Девушка бежала по полю пшеницы. Просто бежала, даже не оборачиваясь. Очередные непонятки, очередной домогающийся деревенский алкаш. Слезы мешали разбирать ей дорогу. Хотелось скрыться от всего мира, против которого она боролась. Бабушка — лежачая больная. Младшие брат и сестра, которые просят есть. И она. И куча противных мужиков, которые просили ее трахаться за деньги.
Пшеничное поле заканчивалось. Девушка обернулась. За ней уже давно никто не бежал, но чувство преследования не прекращалось. Кто-то смотрит. Кто-то следит. Везде глаза, которые видят ее. Неумолимый взгляд Бога.
— Господи, помоги. Господи, пощади. — Она упала на колени в молитве. Выхода пока что она не видела. Послышалось шуршание колосьев. Кто-то рядом. Надо бежать дальше. А сил не было. — Будь, что будет. — Тихо прошептала девушка, оставаясь стоять на коленях. Шаги были все ближе и ближе.
— Девушка, у вас все в порядке? — Молодой художник решил написать колосья пшеницы, когда увидел, что кто-то бежит по полю. Ему стало любопытно, кто в такую пасмурную погоду бегает по полю. Девушка подняла голову, смотря ему в глаза проникновенным взглядом, полным боли и мольбы о помощи.
— Помогите…
***
Сергей проснулся в холодном поту. Этот кошмар снился ему уже несколько лет. Лицо этой загадочной девушки казалось ему до боли знакомым. Будто он видел ее раньше. Сейчас Разумовский был художником. Он вдохновлялся Боттичелли, Да Винчи, Тицианом и другими деятелями Эпохи Возрождения. Он читал «Творчество» Эмиля Золя, воображая себя Клодом. Его полотно должно было стать чем-то концептуально новым, чего не было ранее. Разумовский решил воплотить на полотне свой кошмар. Пшеничное поле, девушка в крови, тучи и вороны. Необузданный страх, скрывающийся в колосьях. Лучший друг Сергея — Олег — Должен был прийти буквально через 15 минут с новыми красками. Дверь маленькой квартирки Разумовского скрипнула. Глухие шаги, шелест пакета. — Сереж, я принес твои краски и новые мастихины. — Олег поставил пакет на стол. Разумовский молча подошел к Волкову, обнимая его. — Снова кошмар? — Да. Мне нужна модель для картины. — Сергей взял пакет и пошел к рабочему месту. — Я решил воплотить свой кошмар на полотне. Это должно стать чем-то концептуально новым. Гиперреализм? Или все же классика? А может сделать в технике Боттичелли? Олеж, как ты думаешь? — Разумовский говорил очень быстро, будто он снова принимал таблетки или наркотики. Движения его были рваными, резкими. — Сережа, посмотри мне в глаза. Ты что-то принимал? — Олег подошел к художнику со спины. — Ты опять, да? — Олеж, Олеж, ты что? Я же чистый уже около года. Я устал от кошмаров. Я надеюсь, что когда я воплощу это все на полотне, то кошмар оставит меня. — Разумовский врал. И кошмары ему снились не просто так. Даже после завязки он принимал. Так легче искать вдохновение для картин. Он видел образы, которые в спокойном состоянии не увидишь. Прекрасные девы, кентавры, боги. Все это было слишком реалистично в его сознании. Он общался с духами, общался с этими богами. Он искал одного — вдохновения. Разумовский сел творить. Мазки незримо появлялись на полотне. Мягкие, плавные. будто они и были уже на полотне все время. Сергей делал набросок для своей работы, подбирал тона для неба и пшеницы. Контраст неба и поля. Светлое и темное. И девушка должна была стать симбиозом тьмы и света. Симбиозом богов. — Олеж, мне нужно найти модель… Олежа… Помоги найти мне модель! — Спустя несколько часов беспрерывной работы заговорил Разумовский. Олег читал книгу. Он сидел на стуле, закинув одну ногу на другую, потягивая очередную кружку кофе. — Хорошо, Сереженька. Я найду тебе модель. — Олег встал, накинул куртку и пошел. Он знал, кто идеально бы подошел.***
