Пять ошибок

      Марк Смольянинов редко ошибался. По жизни, в ситуациях, в людях.       Особенно в людях — то ли ему везло, то ли некая внутренняя чуйка срабатывала, но обычно ему хватало одного въедливого взгляда на человека, чтобы уловить тот самый мимолетный импульс первого впечатления и сделать о нем верный вывод. Может, еще не оформившийся в целостное представление, в полную картинку, но, тем не менее, точно отражающий суть. На самом примитивном уровне, вроде: «Душа нараспашку», «Скользкий», «Тюфяк», «Надежный», «Активист», «Милашка», «Сволочь», «Вещь в себе»* и так далее. И уже на базе этого импульса он присматривался детально к человеку и решал для себя, как строить с ним общение и насколько тесные связи заводить.       И, как правило, его чуйка работала как часы, практически не совершая сбоев. Первое впечатление с течением времени подтверждалось, что, думается, уберегло Марка от многих проблем и неприятностей, возникающих в процессе тесного общения, и, как следствие, ошибочного доверия тем, кому доверять нельзя, и наоборот.       Он не старался как червонец понравиться всем, четко понимая, что это невозможно, поэтому спокойно отпускал тех, с кем ему не по пути, и бережно хранил связи с теми немногими людьми, кто в его понимании того стоил. К тридцати девяти годам Марк нажил и хороших проверенных друзей, и неплохих приятелей, оставив далеко за бортом врагов и недоброжелателей.       Единственное, с чем пока не повезло — найти человека, с которым захотелось бы разделить одиночество личной жизни. Последние отношения Марка закончились около года назад — ровно, зрело, без ссор и скандалов. Марк, в общем-то, сразу знал, что долго они не продлятся — слишком много точек несхождения, но естественные потребности никто не отменял, а одноразовые бездумные связи Смольянинов не приветствовал. Случалось, безусловно, но крайне редко.       Марк, в общем-то, считал себя еще довольно практичным и разумным человеком, и любым намечающимся близким отношениям, даже в корне безнадежным, давал шанс. Потому что с точки зрения практичности, выбор у него при нетрадиционной ориентации — не велик, и разбрасываться попытками явно не стоит. А с точки зрения разумности Смольянинов признавал за собой право на ошибку, всегда оставляя минимальный шанс себе и партнеру по принципу: «А вдруг выгорит?»       К великому сожалению Марка, пока не выгорало. И дело было не в завышенных требованиях или чрезмерной категоричности — просто не срасталось. В том моменте, когда страсть уходила, оставляя вместо себя пустоту. На ее место должно было прийти что-то иное, качественно новое, благодаря чему люди живут бок о бок годами. Сильная сердечная привязанность, взаимопонимание, поддержка, уважение, общие интересы и стремления, доверие на всех уровнях, в том числе и интимном.       Должны были, но не появлялись. Страсть выгорала из пламени в оплывшую свечку, и следом сразу приходило понимание, что пора расставаться. И Марк без сожалений уходил, предпочитая ставить точку там, где она должна стоять. Чем абы с кем абы как — лучше одному. Даже если это пожизненный приговор. Что, в действительности, не особенно расстраивало.       Марк умел жить, умел пользоваться благами жизни, умел получать удовольствие от каждого прожитого дня. И не любил рефлексировать по поводу и без. Если ему повезет, и он все-таки встретит правильного человека — хорошо, если нет — что ж, так тому и быть. Он честно пытался, да?       В конце концов, в собственной компании Марк никогда не скучал, будучи увлеченным и энергичным человеком, да и нажитых друзей с приятелями хватало, чтобы не страдать экзистенциальными кризисами.       Марк Смольянинов умел ценить то, что у него есть. Не довольствоваться малым, а именно ценить. Ибо малым он никогда не довольствовался, всегда ставя перед собой всё новые и новые Большие Цели, достижение которых и делало его жизнь осмысленной. Он был самодостаточной личностью с четким вектором, устремляющимся вперед, за горизонты. И именно это стремление однажды привело Марка на новое место работы, где он впервые допустил не одну, а целых пять ошибок.       И всё в отношении одного и того же человека.       При первом знакомстве Олег Оршанский вызвал у Марка однозначную и непримиримую реакцию — нет. Что именно «нет», Смольянинов даже не осознал поначалу, но это резкое отторжение его удивило. И вызвало острое желание разобраться, в чем дело.       Марк являлся весьма востребованным специалистом в своей сфере — четырнадцать лет назад, благодаря всё той же чуйке, он метко влился в индустрию мобильных игр, развивающуюся семимильными шагами. Наплевав на попытки заделаться в бизнесмены, Смольянинов быстренько прикрыл рекламное агентство, которое приносило больше убытков и разочарований, нежели прибыли, и с головой окунулся в изучение этого перспективного направления. Выбрать сферу, в которой он мог реализоваться, ему неожиданно помогла любовь к ролевым настольным играм и многолетняя роль модератора. Как выяснилось, эти навыки вполне применимы в сфере нарративного дизайна, креативной профессии на стыке сценарного искусства и вполне себе технических знаний гейм-дизайна.       