Simple truth

      Старший бармен тяжело вздохнул. Когда человек опустился на барный стул напротив него, он сам, да и все оставшиеся в заведении в момент поняли – вечер обречён. Этому человеку, сидящему за барной стойкой, нельзя было сказать, что бар вообще-то через 5 минут закрывается и что ему, бармену, уже хочется, как можно скорее сбежать домой к своей чу́дной девушке, которая точно приготовила горячий ужин и такие же объятия. Потому что, несмотря на то, что этого парня вблизи видели лишь единицы и скорей всего после этого они уже не видели в своей жизни ничего, его знали все.       Огонек в глазах старшего бармена моментально погас. А вот глаза помощника, или как называл его сам бармен, – собачонки – который выходил из кухни, воодушевленно загорелись. Он слышал столько историй, легенд об этом знаменитом воре, что был ошарашен увидеть его в живую.       Некоторые говорили, что он может за пять секунд обчистить простака, а тот этого и не заметит, другие кричали, что он справится за три. Враги оправдывали его успех глупой удачей, оставшиеся в живых после встречи с ним были уверены, что этот парень продал душу самому дьяволу. Руки его были по самые плечи в крови, поэтому и скрывались под перчатками и плащами; хромая нога стала данью злым духам в обмен на нечеловеческую мощь; трость с вороном нужна была для совершения ритуалов и однозначно превращалась в револьвер, винтовку, меч, длинный нож одновременно. Под Клепкой – пристанищем Грязных Рук и его команды – располагался подземный тайник, где хранилась информация о каждом жителе Керчии, а также Равки, Шухана и Фьерды, и, если бы лидер «Отбросов» решил свергнуть всех правителей и погрузить мир в хаос, он мог бы спокойно сделать это за чашкой чая.       Сейчас обладатель всех реальных и не реальных легенд молча сидел за барной стойкой. Вся его поза – сгорбленная спина, напряженные пальцы, сложенные и подпирающие подбородок, пустой взгляд в никуда – кричала о том, что что-то пошло не так. Где-то великий жизненный план известного лжеца дал сбой. Все понимали – самое присутствие Грязных Рук в баре, среди обычных смертных, событие грандиозного масштаба. Он был здесь дважды: когда открывал бар «Дом Воронов» и когда совершил кражу века. Но ни первый, ни второй случай не были похожи на сегодняшний. — Выгони всех, – еле слышно произнес Каз, не поднимая головы. Бармен, судорожно вытирающий один стакан уже несколько минут, мгновенно замер. Он не услышал приказ, и это было роковой ошибкой.       Бреккер медленно поднял глаза, как будто давая бармену последнюю возможность. Взгляд исподлобья говорил о многом. Мужчина занервничал, закинул полотенце на плечо и, не отводя глаз от необычного гостя, поставил стакан позади себя. Он хотел было переспросить, но боялся почувствовать нож около горла. На помощь пришел помощник, до этого как вкопанный стоящий в проеме кухни, и решил потопить корабль своими неуклюжими руками. — Мы закрываемся лишь через 5 минут, – невнятно произнес он, привлекая внимание и старшего напарника, и гостя. Его голос жалко дрогнул и стал писклявее, чем был на самом деле. Каз поморщился. — Нет-нет, – очнулся бармен, поняв ситуацию так, как смог, – мы открыты всю ночь. Для Вас, конечно.       Каз еще раз внимательно посмотрел на мужчину, оставив в покое молодого паренька, уже тающего под его взглядом, и тяжело вздохнул. «Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам». Он обернулся, и сидящие в зале в момент притворились, что заняты своими делами, а не следят за каждым его движением, как за божеством. Каз был готов закатить глаза и достать револьвер, чтобы пальнуть в потолок несколько раз. Но вместо этого парень негромко произнес лишь одно слово: — Вон.       