Ася мыла посуду, когда Волков постучал к ней. Она выключила воду, протерла руки полотенцем, которое висело на плече и пошла открывать дверь. — Привет, Олежик. — Они обнялись. — У Сережи обострение. И еще, мне кажется, что он снова принимает. — Волков обессиленно сел на диван. — Олеж, ты точно уверен? Ему опять кошмары сняться? — Ася поставила чайник и вернулась в комнату. — Да. Он ищет модель для картины. Ты можешь помочь? Опыт у тебя в этом есть. Да и ты своим взглядом психиатра глянешь на него. Может, у него правда обострение? Гагина долго думала. Чем она могла помочь человеку, которого знала только по рассказам Волкова. Ну как, они с Разумовским пару раз виделись, когда Ася подрабатывала натурщицей в художественном училище. Эти несколько раз были слишком… Страстными что ли. Никто толком не понимал, что произошло между ними. Их встречи были исключительно для секса, который тогда нужен был обоим. Это был самый странный период в ее жизни. Нужны были деньги, ее могли выгнать из дома. И учеба летела коту под хвост. Тогда Ася и познакомилась с Волковым. Случайная встреча. Они столкнулись на углу, когда Гагина бежала на работу в магазин. — Ой, прошу прощения… Я не нарочно. — Ася поднимала бумаги, которые выпали из рук Олега. — Девушка, не переживайте, все в порядке. Вы не ушиблись? — Взгляд глаза в глаза. Олег впал в ступор. Такая милая и красивая девушка. - Все нормально. Я спешу, простите. — А можно узнать хотя бы Ваше имя, прекрасная леди? — Ася Гагина. — Убегая выкрикнула девушка. «Прям как у Тургенева…» — подумал Олег. Через какое-то время он нашел ее в социальных сетях. Написал. Предложил работу. Работу натурщицей. Ася долго думала и в итоге согласилась. Волков был так рад, что помог Сергею и сможет еще раз увидеть милую прелестницу. Но все обернулось иначе. Олег застал Асю и Сергея в подсобке. На перерыве Разумовский предложил ей секс, она согласилась. Ничего личного, но сердце Олега треснуло. Он понял, что двух рыжих сумасшедших он не вытянет. Олег попытался прекратить общаться с Асей. Но чувства его захлестнули. И отказаться от девушки он не мог, тем более она нуждалась в помощи. Второй раз Гагина и Разумовский встретились на другой натуре. Это была натура, посвященная библейским мотивам. Адам и Ева. А точнее Олег и Ася. Разумовский, не запоминающий людей, вновь предложил Асе секс в перерыве, но она настаивала на более интимной, домашней обстановке. Она предложила ему частное позирование. Так они занялись сексом второй раз. — Ты словно Венера. Я хочу писать твое тело вновь и вновь. — Говорил юный Разумовский. На тот момент им было по 18 лет. И вот, спустя почти 5 лет судьба снова свела Гагину и Разумовского. Точнее не судьба, а их общий лучший друг Волков. Сергей страдал плохой памятью на людей, запоминая лишь основные черты лица, но не помня имени и вообще о человеке. Психически не здоровый, что тут скажешь. Весь вечер Разумовский просидел над работой. Он просидел бы и дальше, но пришел Олег, который снова стал его контролировать. — Олег, ну я сам справлюсь! Я выпью таблетки и лягу спать, честно! — Сергей злился. Ему не хотелось, чтобы с ним возились, как с ребенком. — Разумовский, я знаю тебя 15 лет! И я знаю, что спать ты не пойдешь! Живо пей таблетку. Я не уйду, пока ты не уснешь! — Олег оберегал друга. Ведь больше у них никого не было. Детский дом. И два маленьких мальчика против огромного мира. — Сережа, я завтра приведу тебе модель! Она замечательная. И мне кажется, она подойдет для твоей картины. — Какая прелесть, Олежа! Я должен поработать над примерными позами и цветами для нее. Прошу, дай мне еще время! — Разумовский умолял его, стоя на коленях. — Нет, Сережа. Тебе надо отдохнуть. Олегу удалось уложить Разумовского, как он думал. Но стоило Волкову уйти, как Сергей сразу сел за работу. Он пытался сделать примерные наброски. Он хотел понять, что ему нужно изобразить и как поставить девушку. Уснул Разумовский за работой. Ему снова снился кошмар. Он всеми силами пытался запомнить каждую подробность. Как летели вороны, как колыхались колосья пшеницы. Как сидела девушка. И ее рану. Каждый раз она умирала во сне по-разному. Но Сергей не предавал этому значения. И чувствовал он упование на лучшие мечты. Страх. Животный. Ничего не могло перебить этого. На утро Олег пришел к Сергею вместе с Асей. Они застали его