Правда, тогда этого еще Марк не знал — на местном рынке профессия отсутствовала как факт, будучи совсем недавно обозначенной в мировой индустрии. Поэтому начинал он в мелких инди-проектах гейм-дизайнером на обучении, с весьма поверхностным багажом знаний, крупицы которых выискивал и впитывал как губка самостоятельно. Но упрямства Смольянинову не занимать, и в какой-то момент его навыков оказалось достаточно для того, чтобы его пригласили в первую крупную компанию.       И уже там Марк, прокачав скиллы до серьезного уровня, вновь благодаря своей чуйке, поймал новую волну. На рынке вакансий появились запросы на нарративного дизайнера, и это было как раз то, что нужно, чтобы добавить в свою профессию больше творчества и креатива, к чему Марк был всегда склонен.       На этой волне его и вынесло в итоге в последнюю компанию, рекрутеры которой сделали ему предложение, от которого можно было отказаться — на своем прошлом месте Марк и так неплохо зарабатывал, но глупо это делать. Не из-за существенной прибавки по деньгам, а, скорее, из спортивного интереса. Его приглашали на разработку нового проекта, концепт которого Марка воодушевил. Да и вообще возможность начать проект с нуля вдохновляла, так как открывала пространство для творчества и маневров.       В общем, Марк согласился и даже пошел на то, чтобы сдать свою квартиру и переехать из Питера в небольшой город, где по выгодно-финансовым соображениям базировался один из филиалов компании — там находился основной костяк команды. А практика показывала, что на старт-апе лучше быть в гуще событий, среди людей, которые непосредственно заняты разработкой проекта. Ибо процесс этот обычно не ограничивался официальными обсуждениями и продолжался везде: на кухне, в коридорах, в курилке.       И вот в первый же день работы, на общем собрании, когда Марк знакомился со своими будущими коллегами, он наткнулся взглядом на старшего программиста Олега Оршанского и сразу подумал: «Нет».       Никакого инсайта со стороны интуиции — чуйка просто споткнулась на Оршанском и выдала: «Нет» без всяких пояснений.       Странно. Любопытно. Необъяснимо.       Почему «нет»?       Марк не любил непонятных и необъяснимых явлений, поэтому тут же принимался рьяно в них разбираться, раскладывая по составляющим, и анализировать.       Это отторжение на уровне визуального восприятия?       Оршанский не отличался привлекательной, легкой внешностью — невысокий, подтянутый, коренастый, смуглый, резкий чертами, с колючим, цепким взглядом черных глаз из-под густых бровей. Хищный нос с горбинкой, тонкие, плотно сжатые губы, выбритая начисто голова и жесткая черная щетина с проседью. Совсем не красавец. Повяжи бандану на голову, вставь золотую серьгу в ухо, дай кривую саблю в руки — и выйдет классический пират.       Но Марку нравились люди с нестандартной внешностью — красивые или приятно-симпатичные его не интриговали. Марк предпочитал индивидуальность, в которую хочется всматриваться. Он и сам не отличался смазливостью, обладая на первый взгляд обманчиво-мягкой, неяркой внешностью: русые волосы, серо-голубые глаза, светлые брови и ресницы, прямой нос, полные губы. Среднего роста, худощавый. Ничего примечательного. Но Марк цену себе знал: его обаяние, которое зажигалось в нем вместе с улыбкой и разбегалось электрическими всполохами по всему лицу, делало его как минимум интересным. Максимум — очень даже сексуально-привлекательным.       Оршанский же определенно был из той категории, в кого нужно всматриваться. Поэтому нет, это не уровень внешности. Тут Марк вынужден был признать, что Олег в его вкусе. Да еще и возраст подходящий — чуть старше сорокета: прям попадал под запросы Смольянинова по всем пунктам.       Может, из-за его речи и манеры держаться?       Тяжелая энергетика. Скупой в жестах. Снисходительно-высокомерное выражение лица. Говорит тихо и неторопливо, голос — глубокий, низкий, тягучий. В интонациях — как будто рефреном звучит сарказм.       Марк решил, что опять мимо — его больше притягивало такое поведение и вызывало любопытство, нежели отталкивало. Тем более, в какой-то момент Оршанский вдруг шкодливо хмыкнул на какую-то фразу коллеги — вроде как лид-художника Маши, если Марк правильно запомнил, наклонился к ней и что-то прошептал на ухо. Та беззвучно рассмеялась, и на лице Олега неожиданно высветилась мальчишеская белозубая улыбка, обозначившая ямочки на щеках. Марк себя поймал на том, что даже завис взглядом на Оршанском от такой резкой перемены в образе.       Или всё дело в том, как именно Олег посмотрел на него, когда продюсер проекта представил нового члена их команды?       Равнодушно.       Просто кинул быстрый, «пустой» взгляд и отвернулся, игнорируя Марка всё оставшееся собрание.       Не любит новичков и не доверяет им? Команда, к которой присоединился Марк, уже давно сложилась костяком и запускала в работу четвертый по счету проект, поэтому, вполне возможно, что в глазах Оршанского Смольянинов сначала должен пройти проверку на вшивость и профпригодность, чтобы он его заметил.       Вполне возможно. Но это нормально.       Почему «нет»-то? И больше ничего. Марк словно вглядывался в черноту ночи, не чувствуя в Оршанском никакого отклика. Интуиция упрямо молчала, так и не дав ни малейшей подсказки, что за человек — Олег Оршанский. Почему всех остальных Марк считал на раз-два и сделал предварительные выводы, а в его случае…       Пусто. Ноль.       Загадка.       Наверное, именно поэтому, привыкнув полагаться на интуицию, Марк и допустил пять ошибок.       