Всегда

      Кагами Тайга ворвался в жизнь Аоминэ как ураган, как стихия, которую нельзя укротить. Они очень быстро стали друзьями постоянно «зависая» вместе. Все думали, что они — соперники, но на деле же они очень быстро нашли общий язык. У них была одна страсть на двоих: баскетбол. Они играли по выходным в стритбол, вместе ходили выбирать новые кроссовки, Тайга был повернут на обуви, гнался чуть ли не за каждой новинкой — он мог себе это позволить, отец присылал достаточно денег каждый месяц, чтобы прожить в Японии. Буквально через пару недель их знакомства, Аоминэ уже ночевал у Кагами. Они ели пиццу в два часа ночи, смеялись с какого-то американского сериала про баскетбол и обсуждали чирлидерш с экрана.       В какой-то момент общение с Аоминэ вытеснило для Тайги даже Куроко. Да, он все еще виделся с ним в школе, и они были в одной команде, но Тайга все реже куда-то ходил с Тецуей, а переписывался и тем более. Зато переписка с Аоминэ не умолкала даже ночью. Откуда столько тем для разговора — непонятно, да и глядя на Аоминэ не скажешь, что он из болтливых, но разговор заводился как-то сам собой. Момои же наоборот не расстраивалась. Она была рада, что у Аоминэ наконец-то появился новый друг, а то после окончания средней школы он замкнулся в себе и не общался ни с кем кроме подруги детства.       Во время первого года обучения в старшей школе, на летних каникулах, они уехали вдвоем на Окинаву — к родственникам Дайки. Две недели пролетели незаметно: они играли в стритбол, купались в океане и гуляли до поздней ночи. В это сложно поверить, но Аоминэ даже загорел и Кагами всячески подкалывал его, что он стал еще темнее чем обычно, хотя казалось бы — куда больше-то.       Старшая школа для Дайки и правда превратилась во что-то очень интересное и увлекательное. Когда он не проводил время с Кагами, он или переписывался с Кагами или рассказывал Момои про Кагами. Со временем радость Сатсуки переросла в беспокойство, как и радость самого Дайки. Разобраться в себе было сложно, ну вы знаете, этот подростковый период, ничего хорошего. Лучше бы у него появились прыщи или еще что-то в таком роде. Но когда он понял, что именно с ним не так — было уже поздно. Он по уши влюбился в Кагами, мать его, Тайгу. Просто Кагами стало мало. Всех этих встреч и разговоров, переписок и совместных матчей — стало мало. Хотелось большего. Хотелось безумно большего.       Момои же, надо отдать ей должное, никогда не оставила бы Дайки. Она — его опора, его лучший друг и самый надежный компаньон. Сатсуки не осуждала, нет, она заботилась о Дайки также сильно, как он о ней. Дайки стал чаще срываться и психовать. Он вымещал на ней всю свою злобу, хоть и не хотел этого, а она лишь мягко улыбалась и слушала все, что он посчитал нужным ей рассказать. Сатсуки не знала, как помочь Дайки.       — Может… ты расскажешь ему? — предложила как-то она.       Дайки остался ночевать у нее, и они оба, плечом к плечу, сидели у нее на кровати и играли в Nintendo Switch. Дайки резко дернулся и пропустил поворот в Mario Kart из-за чего его персонаж вылетел в кювет.       — Да ты смеешься надо мной… — только и смог выдавить он из себя.       Тему больше не поднимали, Аоминэ и так было сложно признать, что он с каких-то пор играет за другую команду. Перестать общаться с Кагами показалось ему здравой идеей, но продержался он всего четыре дня. Пришлось долго извиняться, придумывать какую-то ерунду, благо всегда можно было сослаться на помощь Сатсуки, — Кагами знал, что они выросли вместе.       Пожалуй, до третьего года обучения в старшей школе еще можно было как-то прожить, обманывать себя и игнорировать все эти чувства, что кипели в нем — Аоминэ успешно справлялся с тем, чтобы трансформировать свои эмоции в злобу, а ее выплеснуть на паркет. Но чем ближе был конец учебного года, чем ближе были экзамены, тем тревожнее становилось Аоминэ. Ситуацию усугубляла учеба и нежелание выбирать институт для дальнейшего обучения. Хотелось поступить туда же куда и Кагами, но тот лишь мрачнел и менял тему, когда Дайки пытался заговорить на этот счет.       