Сентябрьский вечер

      Ранний, ещё немного отдающий минувшим летним теплом, сентябрьский вечер, томно и, кажется, ужасно медленно, переходил в ночные сумерки. В вышине застенчиво, будто робея, проступали искрящиеся белые звёздочки. В жилых домах напротив люди потихоньку начинали зажигать яркий золотистый свет в комнатах, а далёкие силуэты деревьев и построек сливались в одну тёмную бесформенную массу.       Казутора, одетый в простенькую водолазку и серые брюки, сидел на маленькой, но уютной кухоньке, скучающе вглядываясь в собственное бледно-жёлтое отражение в кружке, почти что доверху заполненной горячим чаем, и отрешённо слушал музыку в наушниках, устало качая головой в такт мягкой мелодии. Он держал кружку в двух ладонях, чувствуя кончиком носа свежий и сладковатый аромат излюбленного имбирного напитка, в который парень так же добавил по привычке щепотку корицы для пряности.       Усталость одолевала Ханемию, он время от времени прикрывал веки и снова широко распахивал глаза. Что-то продолжало удерживать его в сознании — то ли нагрянушние воспоминания, то ли его бесконечные размышления о том, о сём... «Иногда я так скучаю, Баджи...»       На кухню зашёл Чифую, бодрый, с растрёпанными короткими чёрными волосами, в домашней светлой футболке и клетчатых пижамных штанах, который как-то вяло почёсывал затылок. Мацуно подошёл к плите, взяв в руки тяжёлый металлический чайник. Тряхнув его из стороны в сторону, он сразу понял — воды в нём, увы, не осталось. — Ты какую кружку вливаешь в себя, боюсь спросить? — недовольно буркнул Чифую, поставив чайник на прежнее место и скрестив руки у груди. — Эй, Казутора! Ты меня слышишь ещё? — подойдя поближе, спросил парень, приподняв одну бровь. — Ой, Чифую, я тебя не заметил... — наконец откликнулся Казутора, попутно шустро снимая наушники и ставя плеер на паузу. Мотнув головой вбок и откидывая копну густых волос назад, парень утомлённо поинтересовался: —Что такое? Что-то случилось? — Ты сколько уже чая выдул? У меня ощущение, что в один прекрасный день в мою квартиру перестанет поступать водоснабжение из-за одного тебя! — возмущённо пробормотал Мацуно, отступая назад.       Он взял из навесного шкафчика ещё одну кружку и подошёл к крану, начав набирать прохладную воду. Ханемия встрепенулся, качнулся пару раз, проморгался и постарался встать из-за своего места. Ноги были будто ватными, настолько сильно он утомился за день. Парень встал как вкопанный посреди помещения, не зная, куда ему лучше деться. Соседи Мацуно точно не будут счастливы, если он прямо сейчас шумно грохнется на пол. — Так что случилось?... — слегка растерянно выдал он, неуверенно сводя брови к переносице. — А? Да нет, вроде ничего не успело случиться. Меня просто и правда пугает количество чая и кофе, которое ты пьёшь в сутки, — Чифую глянул через плечо с удивлением, легко читаемым в лазурно-голубых глазах. — Ты-то чего, Казу? — А-а... Да блять, ноги не держат совсем, — процедил сквозь стиснутые зубы Ханемия, обессиленно плюхаясь обратно на пригретое местечко, сделав глубокий выдох. — Ты чем занимался днём, что теперь устоять на ногах не можешь, хах? — делая глоток, а за ним второй, полюбопытствовал парень, оперевшись правой рукой на стол. — Неважно. Можно сказать, я сегодня отходил такое расстояние, что я теперь пару лет могу вообще не передвигаться. Вот бы в спячку. Хотя ещё и зима не наступила... — Хах! – усмехнулся Чифую, приподняв уголки губ, — дождись во всяком случае своего дня рождения, он скоро уже, а потом можешь становится маленьким сонным медвежонком. Только учти, если ты проспишь больше пары дней — я, вероятно, многое могу надумать. — О чём ты? – тихо рассмеялся Казутора, подперев щёку рукой. — Ты иногда такие глупости говоришь. Ты всегда был таким серьёзным, неся чушь? — Чего?! А сам-то?! — насупился Мацуно, обидчиво поджав нижнюю губу.       «Устрашающий» настрой друга лишь сильнее раззадорил Ханемию, и тот не сдержался, залившись искренним задорным смехом.       Чифую стоял, не желая и шелохнуться, только полным укоризны взглядом сверлил Казутору, пока второй парень изо всех сил пытался успокоиться и прийти в себя. — Идиотина, хохотать с такого... — проворчал Мацуно, но рингтон его же телефона на полной громкости, доносившийся из другой комнаты, застал его врасплох. Чифуи торопливо отправил кружку в раковину и помчался в коридор, крикнув напоследок: — Чай давай пей, сам потом жаловаться будешь, что он остыл! — и скрылся во тьме прихожей.       Ханемия вытер указательным пальцем проступившую слезинку и откинулся к стенке, запрокинув голову. Почему-то внутри, где-то в груди, он ощущал невероятный трепет от этой жизни. Чувство было настолько бархатистым... Это так изумительно! Его переполняли эмоции и мысли, он больше не чувствовал того бремени, что было на его плечах уже почти двенадцать лет назад.       Казутора неторопливо потянулся рукой к чаю, сделав несколько осторожных глотков. Перчёный вкус с долгим насыщенным послевкусием, как он и любит.       Выдохнув, парень наклонился, уложив голову на предплечье левой руки, и небрежно отодвинув кружку подальше. Блондинистые и тёмные пряди его волос ложились прелестными волнами поверх согнутых рук, а некоторые локоны спускались на нос. Кошмары давно его не посещали, что не могло не радовать. Не благодаря остальным ли это? Особенно Чифую, что смог радушно принять его. Разбитое вдребезги стеклянное сердце, изливавшееся алой кровью каждый миг его жизни, было залечено спустя много времени чем-то довольно незатейливым. Он до сих пор помнил те дни, лицо и голос Баджи, уверенно твердивший ему сквозь плач: «Какой бы ад впереди не ждал, я буду с тобой до последнего».       Чифую, как никто другой дорожил воспоминаниями о Кейске, он до сих пор где-то хранил всякую бесполезную мелочь, вроде черновиков с исправлением грамматики Баджи, страницы манги, в которых командир первого отряда Свастонов делал пометки карандашом, фотографии с Пек-Джеком и даже листы бумаги с кошачьей чернильной лапкой. Чифуи говорил, что котёнок был игривым проказником.