Бреккер повернулся обратно к бармену, не желая наблюдать за собирающимися людьми, но был готов поклясться, что ровно через минуту в помещении стало тихо как в гробу. Он уставился на мужчину, робеющего перед ним, и подпер рукой щеку. Парень хотел бы остаться здесь один и пить, пить, но чувствовал, ощущал, что ему нужен слушатель. Просто необходим. — Тебя, наверное, милая Лоурена ждет, – Каз прищурился, ловя реакцию мужчины. Тот, услышав имя своей девушки, ошарашенно сглотнул, но затем со спокойствием ответил: — Я буду обслуживать Вас столько, сколько потребу… – он не успел договорить. Бреккер повернулся к замершему мальчишке и, окинув его взглядом, перебил мужчину. — Она на ужин приготовила запеченное мясо с картошкой и твой любимый пирог, – парень не сводил глаз с помощника. – Тыквенный.       Если бы бармену сказали, что Каз Бреккер знает про всех всё, он бы не удивился. В жизни он был уверен только в двух истинах: человек никогда не замечает разницу между дешевым и дорогим виски и Грязные Руки знает о всех всё. Но сейчас, когда Бреккер показал свои возможности, свою мощь на нем самом, бармен потерял дар речи. Он одновременно испытал страх за свою жизнь и жизнь девушки, потому что Каз знал, где они живут, и только что продемонстрировал это, и восхищение. — Но… – невнятно начал мужчина, пытаясь собрать разум воедино и придумать хоть одно качественное «но». — Меня обслужит парниша, – Каз наконец-то удостоил вниманием напуганного бармена и легонько кивнул ему. — Собачонка? – удивленно спросил мужчина, а потом понял, что сказал, и лихорадочно поправился: – То есть Джорджи?       Каза прострелило. Одна лишняя буква в имени не спасала ситуацию. Существовало так много людей, так много имен, но сегодня ему придется пить в компании парня, чье имя лишь на одну букву отличается от призрачного имени, ходившего за ним по пятам. У Каз был вариант оставить бармена и пользоваться его услугами, но он видел загоревшуюся надежду в глазах и слегка трясущиеся руки от желания. Хоть многие в это не верили и клялись, что могут доказать обратное, Каз Бреккер был человеком. — Да, – смиренно произнес он. – Иди быстрее, пока я не передумал. – Сквозь зубы прошипел парень и напряженным взглядом уставился в глаза бармену, доказывая серьезность своих намерений.       Бородатый мужчина, что был, скорей всего, на голову выше Каза, как робеющий школьник закивал головой и поспешно снял фартук. Бреккер не был уверен, но ему казалось, что ровно через минуту колокольчик на входной двери звякнул и в зале осталось лишь два человека.       Мальчишка неуверенно шагнул за барную стойку, в то время пока хозяин величественно осматривал свое владение. Каз незаметно заглядывал в бар в конце каждой недели, уже задолго после закрытия, чтобы посмотреть, как обстоят дела, что пьяные дебоширы сломали на этот раз и сколько алкоголя было выпито. Если гостям казалось, что Бреккер открыл «Дом Воронов» и возложил всю ответственность на обслугу, не появляясь в баре и не руководя им, то бармены и повара были убеждены в обратном. Каз был самым наихудшем, самым жестоким, требовательным хозяином, которого вообще можно было встретить в мире. И таковым он являлся, лишь потому что всегда приходил без предупреждения и выгонял с позором даже за самый мелкий проступок.       Сейчас он со своего места внимательно изучал состояние зала: на полу появилась новая царапина, один из стульев уже совсем старый и вот-вот сломается под Большаком Рутером, столик для двоих совсем покосился. «Нужно обязательно сказать об этом Холтсу, чтобы к новой неделе все было исправлено», – подумал Каз и поставил точку в конце предложения, запрещая себе думать о работе сегодня. Сегодня для него было дело поважнее.       