Хакуна Матата - веселись в полный рост!

Кастиэль сказал, что пойдет взять гитару в машине, однако так и не вернулся с тех пор. Интересно, где он попадает… Я прошла вдоль берега, прежде чем увидела вдалеке уютное место и освещение. Кастиэль устроился на одной из подушек, лежащих на пляже, и играл в одиночестве на гитаре. Я подошла к нему ближе. — А мы ждали тебя в баре! — Я уже возвращался, но какие-то незнакомые девушки попытались усадить меня за свой стол. К счастью, мне удалось сбежать и спрятаться здесь, — он оторвался от струн и поднял на меня взгляд, усмехнувшись. — Надо признать, что ты нашёл отличное укромное местечко. А я думала, что ты как раз и бросился за гитарой, чтобы сыграть перед этими девушками! — Это была не самая лучшая идея. Я хотел было вернуться домой, но обещал Прии, что до полуночи отсюда не уеду. А я привык сдерживать свои обещания. — А почему до полуночи? Потом твоя карета превратится в тыкву? — я беззвучно рассмеялась, скрещивая руки на груди. — Ха-ха-ха, очень смешно, — вдруг Кастиэль схватил меня за щиколотку и повалил рядом с собой на пуф. Я смогла лишь непроизвольно пискнуть. — И что же ты играл?.. — Хм, ничего особенного, — он отвел взгляд, поскребывая ногтем по боку грифа. — Говори давай! — видимо, я решила не сдаваться. — Да нет, это глупо… — Кастиэль попытался спрятать свой телефон, но я успела его перехватить и увидеть аккорды на экране. — «Хакуна Матата»? Ха-ха-ха! Ну ты даешь! — Эй, верни его мне сейчас же! Да и что тут такого? Речь идёт о песне из моего любимого детского мультика. — Ой… Как это мило. — Кажется, ты надо мной смеёшься. Надо мной уже давно никто не издевался, но я ещё не забыл, как это бывает, — он оперся рукой назад, даря мне улыбку. — Ха-ха-ха, я просто удивилась. Ты сидишь в гордом одиночестве с развевающимися на ветру волосами и с сосредоточенным видом играешь… «Хакуну матату»! Признайся: забавная картина! — я не могла остановить своего порыва смешинок, понимая, как эта ситуация интересна. — Смейся-смейся, но знай: я в долгу не останусь. — Так и запишем! Кастиэль посмеялся вместе со мной. — Я пытался найти аккорды… Это была первая песня, которую я научился играть на гитаре ещё в детстве, и я никак не мог вспомнить, как её играть. Хотя в итоге она очень простая. — Научишь меня? — Хм… Хорошо, иди сюда, — он выпрямился и приготовил свою гитару. Я села перед Кастиэлем. Он положил гитару мне на бёдра и подвинулся поближе, чтобы помочь взять первый аккорд. Через каких-то несколько минут я уже смогла играть песню самостоятельно. — Для первого раза совсем неплохо! — Я вообще очень одаренный человек. — И сама скромность! — его уголки губ вновь поползли вверх. — Когда-то давно я встречалась с гитаристом… И часто имела возможность наблюдать и учиться у него, — невинно посмотрев в небо, я слегка улыбнулась. — Серьёзно? И он никогда не давал тебе частных уроков? Если бы он постарался, ты бы уже прилично играла на гитаре. — Да уж. Наверное, это был не самый лучший преподаватель, — я подмигнула ему. Он усмехнулся, а потом продолжил показывать мне, как играть другие песни. И, несмотря на то, что я чувствовала, как на нас смотрели случайные прохожие, никто так и не посмел нам помешать. В какой-то момент я почувствовала, будто вернулась на четыре года назад и снова оказалась в школе… От этой мысли меня вдруг бросило в жар. А отдаю ли я себе отчёт в том, что происходит? Об этом я ещё успею подумать позже. А пока мне хочется только одного: насладиться возрождающимся взаимопониманием с когда-то близким человеком. Тут он заиграл мелодию, которая показалась мне знакомой. Но я никак не могла вспомнить, что это. — Немного Дэвида Боуи, — сказал Кас, перебирая аккорды в моих же руках. — Точно, Дэвид Боуи! Я немного слушала его, но это же вроде «Герои»? «Мы можем быть героями хотя бы на один день…» — я пропела небольшой отрывок песни, чем вызвала у гитариста восхищение. — Надо же, а ты не такая глупышка в музыке, как я думал, — и вновь эта его улыбочка. Через какое-то время Кастиэль заметил на моем лице небольшое скучание. Он отнял у меня гитару и отложил ее в сторону. В тот момент я подумала, что он хочет уходить