***

      Минут через двадцать, а может и тридцать, Чифую вернулся к приятелю, на ходу завершая звонок. — Да-да, хорошо, Мичи, пока.. и доброй ночи, конечно! Ну всё, прекращай уже. Передавай Хине привет! — Мацуно глубоко вздохнул, нажав на красную кнопку на светящемся экранае. — Я проговорил больше двадцати минут? Быть того не может... Казутора! Заранее предупреждаю, не смей меня называть «болтуньей», на этот раз это всё Такемичи!..       Чифую прервался и изумлённо умолк. Казутора уснул. Он неслышно посапывал, уткнувшись лицом в рукав водолазки, почти как замерзающий кот, пока забытый чай одиноко остывал рядом.       Мацуно вышел из кухни, но через минуту вернулся с пледом в руках. Он заботливо укрыл им Ханемию, пододвинув к себе свободный стул и уместившись подле товарища. — Блин, опять чай за ним допивать, а имбирный горький... Ужасный вкус, хуже некуда. — немного нахмурившись прошептал парень, чтобы не разбудить Казутору, но всё равно притянул к себе почти полностью остывшую кружку.       За окном небо заливалось иссиня-чёрной густой краской, а из-за полупрозрачных туманных облаков выглядывал серебряный серп луны. Чифую поставил локти на стол, а между ладоней уместил свой подбородок. Он задумался, аккуратным и нежным движением поправив пшеничный завиток Казуторы, а потом в неловком смятении отстранился, собираясь удалиться. — Спокойной ночи, Казутора.