Он повернулся к мальчишке, что уже надел фартук старшего бармена и послушно протирал стаканы, пытаясь найти себе занятие. Парень внимательно посмотрел на него, изучая черты лица и жесты. Он видел его здесь много раз, но никогда в серьез не обращал внимание, ведь он был всего лишь мальчонкой на побегушках. Но сегодня Каз заметил его кудрявые пшеничные волосы, которые отливали золотым отблеском. Мальчик постоянно оттягивал их, зачесывал назад, как будто стесняясь своих кудрей и на самом деле мечтая о прямых волосах, таких же, как и у большинства его ровесников. Не голубые глаза, а темно-синие следили за каждым в баре, цеплялись взглядом за движения. Он очень часто щурился, чтобы точно заметить сколько денег лежит в кошельке у выпившего гостя и в какой именно карман этот самый кошелек убирают. Хотя его движения все еще были неуверенными, особенно в присутствии такого гостя, двигался он быстро, резко и иногда неуклюже. Мальчишка был не высоким ростом, что заинтересовало Каз, ведь он всегда, даже на подсознательном уровне, искал выдающихся людей к себе в команду. Приятное детское личико, быстрые движения рук и наметанный на добычу взгляд – все это может позволить мальчонке хорошо пробиться в жизни. — Кхм, – Бреккер привлек внимание помощника, и тот нервно и испуганно поднял взгляд. Он вовремя схватил стакан, пока тот не достиг пола, и Каз в ответ на это лишь закатил глаза. – Задание для тебя простое, – он старался говорить чуть более добрее, но по мальчишеским глазам видел, что его пугал сам звук его голоса. – Не допускай моего пустого бокала.       Каз кивнул на предмет, что мальчик уже теперь крепко держал в руках. Отойдя от оцепенения, Джорджи поставил бокал на стойку перед гостем и только хотел спросить, что именно он будет пить, как тихий голос подсказал. — Виски, – Каз потер пальцами виски, чувствуя, как голова начинает болеть. – Самый лучший, что у нас есть.       Подняв глаза, он заметил, что помощник уже тянется к верхней полке, пытаясь, видимо, взять самый дорогой из дешевых напитков. Рост не позволял ему этого сделать, поэтому Каз, понаблюдав за этим, лишь спустя несколько минут нарушил тишину: — Самый лучший виски хранится у нас в погребе. – он устало посмотрел на ошарашенное лицо мальчика. – Там две коробки. На каждой из них написано «К.Б.». А на бутылках золотой герб какой-то области. — «К.Б.»? – переспросил мальчик, подав голос впервые за последнее время. – Что значит «К.Б.»? — Каз Бреккер, – не без недовольства ответил парень. – Неси уже!       Мальчишка вернулся также быстро, как и ушел. Каз был уверен, что у него сейчас возникнут проблемы с тем, чтобы открыть бутылку, но, на удивление, ему удалось это сделать с первого раза. Взяв себя в руки, помощник с полным достоинством и, пожалуй, лишней церемониальностью наполнил бокал перед гостем и, убрав бутылку в стойку, принялся протирать полки с алкоголем.       Они молчали все то время, пока Каз пил первый стакан. Он прокручивал мысли в голове и отвечал им, резко морщась. Помощник пытался заниматься своими делами, но все же при любой возможности поглядывал на единственного посетителя, как на истинное произведение искусства.       Допив одним глотком остатки виски, Каз громко поставил стакан на стойку и поймал взгляд мальчишки: — Спрашивай, – пренебрежительно бросил парень. — Ч-что? – заикаясь, испуганно спросил парниша. Он поставил бутылку, что держал в руках, на место и недоверчиво посмотрел на гостя. — Я вижу, что ты хочешь что-то спросить, – отозвался Каз, тяжело вздохнув. – Так спрашивай!       Парниша молчал, выжидая. Он надеялся пройти проверку, которую придумал в своей голове и не уведомил о ней автора. И лишь спустя несколько секунд молчания, быстро выпалил: — Как Вы стали таким? – он улыбнулся, но, заметив серьезное лицо гостя, сразу смутился: – Я имею в виду, как вы достигли всего этого? Как стали таким… известным? — Хм, – Каз задумался. У него был готовый ответ, поскольку этот вопрос был наиболее популярен у членов «Отбросов» и всех, с кем приходилось работать. Но сегодня он хотел быть честным: – Правильнее спросить не «как», а «почему».       Мальчишка хотел вскочить с места и усесться на стул рядом с гостем, но точно знал, что мог за такой поступок лишиться единственной работы. Поэтому он поспешно наполнил пустующий стакан и облокотился на барменский столик позади себя. Парниша смотрел на Каза в предвкушении какой-то невероятной истории.       