Нервы у Дайки сдавали. Третьекурсники покинули команду, и он больше не мог выплескивать всю свою энергию на паркете. Стритбол, даже стритбол с Кагами, приносил скорее разочарование, чем успокоение. Еще хуже стало с ночевками у Кагами. С одной стороны, он очень их ждал, а с другой — готов был сбежать на край света. Лишь бы не видеть Кагами. Лишь бы не чувствовать все это. Но что-то постоянно идет не так, и вот до экзаменов остается всего две недели, а Тайга так и не сказал ему, куда собрался поступать.       Дайки как сейчас помнит: они сидели у Кагами, смотрели запись матчей NBA, ели пиццу. Все как обычно. Дайки сидел на полу облокотившись спиной о диван, а Тайга сидел на этом злополучном диване, свесив одну ногу, а другую поджав под себя.       — Дайки, — позвал он, на экране один игрок вел мяч к кольцу, но его выбили у него из рук, — я не буду поступать в Японии.       Аоминэ как в замедленной съемке оторвался от экрана телевизора и медленно повернул голову к Кагами.       — Что ты сказал? — голос надломился и подвел Дайки впервые в его жизни.       — Я вернусь в Штаты, — сказал Кагами, — к отцу. Буду пробоваться в NCAA в Лос-Анжелесе.       И знаете, все пошло не так еще три года назад, тогда, когда Аоминэ и Кагами впервые встретились на паркете. Но сейчас, нет, сейчас еще хуже. Полумрак комнаты, они забыли включить свет, голубое мерцание включенного телевизора, грустный Кагами на этом чертовом диване. Красивый, блядь, грустный Кагами, который говорит, что через месяц они больше никогда не увидятся. У Дайки в голове что-то щелкает, и он резко подрывается с пола, подскакивая к Кагами, хватает того за ворот футболки и… целует его. Неловко как-то, скомкано, но целует, как мечтал, пожалуй, еще полтора года назад. Вот только реальность и мечты — вещи несовместимые. Кагами отталкивает его от себя, от чего Аоминэ теряет равновесие и падает на пол, больно ударяясь об угол журнального столика. Эта боль отрезвляет не хуже, чем шокированный взгляд Кагами.       — Я не из этих… — сбиваясь, говорит Кагами.       — Из каких, блядь, этих!? — зло рычит Аоминэ.       — Нуу… Геи — это нормально, в Штатах их много, — как маленькому разъясняет Кагами, — но мы с тобой просто друзья.       Просто, блядь, друзья.       Дайки вскакивает с пола и, забыв куртку, выбегает из квартиры Кагами. Он даже не знает куда бежит — куда-нибудь. Телефон в кармане штанов вибрирует, но Дайки игнорирует его. Он бежит. Просто бежит. Куда-то бежит. Куда-то, где он не сделал такую глупость, как поцелуй с Кагами Тайгой. Куда-то, где Аоминэ Дайки еще не был так глупо влюблен. Дайки приходит в себя минут через сорок, он даже не знает, где находится. Проездного с собой тоже нет, тот остался в куртке. Звонить отцу не хочется, он не знает, как объяснить этот звонок. «Привет, па, я поцеловал своего лучшего друга и сбежал. Забери меня?». Так что ли? Ну уж нет. Хвала интернету и GPS — до дома не так уж и много. Всего каких-то десять километров если срезать в нескольких местах, да подумаешь. Тренировка. Да, это всего лишь очень поздняя тренировка. Он то срывается на бег, то останавливается, чтобы прокричаться, но через три часа все-таки доходит до дома Сатсуки. Заспанная Сатсуки открывает ему дверь, пропускает вперед и ничего, слышишь Кагами Тайга!? Н-И-Ч-Е-Г-О не спрашивает. Утром она что-нибудь придумает и объяснит родителям ночное появление встревоженного, дерганного и очень расстроенного Дайки, но это будет утром, а сейчас они оба ложатся спать прямо на пол, в одежде, без одеял и подушек. Дайки подкладывает ей под голову свою руку, а Момои только сильнее прижимается к нему. Она всегда будет рядом. Правда. Всегда.       Больше на звонки и сообщения Кагами Аоминэ не отвечает. Они готовятся у Момои к экзаменам и даже как-то сдают их. В один из дней Кагами звонит Сатсуки. И откуда только взял ее телефон? Момои берет трубку и нагло ему врет, смотря в этот момент Аоминэ прямо в глаза — они готовились у нее дома в гостиной, сидя за маленьким столом.       — Нет, я не знаю где Дайки, — говорит она, меняя свою интонацию, ломая голос на нелепо наивный, чуть ли не ресницами начинает хлопать быстро-быстро. Девушки точно ведьмы, Аоминэ никогда в этом не сомневался. — Я давно его не видела вне школы. Спроси у Тецуи, может он знает.       Тецуя же, естественно, не знал куда пропал Аоминэ Дайки и почему он больше не хочется общаться со своим закадычным другом — Кагами Тайгой. Зато Тецуя прекрасно знал, когда именно улетает Кагами. И Дайки даже приезжает в аэропорт, у Кагами много друзей, его приехали проводить чуть ли не все поколения команды Сейрин. Дайки и Момои приходят последними и за общим гвалтом остаются незамеченными. Они стоят в самом конце этой огромной разномастной толпы и когда Тайга уже прошел таможенный контроль, Дайки окликает его:       — Бакагами! — кричит он.       Кагами тут же разворачивается и видит его — Дайки вытянул руку и один раз махнул ей.       — Порви там всех, — кричит он напоследок и, обнимая Момои за плечи одной рукой, уходит. Уходит, чтобы никогда в жизни больше не встречаться со своей первой глупой любовью по имени «Кагами Тайга».       Вот только смириться — это одно, а забыть — совсем другое.       Аоминэ как-то поступает в институт. Проходит по баллам еле-еле, попадает в запасной список и ему везет — кто-то из учеников отказывается от места в этом вузе. Он поступает на учителя физической культуры, надеясь, что когда-нибудь сможет сдать экзамены на тренера — работать в школе или фитнес-инструктором ему не очень интересно. Его даже принимают в баскетбольную команду, но уже через три месяца ему становится до безумия скучно. Из студенческой лиги он вылетает очень быстро, а отбор в олимпийский резерв вообще не проходит. И, если честно, Аоминэ не очень-то и хотел. Пожалуй, он больше ничего в этой жизни не хотел.       Отец в нем разочарован. Его сын, некогда выдающийся спортсмен, который имел прекрасное будущее, — спускает все коту под хвост. Выслушивать вечные упреки Аоминэ надоедает очень быстро и, недолго думая, они с Сатсуки снимают одну квартиру на двоих. Она находится достаточно далеко от родного дома и достаточно близко к институту, в котором учится Момои, чтобы не причинять ей неудобств. Сам же Аоминэ спокойно переживет лишний час пути до своей шараги. И слухи о том, что он спит с Момои, он тоже переживет. Аоминэ перебивается двумя подработками и даже умудряется оплачивать основную сумму за квартиру, чтобы у Сатсуки было больше денег на себя.       И все, казалось бы, устаканилось, все пришло в норму, пока Тецуя не решил, что Аоминэ обязательно нужно знать, как там дела у Кагами. Постоянные новости не прекратились даже тогда, когда Сатсуки мягко намекнула Куроко, что им не интересно. Им двоим все равно как дела у Кагами Тайги.       Аоминэ даже умудряется как-то закончить институт, да и получить сертификат тренера — о «поколении чудес» помнят даже спустя почти десять лет. Благодаря прямолинейному и грубому характеру тренер из него вышел на удивление отличный. Пожалуй, никто не ожидал, что Аоминэ и правда сможет сделать из неуравновешенных спортсменов отличную команду. К тридцати годам Аоминэ Дайки тренировал уже одну из лучших студенческих команд, которая громко ворвалась в лигу и обосновалась там надолго.       После этого все ему давалось как-то играючи. Собственная квартира, хоть и в кредит, но он выплатит его за пару лет. Он даже умудрился как-то обзавестись женой — она сестра одного из его подопечных, что когда-то пришла на матч посмотреть, как играет ее брат. Через год после свадьбы они узнали, что его жена беременна. Момои была рада и расстроена этой новостью одновременно, как и сам Дайки. Рад и расстроен. Имя придумалось как-то само и когда сын родился, Дайки единолично зарегистрировал его в семейном реестре как «Аоминэ Тайга». Момои ждала его тогда у здания администрации и только устало покачала головой.       — Что? — спросил у нее Аоминэ.       — Ничего, — только и ответила Момои.       Аоминэ тяжело вздохнул, под стать ей.       — Хоть ты меня не осуждай.       — Никто тебя не осуждает, Дайки, — тихо говорит она, — никто. Кроме тебя самого.       И все вроде снова становится нормально. Насколько вообще может быть «нормально» то, что ты включаешь матч лиги NBA и видишь на паркете свою первую несчастливую любовь? Кагами Тайга сияет в высшей лиге, смотрит на тебя с рекламы стильных часов, модных очков и новых кроссовок Nike. Куроко в ваших редких встречах обязательно вставит свои пять копеек. Обязательно расскажет, как дела у великого «Кагами Тайга». Момои только хмурится, прожигая Тецуо взглядом и мечтая придушить его в тот самый момент, когда тот случайно рассказывает, что Кагами женился на модели Victoria's Secret. Аоминэ успешно делает вид, что его это не волнует.       — Я слышал у тебя сын родился? — спрашивает Тецуя, когда они сидят втроем в идзакайе.       — Угу, — только и отвечает на это Дайки, ему совсем не хочется обсуждать свои дела.       — Как назвали?       Момои пинает Куроко под столом и меняет тему. Ни она, ни Дайки не хотят никому и ничего объяснять.       Сын растет параллельно с карьерой отца. И вот Аоминэ Дайки уже тренирует Высшую Лигу. Не олимпийский резерв, конечно, и тем более не сборная страны, но тоже не плохо. Тайга смотрит на отца с горящими глазами и тоже порывается заняться баскетболом — и отец, и дядя оба выдающиеся спортсмены. Но Дайки против, он не хочет видеть еще одного Тайгу на паркете. Он видит в сыне себя, хоть внешне тот и пошел в мать, не такой смуглый как Дайки. И эта схожесть пугает Дайки, он с каждым годом все отдаляется от сына становясь ему не отцом, а просто знакомым. Момои жалуется, что Дайки когда-нибудь сведет ее в могилу и грозится перестать с ним разговаривать, но Аоминэ знает — она никогда так не поступит. Она — та константа, что есть в его жизни, та постоянная, что доказывает ему каждый раз — ты, Аоминэ Дайки, в свои сорок лет все еще жив.       И, пожалуй, все было даже хорошо. Возможно, слишком хорошо. И именно поэтому Дайки расслабился, перестал подозревать всех и вся, чуять подвох, и тогда он зачем-то позвал Тецуо на одну из своих игр.       Знаете, бывают такие дни, когда все изначально идет наперекосяк. Жена в тот день настояла, чтобы Дайки взял сына с собой. А вот Момои наоборот не смогла приехать, и Дайки в тайне надеялся сплавить сына на Тецуо, хотя бы на время пока идет матч. Вот только Куроко пришел не один, — на паркете ¼ Высшей Лиги Канто, — он привел незваного гостя, которому открыты все двери в японском баскетболе. Кагами Тайга, тот самый великий Кагами Тайга, звезда NBA и этих чертовых кроссовок, зачем-то вернулся в Японию.       Дайки злится весь матч, выплескивая свою злобу на подопечных. Те, поддерживаемые яростью тренера, банально боятся проиграть и играют так, как не играли, пожалуй, еще никогда — ½ у них в кармане. Кагами Тайга смотрит за матчем с трибун, толкает Куроко локтем в бок и хмыкает — а наш Аоминэ все еще горит. Пылает также, как очень много лет назад. Кагами с трибун видит, как за спиной у Аоминэ, на скамейке запасных, сидит мальчишка лет десяти. «Значит забыл», — думает Тайга, — «отпустил».       Они ловят Аоминэ у выхода со стадиона. Дайки чувствует себя также, как в старшей школе — не может отвести от Кагами взгляд. А тот, как назло, стал только краше — дорогой темно-синий костюм и стильная прическа. Они поздравляют Аоминэ с удачным матчем, хвалят его команду, Кагами стоит слишком близко — руку протяни и вот он, живой, из плоти и крови, пахнет каким-то дорогим парфюмом. Аоминэ отвлекается и выпускает сына из вида:       — Тайга! — кричит Аоминэ. — Не убегай далеко!       А мальчишка заливисто хохочет и что-то кричит в ответ, но Дайки уже не слышит. Он не слышит вообще ничего кроме крови у себя в ушах. Кагами смотрит на него не верящим взглядом, а Дайки только дерзко выгибает бровь.       Потому что не прошло.