домой или же пойти заказать по еще одному напитку в баре, но он положил голову на мои колени, устремляясь лицом прямо на звёздное небо. Мои щеки заметно покраснели. Я зарылась пальцами в его огненной шевелюре. — Помнишь, как мы потерялись в лесу? — я решила оборвать наше неловкое молчание. — То есть, сейчас ты решила вспомнить мои ошибки молодости! — Да уж, с ориентированием в лесах у тебя так же, как у Моргана в университете, — я искренне посмеялась, немного поглаживая парня по голове. — А что, он тоже теряется вместе со всякими красотками? — Ага. Только его красотка — Алекси. Я имела ввиду, что когда мы затерялись, ты тогда в первый и последний раз так же лежал у меня на коленях. — Я ведь могу и прекратить. Ты хочешь этого? — он перевел свои глаза прямо на меня. Черт, просто сводит с ума, гад. — Не хочу. Лежи, иначе струны порву, — моя рука легонько, но с маленькой ноткой боли дернула его за пряди. — Ай. Думаю, мои фанатки бы сейчас просто освирепели, глядя на такую картину. Кто-то хочет просто погладить мои волосы, а кому-то вот приспичило их дергать! — Ты считаешь меня своей фанаткой? Как оскорбительно, мистер грубиян, — я демонстративно изогнула бровь, показывая все свое наигранное недовольство. Кастиэль все это время продолжал смотреть на меня со своей хитрой улыбкой. Было приятно видеть его таким. Спустя только лет… Я долго не могла забыть наши отношения, особенно, как они строились! Но была бы у меня возможность, я хотела бы присутствовать в этом периоде его жизни, когда он становился известным музыкантом. Как он менялся, взрослел, становился мужественнее. Натаниэль по сравнению с Касом лишь превратился в упрямого ребенка. Кстати, он же гулял где-то около берега… Надеюсь, не найдет нас. Не хотелось бы вновь слышать их с Кастиэлем разборки, которые исходят аж из древнего корня мира. — Кас? — Что? — Как там поживает твой пес? Помню, когда-то на этом пляже он доставил мне немного хлопот. Лицо Кастиэля тут же изменилось. Он напрягся, отводя взгляд и сдержанно выдыхая. — Он… Умер, — черт возьми, ну надо же было так задеть! — Ой, извини, я действительно не хотела… — я защебетала как птичка, волнительно и пискляво. — Ничего. Ты не знала. Я уже отпустил эту ситуацию. Хоть и любил его, но порой нужно отпускать все, к чему ты привязался и что ты так сильно любишь. Я замялась. Внутри стало все как-то бушевать, а сердце биться в бешеном ритме. Моя рука еле чувственно легла на руку Кастиэля на его торсе. — Кас… — он лишь вопросительно посмотрел на меня, принимая серьезный вид. — Не отпускай меня… Больше никогда… Я хотела сказать ему кучу всего, о своих чувствах, о том, как жила все эти годы с тоской по нему. Кастиэля невозможно забыть. Он как маленький паразит, который застревает в твоих мозгах навечно. Будоражащий красный… Всегда привлекал взгляд, душу. Любовь к Кастиэлю строится на преодолении колючего барьера, и если ты его преодолела — ты чемпион, который выдержал все уколы. И вот сейчас он лежит прямо здесь. Его волосы такие мягкие и шелковистые. Парфюм удивительно приятен. Кас и парфюм? Казалось, несовместимо, но именно взрослому Касу он очень идет. Он уже не выглядел как мальчик-подросток с черной косухой для привлечения внимания и создания «бунтарского» образа. Новый Кастиэль возмужал как физически, так и морально. Это и делало его обаятельным. Мой чертовски милый Кастиэль… Парень поднялся с моих колен. Сначала я думала, что сделала что-то не так, опять напросилась на чувства, глупая… Но он притянул меня пальцами за подбородок к себе и впился в мои губы поцелуем. Все мое тело пробил нереальный жар с ног до головы. С каждой секундой он целовал меня настойчивее, а я могла лишь робко отвечать ему. Он перегнул палку — повалил меня на подушки, нависая сверху, словно хищник, и продолжая жадно целовать. Это можно считать за взаимность? Я даже чуть не задохнулась от столь долгого поцелуя. Он отстранился от меня с огромной нуждой в воздухе. — Что если нас увидят здесь? Люди ведь ходят… Твои фанаты могут незаметно сфотографировать нас… — я говорила полушёпотом, немного надрываясь и не в силах оторвать взгляда от музыканта. — Уже поздно. Я видел, как