Первая из них оформилась в предположение прямо во время рабочей планерки, в ходе которой Марк сделал неутешительный вывод: «Нет, потому что мы не сработаемся». И пожалел о том, что сдал квартиру. Похоже, испытательный срок он не пройдет. Из-за Оршанского. Или сам сбежит, или старший программист его выживет.       Олег цеплялся к каждой его фразе. Буквально, к каждому слову. Марк, основательно подготовившись, представил несколько идей на обсуждение, но Оршанский превратил его из коллективного брейнсторма в публичную порку. С противной дотошностью и откровенно сквозящими в интонациях издевкой и сарказмом, Олег методично доводил Марка своими придирками, а иначе их и не назовешь, до белого каления. Да еще этот его неспешный темп речи! Словно сытый хищник лениво забавляется с пойманной добычей.       «А почему ты так считаешь?», «А что это значит?», «А ты уверен, что это будет работать именно так?», «А где подтверждение?» — засыпал Олег вопросами, будто экзамен принимал у первогодки. И тут же любой развернутый ответ держащего себя из последних сил в руках Марка сопровождал насмешливым: «Не уверен», «Сомнительно», «Этот момент явно не продуман», «Аргументация слабая».       Причем остальные члены команды молчали, как-то индифферентно следя за их нездоровым пинг-понгом под названием: «Кто здесь самый умный?», и Марк, видя отсутствие хоть какой-нибудь реакции с их стороны, не говоря уже о поддержке, начал склоняться к мысли, что, может, просто пришелся не ко двору? Хотя Марк был полностью уверен в том, что говорит, и уж точно не сомневался в своей профпригодности, это не отменяло простого человеческого фактора. Ну, не видят они его «своим» и идеи его им не зашли — вот и отдали на растерзание Оршанскому, чтобы тот быстренько расставил все точки над i.       Планерка затянулась, и из часовой превратилась в трехчасовую, закончившуюся предложением продюсера проекта на этом остановиться и продолжить в следующий раз. Мол, всё это, конечно, увлекательно, но еще полно текучки. Попросила Марка зафиксировать все вопросы Олега, ответить на них и учесть его пожелания-замечания при обдумывании.       Марк раздраженно выдохнул и вышел из переговорной прямиком на огромный балкон, оборудованный под зону отдыха с отдельным пространством для курильщиков. Нервно закурил. Похвалил себя за то, что всё-таки не дал волю эмоциям и ни одним мускулом не дрогнул, но это единственное, за что себя можно было похвалить. В остальном же выходило, что старт на новом месте не задался.       Но Смольянинов не был бы собой, если бы так просто сдался. Перекурив и успокоившись, он настроился на борьбу и к следующей планерке решил подготовиться более тщательно, наперед учитывая подводные камни, точнее — слабые места, к которым может придраться Оршанский. Марк профи. Он умеет вкалывать. И с ним не за красивые глаза несколько месяцев вели переговоры рекрутеры компании, чтобы какой-то там Оршанский мог выбить его из колеи.       К тому же, никакого негатива или игнора по отношению к себе от коллег он не почувствовал. Наоборот. Сразу после планерки продюсер проекта Юля подошла к его столу и спросила, не хочет ли он присоединиться к ним на обеде. К «ним» — это компании художников и сценаристов, людям, с которыми Марку предстоит работать в самой тесной связке.       За оживленным общением во время обеда Марк окончательно пришел в себя — похоже, дело не в команде, а исключительно в Оршанском. И уже вечером, провожая Юлю до парковки, он рискнул у нее осторожно спросить, прикрывшись добродушной улыбкой:       — У вас все планерки так проходят?       — Ты про Олега? — мгновенно ухватила суть вопроса Юля.       — Да, — кивнул Марк.       — Нет, если ему неинтересно, — фыркнула Юля.       — В смысле? — не понял Марк.       — Это стиль работы Оршанского, — Юля остановилась и развернулась к нему лицом. — Олег — перфекционист и жуткий зануда. Поэтому если идея его зацепила, он досконально прощупает все слабые места и будет докапываться до любой мелочи. Он завернет любой вижн или спецификацию, если там хоть что-то будет не продумано или не прописано. От этого зависит работа его ребят — сам понимаешь.       Марк согласно кивнул.       — Но если ему не нравится идея, он рта не откроет, — продолжила с улыбкой Юля. — Просто при голосовании за выбор делать или не делать предложенное скажет «нет». И, поверь мне, в восьмидесяти процентах случаев, его мнение будет решающим. Он очень крутой. Очень. И давно в компании. Но поначалу с ним реально тяжело работать в связке, и не все выдерживают. Поэтому дам тебе совет, на «подумать»: реши для себя, сможешь ли ты привыкнуть к его стилю работы, — жестко закончила она. И подтекстом прозвучало: «За тобой никто бегать не будет — первое. Конфликтные ситуации нам не нужны — второе».       — То есть… — Марк помолчал, — ему понравились мои идеи? — уточнил он, вычленив для себя главное. Ибо если понимать суть проблемы, то тогда появится и алгоритм действий. Такой у Оршанского стиль работы — окей. Раз здесь нет личной предвзятости, то Марк это может принять за норму. Более того… Смольянинов даже почувствовал спортивный азарт.       — Марк, на твой счет Олег сразу после планерки сказал мне: «Надо брать», — выдала Юля. — Я с ним согласна.       — О. Ладно, — пробормотал Марк, несколько опешив.       — У нас очень дружная команда, Марк, — вдруг добавила Юля с доброжелательной улыбкой. — Лучшая в компании по многим показателям. И мы будем рады, если ты станешь ее частью.       — Я понял, — кивнул Марк.       И в дальнейшем Юлины слова подтвердились: выявив причину придирок Оршанского, Марк сменил тактику и отключился от эмоций, уже не принимая слова Олега на свой счет. Это действительно был его стиль работы, и он действительно распространялся на всех членов команды. Без исключений. Но Марк не мог не заметить, что буквально за пару недель он органично влился в проект и вник во все рабочие процессы до нюансов. И первым, с кем Смольянинов сработался, как часы, стал Оршанский. Уже через пару месяцев они понимали друг друга с полуслова.       Насчет этого «нет» Марк ошибся. Тогда, может…       «Нет, потому что у нас нет ничего общего».       Так решил Марк, когда понял, что, несмотря на полное взаимопонимание в работе, в личном общении между ним и Оршанским сохранялась ощутимая дистанция.       Собственно, в этом не было ничего плохого — Марк приходил на работу работать, а не друзей заводить. Но всё же Смольянинова немного задевал тот факт, что он со всеми членами команды нашел контакт, позволяющий перекинуться с утра парой незначительных фраз, сходить вместе на ланч и завернуть после работы в бар — на ни к чему не обязывающие посиделки с досужими разговорами под кружку пива. Со всеми, кроме Оршанского.       И ладно, если бы сам Олег держался особняком, интровертно закрываясь от личного общения. Такие коллеги тоже были у них в команде, и Марк уважал их право на «необщение». Но нет, Оршанский прекрасно умел коммуницировать и нередко зависал с кем-нибудь из «ребят-девчат» в курилке — на предмет отключиться ненадолго от работы, попить кофе и поболтать. Присоединялся к вылазкам в бар, где вел себя расслабленно, часто улыбался и много говорил в этой своей особенной манере — тягуче и неторопливо. Но по отношению к Марку держался отстраненно. Словно они настолько разные люди, что даже нет повода поговорить на какие-то отвлеченные дежурные темы.       Не то чтобы Смольянинов стремился к общению с Оршанским, но такой нюанс подметил. Однажды он даже решился проверить свою теорию — когда подвернулся удобный случай.       Марк приехал на работу раньше обычного — нужно было кое-что допилить по спецификациям, а сроки поджимали. Опенспейс еще пустовал, на кухне царила тишина. И только у кофе-машины стоял Олег и задумчиво наблюдал за тем, как черная струйка ароматного напитка наполняет термостакан.       — Привет, — поздоровался Марк.       — Привет, — бросил Олег, на мгновение оторвавшись от созерцания кофе. Скользнул равнодушным взглядом по Марку и отвернулся.       — Как дела? — бодро поинтересовался Марк, решив воспользоваться моментом и вывести Оршанского на разговор. Хоть какой-нибудь.       Олег пожал плечами, не ответив. Но как только стакан наполнился кофе, он покосился на Марка и спросил:       — Сахар? Сливки?       — Ничего, — мотнул головой немного удивленный Марк.       — Держи, — Олег протянул ему напиток, который готовил для себя, и заново запустил кофе-машину.       Марк посчитал это хорошим знаком, дождался Олега и предложил выйти на балкон. Тот молча последовал за ним, с удобством расположившись за столиком в зоне курильщиков, хотя сам не курил. Марк еще больше воодушевился — Олег не отказался составить ему компанию. Уже неплохо.       А нет, плохо. Ибо все попытки Марка начать разговор Олег проигнорировал.       — Погода сегодня хорошая, да? — начал было Марк.       Оршанский молча кивнул.       — Кстати, неплохой у нас здесь в офисе кофе, — заметил Марк.       Олег пожал плечами, мол, бывает и получше.       И тишина… Марк мучительно перебирал в голове темы, на которые можно было бы непринужденно поболтать, но на ум ничего не приходило. Через пять минут затянувшегося молчания Смольянинов беспомощно признал, что находится в полной растерянности. Кроме того, Олег сидел с прикрытыми глазами и, кажется… дремал.       Вот и поговорили.       — Ладно, пора за работу, — вздохнул Марк десять минут спустя, докурив вторую по счету сигарету и одним глотком допивая кофе.       Олег вздрогнул от его слов, открыл глаза, глянул на часы и снова молча кивнул, соглашаясь.       Марк предпринял еще несколько попыток завести непринужденный диалог, вылавливая Олега по утрам, пока разбирался со своим «срочняком». Оршанский в эти дни тоже приезжал на работу очень рано, но все его потуги с треском провалились. Всё, чего добился Марк, так это того, что Олег сразу готовил кофе на двоих, не уточняя насчет сахара и сливок. И продолжал дремать в его компании на балконе.       В общем, Марк свернул эти утренние посиделки — необходимость приезжать на работу пораньше отпала, а вставать ни свет ни заря ради Олега он точно был не готов. Да и незачем. Всё равно не клеится.       Как же Марк был удивлен, когда неделю спустя Олег приехал на работу гораздо позже обычного и с порога прямиком направился к нему. Протянул термостойкий стакан с ароматно благоухающим на весь опенспейс напитком и произнес:       — Вот хороший кофе. А у нас в офисе — говно.       — С-спасибо, — Марк от изумления едва дар речи не потерял.       — Составишь компанию? — Олег кивнул на свой стакан.       — Да… Да, — спохватился Марк, заинтригованный неожиданным поворотом событий.       