за столом. — Сереж, ты опять не спал? — Олег подошел к другу. Тот спал за столом. — Вот дурачье мое… Ась, проходи. Я этого гения в порядок приведу. Можешь пока сделать себе кофе. Кухня за поворотом. — Хорошо, Олежик. Тебе сделать что-нибудь? — Ася прошла на кухню. В квартире Разумовского все было как 5 лет назад во время их второго случайного секса. — Я могу обнаглеть и попросить тебя сделать мне и Сереже кофе? — Олег с надеждой посмотрел на девушку. — Конечно, спрашиваешь еще! Тебе две сахара и сливки, а Сергею? — Ася не хотела расстраивать Олега, ведь она прекрасно помнила, что Разумовский пьет крепкий черный кофе без сахара. 5 лет назад он украл ее сердце… — Сереже крепкий черный кофе без сахара. Там есть джезва, если не трудно, свари, пожалуйста. — Олег принялся будить художника. Но Сергей никак не просыпался. А Гагина шаманила на кухне. Ее любимое занятие — варить кофе. В него она вкладывала всю душу. Это все целое искусство, которому она обучалась долгие годы. Разлив темную жидкость по кружкам, Ася вышла в комнату. Сергей уже проснулся, но сидел на кровати смурным, опустив взгляд в пол, пока Волков отчитывал его. — Сергей, ты вообще осознаешь, что ты творишь? Ты же не лечишься! А у тебя серьезные проблемы! Ты хочешь, чтобы шизофрения прогрессировала? Или что, я не пойму? Я нашел тебе модель, я покупаю тебе материалы, я оплачиваю твою квартиру! Имей совесть и лечись, пожалуйста! Я не вечен и не смогу тебе все время помогать! В голове Разумовского отпечаталось только лишь слово «не вечен». Оно больно ударило по вискам, заставляя думать о смерти. — Хорошо, Олег. Я буду лечиться. И перестану принимать наркотики. Только не ругайся. Голова болит и тошно мне. Я кофе хочу. — Разумовский переместил свой взгляд на девушку в дверном проеме. — Это модель? Красивая… То что надо. Спасибо, Олег. — Это Ася Гагина. Она будет позировать тебе сколько нужно. Она специалист в этой сфере. Очень много работала натурщицей по разным художественным училищам. И в твоем, кстати, тоже. — Разумовский. Сергей. — Тихо сказал художник. — Спасибо за кофе, прелестница. У Вас знакомые руки. Может, когда-то я Вас видел. Но на это нет времени. Давайте обговорим детали и я делаю пару эскизов, а завтра Вы придете с нужной одеждой, чтобы можно было зафиксировать светотень и складки. — Хорошо, Сергей. А одежда должна быть какой-то определенной? И в чем вообще идея полотна? — Ася подошла к рабочему столу, рассматривая наброски. Поле, вороны, девушка. Странный этот Разумовский. Ася, будучи психиатром, пыталась понять, что сейчас происходит с художником. Какой у него период, чего от него ждать. И как ему помочь. — Да, юбка до колена, желательно темного оттенка и блуза светлого, предпочтительно ближе к телесному, цвета. И с длинным рукавом. Юбка должна был не карандаш, немного разлетающаяся, не разбираюсь я в фасонах. — Говорил Разумовский стоя спиной. Он переодевал майку. Ася невольно засмотрела на его спину, немного сутуловатые плечи. Сережа был слишком прекрасным. Чуть длинные рыжие волосы, будто солнце поцеловало. Немного веснушек по телу. — Хорошо, я поняла, поищу похожую одежду. Надеюсь, что найду. — Олег, стоя в другом конце комнаты, видел ее взгляд. Ему было больно, что он всегда остается в тени своего друга. — Так, теперь давай я поставлю тебя в нужную позу. — Ее сердце пропустило пару ударов. Поза. В голове мелькнули сцены из прошлого. Их секс в подсобке. Ася пришла впервые в колледж искусств. Волков привел ее на позирование. Обнаженная натура. Ее давняя мечта. Олег прожужжал ей все уши, что его другу в колледже нужна модель. Он так расхваливал Сергея, его природный талант и красоту. — Сереж, — Олег помахал ему рукой. — Я нашел вам прекрасную модель. Это… — Ася сжала его предплечье и прошептала, что не надо ее представлять. — Меня зовут Марина. Куда мне идти? — Разумовский даже не придал никакого значения ее словам. Проводил в подсобку, где она могла переодеться и подготовиться. — Раздеваешься до трусов, потом подойдешь ко мне я помогу тебе правильно