оставив Сэма запирать на ночь дверь. Повернув ключ в замке, Сэм прижался лбом к остывающему дереву и улыбнулся. Вспомнились слова той песни. Растапливать осколки льда, что остались внутри Баки, ему предстояло еще долго. Сэм готов был приложить к этому все свои силы, чтобы больше не видеть в родных глазах стынущую гиблую ледяную зиму. Оттолкнувшись от двери, он пошел наверх, в их спальню. Наверняка, Баки уже разделся и забрался под душ. Крылья пощекотали спину, чуть не зацепили что-то на стене. Сэм убрал их и сосредоточился на своих шагах, стараясь ступать бесшумно. Он собирался растапливать лед внутри Баки до самого утра, а для этого неплохо было бы сберечь силы и не наткнуться на племянников или вышедшую попить Сару. Конечно, подкрасться к Баки он не смог. Тот засек Сэма еще на подходе к комнате, приоткрыл дверь ванной, приглашая. Сэм сбросил одежду и присоединился к любимому под струями горячей воды. Надо ведь впитать побольше тепла, чтобы хватило на долгое, по-луизиански жаркое лето. И больше никакой зимы. Никакого льда.