люди постепенно расходятся. По крайней мере, остались только далеко от нас. Здесь рядом никого нет. И вряд ли кто-то знает про это место, — его ладонь гладила мою щеку, опускаясь ниже на шею и подхватывая ворот одежды, оттягивая. Кастиэль припал губами к нежной коже, которая горела под его касаниями. Словно все его прикосновения оставляли ожоги на моем теле. У меня начинала кружиться голова. — Как же я скучал по тебе, черт возьми. Из всех девушек, которые мне попадались, почему-то ты самая… — он не смог договорить, вновь касаясь меня губами. Кастиэлю не нравятся девушки, готовые для него на все в сию же секунду, которые ходят за ним хвостиком, желая получить его внимание. Это слишком скучно, а он не любит скуку. Его буквально заводит, когда девушка имеет сильный язык, твердое мнение. Ему нужна та, которая не последует за стадом, которая сможет перечить ему. Он хочет равную себе. И он ее нашел. Кто еще посмеет когда-нибудь подшучивать над ним? Никто. Горячие губы парня гуляли по ключицам, поднимаясь иногда выше к уху и тоже целуя его. Он чувствовал, как я таю под ним. Но я была буквально испепелена. Его рука забралась под мой верх, нежно проводя по талии, оглаживая ребра и поднимаясь до бюста. Музыканту пришлось немного помучиться с застёжкой — благо, она оказалась спереди! Он приподнял мой верх и полностью снял его, а затем и бюстгальтер. Мои щеки пылали, мне было ужасно стыдно, жарко, неловко… Он не видел меня такой еще никогда. Да еще и в публичном месте. Шум моря в какой-то степени пытался меня успокоить. Приятный ветерок пробегался по моему телу, охлаждая влажные от поцелуев участки кожи. Глаза Кастиэля были прикованы к моему полуобнажённому телу. — Ты идеальна, ты знаешь об этом? — он совершенно не умеет себя сдерживать. Я непроизвольно вздрогнула, когда почувствовала влажный и теплый язык на своей груди. Он ласкал мой сосок нежно, лишь прикусывая губами. Одной рукой двумя пальцами сжимал другую грудь, заставляя меня изгибаться под ним. Наигравшись с одними из моих женских прелестей, парень прокладывал свой путь поцелуями дальше. Он дошел до моего торса, затем до живота… Это было немного щекотно, отчего я не смогла сдерживать хихиканье и протяжные тихие стоны. Он целовал низ моего живота особо желанно. Его пальцы быстро расправились с моими джинсами, сняв их полностью и оставляя меня в одном нижнем белье. Точнее, частично. Губы шли дальше к моим бёдрам. Он настойчиво надавил на них, требуя раздвинуть, но не полностью. Музыкант покрывал поцелуями внутреннюю сторону бёдер, однако оставлял без внимания самое главное. Я не могла сопротивляться ему, было слишком поздно. Мое тело нуждалось сейчас в нем. Господи, не медли, пожалуйста… Кас заметил, как я уже вся извелась и утопилась в нежности, поэтому понял, что сейчас лучше ускориться, иначе женское несчастье свалится на голову. Он стянул с меня последний элемент одежды и словно озверел. Превратился в голодное животное, которое еле себя сдерживает. Признаться, долго у него не было секса. Фанатки его не интересовали, а шлюх заказывать только себе дороже. Он скучал. Жутко. Я содрогнулась от непривычных ощущений, когда почувствовала горячие губы на своих половых губах. Это было что-то странное, такое запретное, пошлое, но чертовски приятное. Моя спина выгнулась навстречу, рука сжала одну из подушек. Кастиэль был изначально мягок со мной. Однако язык уже сводил с ума не по-детски. Он обводил контур влагалища, опускаясь ниже и ведя дорожку вверх к клитору — ох, вот это меня прошибло током! Он улыбался. Его теплое дыхание щекотало кожу. Я была словно на иголках, никогда не понимала, в какой момент уколет. Когда его язык погрузился внутрь, я издала слишком громкий стон. Мысли постепенно исчезали, было так хорошо. Его руки обхватывали мои бедра и поглаживали их. Долго держаться я не могла, было слишком хорошо от всей ситуации. Губы Кастиэля обхватили вплотную мой клитор, создавая небольшой вакуум. Я подорвалась с места, содрогаясь вновь и вновь в его крепких мозолистых руках. Еще бы чуть-чуть и ударила бы его коленом случайно. Однако он не останавливался, с таким же напором словно поедая меня. Я готова