заколоть волосы. — Ася кивнула. Через пару минут Гагина вышла к Разумовскому. Он повернул девушку спиной к себе. Ее рыжие волосы струились по спине до лопаток. Разумовский дотронулся до ее спины, обхватывая волосы. Он закрутил их в низкий пучок, выпуская передние прядки. Он посадил ее в правильную позицию: поперек кресла с книгой в руках. В аудиторию вошла группа. В основном там были девушки, но помимо Разумовского был еще один парень. Он присвистнул, показывая свою заинтересованность в Асе. Она не придала этому особого значения. Они работали уже третий час. Как раз полагался перерыв. Гагина пошла в подсобку. За ней кто-то прошел. Она уже думала, что это тот мерзкий парень, но оказалось совсем по-другому. Разумовский, у которого бушевали гормоны, решил поиграть. — Сергей, что-то не так? — Она облокотилась спиной на стол. А Разумовский встал прямо перед ней, прижимаясь ближе. — Нет, моя дорогая, все прекрасно. — Он взял в ее прядку волос, вдыхая аромат. — Как на счет развлечения? Вместо ответа Ася поцеловала Разумовского. Как говорится, искра, буря, безумие. Весь стол был измазан краской, как и их тела. Порыв страсти, жадные поцелуи и резкие проникновения, буквально приколачивающие ее к столу. Ася царапала его спину до кровоподтеков, Сергей кусал ее шею. Им было все равно, что перерыв уже подходит к концу, что ей еще позировать, а ему писать ее. Этот секс навсегда останется лучшим в жизни Гагиной, такого мощного оргазма она еще не испытывала. А Сергей? Сергей любил развлечься. Спустя еще минут 30 они вернулись в аудиторию. Получив выговор от преподавателя они разошлись как в море корабли по своим местам. Второй раз была парная композиция. Тоже обнаженка. Адам и Ева. Олег снова позвал Асю на позирование. Полностью обнаженными. Гагина согласилась. Уж больно ей нужны были деньги. Сплетение их рук, яблоко и змей. Романтичнее и эротичнее момента нельзя было придумать. Но взгляд Аси был прикован к Разумовскому. Взгляд его в этот раз был более озлобленным. Будто это и не он вовсе. А Волков уже не пытался завоевать сердце подруги. Через пару дней, когда работа была закончена, Разумовский вновь решил развлечься. Он предложил опять подсобку, но девушка настояла на более интимной обстановке. И Разумовский позвал Асю к себе. И вновь искра, буря, безумие. Кофе в постель после секса. И разбег. На следующий день Ася пришла с нужной одеждой и нужной прической. Разумовский был счастлив, смотря на такую прекрасную модель. Он не переставал хвалить Олега за такой выбор. Он писал ее день, два, три. На четвертый день страсть вновь воспылала между ними. — Асенька, дорогая, можешь передохнуть. Давай выпьем кофе. — Разумовский медленно подошел к модели, поглаживая ее по лицу. — Я сделаю тебя счастливой. А когда пшеница поспеет мы поедем на поле. Там я тебя допишу и вновь сделаю счастливой. А сейчас раздевайся и становись в ту же позу, на колени Разумовский ушел делать кофе. Ася послушала и когда Сергей пришел с кофе, то она ждала его. Стола на коленях, сложив руки в молитвенном жесте. Это возбуждало художника. Он хотел, чтобы ему подчинялись. Он хотел власти. — Ты такая молодец. Послушная девочка. — Он подошел к ней, хватая за волосы. — Сейчас ты будешь делать все, что я тебе прикажу, поняла? — Девушка согласно кивнула. Разумовский расстегнул брюки, спустил их вместе с бельем. Он встал перед Асей, намекая на то, что она должна сделать. Девушка обхватила пухлыми губами головку его члена и сразу услышала глухой стон. Она провела языком по всей длине, заставляя Разумовского покрыться мурашками. Сергей схватил Асю за волосы, помогая ей вбирать его член глубже. Ему это нравилось. Доминировать, заставлять девушек буквально задыхаться. Но Гагина была не из слабых. Минет она делала превосходный, оттуда и острые скулы. Она целовала член Разумовского, каждую венку, головку, заставляя Сергея стонать еще и еще. Еще немного и он кончил ей на шею и плечи. Затем он поднял ее, развернув к себе спиной, нагнул ее, положив на стол. Сергей провел пальцами по ее