Бреккер задумался. Его правдивую историю не слышал никто и никогда. «Кроме нее», – нагло выдал внутренний голос и был тут же запрятан куда-то очень далеко. История жизни была печальной, жестокой, но, наверное, он должен был рассказать ее в слух, чтобы поверить, что это не так страшно, что это нормально для людей. Но он еще был слишком трезв, чтобы с легкостью начать рассказывать про свою нелегкую судьбу. — Хорошо, я расскажу, – помощник еле-еле сдержал улыбку. – Но сначала ответь мне: за каждым успехом стоит… – парень замолчал и выразительно посмотрел на мальчонку, предлагая ему продолжить фразу. Казу искренне было интересно его мнение. — Сильная команда! – уверенно и громко ответил Джорджи, гордо выпрямившись. Каз лишь нахмурил брови, удивленный таким ответом.       Обычно говорили: «любимая женщина», «удача» или «боги». Казу никогда не нравился ни один из этих вариантов, потому что они казались мелочными, надуманными, неестественными. Все, кому он задавал этот вопрос, ни черта не знали об успехе. — За каждым успехом стоит «но», – ответил Бреккер и, увидев на лице парниши то самое выражение лица, что наблюдал всегда, хитро улыбнулся. – Кто-то успешно совершил кражу, но один из членов команды был застрелен. Отбросам удалось успешно провернуть сделку, но их лидеру пришлось подкупить четырех человек большими деньгами, – парень сделал глоток. Сухое горло делало его голос более хриплым. – Всегда есть это чертово «но». — А если мы говорим про человека? – вдруг спросил мальчонка. Каз поднял на него удивленный взгляд и склонил голову набок, своим видом позволяя ему продолжать. – Какие «но» существуют, когда мы говорим про успешного человека? — Хорошо, – задумчиво произнес парень, внутри удивляясь, каким смышленым помощник был. – Например: он был успешным, но одиноким. – Каз посмотрел на мальчика, ожидая его реакции, и тот, выждав несколько секунд и подумав, молча кивнул. Задумчиво уткнув взгляд в деревянный стол барной стойки, Бреккер отпил еще.       Тишина уже не напрягала. Казалось, эти два абсолютно разных человека мыслили в одном направлении. Они не пытались познать законы мироздания, но все же хотели найти какую-то истину в их жизнях. Один из них имел все и пил самый лучший виски, медленно, но верно осушая стакан; другой, не имея ничего, кроме нескольких монет в своих карманах, крепко держал бутылку дорого алкоголя, боясь ее уронить и готовясь наполнить пустой бокал. — Человек успешен, но одинок, – повторил Каз, допив стакан и поставив его на стойку. Мальчишка моментально исполнил свою работу. – Успешен, но у него нет семьи, друзей. Успешен, но не знает, как вести себя с людьми. Успешен, но никогда не испытывал настоящих эмоций. – парень резко замолчал, как будто вспомнив что-то. Он нахмурил лоб, склонил слегка голову, опустив взгляд вниз, и гораздо тише произнес: – Человек успешен, но дома его никто не ждет. И дома этого просто нет… — А что тогда стоит за успешным Казом Бреккером? – также тихо и слегка смущенно произнес Джорджи.       Он молчал. Не торопился отвечать на вопрос. Внутри него спорили голоса, твердили одно и другое. На самом деле, он всегда знал ответ на этот вопрос, но сердце и разум всегда голосовали за разное. Каз поморщился: все эти внутренние конфликты доставляли ему беспокойство. Он хотел иметь возможность брать свои эмоции, чувства под контроль и управлять ими. Но Бреккер был человеком, к сожалению. — Месть, – спустя недолгое молчание ответил парень. – Месть уверенно стоит за ним.       Мальчонка почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Каз не смотрел на него: он уставился в бокал, что покручивал в руке. Янтарная жидкость послушно плескалась, подчиняясь движениям хозяина. Как будто выйдя из транса, парень залпом допил напиток, поморщился от ощущения крепости, со стуком поставил стакан на стойку. Мальчишка шевельнулся, но Каз моментально накрыл ладонью бокал, показывая, что возьмет передышку. — Наши… мои родители умерли рано, – спустя несколько минут тишины, начал Каз. Слова давались ему тяжело, и поэтому он делал большие паузы между ними. Мальчик замер в своем положении, не шевелясь, боясь спугнуть предстоящую историю. – Мы с братом приехали