была сойти с ума, я дрожала и дергалась, хватая его за волосы, закатывая глаза и умоляя остановиться от переизбытка ощущений. Он продлил мой оргазм еще на несколько минут. Я была слишком чувствительной. С глаз даже скатилось пару слезинок. А он лишь усмехнулся. Ну каков нахал. Назад пути нет. Я настойчиво принялась помогать Кастиэлю с его ремнем и брюками, приспуская их. С моих губ сорвался вздох, когда я увидела стоячий орган своего партнера. Он был достаточно… Не маленьким. Он мог похвастаться своей толщиной. Кас перевернул меня на живот, притягивая за кости таза и приподнимая мой зад. Он не смог бы простить себя, если бы не отвесил небольшой шлепок по моей ягодице. Внутри меня, особенно, внизу живота, все горело. Я чувствовала себя грязно, но чувствовала себя его девочкой. Он делает все страстно и желанно, но с заботой. Недолго думая, он медленно вошел в меня головкой члена. — Какая же ты тесная… — шепотом произнес он на выдохе, предвкушая превосходные ощущения. Парень не спеша входил в меня, склонившись к моей спине и исцеловывая ее, как бы утешая, если вдруг больно. Но после его «махинаций» я была слишком мокрой, поэтому особого дискомфорта не было. Он полностью во мне. Ощущение, когда тебя распирает изнутри — божественно. Горячо, твердо. Кастиэль попробовал сделать первые движения и вырвал из меня мелодичные стоны. — Какие прекрасные звуки. У тебя прямо талант, детка, — я ничего не ответила, лишь ждала самого интересного, однако… — Я хочу наш с тобой первый раз необычным. Хочу разрушить всю тебя. Чтобы ты сладко напевала только мое имя. Не вспоминала ни о каких Натаниэлях, Юнах и прочих идиотах. Я хочу, чтобы ты была только моей. — К… Кас… — я пыталась сказать хоть что-то, но это давалось мне с трудом. Не понимая, услышал ли меня певец, он начал двигаться. Его медленные толчки сводили меня с ума как «пятнадцатилетнюю девочку с его концерта». Так чувственно, нежно. Волна нового возбуждения смывает мой разум прочь, эта пытка нереальна, — П-пожалуйста, двигайся быстрее… — Быстрее? Моя девочка хочет реальный секс? — он склонился к моему уху, шепча. — Как сильно ты этого хочешь? Скажи мне… И я сделаю это для тебя. Я просто взорвалась. С моих уст начали слетать прерывистые стоны и мольбы о том, чтобы он ускорил свои движения, чтобы сделать меня своей девочкой, чтобы оттрахал меня как как свою ярую «фанатку». С моих щек катились слезы. Мне было слишком хорошо, мне нравилось быть слабой перед ним. Он хорошо смотрелся в качестве доминатора. Его толчки становились все быстрее, жестче. Он постепенно набирал темп, одной рукой держа меня за талию и прогибая в спине как можно сильнее, а другая рука обняла мою шею, чуть сжимая ее и приподнимая мне голову. В глазах начали плавать круги, всё темнело. Он душил меня с особой нежностью, все-таки не полностью перекрывая доступ к кислороду. Каждый его толчок отзывался сладкой тягостью внутри живота, я сгорала, как ведьма на огне. Мою голову дурманили прерывистые стоны Кастиэля, мне очень нравилось слышать, что ему тоже невероятно хорошо. Я еле могла лишь издавать небольшие хрипы и сорванные стоны, ухватившись за гору подушек, которые я хотела разорвать в клочья. Его темп стал просто бешеным, вбиваясь в меня со звонкими шлепками. Ещё чуть-чуть и я потеряю сознание, но вместо этого неожиданно для себя вскрикнула и просто нереально прогнулась в объятьях любимого, словно забившись в конвульсиях. Я вновь кончила. Мое тело сейчас так чувствительно… Певец продолжал вытрахивать из меня мелодичные стоны, пока сам не вогнал орган до конца и не излился с громким рыком мне над ухом. Я отключилась на несколько секунд.

***

— А тебе разве не пора в кампус? — поинтересовался Кастиэль, накручивая прядь моих волос себе на палец. Мы лежали вместе, устремив свои взгляды вверх. Никого по близости уже не было, хотя свет кое-где горел. Особенно, в нашем местечке. — Меня прибьют из-за тебя. Я буду сонная и ничего не понимающая. — Вообще-то, у меня занятия вместе с тобой. Поэтому завтра я буду прилагать все усилия, чтобы ты не заснула. — Так еще и под партой приставать будешь! — За себя не ручаюсь, — на его лице проскользнула ухмылка.