половым губам. Ася уже истекала, все ее бедра были в смазке и Разумовскому это нравилось. Он аккуратно ввел в нее два пальца, растягивая, массируя. Теперь была Асина очередь издавать сладкие стоны. После подготовки, Разумовский вошел в нее. Девушка буквально вскрикнула. Это было больно и приятно одновременно. Рваные движения, как при их первом сексе. Жесткие, сильные. Он то ускорял, то замедлял темп, дразня девушку. Он хотел ее всю без остатка. Влажные шлепки тел, громкие стоны. Обоим нравилось, что происходит между ними. Ему нравилось быть в ней, а ей нравилось, что он внутри. Они будто два пазла — идеально подходили друг к другу. Спустя два прекрасных часа они уже пили кофе. Разумовский разрешил Асе принять душ и дал свой халат. Гагина хотела запомнить его запах, впитать его, чтоб он всегда был рядом. Вид из квартиры Разумовского был самым прекрасным, под стать владельцу. Алый закат, играющий лучами. Свет попадал на лицо и волосы Сергея. Ася не могла оторвать от него взгляда. Такой красивый, благородный. Он был не для этого века, Сергей вышел из романа 19 века. Он будто Онегин или Печорин. Такой… Лишний человек, как принято называть таких героев. Озлобленный на мир, в конфронтации со всеми, пожиратель женских сердец. В этих мыслях Ася не заметила, что Сергей уже смотрел не на закат, а на нее. — Свет красиво играет в твоих волосах, не шевелись, я хочу сделать этюд. — Разумовский взял лист бумаги, сангину и начал творить. Руки легкими и плавными движениями парили над листом. Короткие взгляды на Асю. Гагина отдала бы все, чтобы это никогда не кончалось… — Сергей… Сколько нам еще работать над полотном? — Невзначай спросила девушка. Разумовский немного завис, подсчитывая, когда поспеет пшеница. — Я думаю, еще пару раз я пропишу тебя и мы сделаем перерыв до июля. Нужно будет выехать на пшеничные поля в другой регион. Потому что у нас их нет. К началу июля поедем. Там уже я буду дорабатывать твою фигуру. И в середине июля завершающий этап и прописка всей картины на поле. Разойтись на 1,5 месяца… Для Аси это звучало будто приговор. Эти пару раз ничего не могли изменить… Так все и случилось. Разумовский будто и забыл об их сексе. Для него это ничего не значило, как, собственно, и всегда. Эти пару раз Гагина пыталась досконально запомнить каждую складочку и морщинку на лице художника. Она наблюдала как он увлечен работой, как он одержим своей идеей. Их художественные сеансы подошли к концу. Они распрощались до июля. Олег, как всегда, общался с Асей. Он рассказывал, что Разумовскому все хуже и хуже. Он будто действительно сходит с ума. Кошмары мучают его все чаще и добавляются новые и новые детали. Теперь он идентифицировал девушку, которая бежала по полю. Во снах Разумовского это было Ася. И каждый раз она умирала по-разному. То ее загрызали собаки, то перерезали горло, то еще что-нибудь. Таблетки художнику уже не помогали. Настал июль. Олег нашел нужное поле, купил билеты на троих. Он не мог оставить слетевшего с катушек Разумовского и его Асеньку. Мало ли что Сергей может с ней сделать. — Замечательно, не правда ли? — говорил Разумовский смотря в окно. — Такая природа! Олег, подай мою сумку с бумагой и карандашами, пожалуйста. — Сергей похудел. Темные круги все сильнее прокладывались под его глазами. Взгляд был… Затуманенным, будто художник был не здесь, а в другой вселенной. Волковы было страшно за друга. Кроме Сергея и Аси у него никого не было. И терять их он не хотел. Но странное предчувствие беды преследовало Олега с того момента, как они сели на поезд. Дорога занимала почти 36 часов. Но ради искусства и это время казалось мелочью. Наконец-то вокзал Краснодара. Первая остановка. Олег снял маленькую квартиру на окраине города, чтоб быстрее можно было добраться до полей. Плохое предчувствие Волкова становилось все сильнее, но он пытался списать это на усталость и нервы. Компания заселилась и первым делом Гагина пошла в душ. После такой долгой и изнурительной дороги нужно было привести себя в порядок. Теплые капли окутывали