в Керчию и свято верили, что сможем удачно вложить наши небольшие деньги, чтобы не просто жить… А жить в достатке: в своем доме с вкусной едой и прислугой, – Каз как-то грустно улыбнулся, уставившись в пустой стакан. – У нас появился этот шанс. Правда, он был мнимым. А мы были глупы, и поэтому попались на удочку. Мой брат был твоего возраста, – он поднял взгляд на мальчишку, и тот слегка растерялся, увидев такую искренность в глазах. – В этом возрасте он и умер. – у парниши невольно приоткрылся рот, глаза округлились. Каз неспешно продолжил: – Нам нечего было есть, мы жили на улице. А в то время бушевала Чума Придворной дамы. И как он не пытался, выжить ему было не суждено.       Тишина вновь приютилась в зале бара. Каз молчал после признания; Джорджи испуганно переваривал информацию.       Бреккер признался в этом только один раз в своей жизни. «Ей», – мерзкий голос вновь просыпался внутри него. Ни одна живая душа не знала историю жизни великого Каза Бреккера, кроме… «Нет никаких кроме», – слова полоснули как ножом. Каз поморщился и ухватился за ворот рубашки, оттягивая ее, как будто она мешала дышать.       Джорджи несколько лет жил на улице среди бродячих собак и нищих и убогих людей. Его родители умерли, когда парнише было шесть лет: отец зарезал мать из-за ревности, а затем убил и себя. Других родственников он не знал, поэтому, когда его ферму продали богатому купцу, мальчик оказался на улице. Он сам до сих пор не понимал, как выжил: смерть окружала его, ходила следом, забирала сидящих по-соседству. А ему повезло – в возрасте восьми лет его заметил один из членов «Отбросов», пока он бесшумно и ловко воровал хлеб в пекарне. — И Вы решили мстить? – негромко заговорил мальчик. Он боялся спугнуть ту хрупкую атмосферу доверия, что, как ему казалось, установилась между ними. – Мстить тому человеку, что обманул вас с бра… – он остановился на полуслове, боясь договаривать. — Да, – спокойно ответил Каз. – Я не хочу его убить, нет. Это было бы слишком просто. – Он слегка пододвинул бокал в сторону мальчика и кивнул на него. Джорджи дрожащими руками схватил бутылку и, прикладывая все усилия, постарался аккуратно налить. – Я хочу отобрать у него все. Хочу, чтобы он понял, какого это жить без денег, без крова, без семьи. – Бреккер замолчал и сделал глоток. Его глаза хитро сверкнули, но это коварство исчезло быстрее, чем мальчонка успел это заметить. — Многие в Клепке думают, что вы удачливый сумасшедший, – откровенно признался помощник. Каз резко поднял на него глаза. Рука с виски замерла на полпути к губам. Мальчишка тяжело сглотнул, понимая, что, видимо сболтнул лишнего. Но грозный хозяин медленно расплылся в довольной улыбке. — Правда? – усмехаясь, спросил Бреккер. — Да, – нервно закивал мальчонка. – Многие говорят, что Вы сумасшедший, раз решились в свое время на «кражу века», раз смеете вести борьбу с Пеккой Роллин… – парниша мгновенно замер, глупо раскрыв рот. Он только что догадался: – Это он Вас обманул! Это ему Вы мстите! – он выглядел так, будто получил гору желанных подарков на день рождение. Каз, ухмыльнувшись, поднес бокал к губам и скромно кивнул. – Да его вообще нужно убить тогда! Мерзкий тип, тьфу. Мне он никогда не нравился. – Джорджи распылялся и, казалось, даже забыл с кем вел беседу. Это забавляло Бреккера. На грозную тираду мальчика о подлости Роллинса он лишь покачал головой. — Оставь его мне, Джор… – остановил его Каз, и мальчик, в момент поняв, что наговорил, побледнел. Парень хотел назвать его по имени, но не смог. Пауза после недоговоренного слова затягивалась, мальчик становился все бледнее и более напуганным, поэтому Бреккер принял решение сменить тему: – Как ты вообще оказался в «Доме Воронов»? Ты получается член «Отбросов», иначе не работал бы здесь. Так?       