Беседа завязалась сама собой, и инициировал ее Олег. Причем начал он с извинений. Они стояли на балконе, оперевшись на перила, не спеша пили кофе и любовались панорамой города.       — Прости, что на той неделе был немного… необщителен, — Олег смотрел, прищурившись, вдаль и перекручивал в руках стаканчик.       — Что-то случилось? — спросил Марк, покосившись на пиратский профиль Оршанского. Всё-таки в плане внешности Олег ему очень нравился — цеплял.       — Я сова, — вздохнул Олег. — А на той неделе у бати сломалась машина, и пришлось возить маму на работу. Ей к семи утра. Для меня это смерти подобно.       — Понятно, — хмыкнул Марк, сообразив, что Оршанский реально спал на ходу в эти дни, поэтому и не реагировал на него.       — Но в твоей компании приятно дремать, — бросил Олег, обернувшись к нему и неожиданно широко улыбнувшись, отчего на его лице вновь проступили мальчишеские ямочки.       — You are welcome, — сделав приглашающий жест, добродушно усмехнулся Марк.       — А еще я очень тяжело схожусь с новыми людьми, — тихо добавил Олег. Прозвучало отчего-то интимным, доверительным признанием. — Но это не значит, что я к тебе плохо отношусь, — прямо и в лоб. В сопровождении пронзительного взгляда цепких, умных глаз.       — Я так и не думал, — произнес Марк, немного лукавя.       Думал. Думал о том, что у них нет ничего общего, и Оршанскому он не интересен как человек. И опять ошибся, потому что дальнейшая, легко завязавшаяся беседа показала, что у них до черта общего. И поговорить им есть о чем. Как и поспорить.       А еще Марк думал о том, почему ему обязательно нужно было найти точки соприкосновения с Олегом вне работы.       Оршанский реально ему нравился. Далеко не как коллега. И это было не очень хорошо, потому что…       Вот тут Марк допустил третью ошибку в своих поисках ответов на вопрос: «Почему «нет»?       Потому что служебные романы — в принципе плохая идея, если бы такая вероятность между ним и Олегом вообще существовала. Но ее не существовало.       Оршанский вполне себе традиционной ориентации, и, похоже, у него роман с Машей, лид-художником. Той самой, с которой он шептался на первом собрании Марка. Олег частенько сидел вместе с ней на планерках, довозил домой после работы, звал на обеды, и, что совсем уж нонсенс, даже оберегал от нападок коллег во время жарких дискуссий на планерках. И что более всего наталкивало на мысли о романе — Оршанский не только уезжал вместе с Машей с работы, но и приезжал на нее. В команде все упорно делали вид, что ничего не замечают, но слишком уж подозрительно упорно делали вид.       Поэтому даже думать об Олеге в таком ракурсе — безнадежная затея, а к пустому фантазерству Смольянинов был не склонен. Мысленно он четко определил для себя границы допустимого, стараясь не придавать большого значения тому, как стремительно переросло их с Олегом рабочее общение в тесное приятельство. Как только Оршанский допустил его в свое личное пространство.       И, несмотря на то, что в работе они неизменно продолжали бодаться по каждому пустяку, вне работы довольно много времени проводили вместе. Однажды даже скатались вдвоем к морю — Олег сам предложил: Марк с начала лета так и не выбрался на побережье, хотя жил здесь уже несколько месяцев.       Так у Марка появилась возможность оценить Оршанского в плавках. Лучше бы не появлялась — меньше пришлось бы себя ограничивать в непристойных мыслях о коллеге. Ибо выяснилось, что у Олега — красивое подтянутое тело, что довольно редко встречается у мужчин их возраста да еще с их сидячим образом жизни. Марка спасала только природная сухощавость и домашний велотренажер. Олег… К удивлению Марка, Олег на полном серьезе увлекался йогой и четыре раза в неделю ходил на занятия. Это никак не вязалось с его образом циничного пирата, но пришлось связать.       Как пришлось принять тот факт, что никакие мысленные ограничения не работают. Марк хотел Олега. И впервые в жизни хотел кого-то настолько сильно. И с этим наваждением ему придется как-то совладать.       Ибо шансов нет.       Так думал Марк. И вновь ошибся.       Однажды Марк застукал Машу плачущей на балконе. В полном одиночестве. Точнее, она, сжимая сигарету, упрямо вытирала набегавшие слезы и всеми силами старательно делала вид, что ничего не случилось. Даже улыбнулась Марку, приметив его в курилке.       — Маш, всё в порядке? — участливо спросил Марк. Что бы там ни было между ней и Оршанским, Машка ему импонировала. Хорошая девчонка. Ответственная. Талантливая.       — Да, — кивнула Маша и затянулась. Всхлипнула. — Нет, — тут же качнула головой. — Не в порядке.       — Нужна помощь? — предложил Марк.       — Нет, я… Я с Олегом поссорилась. Но это ерунда. Бывает. Мы часто ссоримся.       — М-м-м, — протянул Марк, не зная, что сказать. Лезть в чужие личные дела ему не хотелось, но, похоже, он только что получил подтверждение, что у Маши и Олега роман. От этого стало немного грустно. В смысле, даже шанса на надежду не осталось.       — Понимаешь, он… — вдруг эмоционально воскликнула Маша, у которой явно подкипало. — Он иногда такой… Козел! И почему-то считает, что раз он мой брат, то может лезть в мою личную жизнь! Марк, но мне уже тридцать лет! Я сама могу решить свои проблемы!       — Подожди… — оторопело притормозил поток ее жалоб Смольянинов. — Брат? Олег — твой брат?       — А ты не знал? — Маша от удивления аж перестала обиженно всхлипывать.       — Нет, — пробормотал Марк. — Как-то нигде не проскочило такой информации.       Он бы запомнил. Если бы кто-нибудь сказал. Хотя… Он ведь не спрашивал. Фамилии у Маши и Олега разные, внешне они вообще не похожи: Машка — приятной внешности шатенка с аккуратными, мягкими чертами лица. Полная противоположность Оршанскому.       — Мы сводные, по матери, — пояснила Маша. — Сначала в команду пришел Олег, затем перетащил меня. У нас, ты же знаешь, по регламенту как раз приветствуются родственные связи. И как-то все в курсе. Давно знают и привыкли.       Поэтому не обсуждают. У Марка вдруг сложился пазл. И относительно общения Маши с Олегом, и относительно реакции команды на это общение.       — Думаю, Олег просто переживает за тебя, — произнес Марк, наконец очнувшись от неожиданного открытия.       — Лучше бы за свою личную жизнь переживал! — фыркнула недовольно Маша. — Сам как развелся, так и живет бобылем.       — Он был женат? — осторожно спросил Марк.       — Семь лет в разводе. Там… Сложно всё было. Хорошо, что разошлись, — вздохнула Маша. — Но для себя Олег совсем разучился жить. Сыну уже почти двадцать лет, а он всё над ним кудахтает. И надо мной. И чуть что — к родителям едет на помощь.       — Понятно, — пробормотал Марк, еще не понимая, как отнестись к этой информации. Особенно к тому, что Олег был женат и у него есть сын. И что сейчас у него совсем нет личной жизни.       — Ты ему нравишься, — неожиданно произнесла Маша, пристально посмотрев на Марка. С каким-то пока не очень понятным намеком. — Олегу редко кто-то нравится по-настоящему.       — Эмм-м-м… — растерялся Марк. — Спасибо.       — Пожалуйста, — бросила Маша, качнув головой и о чем-то задумавшись. — Ладно. Спасибо, что поговорил со мной. Пойду, умоюсь.       — Ага, — кивнул Марк, всё еще пребывая в растерянности.       Ему показалось, или… Или Маша сейчас не так уж и непонятно намекнула ему, что у этого «ты ему нравишься» есть скрытый подтекст?       Неужели Марк в очередной раз ошибся касательно Олега, и он…       В общем, шанс есть?       Да, ошибся. Шанс есть.       Но Марк решил, что, даже несмотря на шанс, у них с Олегом ни черта не срастется. И это еще одно предположение, почему «нет». А появился этот вполне конкретный шанс месяца полтора спустя после разговора с Машей. За обедом. На который его пригласил Олег.       Марк всё это время пристально наблюдал за Оршанским, пытаясь уловить интерес к нему иного характера. Он деликатно прощупывал почву и иногда даже позволял себе намеки на флирт. И Олег реагировал. Правильно реагировал. И всё больше и больше времени они проводили вне работы, наедине. Не переступая границ дружеского общения, но оно неуловимо меняло тон. Они словно присматривались друг к другу, по миллиметру сокращая дистанцию.       И вот на этом обеде Олег вдруг протянул руку, накрыв ладонь Марка, потянувшуюся за деньгами, и, внимательно глядя в его глаза, произнес:       — Я угощаю.       — Ладно, — пожал плечами Марк, чувствуя, как от соприкосновения с горячими пальцами Олега по спине пробежалась змейка предвкушения. — Тогда, может, я угощу тебя ужином? — рискнул он.       — Угости, — едва дернув уголками рта в недоулыбке, согласился Олег.       — У меня дома, — добавил Марк, не сводя глаз с лица Оршанского.       — Когда? — уточнил Олег, чуть сжав его ладонь.       — Сегодня. В восемь вечера.       — Хорошо, — кивнул Олег и только тогда убрал руку.       — Мы ведь оба понимаем, что это за приглашение? — Марк не хотел никаких недоразумений и недопонимания. Лучше сразу объясниться.       — Да, — прямо ответил Олег.       Оршанский пришел ровно в восемь, без приветствий поставил на обувной комод бутылку хорошего коньяка и притянул к себе Марка за шею. Замер буквально в сантиметре от его губ, вопросительно выгнув бровь, словно спрашивая разрешения.       — То есть, никаких предварительных танцев с бубнами? — хмыкнул Марк, пройдясь ладонями по спине Олега и зацепившись большими пальцами за шлевки его джинсов.       — Если ты не против, я бы обошелся без них, — кивнул Олег.       — Не против, — пробормотал Марк, уже чувствуя острое возбуждение, которое копилось в нем в ожидании встречи и сейчас прорвалось жгучими искрами, пробежавшимися по всему телу. Он сам прижался к губам Олега. Сухим, таким же горячим, как и его пальцы, жестким и неподатливым.       Поцелуй вышел злым, голодным, напористым. За полтора года Марк истосковался по телесной близости, но перцу добавлял еще тот факт, что это был не некто случайный. Его сейчас целовал Олег. Тот, кого он хотел. Целовал настолько жадно и умело, что ноги подкашивались. От желания. Сильнейшего желания. А еще от персонального запаха, который волнующим шлейфом окутал с ног до головы, проник под кожу и растревожил все рецепторы. Маскулинный запах — терпкий, смешанный с нотками дорогого парфюма, дразнящий ноздри. Его хотелось вдохнуть всей грудью, впитать и стать частью этого запаха.       Марка вело. И одежда тут же ощутилась лишней. Он потянулся к ремню джинсов Олега, но тот его опередил, первым стянув с Марка домашнюю футболку. И сразу же опустился дорожкой поцелуев к его соскам, прикусив левый, а правый сдавив между пальцами.       — Ч-ч-черт, — просипел Марк от прострелившего его вдоль позвоночника удовольствия. — В спальню? — рвано дыша, предложил он следом.       В коридоре хорошо начинать, но заканчивать Марк здесь определенно не хотел. Олег явно тот, с кем хотелось не спешить. Чтобы с чувством, со вкусом распробовать его. Насладиться каждой минутой близости.       — Д-да, — кивнул Олег, с трудом отстранившись.       Марк потащил его за собой, Олег двинулся за ним, обняв со спины и присосавшись влажными губами к шее. Поэтому путь до спальни показался невыносимо длинным и трудным — Марк то и дело останавливался, чтобы, перехватив инициативу, поймать губы Олега и утопить его в несдержанном поцелуе.       В каком-то полном помутнении рассудка они разделись и рухнули на кровать в тесном объятии, поглощенные накрывшей их страстью. Возможно, Марк впервые осознал, что значит — «страсть».       Это вот сейчас. С Олегом. Когда губы и кожа горят, сердце заполошно колотится о грудную клетку, а в паху аж больно от возбуждения. И при этом чувствовать, что твой партнер — далеко не мальчик, а зрелый и опытный мужчина. Который знает, что делать.       — Твою мать… — выгнулся дугой Марк, когда Олег припал губами к его члену и широко провел языком вдоль ствола, следом заглотив едва не на всю длину.       — Так хорошо? — хрипло спросил Олег, хмыкнув.       — Отлично просто, — вернул усмешку Марк, приподнявшись на локтях. И толкнул бедрами вверх.       — Мгм, — отозвался Олег, продолжив самую натуральную пытку. Он доводил Марка почти до разрядки и притормаживал, сбавляя обороты.       — А ты садист, — прошипел Марк, когда в очередной раз Олег отстранился от него и пережал его член у основания.       — А мы куда-то торопимся? — уточнил Олег.       — Нет, — выдохнул Марк и обессиленно откинулся на подушки. — Ты офигительно хорош. Продолжай.       — Спасибо, — хмыкнул Олег. — Достанешь смазку и презервативы? — добавил он и с намеком прошелся ребром ладони между ягодиц Марка.       — Д-да, — протянул Марк неуверенно, и тут же вывернулся из рук Олега, уйдя от его осмелевших пальцев.       — Что-то не так? — Олег пытливо взглянул на Марка.       — Я… не люблю снизу, — пробормотал Марк. — От слова «совсем». Неприятный опыт, — добавил он честно. И ругнулся про себя, заметив, как нахмурился Олег.       Елки, вот с этим надо было сразу разобраться. На стадии приветствия. А теперь… встретились два актива в постели. Анекдот, честное слово.       «Нихрена у нас не срастется», — промелькнуло у Марка. Вот поэтому и «нет»!       — Вот как, — произнес с непонятными интонациями Олег после паузы. — Ну, в общем, я тоже не практикую снизу, — добавил он и осторожно спросил: — Это проблема?       — Для меня нет, а для тебя? — вопросом на вопрос ответил Марк.       — Для меня тоже нет. Это необязательный пункт. При условии, что ты любишь ртом не только болтать во время секса, — усмехнулся Олег, и в его голосе проскочили знакомые нотки фирменного сарказма.       — Ааха-ха-ха! — Марк закрыл лицо руками. — Аа-а-а-а… Черт. Извини. Надо было сразу всё прояснить.       — Прояснил? — знакомым тоном хмыкнул Олег, наваливаясь сверху. — Можем продолжить?       — Господи, я как будто на рабочей планерке, — фыркнул Марк.       — Не-а, на рабочей планерке у тебя нет ни одного шанса трахнуть меня в рот, — прошептал ему на ухо Олег и глубоко поцеловал.       — А жаль, — сбившись с дыхания, пробормотал Марк. — Ты бы знал, как иногда хочется сделать это.       — Знаю, — бросил Олег и сполз вниз.       Больше они не разговаривали…       Как-то не до разговоров стало. Олег в считанные секунды, словно показательно, довел Марка до первого, бурного оргазма и, не дав передышки, продолжил.       И надо сказать, что никогда еще Марк не был так рад ошибиться, потому что срослось. Ого-го-го как срослось!       Вымотанный и совершенно обессилевший Марк лениво растекся по кровати. Болело всё. Губы, горло, каждая мышца на теле. Олег был неутомимым, требовательным и весьма изобретательным. Йог недоделанный. Но это была приятная боль. И приятная усталость.       — Останешься на ночь? — спросил Марк, с трудом приоткрывая один глаз, когда Олег вернулся из душа.       — А ты этого хочешь? — уточнил Олег.       — Бесишь, — фыркнул Марк и кинул в Олега подушкой. — Ты можешь просто сказать «да»? Без уточняющих вопросов? Мы не на работе.       — Могу, — кивнул Олег, перехватывая на лету подушку. — Но мне очень нравится тебя бесить.       — Так вот почему ты без конца до меня доебываешься на планерках? — озарило Марка.       — Может быть, — загадочно сверкнув темными, как ночь, глазами, уклончиво ответил Олег.       — Ладно. Не ври. Ты всегда такой. Со всеми, — отмахнулся от него Марк, двигаясь влево и освобождая Олегу место на кровати.       — Не со всеми, — пожал плечами Олег. — Только с теми, кто адекватен, умеет думать и умеет работать.       — Спасибо за признание, — ернически фыркнул Марк.       — Вообще-то, это действительно признание, — заметил Олег, пристраиваясь рядом. — Обычно я таких вещей никому не говорю.       — Значит, я избранный, — удовлетворенно произнес Марк и, подумав, перекатился набок. Подпер ладонью щеку и закинул на Олега ногу. Тот спокойно провел по его бедру рукой и оставил ее в районе колена, мягко его поглаживая.       — Для меня всё это нелегко, — вдруг тихо и серьезно произнес Олег. — И со мной нелегко. Я долго не мог принять себя. И до сих пор не переступил через ряд барьеров. Долго жил не так, как мне хочется. Совершил немало ошибок. У меня за спиной неудачный брак. Есть сын. Плюс мы коллеги. И в работе я мягче не стану. К тому же, я очень близок с сестрой, и, скорее всего, она довольно быстро нас вычислит. Точно никому не расскажет, но узнает. Друг от друга у нас секретов нет. Так что, подумай, хочешь ли ты быть таким «избранным»?       — Олег, мне почти сорок. У меня нет розовых очков. Я прекрасно понимаю, что выбирая партнера своего возраста — я выбираю партнера с багажом. Потому что у меня тоже есть этот багаж. И прекрасно осознаю, что отношения с коллегой — тот еще геморрой. Было, плавали. Свою ориентацию я не афиширую, но и не стесняюсь ее, — произнес Марк. — Но ты мне нравишься. И мне понравилось то, что у нас сейчас было. Я бы сказал, было на девять из десяти.       — Семь.       — Что? — Марк аж привстал от возмущения.       — Семь из десяти, — с невозмутимым видом припечатал Олег. — Что такое хотя бы восемь из десяти, я тебе покажу в следующий раз.       — А ты… не сомневаешься в себе, да? — Марк улыбался.       — Я устал сомневаться в себе, — просто ответил Олег. — Довольно утомительное занятие, серьезно портящее жизнь.       — Ладно. Принимается, — хмыкнул Марк. — Буду ждать следующего раза. А сейчас… Может, таки поужинаем и накинем по стопочке коньяка, раз уж ты его принес?       — Так ты все-таки что-то приготовил на ужин? — удивился Олег.       — Нихрена, — качнул головой Марк. — Но у меня есть телефон службы доставки.       Марк окунулся с головой в эти отношения, несмотря на то, что был уверен на все сто — долго они не продлятся. Последнее «нет» в его списке. «Нет», потому что Олег — не тот самый правильный человек.       Слишком много «но», которые могли в одночасье всё разрушить. Особенно в тот момент, когда в сексе наступит понимание его неполноценности. И кто-то не выдержит. Но и других пунктов хватало, чтобы не верить в совместное «долго и счастливо».       Но Марк решил, что… Ну и пусть. Зачем думать о «завтра», если хорошо прямо «сейчас».       А потом началась пандемия. Самоизоляция. Весь их офис перешел на удаленку. Что незаметно отсекло лишний круг общения и убрало ряд мер предосторожности. В мире стало сложно, в отношениях — легче.       Затем у Олега умер отец. Не от вируса. От старости. Сердце. И Марк все эти дни был рядом — помогал организовывать похороны, как мог поддерживал Олега — он очень тяжело и долго переживал смерть отца. Поддерживал и Машку, с которой Марк тоже сблизился.       Год спустя Марк сам не заметил, как обнаружил себя в квартире Олега на постоянке. Здесь были все его вещи, а съемная квартира пустовала неделями. И однажды Олег просто и обыденно предложил переехать к нему и не тратить деньги на жилье, где никто не живет. Марк не задумываясь согласился.       Они ни разу не говорили о любви и том, что между ними происходит. Не строили никаких совместных планов и не обсуждали отношения. Но два года спустя Марк вдруг понял, что действительно искренне, глубоко и мощно любит Олега. Любит и доверяет настолько, что даже решился на важный для себя шаг — попробовать избавиться от последствий неприятного травматичного опыта из прошлого и расширить горизонты их интимной жизни.       Десять из десяти. Так в итоге посчитал Марк. И Олег впервые с ним согласился.       Это осознание крепкой и сильной любви произошло, когда как-то вечером они возвращались домой с моря. Едва успели тронуться, как хлынул дождь — началась гроза. Олег сидел за рулем, Марк смотрел на пробегающие мимо поля, на черное небо, освещаемое вспышками молний, слушал музыку, атмосферно попавшую в настроение. И в какой-то момент взглянул на Олега.       На его выразительный профиль, на то, как уверенно он держит руки на руле, как спокоен и собран, хотя дождь лил так, что трасса за лобовым стеклом размывалась границами. Ситуация выглядела опасной — стоило бы свернуть к обочине и переждать. Но Марк этого не предложил, осознав, что доверяет. Доверяет Олегу и его рассудительности. Потому что Олег никогда не подвергнет их глупой опасности, а значит — всё в порядке.       И тут Марк понял, что знает и чувствует Олега лучше, чем себя. Поэтому и доверяет ему. У них могло быть сколь угодно много разногласий в работе, но их не было между ними, в личном общении. И всё то, что могло им помешать, ни разу не помешало.       Интуиция тогда промолчала, потому что сказать ей было нечего. И «нет» значило только одно: «нет» всем выводам, которые Марк попытается сделать. Они будут в корне неверными. Просто люби, Марк, и не клей ярлыки. В этот раз они тебе не помогут. Ведь с Олегом по-прежнему было хорошо. И это «хорошо» имело прочное основание.       — Я люблю тебя, — произнес Марк, озвучивая его вслух. Как только они покинули грозовой фронт и выехали на сухую трассу.       — Я тебя тоже, — кинув на него быстрый взгляд, просто ответил Олег.       — И я ошибался на твой счет, — добавил Марк.       — В чем именно?       — Во всем, — пожал плечами Марк. — Но я рад, что ошибся.       Олег лишь улыбнулся и промолчал.       Марк отвернулся к окну и завис бездумным взглядом на расцвеченном алым закатом небе, наслаждаясь глубинной, не требующей больше никаких доказательств уверенностью в том, что нашел своего человека.