ее тело, даря ощущение покоя. Дверь скрипнула. Девушка заметила рыжие волосы. Разумовский бесцеремонно зашел к ней в душ. — Ты же не против? — Сказал он с ухмылкой. Ася кивнула. И вновь между ними разыгралась страсть. Секса в ванной у Гагиной еще не было. Вода придава свою энергетику. Разумовский прижал девушку к стене, страстно целуя ее шею, оставляя засосы. Одной рукой он зажал руки девушки у нее над головой, а второй ласкал ее клитор. Таких ярких эмоций у девушки не было. Это все совершенно другое, не как обычный секс. Или секс в подсобке. Вода давала очищение от греха. Этот секс был будто исповедь для обоих. Будто это последний раз в их жизни. Спустя пару недель Олег отвез Асю и Сергея на поле. — Я приеду за вами как начнет темнеть, договорились? — Ася кивнула. — Проследишь за ним, солнышко? — Олег взглядом буквально умолял Гагину не дать Разумовскому сделать что-то страшное. Волнение все возрастало. Тревожность не давала Волкову трезво мыслить. — Олеж, не переживай, все будет хорошо. — Ася улыбнулась и обняла Волкова. И вот оно — поле из кошмара Разумовского. И вот она — девушка из его сна. Они встали на краю поля. Сергей разложил все свои принадлежности. Но в сумке его были не только они. Ася встала в нужную позицию. Разумовский начал творить. Тучи сгущались. Теперь тревога одолевала и Асю. Ветер поднимался, принося ощущение скорой беды. — Сереж, кажется, сейчас пойдет дождь. Может, мы соберемся и позвоним Олегу? — Ответа не последовало. — Сереж? Все в порядке? — Ася подошла к Разумовскому. Он стоял неподвижно, смотря в одну точку. Когда Гагина дотронулась до его волос, художник медленно повернул голову в ее сторону. Взгляд его прожигал зарядами тока. Безумие и одержимость. — Мы же не зря приехали на поле, да? — Тихо прошептал Сергей. — Мне говорят, что он должен стать правдой. Мы должны очиститься. Ты и я. — Разумовский медленно достал нож из кармана. — Я избавлю сначала тебя, а потом и себя от этих мучений! Он говорит мне, что мы избранные! — Сергей начал медленно подходить к Асе. — Мы избавим этот мир от пороков, вобрав все в себя. Я уничтожу все зло и мы вознесемся. Страх накрыл девушку. Сначала она пятилась, а потом побежала по полю. Все, как во сне Разумовского. Ася бежала, не оглядываясь. Она надеялась спастись. Ветер бил ее по лицу. Дождь начал усиливаться буквально с каждой секундой. Она все бежала по полю, пока не споткнулась о свои ноги, с криком полетев на землю. Ася встала на голени, молясь Богу. — Молитвы тебе не помогут, глупышка! Он тебя не спасет! — Разумовский подошел к ней сзади. — А вот и я, моя дорогая. — Сергей приставил нож к ее горлу. — Мой кошмар… Он был пророчеством! На меня обрушился такой дар! — Он рассмеялся. Гагина все не прекращала шептать молитвы, понимая, что уже не поможет. Разумовский настроен решительно. Холодное лезвие разрезало ее горло. Ася еле слышала истеричный смех Разумовского. Он едва задел ее сонную артерию, перерезав только лишь дыхательное горло. Ася все еще оставалась в сознании. Разумовский долго радовался, что принес в жертву такое прекрасное создание. Он нашел крестообразную палку, на которую обычно вешают пугало. Он приколачивал еще живое тело к палкам. Он поднял «крест», поставив его в землю. — Ты так прекрасна, твое залитое кровью тело, одежда… Зачем тебе одежда. Без нее лучше. — Разумовский не долго думая разрезал вещи на Асе, сдирая их с нее. — Ты так прекрасна. — Разумовский встал напротив истекающего тела, разглядывая ее. Засосы на шее. Символы очищения от первородного греха. Минут 20 Сергей любовался этой картиной. Небольшое осознание содеянного возникло на подкорке, но безумие поглотило это зарождающееся чувство. Разумовский снял с себя рубашку. Поднес нож к шее. Тихо сказал «Во имя очищения» и перерезал свое горло, уже конкретно задевая сонную артерию. Так они и остались. Ася висела на «кресте». Открытые глаза, полные страха и боли. Засохшая по всему телу кровь. А рядом лежал Разумовский с бездонным взглядом уже мертвого безумца. Такими их нашел Олег.