Джорджи кивнул, а затем потупил взгляд. Каз сделал глоток, молча выжидая. Мальчик, задумавшись над вопросом, неожиданно осознал, как похожи они были. Джорджи тоже никому не рассказывал о своей жизни: научился на улице быть сильным и не просить жалости. Историю его недлинной жизни знал лишь один человек – тот, что и привел его к воронам. — Я был сиротой с шести лет, – неуверенно начал мальчик. Ему было не больно вспоминать те события, он уже смирился со своей судьбой, а вот открыться незнакомому человеку всегда было тяжело. – Жил на улице. Точнее, выживал, – Каз, медленно потягивая виски, изучающе смотрел на мальчика. Он не поднимал взгляда на парня, крутя в руках полотенце и уже вычищенный до блеска бокал. – Научился следить, научился вор... – мальчик запнулся, как будто испугался, что лидер «Отбросов» его накажет. — Воровать, – помог Каз. – Это непростое дело, требующее особых умений и способностей. Им нужно гордиться, а не стесняться. – мальчик, все также не смотря ему в глаза, кивнул и продолжил: — Научился воровать, хитрить, обманывать, – Бреккер допил бокал и поставил его на стойку. Джорджи сразу же наполнил его, а затем занял привычную позу. – И в один из разов меня заметил член Вашей банды, – Каз вскинул брови, внимательно слушая. – И позвал к вам работать. — Тебя увидели за делом? – уточнил парень; мальчик кивнул. – А кто тебя испытывал? – Каз понимал, что юный вор не мог попасть сюда без испытания, ведь он сам придумал эту схему. Обычно новых испытывал лично Бреккер, но Джорджи он точно не помнил. — Тот, кто привел, – загадочно ответил мальчик и наконец поднял глаза на хозяина. – Как я понял, Вы доверяете этому человеку, поэтому и разрешили ей меня испытывать. — Ей? – чуть громче, чем должен был, спросил Каз. Он нахмурил брови, сцепив руки в замок, и прожигающее смотрел на помощника. — Да, – тихо ответил Джорджи. – Я не знаю, как ее зовут на самом деле. Но все в Клепке и здесь называют ее Призрак. – мальчик смущенно улыбнулся, как будто вспомнив что-то очень приятное, доброе.       «Призрак», – казалось, Каз услышал, как его сердце остановилось. «Не может быть», – твердил один голос. «Но ты же действительно доверяешь только ей», – влез второй. «Как все совпало: и имя, и наставник», – ехидно проговорил третий. Каз больше не смотрел на Джорджи, уставившись перед собой. Протянув руку, он резко схватил бокал и выпил залпом. — Она видела, как я воровал хлеб. Нашла меня, предложила работу, – Джорджи, не обращая внимание на поведение парня, продолжал свой рассказ. – Постоянно повторял, что я должен быть ответственен за свою жизнь, не должен воровать у братьев, – в его голосе не было ноток осуждения или негодования. Он рассказывал это с особой теплотой.       «Это она нашла его», – голоса не унимались. – «Нашла и даже не сказала мне!» «Или же сказала, но я просто не услышал?» – Каз поставил бокал и закрыл руками лицо. – «Она всегда говорила, а я не слушал.» «Я был занят», – борьба в голове давила, уничтожала, не давала дышать, – «всегда занят». — Сначала меня взяли мыть полы в Клепке, затем я помогал готовить еду. А когда открыли бар, то Призрак перевела меня сюда, – мальчик говорил и говорил, а Каз слышал его лишь частично. – Думаю, без нее меня бы сюда не взяли, все-такие новое место. – Джорджи резко замолчал, задумавшись. Потом кивнул сам себе и продолжил: — И еще она меня учила... и продолжает учит. Как тихо подкрадываться, как все делать быстро. Она же бесшумная, как настоящий… Призрак! – мальчик тихонько ласково рассмеялся. «Призрак. Призрак. Призрак. Она – мой призрак», – повторял про себя Каз. «Не твой!» – мерзко, надрывисто смеялся внутренний голос. — Только последнее время, мы перестали заниматься, – задумчиво и слегка расстроенно произнес Джорджи. – И я давно ее не видел... – мальчик всерьез призадумался и даже загрустил, но, качнув головой, вновь превратился в добродушного парнишу. С искренней наивностью он произнес: – Думаю, у нее снова важная миссия.       С последней фразой в зале повисла тишина. Каз в одно мгновение забыл, как дышать, мыслить, жить. Весь это разговор был пропитан душевными переживаниями, пронизан душераздирающими фактами. Бреккер уже давно не знал, как заглушить боль внутри сердца. Ему помогали две вещи: алкоголь и убийства. Но убивать ни за что и слишком часто он не мог – теневое правительство Равки следило за ним очень пристально. А вот пить…       Парень потянулся к бокалу, но тот оказался пустым. Каз с раздражением уперся в него взглядом, ожидая, когда до мальчонки дойдет. Джорджи заметил изменившиеся настроение гостя и внимательно его рассматривал. Теперь тот казался не таким идеальным, каким выглядел в начале: межбровная морщина была глубокой и говорила о сильном возмущении хозяина, под глазами залегли темные круги, как бывает, когда очень долго не спишь, волосы взъерошены. Лишь спустя время, мальчик заметил, на что так пристально смотрел важный гость. — Я… – пугливо проговорил он. – Я… Эм, извините! – Джорджи моментально схватил бутылку и принялся наливать в бокал. Жгучая жидкость наполнила емкость, но несколько капель оказались на барной стойке. – Ой, извините, извините! – мальчик поспешил все вытереть тряпкой. – Я что-то растерялся… — Инеж, – медленно прошептал Каз. Имя эхом отдалось у него в голове и болью кольнуло в сердце. — Что? – также тихо переспросил Джорджи. — Её зва… – он запнулся, подняв стеклянный взгляд на мальчика. – Зовут Инеж, – делая паузы после каждого слова, ответил парень. — А, – с напряжением в голосе ответил мальчик. – Спасибо. Я буду знать, – он почти шептал слова, как будто резко испугавшись чего-то. Каз не смотрел на него, он внимательно всматривался в жидкость в стакане, пытаясь найти в ней истину.       Они молчали. Джорджи отвернулся к рядам с бутылками алкоголя, рассматривая их и протирая невидимую пыль. Он сполна ощущал напряжение, боль, окутывающего его темными лапами. Ему это не нравилось. Он нашел новую семью, давно потеряв старую. Ему было тяжело здесь и жить, и работать порой. Но это был дом: теплый, защищенный, надежный. Клепка и «Отбросы» были его твердой надеждой. Надеждой на существование. Надеждой на будущее.       Каз потупил взгляд вниз. Он хотел забыться, хотел не думать… «О ней». Но все в этой чертовой Клепке, в этом чертовом баре, в этом чертовом мире напоминало о ней. Кричало о ней, выло, как делают раненные волки в холодном снежном лесу. Все не могло быть так. Все не должно было быть так. Он должен был напиться, забыться и уснуть на полу этого чертова бара. «Но ты никому ничего не должен. Как и она…» – мерзко смеялся внутренний голос. Каз дернул головой и залпом допил свой яд. С громким характерным звуком бокал опустился на барную стойку.       Голова отказывала. Алкоголь выполнял свою работу добросовестно, без нареканий. Мысли крутились беспредельным вихрем. Ни за какую невозможно было зацепиться. Кроме одной: яркой красной полосой бежала фраза, заканчиваясь и начинаясь снова. — Как жить, – резко заговорил Каз, чем спугнул мальчика. Он послушно наливал новую порцию алкоголя и неожиданно вздрогнул. Не поднимая взгляда, парень продолжил: – когда твой близкий человек мертв? – язык у Каза уже заплетался, и он говорил медленнее, чем обычно. Но изо всех сил он старался: – Когда ты не успел попросить прощение и объяснить все? Признать, что был не прав? Как? — Мистер Бреккер, – тихо начал мальчик, а парень, резво вскинув голову, чуть не упал назад. Восстановив равновесие, Каз уперся растерянным и слегка затуманенным взглядом в Джорджи. – Ваш брат хотел бы, чтобы Вы жили, – с опаской проговорил мальчик. Каз нахмурился и пошатнулся. – Он бы хотел, чтобы Вы отомстили за его смерть. – призывая, продолжил мальчик. Он был слишком смышленым для своих лет и за время работы в Клепке научился правильно вести себя с пьяными людьми. — Может ты и прав, – язык Каза совсем заплетался. Он старался говорить членораздельно, но для него это было слишком тяжело. Парень подпер щеку рукой, не в силах держать голову прямо. – Это простая истина, да? Мы все должны просто жить. Наплевав на все, на всех, просто жить, – он улыбнулся, а мальчик оставался безэмоциональным. Внутри ему было так жаль этого парня, что для всех всегда казался жестоким, безжалостным, бессердечным. А сердце у него было – больное, израненное, тяжелое сердце. — Мистер Бреккер… – начал мальчик, но парень поднял руку, заставив его замолчать и заговорил сам: — Мой брат, – он замолчал на секунду, сомневаясь, не зная. – Он был очень хорошим. Лучшим. – Каз слегка покачивался, а на его губах играла тоскливая улыбка. – Ты та-ак на него похож. Его звали почти как тебя: Джорди. – он медленно, но правильно произнес имя своего брата и тяжело выдохнул. Собирать разум воедино было все труднее и труднее. – Я ведь так ее любил… — Вы, наверное, хотели сказать «его»… – глаза мальчика округлились. Он позволил себе поправить Грязные Руки, тем более в такой ситуации. Джорджи хотел было извиниться, забрать свои слова назад, но не успел. Каз неожиданно громко заговорил. — Я… – он вдруг замер, приоткрыв рот. Не договорил. Не смог.       Маленькая ладошка уверено и твердо коснулась его плеча. Он вновь ее не услышал. Она подкралась, как тихая рысь в белоснежном лесу. Как темная тень, что всегда следовала за человеком. Как настоящий призрак.       Каз медленно повернул голову, оглядываясь на человека, стоящего позади. Он может быть и хотел не верить в происходящее, подвергнуть сомнению, но просто-напросто не мог. — Тебе пора домой, – ласково проговорила Инеж, все еще держа ладонь на мужском плече. Каз приоткрыл рот, желая возразить, но девушка не позволила этого сделать: – На сегодня хватит. Нам пора домой, Каз Ритвельд.       Парня резко прострелило. Мальчик наблюдал за ним, не понимая, что происходит. Каз смотрел в ее темные глаза, как будто заглядывая в бездну. Он пробежался взглядом по ее черно-смоляным волосам, возжелал пропустить их через пальцы. Он так давно ее не видел, что казалось, прошла целая вечность. Он не забывал ее, нет. Он бы никогда, даже под пытками, даже если бы захотел, не смог забыть ее образ, ее смех, ее глаза. Но прошло уже столько времени. — Ты… – негромко вымолвил Каз, не сводя с девушки глаз. Еще чуть-чуть и он захлебнется, не сможет вдохнуть полной грудью. Или проснется, ведь она всегда приходила во снах.       Каз ухватился за край барной стойки, сжимая ее, чувствуя, как белеют костяшки. Мальчик, не сводя глаз, наблюдал за хозяином и ему становилось страшно: парень сидел вполоборота, всматривался в пустоту зала и что-то невнятно мычал. Ощутив боль в пальцах и ладони, Бреккер облегченно выдохнул. Инеж усмехнулась, сделала шаг назад и выжидающе протянула ему руку. — Пойдем, – нежно произнесла она. Ее голос был тихим, запретным для остальных. Ее мог слышать только Каз. Только ему дозволена такая роскошь. – Пойдем, нам пора.       Каз кивнул. Инеж улыбнулась, и он забыл, как дышать. Девушка направилась к двери. Парень нелепо слез с высокого барного стула, с грохотом приземлившись на ноги. Он уже и позабыл про мальчика, который отложил в сторону полотенце и бокал и проверил наличие ключей от бара в кармане штанов. Каз медленно поплелся к выходу.       Инеж ждала его у самых дверей, с интересом оглядывая зал бара. Каз, заметив ее взгляд, внутри восхвалился и улыбнулся. Он шел, шатаясь, цепляясь руками за воздух, стараясь сохранять равновесие. Джорджи, наблюдая за этим, мигом выключил на кухне свет и закрыл дверь. Он вышел из-за барной стойки и остановился в зале, не спеша приближаться к подвыпившему гостю.       Каз остановился около двери, открывая ее. Он хотел взять Инеж за руку, но она игриво отпрянула, даже не коснувшись его. Тогда парень галантным жестом пропустил девушку вперед, придерживая дверь, а затем вышел сам. Джорджи выскочил за ним.       Остановившись у входной двери бара, мальчик судорожно искал нужный ключ и пытался закрыть им помещение. Он внимательно следил за Казом, шатающимся по темной улице и направляющимся в неизвестность. Мальчик слышал, что он разговаривал с кем-то, громко смеясь и размахивая руками.       Закончив наконец с замком, Джорджи моментально поспешил за одиноким человеком с разбитым сердцем, с покалеченной судьбой, что, шатаясь, плелся по мощенной улице. Каз был один. Сейчас. Всегда.